По зову Большой Медведицы. С любовью к Тикси

Александр Обоимов

Эта книга является окончанием трилогии «По зову Большой Медведицы». Короткие истории, собранные в книге, адресованы широкому кругу читателей. Кроме исторических моментов о географических открытиях, путешествиях, в увлекательной форме в ней повествуется о забавных случаях, происшедших на полярных станциях. Рассказы самих полярников о нелегкой работе на труднодоступных станциях, об искусстве выживания. Также книга проиллюстрирована фотографиями из архива автора и его друзей.

ИМЕНА НА КАРТЕ

Русский морской офицер, полярный исследователь Ф. А. Матисен

ФЁДОР МАТИСЕН

1 июня 2022г исполнилось 150 лет со дня рождения Федора Андреевича Матисена — военно-морского офицера, гидрографа, исследователя Арктики. Федор Матисен — один из организаторов гидрографической экспедиции по изучению Северного Ледовитого океана, участник полярных экспедиций: Шпицбергенской градусной и Русской полярной (совместно с А. В. Колчаком).

Летом 1903 года Федор Андреевич Матисен выполнил первую инструментальную съемку бухты Тикси. По берегам он расставил 17 триангуляционных знаков, разбил базис. Непосредственно съемку он производил с помощником-казаком, живя в палатке. О некоторых данных им названиях напоминает современная карта бухты: остров Бруснева, рейд Парохода «Лена». Кстати, тогда никому в «императорской» Академии наук не пришло в голову, что, называя остров именем своего помощника ссыльного Михаила Ивановича Бруснева, Матисен увековечивает имя ярого врага царского престола, организатора первых социал-демократических кружков в России. Брусневым в экспедиции Толля составлена подробнейшая карта острова Новая Сибирь. Теперь на острове Бруснева установлен в его честь памятный обелиск.

Карта промеров бухты Тикси

Через полтора десятка лет судьба снова привела Ф. А. Матисена в бухту Тикси. Направленный молодой советской властью для участия в гидрографической экспедиции Восточно-Сибирского района Северного Ледовитого океана, он оказался на территории, захваченной бывшим его соплавателем по «Заре», теперь Верховным Правителем России адмиралом Колчаком. Матисен, стремясь выполнить данное ему поручение, установил контакт с золотопромышленниками и учеными Сибири и с их помощью организовал-таки в 1919 году небольшую рекогносцировочную экспедицию к устью Лены. К сожалению, ввиду позднего прибытия он смог поработать там всего неделю.

Позже кое-кто пытался рассматривать эту экспедицию как чуть ли не сотрудничество с белыми. Хотя, судя по всему, бывшие соплаватели в годы гражданской войны вообще не встречались. А то, что они стояли по разные стороны баррикад, — несомненно. Матисен и Колчак никогда не испытывали симпатии друг к другу. Это были совершенно разные люди. Когда Колчак делал стремительную карьеру во флотских штабах, Матисен тянул флотскую лямку на далеких окраинах империи. Одно время судьба чуть не свела их в Гидрографической экспедиции СЛО. Матисен был назначен командиром ледокольного парохода «Таймыр», Колчак — командиром «Вайгача». Однако вскоре их пути разошлись. Матисена еще на переходе из Петербурга во Владивосток южным путем сняли, формально за аварию с котлами, а фактически, чтобы освободить место штабнику Макалинскому, которому, как и Колчаку, необходимо было приобрести плавательный ценз для производства в следующий чин. Вскоре Колчак получил звание контр-адмирала и должность командующего Черноморским флотом, а капитан 1-го ранга Матисен по-прежнему командовал канонеркой «Ураган» на Амуре.

Как известно, автором проекта первой советской гидрографической экспедиции Восточного сектора Арктики выступил еще в феврале 1918 года К. К. Неупокоев. Его сыновья хранили этот исторический документ, хранящийся в их домашнем архиве. Пять ветхих листов машинописи. Три из них — приложения, в которых приводится перечень плаваний по Северному морскому пути и характеристика промысловых животных Севера. В своем «Заявлении» Неупокоев напоминает, что Гидрографическая экспедиция СЛО на ледокольных пароходах «Таймыр» и «Вайгач» помимо исследований имела целью также установить «ежегодное правильное сообщение между Владивостоком и устьями Колымы и Лены». «Участвуя лично в этой экспедиции с 1910 по 1915 год, когда названные суда работали в указанном районе, — пишет Неупокоев, — я убедился в том, что предполагаемое судоходство вполне осуществимо до устья реки Лены. Работою «Таймыра» и « Вайгача» были составлены морские карты, вполне обеспечивающие мореплавание, но так как названные суда имели большую осадку (17—19 футов), то устья некоторых рек, в том числе и устье Лены, а также якорные стоянки исследованы не были». Неупокоев собирался создать в устье Лены лоцмейстерство и просил «выделить ему для плавания из Архангельска судно «Иней», как мелкосидящее и имеющее трюм». Осуществить этот проект Неупокоеву не удалось. Жизнь выдвинула более насущные задачи обеспечения безопасности мореплавания к устьям Оби и Енисея.

