В песочнице всё серьёзно
— Пётр Аркадьевич, вы сегодня как будто сам не свой.
— Ой, Алёна Викторовна, и не говорите! С самого утра голова кру́гом идёт. Представляете, в кашу вместо изюма мне сегодня чернослив положили!
— Ужас какой! И что, съели?
— Нет, разумеется, пришлось плакать. А вы знаете, как я это не люблю.
— Знаю… А я вот без плача никак, чуть что — сразу в рёв.
— Это всё потому, что зубы у вас сейчас активно режутся, не берите в голову, попробуйте пожевать лопатку или карандаши, ещё слюнопускание хороший эффект оказывает. Но это, скорее, нетрадиционная медицина, тут больше дело веры. Передайте лучше мне вон ту формочку.
— Пожалуйста.
— Благодарю.
— Всё сидите? — подошёл к песочнице мальчуган в перепачканных землёй и каким-то мазутом шортах. Из носа его медленно стекала зелёная сопля, которая, кажется, совсем не создавала ему неудобств.
— Сидим, Эдуард Вениаминович, что же нам ещё делать. Вот куличей налепили, будете?
— Нет, я на диете. Пойдемте лучше на карусель, мне одному её не раскрутить, помощь нужна.
— Карусели — это так тривиально, — лениво вздохнула девочка, покусывая лопатку.
— Как хотите, моё дело предложить. А крапиву бить пойдёте? Она в этом году знатная выросла, кусачая, — смотрел он с надеждой на паренька в песочнице.
— Алёна Викторовна, вы не против? — обратился малыш к своей подруге, после того как снял очередную формочку и получил на выходе идеальной фактуры цилиндр.
— Это ваше дело, мужское. Идите, я не в обиде. Только, ради всего святого, возвращайтесь и попросите Эдуарда впредь вытирать сопли, у меня аллергия на неаккуратность и непотребный вид.
— Благодарю. Засим откланиваюсь. Я скоро.
Петя вприпрыжку добежал до скамейки, где сидел материнский коллектив, наблюдая за своими чадами. Там он выпросил свой игрушечный меч и радостно поскакал в сторону куста с крапивой, которую с особым пристрастием уже побеждал Эдик.
К Алёне тем временем подсадили нового члена клуба любителей фигурной лепки, который сразу же, пропустив церемонию знакомства, начал демонстрировать девочке свою коллекцию игрушечных машинок, которых у него был целый карман.
— Это вот мелседес, а это ламболгини, а это танк! — гордо показывал он свои любимые модели.
— А куклы у вас есть? — любопытствовала Алёна, не прекращая лепить несъедобные пирожки из сыпучих ингредиентов.
— Есть Железный человек и Халк!
— Халки девочкам неинтересны, вот если бы…
Она не успела договорить, потому что её новый сосед вытащил из кармана кучу цветных фантиков. Внутри ярких шелестящих бумажек таились вкуснющие конфеты-желе.
— Ой, а как вас зовут? — заулыбалась Алёна и отложила инвентарь в сторону.
— Меня — Никита.
— А по отчеству?
Никита пожал плечами.
— Ну батюшку вашего как величают?
— Безотцовщина я, только мамка, — показал Никита в сторону своей мамы, которая была самой молодой из всех мамаш, сидящих на длинной скамейке.
— А маму-то как хоть зовут?
— Елена.
— Значит, вы Никита Еленович! — торжественно сообщила Алёнка и слепила для своего нового знакомого шикарную песочную звезду.
— Лучше плосто Никита. Надоело мне в песке сидеть, пойдём лучше на калусель.
— Но карусель — это так… — девочка не успела договорить, потому что Никита протянул ей несколько конфет, — это так чудесно! Пойдёмте!
Они встали, отряхнули от песка колготки и неуклюже потопали в сторону карусели. Никита сел, а Алёна раскручивала его. Как только девочке это надоедало, Никита давал ей новую конфету, и карусель снова набирала обороты.
Двое ребят наконец победили вражеский куст и, обливаясь по́том, вернулись к песочнице, где, по мнению Пети, его в томном ожидании искала глазами принцесса Алёна и порция несъедобных куличей. Заметив девочку, раскручивающую карусель с сидевшим на ней неопознанным пришельцем, он подбежал и, замахнувшись пластмассовым мечом, крикнул:
— Он вас обижает? Шантажирует? Одно ваше слово — и я отрублю ему голову!
Алёна только дожевала очередную конфету и, в очередной раз крутанув карусель, сказала:
— Нет, я сама.
— Но мы же с вами играли в песочнице, меня не было всего пять минут!
— Да, но за эти пять минут я стала обладательницей нескончаемого запаса вкусных конфет и, представьте себе, танка! А вы, Пётр Аркадьевич, с вашим другом, у которого, кстати, снова текут сопли, можете и дальше побеждать злостную крапиву.
В этот самый момент Алёна получила новую порцию сладостей и, улыбнувшись, отвернулась к новому другу.
— Эдуард Вениаминович, ну вы-то, как человек знающий, объясните, что этим женщинам надо? Я ведь для неё горы готов свернуть, а она, вот так просто, за танк и желе, ушла с другим, да ещё и на карусель!
Эдик вытер соплю и, не придумав ничего лучше, сказал:
— А пойдёмте молока напьемся, у меня его всегда навалом, глядишь, и мысли дурные из головы уйдут!
— А пойдёмте!
* * *
Женщины на скамейке сидели с телефонами в руках, снимая своих карапузов и умиляясь их малоразборчивой речи.
— Везёт же им — никаких забот! — произнесла мама Никиты, и все её поддержали.
