Гражданский корпус. Продолжение романа «Ненавижу игрушки»

Александр Прялухин

Чужие миры, межзвездные станции, среди которых нет покоя от вражеских эскадр, нет укрытия от смертельного огня… Кажется, все против нас и можно расстаться с надеждой на спасение. Но люди встают плечо к плечу. И даже те, кто вчера промышлял лихим разбоем, сегодня протягивают руку. Им нужна лишь вера в победу. Нужен человек, который по тонкой, невидимой нити проведет в самое логово захватчиков, явившихся из глубокого космоса.

Джунгли Маргина

Я первый раз на корабле чужого. Здесь все не так, как у нас, все необычно. Даже туалет вызывает удивление, главным образом своими размерами. Слава богу, уроженцы Грахари не меньше, а крупнее людей, значит, привыкать нужно лишь к тому, что все вещи и удобства чуть больше.

На корабле нет отдельных кают. Рубка управления объединяет в себе и спальню, и камбуз. Отдельно расположены лишь грузовой отсек с сантехнической зоной. Не претендуя на кровать хозяина, мы спим вповалку, прямо на полу. Пеллициуса это не смущает, его сородичи не отягощены гостеприимством. Он вообще мало обращает на нас внимания, только когда я пытаюсь заговорить с ним, передавая образами интересующие меня вопросы. Мне хочется знать в подробностях — как именно он может помочь в расшифровке эйнерской сети? Сначала пеллициус отнекивается, посылая какие-то странные сигналы, дающие понять, что время для разговора еще не пришло. Но потом, поверив, что я не отстану, начинает выдавать информацию, кусочек за кусочком.

Насколько я понимаю, сам он сеть не видит. Но утверждает, что может проанализировать ее через мое сознание. Мы летим между звезд и прямо сейчас я не могу дотянуться до эйнерских информационных каналов, поэтому стараюсь объяснить ему то, что видела раньше.

Остальные смеются над нами, глядя на то, как я, вытаращив глаза, что-то молча внушаю хозяину корабля, потом не выдерживаю и начинаю объяснять словами, постепенно повышая голос. Мишка толкает меня кулаком в бок:

— Успокойся, от твоих криков ему не становится понятнее.

В конце концов мы оставляем это занятие, справедливо полагая, что проводить эксперименты лучше в реальных условиях.

Идут уже пятые сутки полета. Его однообразие изматывает. Каждый день одни и те же лица, одни и те же стены, один и тот же набор шахтерского пайка. Я не могу предсказать, что нас ждет у Маргина, но что бы там ни было, хочется уже скорее оказаться на месте. Глядишь, при удачной попытке свержения власти эйнеров, получится раздобыть и кораблик побольше, с отдельной каютой для каждого. Ощущение безвластия, почти анархии на просторах некогда строго контролируемого космоса развращает. В душе — почти бандитская вольница. Я не вижу ничего плохого в том, чтобы реквизировать чей-то корабль, хотя раньше подобные мысли привели бы меня в ужас.

На седьмой день пересекаем, наконец, границу нужной нам системы. Маргин — четвертая планета от звезды с сухим, казенным обозначением К3—19. Пеллициус, которого я про себя называю «лохматый», отключает двигатели, позволяя кораблю двигаться по инерции, словно мы случайно залетевший в систему объект. Очень осторожно прощупываем радарами пространство. Поблизости кораблей нет, но это не значит, что нас не будут ждать у самой планеты. Через час Маргин появляется в зоне прямой видимости.

— Ну что там?

Я оборачиваюсь к Хэлгу, который в этот раз не пытается помогать существу, пилотирующему корабль, смотрит со стороны.

— В показаниях его приборов я разбираюсь не лучше тебя!

Но все же пытаюсь отвлечь лохматого лаконичным образом — «на орбите чисто?»

«Нет. Семь объектов. Два крупных, остальные мелкие.»

«Сможем подойти незаметно?»

«Не сможем».

«Тогда обманем их».

«Как?»

«Сделай вид, что мы падаем, что у нас авария. И постарайся исчезнуть где-нибудь над океаном».

Лохматый моргает, глядя на меня черными пуговками глаз.

«Я попробую».

Понимая, что пеллициус никого предупреждать не станет, я громко объявляю:

— Намечается аварийный спуск и, возможно, жесткая посадка! Короче — хватайтесь кто за что может!

Мы ускоряемся, чтобы подойти к планете как можно быстрее, не дать противнику времени сманеврировать и догнать нас до входа в атмосферу. Кажется, лохматый понял меня буквально, он посылает в эфир аварийный код. Впрочем, молодец. Так действительно будет похоже на катастрофу.

Вспарываем верхние слои атмосферы, врываемся в густую облачность. Пилот ведет корабль так, что можно подумать, будто у нас и правда что-то неисправно.

«За нами идут два корабля».

«Догонят?»

«Один может, второй уже не успеет».

Стальная гладь океана появляется внезапно и мы на большой скорости закладываем вираж, чтобы не врезаться в воду. Корабль вздрагивает.

«Что это?»