И все-таки экспедиция к устью Лены состоялась. Ею руководил Ф. А. Матисен. Правда, осуществлялась она не из Архангельска, а из Иркутска. Это была первая советская экспедиция. Сколько их было потом, больших и малых, — сотни, а может быть, тысячи, но она была первой…

В Иркутске только что установилась советская власть. Но местные организации проявили большую заинтересованность в организации гидрографической экспедиции. Значительную помощь по ее снаряжению оказали руководители Восточно-Сибирского управления водного транспорта, под вывеской которого действовала экспедиция, — А. Н. Лагутин и В. М. Малышев и уполномоченный по формированию Сибирской флотилии М. Н. Попов.

«Оглядываясь назад, — писал Матисен в дневнике, который впоследствии обнаружен в архиве его помощника по экспедиции Н. И. Евгенова, — удивляешься, что в такое трудное время, в такой короткий срок удалось организовать экспедицию, снабдив ее в достаточной мере необходимым. Ведь только 22 апреля после окончательного переговора с Евгеновым приступили к реальным действиям по снаряжению экспедиции, а 17 мая выехала первая партия. Значит, организованный период продолжался всего 25 дней».

Ближайшими помощниками Матисена помимо П. И. Евгенова стали бывшие морские офицеры П. К. Хмызников, Ю. Д. Чирихин, Н. П. Исполатов, техники Л. Г. Степаненко, А. А. Малиновский, А. Е. Зуев, М. М. Тарабыкин, комиссар В. Н. Колычев. Обозом добрались до ленского городка Качуга, дальше самосплавом и на немногих уцелевших в результате царившей на Лене разрухи пароходах до Якутска. Здесь экспедиции выделили вельбот с «Зари» и баржу «Внучка». Пароход «Лена» потащил их вниз вместе с рыбачьим караваном барж.

2 июля 1920 года промерная партия Хмызникова на вельботе приступила к обследованию самой западной ленской протоки — Быковской. Через день, поставив «Внучку» у обрывистого берега острова Дашка, экспедиция начала топосъемку островов залива Неелова и прокладку триангуляции. Во время похода по Лене Матисен встретил среди рыбаков и нанял в экспедицию бывшего рулевого «Лены» А. Н. Величкина, еще восемнадцать лет назад обнаружившего в заливе Сого пласт каменного угля.

9 июля Ф. А. Матисен с В. Н. Колычевым, А. Н. Величкиным и рабочим В. Расторгуевым перебрался через перешеек (теперь он называется перешейком Колычева) из залива Неелова в бухту Тикси и с помощью своих старых знакомых тунгусов-оленеводов добрался до залива Сого. Величкин сразу указал овраг, где он нашел уголь.

«Признаться сказать, — пишет в дневнике Матисен, — я довольно безнадежно посмотрел на это указание Величкина и даже предполагал, что все наши труды пропали даром. Никаких признаков каменного угля не было ни наверху оврага, ни у его подножья… Все-таки для закрепления свидетельства Величкина я поставил буссоль в пятидесяти шагах от оврага на его правом склоне и определил это место с помощью пеленгов на видимые приметные знаки бухты Тикси. Когда я оканчивал наблюдения, вдруг послышалось « Ура!» возбужденного Величкина и показался он сам из соседнего оврага с ископаемым в руке. Мы бросились к нему, и нашему ликованию не было предела. Забыв комаров, позднее ночное время (3 часа ночи), тотчас же приступили к осмотру местности. Так начинались знаменательные сутки 15 июля, день открытия каменного угля в Тикси».

Почти двадцать лет мечтал Матисен об этом дне. Ведь знай он в 1902 году о согинском угле, не пропал бы без вести Эдуард Толль — «Заря», пополнив кончавшиеся запасы топлива, смогла бы, возможно, пробиться к острову Беннетта и снять находившегося там начальника экспедиции. Согинское месторождение позже очень помогло зимовщикам поселка Тикси, возникшего здесь в 1933 году…

Тогда же, в 1920-м, Матисен вернулся из похода совсем больным. Из-за плохой обуви много простудившихся было и в других партиях. И тем не менее промеры и съемка Быковской протоки и залива Неелова продолжались.

Больших бед натворил 22 июля шторм, вызвавший подъем воды и затопление низменных островов, где работала партия Н. П. Исполатова. Приданные ей вельбот и моторная лодка затонули, к счастью, обошлось без жертв. У парохода «Лена», отстаивавшегося на двух якорях, одну якорную цепь оборвало. Еще немного и шторм смыл бы лагерь партии Л. Г. Степаненко, расположившийся на узкой песчаной косе у западного берега Быковского полуострова. Однако ветер стих так же неожиданно, как и начался.

5 августа «Лена» с трудом прошла сложным и неисследованным Быковским фарватером в бухту Тикси. В заливе Сого оставили для шлюпочного промера партию Хмызникова. Матисен и Евгенов побывали в заливе Булункан, окончательно убедившись в возможности строительства на его берегу морского порта. Возвращаясь в залив Неелова, обвеховали Быковский фарватер, и через две недели «Лена» снова прошла им в бухту Тикси за партией Хмызникова. 19 августа вернулись к своей базе — барже у острова Дашка.

