С богом и честью

Александр Ралот

Императрица Александра Федоровна и военный министр Чернышев подыскали князю, герою кавказских битв, подходящую невесту Марию Столыпину. Николай I с этим выбором согласился и в 1848 года вызвал его в столицу. Жениху к тому времени присвоили генеральский чин и назначили флигель-адъютантом. Хитрый князь, прознав об этой затее, покинул Кавказ заблаговременно, доехал до Тулы, дождавшись, когда царский курьер с предписанием проскочит мимо, а затем со спокойной душой вернулся воевать с горцами.

Глава 3

Если ты, дорогой мой читатель, считаешь, что юноша прилежно постигал азы тяжелой военной науки, то позволь тебя разочаровать. Дисциплинарная полковая книга полнилась записями о взысканиях за разного рода «шалости». Юнкер Барятинский целиком и полностью окунулся в новую для себя, шумную жизнь столичной молодежи того времени. Обаятельный, умный, находчивый, красивый — с прелестными синими глазами и вьющимися белокурыми кудрями, он производил неотразимое впечатление на девушек самого высокого сословия. А посему, его романтические приключения все дальше и дальше отодвигали на второй план занятия по военным наукам. Царский сановник был взбешен. Он ходил по кабинету из угла в угол, не зная, куда деть свои руки, отказывающиеся выполнять команды, поступающие из мозга.

— Это черт знает что такое! За свою многолетнюю службу я с таким безобразием сталкиваюсь впервые! Извольте, милостивый государь, изложить мне здесь и сейчас произошедшие события своими словами!

Александр сидел перед чиновником с лицом ни в чем не повинного человека и молчал.

— Князь, вы, надеюсь, понимаете, что я беседую с вами здесь не по собственному желанию, а по высочайшему повелению?! — Сановная рука, наконец, нашла свое место и указала куда-то на потолок. — Не хотите говорить — не надо. Я сам зачитаю поступившие ко мне бумаги. Извольте слушать. — Он поспешно вставил монокль. — Итак:

«Барятинский со товарищи позволили себе намедни сорвать великие народные гуляния. В самый разгар празднеств, когда на реке Неве скопилось множество лодок и других нарядно украшенных судов с высокородными отдыхающими, врезался в них челн черного цвета с людьми, одетыми в черные одежды, с черным же гробом, находящимся на его борту». Всё так и было, Барятинский? В сей бумаге всё излагается верно?

Молодой человек опять не произнес ни слова, а просто утвердительно кивнул головой.

— Тогда я позволю себе продолжить: «К величайшему ужасу почтенной публики, среди которой были и особы царской крови, вышеозначенный гроб внезапно или по злому умыслу сорвался с челна и затонул. На лодках и других плавающих предметах началась паника. Дамы падали в обморок. Провидение спасло от того, что никто не упал за борт и не последовал за гробом». Чего вы добивались, князь? Вы можете мне объяснить? — Чиновник достал платок и вытер испарину со лба.

На него смотрели молодые синие глаза красивого юноши, в которых в большом количестве бегали чертенята.

— Пять месяцев! Слышите меня? Пять месяцев ареста! И ни дня меньше! И благодарите Бога, что там, — он опять показал рукой куда-то наверх, — там все еще помнят великие заслуги вашего покойного батюшки!

За утренним чаепитием император всея Руси Николай Первый беседовал со своей супругой Александрой Федоровной, урожденной прусской принцессой Шарлоттой.

— Есть в нашей доблестной армии один очень дурно воспитанный офицер, правда, весьма благородных кровей. Мот и повеса. Постоянный участник попоек и скандальных историй. Наш верноподданный Иван Иванович Барятинский, отец этого юнца, давно помер, еще во времена царствования моего брата Александра, а матушка, как и все женщины, щедро высылает ему денег. Однако, скажу я вам, даже их не хватает на уплату вечных карточных долгов. Мне тут доложили, что выпутаться из очередного долга Барятинскому — младшему помогли наше юное дарование поэт Пушкин и его друг Сергей Соболевский.

Конец ознакомительного фрагмента.