«Я сбросил балласт. Лишний груз, мусор и…» Секунду лохматый не решается послать мне образ, но все же отправляет что-то, напоминающее завитушку мороженого, только другого цвета.

— Фу!

Он не воспринимает это восклицание, но чувствует отвращение. Посылает улыбку и набор картинок, которые могут означать слова «знал, что тебе не понравится».

Мы летим над самой водой на огромной скорости. Хорошо, что волнения на поверхности океана почти нет, можно не опасаться волн. Вдали уже показалась береговая линия, но меня больше интересует то, что происходит сзади.

«Нас преследуют?»

«Преследователь остановился. Завис над местом сброса балласта».

«Ты отличный парень! Летаешь не хуже моего пилота. Только не передавай ему эти образы».

«Не буду» — на полном серьезе отвечает он.

Корабль скрывается между извилистых хребтов, мы сбрасываем скорость. Над таким рельефом быстро лететь опасно, да в этом уже и нет необходимости. Внизу, в долине, густой зеленый лес с редкими проплешинами, в которых сверкают блюдца озер.

«Надо садиться, чем скорее, тем лучше».

Если на орбите было семь кораблей и два из них бросились за нами к поверхности планеты, значит вероятность, что кто-то нащупает нас сверху, через облака, небольшая. Но лучше не рисковать, скрыться в зарослях джунглей.

Я уже понимаю, что внизу не просто лес, это тропические заросли. Всегда с настороженностью относилась к джунглям: не угадаешь, кто здесь обитает, какие животные, насекомые, многие ли из них опасны для человека. Но выбора нет, надо садиться.

Завывают маневровые двигатели, останавливая полет, позволяя кораблю начать плавное снижение. Раздвигая кроны деревьев, мы опускаемся на дно зеленого моря. Трещат ветки, пригибаются стволы. Как только лапы амортизаторов касаются почвы, над нами снова смыкается купол из листьев — будто и не было космического корабля, секунду назад висевшего над лесом. Джунгли поглотили его.

Несколько часов мы не выходим наружу. Лохматый готов в любую секунду поднять машину в воздух, если вдруг появятся преследователи, обнаружат нас своими сканерами. Но никого нет. Тишина. Пусто на радарах, ничего не видно через обзорные окна, лишь бескрайнее море зелени.

«Связь есть?»

«Ни одного доступного ретранслятора».

Вот и приехали! Оказывается, в этой системе эйнеры успели выловить все передатчики. Плохо, но не критично. На первых порах обойдемся без связи, а там что-нибудь придумаем.

* * *

Оставляем лохматого на корабле — кто-то должен присматривать за посудиной. Тем более, что, если столкнемся с местными, то вид грахарианца вряд ли заставит их проникнуться к нам доверием.

Идем по направлению к ближайшей деревне, она обозначена на довоенных картах. Маргин пережил войну, два вторжения — сначала акци, потом эйнеров. Города, скорее всего, были полностью или частично разрушены, а вот маленькие поселения имели шанс уцелеть.

Вокруг щебет птиц, движение в зарослях — мелкие зверушки любопытствуют, кто это забрел на их территорию. День в самом разгаре и не похоже, чтобы местное солнце торопилось катиться за горизонт. Не удивлюсь, если период вращения планеты вокруг своей оси гораздо больше двадцати четырех стандартных часов.

— Тихо, — Хэлг поднимает руку, замирает.

Останавливаемся и мы, чуть не уткнувшись ему в спину. Кажется, ничего особенного не слышно, обычные звуки леса. Но вот над джунглями разносится отдаленное «тук… тук… тук…»

— Похоже на топор. Надо бы проверить.

— Давай я схожу, — Миша выдвигается вперед, — Ждите здесь. В крайнем случае выстрелю в воздух, тогда валите со всех ног к кораблю, без меня.

Он достает пистолет, проверяет его и уже через мгновение скрывается между деревьями. Мы стоим, переминаясь с ноги на ногу, оглядываемся по сторонам.

— Ты доверяешь ему? — спрашивает Хэлг.

Пожимаю плечами.

— Почему я не должна ему верить? Да, мы мало знакомы, но он один из шахтеров, которых война заперла на астероиде. Что плохого можно ожидать от такого человека? Он точно не эйнерская кукла и не агент разведуправления метрополии. Даже не знаю, что хуже…

Вдалеке продолжает раздаваться «тук… тук…» Потом вдруг удары прекращаются. Мы настороженно ждем. Минуту, другую. Через пятнадцать терпение уже заканчивается — нет ни Мишки, ни выстрела. Я уже хочу скомандовать «идем следом», как вдруг до нас доносится шум. Судя по хрусту ломаемых веток, кто-то приближается, и это не один человек. Хэлг снимает с плеча короткоствольный автомат, я передергиваю затвор пистолета. Вглядываемся в чащу.

Михаил появляется первым. Следом за ним — молодая девушка. Может, моего возраста, а скорее всего даже младше. Она в камуфляжных штанах, высоких ботинках и совсем неуместной здесь, в джунглях оккупированной планеты, футболке, на которой изображены герои детских мультиков. За пояс засунут еще более неуместный для юной особы топор, деревянная рукоять которого едва не волочится по земле.