Четверть века спустя, тиксинским гидрографам, довелось несколько лет кряду подробно обследовать эти места, ступать, как говорится, по следам экспедиции Матисена. К этому времени здесь был создан самый крупный на Северном морском пути порт, работал угольный рудник Сого, могучим потоком через морские ворота Якутии шли народнохозяйственные грузы. Все это было лучшим памятником Федору Андреевичу, достойным воплощением его трудов.

Приведем лишь общие статистические данные Первой Советской арктической экспедиции, приведенные в докладе комиссара В. Н. Колычева. Они обобщают данные матисеновского дневника, которые он дает для каждого исполнителя по отдельности. Вот они: «Пройдено: береговой линии — инструментальной съемкой 213 верст, маршрутной — 70 верст. Величина промера шлюпочного и судового — 780 верст, измерено свыше 7000 глубин. Кроме того, пройдено рекогносцировочной съемкой, промером около 120—130 верст по Трофимовской протоке и около 100 верст по Оленёкской. Построено свыше 60 различного рода знаков и столбов, включая сюда триангуляционные знаки для промера, створы и перевальные столбы ограждения». В. Н. Колычева на посту комиссара экспедиции в 1921 г. сменил слесарь Жигановского затона М. И. Иванов. Начальником же экспедиции был назначен Н. И. Евгенов. Матисен в это время находился в командировке с ответственным поручением в ДВР. По возвращении он должен был ехать в Петроград за новым назначением. Ф. А. Матисен умер в декабре 1921 года от тифа, заразившись во время командировки во Владивосток. На следующий год экспедицию завершал Николай Иванович Евгенов.

Карта Тикси помнит первопроходцев, но нет на ней имени всю жизнь стремившегося сюда Матисена. Именем Матисена названы пролив в арх. Норденшельда, мыс на о-ве Подкова (Карское море, шхеры Минина) и скалистая вершина ледника (нунатак) на о-ве Шпицберген. В Тикси же памятью Матисену и возглавляемой им Первой Советской арктической экспедиции остались широко распахнутые морские ворота Якутии.

В 2022 году в поселке Тикси установлен памятный знак в честь Федора Матисена, русского морского офицера, военного гидрографа и путешественника, последнего капитана яхты «Заря», чье имя неразрывно связано с историей поселка Тикси.

Мемориальная акция стала завершением путешествия яхты «Апостол Андрей» на Новосибирские острова и остров Беннетта, где в начале прошлого века работала Русская полярная экспедиция Эдуарда Толля, геолога и полярного исследователя.

Церемония началась с традиционного якутского обряда алгыса — получения благословения у духов земли. Воспитанницы этнокультурного центра «Айхал» исполнили танец стерхов. На торжестве выступили: первый заместитель главы администрации Булунского улуса Леонид Попов, кандидат исторических наук, научный руководитель экспедиции «По следам странников Полуночной Земли» Никита Кузнецов и капитан яхты «Апостол Андрей» Николай Литау. Все они отметили важность увековечения памяти Ф. А. Матисена.

Установить знак на сопке, с которой открывается вид на порт и поселок, предложила глава поселка Наталья Султанова. В год 100-летия Республики Саха (Якутия) у жителей и гостей Тикси появилось место, напоминающее о славных страницах истории.

Установка знака стала очередным этапом программы «Память Российской Арктики», разработанной П. В. Боярским в 1989 году и реализуемой более 30 лет.

Памятный знак Ф. А. Матисену в Тикси

Проект установки знака осуществлен при поддержке Комиссии географии полярных стран московского городского отделения РГО. Также в этом проекте принимали участие Морская арктическая комплексная экспедиция (МАКЭ) Российского НИИ культурного и природного наследия им. Д. С. Лихачева, администрации муниципального района «Булунский улус» и муниципальное образования «Поселок Тикси» Республики Саха (Якутия).

ЗАЛИВ НЕЕЛОВА

«Отыскать в устье Лены наиболее глубокий и удобный выход в море, обследовать его и, если возможно, обставить вход с моря в реку направляющими створными знаками» было поручено подполковнику Александру Ивановичу Неелову. Ему в это время было сорок четыре года. За плечами служба на боевых кораблях Балтийского флота, учеба в Морской академии. С 1896 года Неелов служил на Дальнем Востоке, где выполнил значительные гидрографические работы.

Помощником Неелова назначили капитана 2 ранга в отставке П. А. Синицына. Он не был новичком в Арктике. В 1905 году он стал главным героем проводки двадцати двух транспортных судов с запада на Енисей. Хотя в транспортной экспедиции Министерства путей сообщения участвовали многие полярные авторитеты, именно на его плечи легли все организационные и снабженческие трудности в начале экспедиции и в конце, когда он был назначен начальником каравана прибывших на Енисей судов.

Помимо Неелова и Синицына в экспедиции было 12 постоянных рабочих. В качестве лоцмана, хорошо знающего реку, в промере участвовал житель селения Быковского Иван Расторгуев, а на топографических работах — якут Василий Борамыгин. Партия располагала шестивесельным вельботом с яхты «Заря» и небольшой шлюпкой.

12 июня 1912 года на пароходе «Лена» направились из Якутска на мыс Быков. Работы продолжались немногим более месяца. В результате были добыты первые, хотя и далеко не полные, навнгационно-гидрографические сведения о входе с моря в Лену. Газета «Якутская окраина» 25 ноября 1912 года со слов А. И. Неелова писала: «В отношении удобства для мореплавания, исследованная протока в лучших условиях, чем какая-то ни было из остальных в дельте р. Лены, ввиду нахождения вблизи нее бухты Тикси, где суда могут спокойно отстояться, ожидая более высокую воду и подходящую погоду. Если судоходство разовьется, то оно, в первую очередь, вызовет устройство ограждения, так как плавать в открытом море по входным фарватерам при течении, без такового весьма опасно, если не считать невозможно…»

По возвращении А. И. Неелов был произведен в полковники и назначен членом комиссии по обзору финских шхер. За отличие при выполнении гидрографических работ он получил чин генерал-майора корпуса гидрографов. Умер Неелов осенью восемнадцатого, занимая высокую должность директора гидрографического и штурманского дела Управления по обеспечению безопасности кораблевождения на Каспийском море. В 1920 году большая акватория в устье главной судоходной протоки Лены названа заливом Неелова, а проход в него между островами и материком — протокой Синицына. Подполковник Александр Иванович Неелов перед этим почти двадцать лет служил на Дальнем Востоке и имел большой опыт гидрографических работ. Его помощник капитан 2 ранга в отставке П. А. Синицын помогал А. И. Вилькицкому еще в походе на Енисей в 1905 году. Тогда в отчете по экспедиции о Синицыне было сказано: «Служба в коммерческом флоте дала ему большой навык в обращении с вольнонаемной) командою, и это обстоятельство в связи с опытностью его в морском деле и энергией делали участие его в экспедиции крайне полезным».

Гидрографы произвели топографическую съемку побережья Быковского полуострова и рекогносцировочно обследовали промером протоки Джербайдахскую, Среднюю. Так появились, по существу, первые, хотя и далеко не полные навигационно-гидрографические сведения о входе с моря в Лену.

По возвращении из экспедиции Неелов был назначен членом комиссии по обследованию финских шхер и получил чин генерал-майора корпуса гидрографов.

В честь него Ф. А. Матисен в 1920 году назвал залив в устье Лены.

ОСТРОВ БРУСНЁВА

Каждый тиксинец знает, где находится остров Бруснёва. Но не всякий знает, в честь кого он назван.

Михаил Иванович Бруснёв (1866 — 1937) политический ссыльный. Окончил Петербургский Технологический институт. За создание первой в России социал-демократической организации арестован и после 4-х летнего пребывания в тюрьме сослан в Верхоянск Якутской области на 10 лет, доставлен в Верхоянск в феврале 1897г В начале своей работы в экспедиции М. И. Бруснёв вёл с июля по ноябрь 1901г метеорологические наблюдения на организованной им станции на Михайловском стане. Он сделал подробную съёмку острова Новая Сибирь.

Первая встреча М. И. Бруснёва с Э. В. Толлем произошла 18 сентября 1901г В дневнике Эдуарда Васильевича есть следующие записи о М. И. Бруснёве: « 20 сентября 1901г. Среди спутников К. А. Воллосовича два политических ссыльных из Верхоянска. И. Ф. Ционглинский — студент Варшавского университета естественного факультета, который проводит зоологические и ботанические сборы и технолог М. И. Бруснёв. Они попеременно ведут наблюдения на метеорологической станции в Михайловском стане».

«29 октября 1901г. Вчера К. А. Воллосович пришёл из Михайловского стана с Бруснёвым и Стрижевым. М. И. Бруснёв привёз коллекцию птиц. В этой коллекции лучшим экземпляром была красивая чайка с тремя птенцами. Гербарий составлен не менее интересно».

«12 ноября 1901г Бруснёв со Стрижевым уехали с почтой… Бруснёв предпримет на материке исследование западного побережья бухты Борхая (залив Буорхая, в западной части которого расположена бухта Тикси), чтобы подготовить нам высадку. Он выберет подходящую гавань, измерит фарватер и поставит знаки. Кроме того, он берётся вести наблюдения над птицами, произведёт сборы растений и шкурок и сделает характерные фотографические снимки. На том берегу Бруснёв останется с июня по сентябрь (1902г). За это время он организует отправку собачьих нарт и произведёт закупки в Усть-Янске. В помощники ему назначили Стрижева. Участие Бруснёва в работах неоценимо, благодаря его исключительной добросовестности и находчивости. Кроме того, он хорошо ознакомился с местными условиями за время своего 4-х летнего пребывания в Верхоянске в качестве ссыльного поселенца. По моему поручению он соберёт сведения о благоприятных сроках плавания «Зари» в устье Лены, для этого наведёт справки у норвежца Торгерсена (бывшего штурвального парохода «Лена», жившего несколько лет в Булуне)… Если же попытка проникнуть в устье Лены окажется безнадёжной, то нам не останется ничего другого как скрыться в одной из найденных Бруснёвым гаваней в районе устья «Хараулаха».