— Привет! — она расцветает в улыбке, опередив Мишку, уже раскрывшего было рот.

— Это Юля, — показывает он на девчонку, — Он Хэлг, а она Вероника.

— Ты менсо? То есть… человек? — спрашиваю я с удивлением.

После того, как она слышит мой акцент, улыбка на лице Юли становится чуть менее радостной.

— Да. А что в этом удивительного? В лесах пряталось много людей, еще с начала войны. А потом сюда и ваши от эйнеров сбежали. Так что теперь в джунглях кого угодно можно встретить. Хотя это… — спохватывается она, — Это скорее ближе к середине материка. Тут, у побережья, немногие решают селиться.

— Почему?

— На берегу старый завод. Там у железноголовых человекоферма.

— Что там? — переспрашиваю я удивленно.

— Человекоферма. Раньше пойманных в безмозглых переделывали, а теперь эйнеры тела сами производят. Клонируют или еще как — я уж не знаю. Только они их иногда выпускают, облавы в лесу устраивают. Тренировка, что ли, такая. Вот люди и боятся здесь селиться. А мне что? У меня дом в таком месте, что до него никто не доберется! Зато ресурсами ни с кем делиться не надо. Все охотничьи угодья — только мои!

Некоторое время я разглядываю веснушчатое лицо, на котором снова играет радостная улыбка, потом поворачиваюсь к Хэлгу, Мишке.

— Не пойму, чего она такая счастливая? Как будто ей кто-то сказал, что мы спасательный отряд и прилетели на Маргин освободить людей от эйнеров. Миш, ты чего ей сболтнул?

— Он примерно так и сказал, — опережает его Юля, утирая нос грязной рукой, — Прилетели покончить с железноголовыми.

— Ясно, — сокрушенно опускаю голову, — Хэлг, ты спрашивал, что в этом парне не так. Теперь я знаю, что не так. Он же просто трепло!

— Да я… — Мишка чешет затылок, подыскивая слова, чтобы оправдаться, — Ну а что я такого сказал? Прям тайну раскрыл! Не врагу же, а человеку.

Подхожу к нему вплотную, поднимаю голову, потому что шахтер сантиметров на тридцать выше меня.

— Она же сама тебе только что объяснила, что эйнеры теперь в человеческих телах прятаться будут. Да ты бы и так это знал, если бы на астероиде нас внимательнее слушал. А теперь скажи — как ты определил, что она, — я тыкаю в девушку пальцем, — не такое вот тело?

Но сама уже знаю, что не такое. Человек Юлька, нет в этом сомнений. Тварь я бы почуяла.

День на Маргине действительно почти вдвое длиннее земного. Когда уже должен быть вечер, солнце едва перевалило через зенит. Мы добираемся до юлькиной хижины и, надо отдать должное девчонке, сами бы ее жилище никогда не обнаружили. Снизу разглядеть его невозможно, потому что оно прячется в переплетении крон четырех деревьев. Кора у них гладкая, ветви начинаются на десятиметровой высоте — без специального снаряжения не заберешься.

Девушка просовывает руку в неприметный лаз между корней, напоминающий нору, дергает там за что-то, и сверху, раскручиваясь, падает веревочная лестница.

— Добро пожаловать в Маргин Хилтон! Кто первый?

Мужчины не сговариваясь уступают мне дорогу и я начинаю карабкаться наверх, заставляя себя не оглядываться. Ветер слегка раскачивает лестницу, да и ветки, к которым она привязана, находятся в постоянном движении. Наконец зеленое облако листьев окружает меня со всех сторон. Здесь свой, особенный мир. Чуть затемненный, напоенный влагой и запахом свежести. Большой черный жук падает мне на руку и я брезгливо сбрасываю его, едва удержавшись слабой правой. Надо быть осторожнее.

Еще чуть выше и вот уже видна площадка, сплетенная из толстых ветвей. Осторожно ступаю на нее, проверяя на прочность. Похоже, этот плацдарм выдержит десятерых. В глубине покачивающихся крон виден домик, к которому от площадки ведет тонкий подвесной мост.

— Черт, да я бы сама здесь поселилась! Девчонка не промах.

В домике большая комната, в центре которой немного кривой — сделанный, видимо, юлькиными руками — стол. Такая же неровная табуретка. Вдоль плетеной стены целый набор кухонной посуды и микроволновка. В домике есть еще одна комната, поменьше. По матрасу, разложенному на полу, в ней легко опознать спальню.

— Ну как? — конопатая, уже поднявшаяся следом, с интересом наблюдает за выражением моего лица.

— Молодец. Не каждый мужик смог бы так обустроиться!

Огонь в хижине Юлька, по понятным причинам, не разводит. Да он ей и не нужен. В тропическом климате холод не докучает, еду можно готовить в микроволновке, работающей на энергии, собираемой солнечной батареей за долгий маргинский день. И после сухпайков, осточертевших за недельный перелет, приготовленный хозяйкой суп из местных птичек кажется мне пищей богов! Чем мы его запивали — даже не могу представить. Сладковатый нектар, от которого в голове слегка зашумело.

Конец ознакомительного фрагмента.