В начале сентября 1902г М.И. Бруснёв встретил яхту «Заря» в бухте Тикси. Узнав о том, что Э. В. Толля и его спутников не смогли забрать с острова Беннета, предложил организовать санную спасательную экспедицию на остров Новая Сибирь. Он был назначен руководителем этой экспедиции.

К оставшимся на «Заре» экспедиционным собакам, Михаил Иванович закупил недостающее количество для упряжек из 6 нарт. Заготовил для собак корм, нанял 5 промышленников-якутов, работавших до этого проводниками в экспедициях. Партия отправилась на остров Новая Сибирь после окончания полярной ночи в середине февраля 1903г Бруснёв надеялся в пути встретиться с Э. В. Толлем и его спутниками, но этого не произошло. Добравшись до острова, на мысе Высоком 29 марта он обнаружил деревянный столб с жестяной банкой наверху с привязанной к ней дощечкой с надписью «для писем». После прочтения записки М. И. Бруснёв устремился на северо — восток по маршруту указанному в записке. Стоял 30-градусный мороз.

Полярный исследователь Михаил Бруснёв

Море представляло совершенно ровное снежное поле, только вдоль берега мыса Высокого тянулась гряда торосов. Проехав около 25 километров от берега острова, партия встретила длинную гряду. Путь через неё пришлось прорубать топорами. Затем в километрах 30 от мыса Высокого преграждала путь очередная гряда непреодолимых торосов до 14 метров высотой. С вершины торосов открывалась полынья шириной 3—5 километров, тянувшаяся на необозримое пространство. От воды поднимался густой туман. Дальше идти было невозможно и М. И. Бруснёв повернул обратно к стану, решив ждать Толля у мыса Высокого…

Открытие обелиска на о. Бруснёва

Бетонный обелиск в честь ученого и полярного исследователя был установлен на западном берегу острова Бруснева в бухте Тикси в 1968 году Тиксинским радиометцентром.

УЛИЦА АКАДЕМИКА ФЁДОРОВА

У этого человека было немыслимое даже для героической профессии полярника количество наград и званий. Как значится в официальных биографиях, Герой Советского Союза Евгений Константинович Фёдоров, советский геофизик, генерал-лейтенант, долгие годы был начальником Гидрометслужбы СССР, академиком, видным общественным деятелем, шесть раз удостаивался высшей советской награды, ордена Ленина. Собственно, перечень одних только орденов различного класса и калибра займет целую страницу. Получал он и многочисленные государственные премии, как при Сталине, так и после него. И не сказать, что это было чистое везение — все свои награды он заслужил исключительно самоотверженным трудом на благо советской науки. Родился Евгений Федоров 10 апреля 1910 в городе Бендеры Бессарабской губернии (ныне этот район входит в состав Приднестровской Молдавской Республики) в семье офицера Русской императорской армии. В годы Гражданской войны отец перешёл на службу в Красную Армию, после войны оставлен служить. В связи со сменой мест службы отца семья жила во Владивостоке, затем в Нижнем Новгороде. В 1927 году он окончил опытно-показательную школу при Нижегородском педагогическом институте, а в 1932-м — Ленинградский государственный университет. И с этого года и началась его полярная эпопея. Он посвятил свою жизнь геофизике и гидрометеорологии. Свою арктическую деятельность Федоров начинал простым магнитологом на полярных станциях: сначала в бухте Тихой на Земле Франца-Иосифа, затем в обсерватории на мысе Челюскин. На обеих зимовках начальником его был уже известный и авторитетный к тому времени исследователь Арктики Иван Дмитриевич Папанин.

Молодой полярник проявил себя прекрасным специалистом, энтузиастом своего дела, надежным товарищем, и поэтому Папанин, комплектуя состав участников первой дрейфующей станции «Северный полюс-1», включил в него Евгения Федорова, наряду с признанными полярниками радистом Эрнстом Кренкелем и гидробиологом и океанологом Петром Ширшовым, участниками Челюскинской эпопеи.

Федоров вел на станции «СП-1» метеорологические, магнитные и астрономические наблюдения, периодически подменял Кренкеля во время сеансов связи, поскольку неплохо знал радиодело.

Все газеты писали об этой удивительной северной эпопее. Созданная в районе Северного полюса станция «СП-1» через 274 суток дрейфа на юг была вынесена в Гренландское море, льдина проплыла более 2000 километров! Ледокольные пароходы «Таймыр» и «Мурман» сняли четвёрку зимовщиков 19 февраля 1938 года за 70-й широтой, в нескольких десятках километров от берегов Гренландии.

Результаты научной работы коллектива «СП-1» были заслушаны на президиуме АН СССР и получили высочайшую оценку. Всем участникам, в том числе и Евгению Федорову, без защиты присвоили ученые степени докторов географических наук и удостоили звания Героя Советского Союза.

В 1939 году он возглавил Гидрометеорологическую службу СССР, проведя большую работу по ее организационной перестройке и внедрению новых методов наблюдений и обработки данных.

Во время войны генерал-лейтенант Федоров часто бывал на фронтах, занимаясь организацией гидрометеорологического обеспечения Красной Армии, обеспечением бесперебойного поступления гидрометеоинформации во все ее подразделения.

Герой Советского Союза Е. К. Фёдоров

После войны много труда вложил он в восстановление Гидрометеослужбы в районах, подвергавшихся оккупации.

В 1947 году по указанию Сталина судом чести он был разжалован из генералов в рядовые и смещен с руководства Гидрометеослужбой. Его обвинили в том, что он, принимая в порядке обмена опытом делегацию американских синоптиков, якобы допустил «политическую близорукость и разглашение государственной тайны».

Смешно сказать, но «государственная тайна» заключалась в информации о погоде, необходимой для составления достоверного прогноза, а политическая близорукость — в совместном с американцами купании в речке и завтраке у костра. Евгений Федоров, махнув рукой на высокие должности, перешел на научную работу. Хорошо, что не посадили — по тем временам это было уже большой удачей…

В 1956 году, уже после смерти Сталина, Евгений Федоров, которому вернули все награды, научные степени и звания, организовал Институт прикладной геофизики, который возглавлял до 1968 года, а затем с 1974 года до конца своих дней.

В 1960 году был избран действительным членом Академии наук СССР. Круг его научных интересов охватывал изучение погоды и климата, водных ресурсов, исследование морей, океанов, ионосферы, магнитного и радиационного полей Земли и многие другие проблемы.

С 1962 по 1974 год Федоров вновь возглавлял Гидрометеорологическую службу СССР, из руководства которой его в свое время необоснованно турнул вождь народов, осуществив ее реконструкцию и модернизацию. В этот период им создан ряд крупных центральных и региональных научных учреждений.

Как организатор, генератор идей он стремился объединить талантливых людей для решения той или иной проблемы. Прежде всего он занялся изменением системы наблюдений с целью приведения её в соответствие с требованиями потребителей гидрометеорологической информации. Сеть наблюдений пополнилась радиолокаторами, самолетами-лабораториями, автоматическими метеорологическими станциями, а также метеорологическими спутниками. Была создана спутниковая система «Метеор».

Легенда Арктики — академик Е. К. Фёдоров

Список его общественных должностей так же велик, как и список наград или перечень научных работ. Депутат верховного Совета многих созывов, председатель Советского комитета защиты мира, член Президиума Всемирного Совета Мира, глава делегации на первой Всемирной конференции по климату…

Он ушел из жизни 30 декабря 1981 года. Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище. Он ушел в иной мир, но память об академике Федорове осталась здесь, на земле. Он почётный гражданин городов Бендеры и Обнинск. Именем Героя Советского Союза Евгения Федорова названы Институт прикладной геофизики, площадь в Обнинске, улица в Бендерах, научно-исследовательское судно Росгидромета России, полярная станция на мысе Челюскин. Учреждена ежегодная премия имени Е. К. Фёдорова в Федеральной службе Российской Федерации по гидрометеорологии и мониторингу окружающей среды. Также именем учёного названы географические объекты — остров и мыс в архипелаге Норденшельда в Карском море и горная вершина на Кавказе. Есть и у нас в Тикси улица, названная в честь великого ученого.

ПРИЖИЗНЕННОЕ ПРИЗНАНИЕ

Одна из улиц поселка Тикси, расположенного в Булунском улусе Якутии, названа именем Героя Советского Союза, Героя России, знаменитого полярника Артура Чилингарова.

Артур Чилингаров считается в Тикси своим человеком: здесь его называют земляком и очень им гордятся. Он работал в Тикси в 1963—1969 годах: сперва — инженером-гидрологом Тиксинской обсерватории, затем — первым секретарем Булунского райкома комсомола. Присвоить улице имя знаменитого земляка предложили бывшие коллеги — коллектив гидрометеостанции Тикси. Местный совет депутатов инициативу поддержал. Сам Артур Чилингаров тогда отметил, что это событие для него радостное и необычное: «Такое редко случается еще при жизни».

Традиции Георгия Седова, Отто Шмидта, Ивана Папанина для него — не просто великое наследие, хранящееся в музеях и архивах. Артур Чилингаров впитал его в экспедициях, оно стало частью его души, его характера. Он и есть Шмидт наших дней, и даже борода — такая же узнаваемая, как у Отто Юльевича — тому подтверждение. Как и у Шмидта, у него не счесть регалий и обязанностей…

Идею возрождения Севморпути он защищал с той же молодой энергией, с которой много лет назад постигал азы полярной жизни. И ведь получилось! Когда несколько лет назад в ежегодном послании к Федеральному собранию президент Владимир Путин заговорил о стратегической важности развития Северного морского пути — операторы крупным планом показали Артура Чилингарова. И тут ничего не нужно объяснять.

Арктика — его судьба. Счастливая судьба человека, который нашёл себя, который никогда не рассуждает о Севере с равнодушными, тусклыми глазами. Что может быть важнее и красивее реализованной мечты?

Знаменитый полярник Артур Чилингаров

Когда у человека есть призвание, все звания, чины, ордена — это верное средство для того, чтобы помочь делу. Чтобы не пустовали наши полярные станции. Чтобы не угасали научные школы, связанные с освоением полярных территорий, столь важных для нашей страны. Чтобы внедрялась в Арктике новая техника. Наконец, чтобы Россия могла защитить свои интересы на Севере.

ОСТРОВ СТРИЖЁВА

Зимой 1900 г. устьянский мещанин Петр Стрижёв и казачий урядник Степан Расторгуев отправились в далекий путь с 20 отборными псами. От Якутска до Иркутска их везли на санях и телегах. В Иркутске погрузили в вагон, и поезд тронулся на запад по недавно введенной в строй Транссибирской магистрали. Закончилось путешествие на Мурмане, где собаки были переданы Русской Полярной экспедиции, которая под руководством Э. Толля на яхте «Заря» отправлялась на поиски легендарной «Земли Санникова». Якутяне были включены в состав экспедиции, научились нести матросские вахты, и исправно служили каюрами в санных экспедициях.

Участник Русской Полярной экспедиции Пётр Стрижёв

Весной 1902 г. Александр Васильевич вместе с каюром Петром Стрижёвым стали готовиться к обследованию о. Бельковского. Кроме обычных обязательных исследований, закрепленных за А.В.Колчаком по штатному расписанию экспедиции, он должен был заняться сбором образцов четвертичных отложений.

А.В.Колчак и П. Стрижёв пересекли 30-километровый пролив, названный в честь шхуны экспедиции проливом «Зари». Он разделял острова Бельковский и Котельный. Александр Васильевич объехал на нартах весь о. Бельковский и положил его на карту. Во время маршрута были собраны штуфы палеозойских сланцев и диабаза, а также других горных пород. К югу от острова был обнаружен маленький скалистый безымянный островок, который А.В.Колчак назвал в честь своего спутника-каюра островом Стрижёва. Во время этого санного маршрута Александр Васильевич продолжал изучать разновидности льда для своей монографии по проблемам гляциологии. После возвращения на «Зарю» А. В. Колчак в сопровождении П. Стрижева отправился на обследование внутренней части о. Котельного. Ему предстояло побывать также и на Земле Бунге. Он установил, что обрывистые ледяные берега острова Фаддеевского (на самом деле полуострова) представляли собой ископаемый лед, прикрытый тонким слоем наносов. Александр Васильевич провел и очень важные наблюдения за распространением ископаемого льда под уровнем моря. Им было установлено, что слои ископаемого льда покрыты сверху слоями солоноватых морских глин с остатками моллюсков. Такие же отложения он обнаружил на суше острова, на высоте 25 м. Найденное им на дне Благовещенского пролива сплошное ледяное дно, покрытое тонким слоем илистых четвертичных отложений, представляло собой научный феномен.

РЕКА СОКОЛОВА

Река Соколова на острове Котельном напоминает нам о первом начальнике полярной станции на этом острове Владимире Ивановиче Соколове. После окончания Ленинградского университета он геоморфологом участвовал в Нижне-Ленской экспедиции. На следующий год ему Якутским гидрометеорологическим институтом было поручено организовать полярную станцию на острове Котельном. В 1932 году ледокольный пароход «А. Сибиряков» перебросил из Тикси на полярную станцию на мысе Шалаурова 7 тонн груза для нее. Весной следующего года В. И. Соколов с помощью метеоролога Н. П. Дудкина и четырех каюров часть снаряжения переправил на остров Котельный.

Полярная станция Остров Котельный

Место, намеченное для станции, было голым и пустынным. Даже промышленники забредали сюда редко. Гидрометеорологические наблюдения начали сразу же, лишь после этого стали собирать плавник для строительства. За лето кое-как срубили небольшой домик, баню, произвели съемку окрестностей. Однако многого не хватало, а в апреле 1934-го съели последний сухарь, и пришлось на собаках выехать на материк. Через полтора года Соколов с восьмью человеками вернулся на станцию. Правда, шхуна «Ленсовет» опять не смогла доставить половину имущества станции, теперь же зимовщиков на Котельном ждала не только ледяная пустыня, но и построенные ранее строения. Строить в тот год пришлось много: четыре дома, склад, хлев, погреб, две 25-метровые мачты. Владимир Иванович был замечательный человек. Исключительная энергия и деловитость в нем сочетались с природной мягкостью и тактом в отношении к окружающим. На станции у Соколова всегда царила творческая и доброжелательная атмосфера. Он умел зажечь людей мечтой, поднять на преодоление трудностей. На станции принято было жить с прицелом на будущее. Но случалось всякое.

Так, в 1936 году станция осталась без радиосвязи. По вине неквалифицированного радиста аккумуляторы залили соляной кислотой вместо серной, а последнюю вообще не завезли. Соколов на собаках бросился за 600 километров на ближайшую станцию за помощью. Но тут обнаружилась профессиональная непригодность механика. Владимир Иванович снова на четырех собаках отправился за помощью. Однако резервный радиопередатчик на полярной станции Мыс Кигилях оказался неисправным. Радиосвязь удалось восстановить лишь осенью, когда капитан шхуны «Темп» В. К. Жуков уступил свою судовую рацию и оставил на станции судового радиста А. П. Бабича. Большая дружба связывала Соколова с местными промышленниками-якутами. Он очень уважал, как пишет, «тяжелую, часто связанную с риском, самоотверженную работу промышленников. Поэтому их встречали всегда с радостью, они были на зимовке желанными гостями… Они многому у нас учились, многое перенимали. Вскоре якутские урасы с земляным полом и наклонными стенами стали заменяться рублеными избами. по типу зданий станции. В станах появились табуреты, хорошие столы. На южном берегу Котельного промышленники выстроили баню».

Намечавшаяся на лето 1937 года смена личного состава не состоялась, так как ехавшие на смену люди оказались в дрейфе на ледокольных пароходах «Садко», «Г. Седов» и «Малыгин». Соколов остался на станции с радистом Бабичем, механиком Беном и каюром Гороховым, остальные выехали на материк. Хотя Соколова заверили, что его станция при вывозе людей с дрейфующего каравана будет вспомогательной, он, привыкший жить с запасом прочности, все-таки исподволь начал подготовку к приему самолетов. И оказался прав.

Когда неожиданно поступило указание выпечь тонну хлеба, у Соколова уже был значительный запас. Не застала его врасплох и неожиданная команда принять самолеты с людьми. В отдельные дни население станции вырастало до 150 человек. И всем находилось место, всех кормили горячим обедом. С помощью тройных нар использовали всю кубатуру имеющихся помещений. Пищу готовили на всем, что можно было использовать, в ход пошла даже фотолабораторная посуда. Покидая станцию, полярные летчики Алексеев, Головин и Орлов выразили «глубокую признательность за казавшийся невозможным прием и размещение». В своем приветствии летчики писали: «Мы видим в вас подлинных борцов за освоение Советского Севера, скромно, без шумихи делающих великое дело».

Начальник полярной станции Остров Котельный Соколов В. И.

Летом 1938 года Соколов, не дождавшись смены, отпустил товарищей по зимовке на материк. Он приготовился к четвертой зимовке, когда прибыла смена, и ему удалось выехать на пароходе «Моссовет». В последующем В. И. Соколов несколько лет возглавлял отдел морской гидрологии Арктического научно-исследовательского института. В 1940 году его наградили орденом Трудового Красного Знамени и знаком «Почетному полярнику». Несмотря на сильную близорукость и освобождение от военной службы, он с присущей ему настойчивостью добился в первые же дни Великой Отечественной войны отправки на фронт и погиб осенью 1941 года при защите Петродворца на ближайших подступах к Ленинграду.

В смену В. И. Соколова на Котельном появилось новое название залив Стахановцев Арктики. Поименно все они перечислены в приказе по Главсевморпути №236, который начинался словами: «За отличные образцы стахановской работы, за образцовую постановку хозяйства в 1938 году на полярной станции острова Котельный, что выдвинуло эту станцию на одно из первых мест среди других, работники награждены значком «Почетному полярнику» полярной станции острова Котельный.

В приказе не назван помощник В. И. Авгевича по съемке острова Котельного каюр-якут З. З. Горохов — тогда они выполнили 475 километров съемки побережья. Спешивший для поступления в Московский институт инженеров геодезии, аэросъемки и картографии Авгевич сел на «Г. Седов» и оказался на зимовке во льдах. Весной 1938 года он уже как пассажир самолета снова прибыл на станцию. Этот интереснейший человек до зимовки на Котельном три года работал в экспедиции И. А. Ландина на «Пионере» и много сделал для картографирования Восточного сектора Арктики, а имя его оказалось увековеченным на западе Таймыра в названии небольшой бухточки Витольда.

О результатах работы Авгевича Соколов пишет так: «Съемка побережья острова Котельного существенно изменила прежние представления о его очертаниях, дала ценный материал для работы по освоению этого района Советской Арктики. В 25 километрах от станции была обнаружена замечательная по своим очертаниям бухта, хорошо защищенная от ветра. Бухта «Темп» оказалась вполне пригодной для стоянки морских судов. «В 1938 году здесь шесть суток отстаивался пароход «Моссовет». Были проведены промеры обширной бананообразной лагуны Станции. Летом 1938 года эта лагуна служила базой для самолета полярного летчика Купчины. Дважды на лагуне Станции совершал посадку самолет Героя Советского Союза Головина».