Заражённые бессмертием

Александр Руднев

Продолжение романа «Кассандра». 3152 год, центр человеческой цивилизации уже более тысячи лет находится на планете Стекс. Главным открытием человечества стало извлечение ментальной сущности из тела и помещение ее в искусственный биокомплекс. «Новые люди» начинают доминировать. Директор Аналитического Центра Анвар Остин, имеющий серьезное политическое влияние, захвачен идеей тотального «извлечения» и сведения доли «рожденных» к жалким малочисленным группам, сосланным на безжизненные планеты.

Глава 3

Аэробот плавно опустился на посадочное поле, и шторка двери бесшумно скользнула в сторону. Дмитрий, дождавшись своей очереди, перешагнул бортик и, прижав свою повидавшую виды сумку к груди, посмотрел вверх. Его окружали гигантские сверкающие на солнце идеально гладкие стены строений. Он бывал и раньше в таких местах и каждый раз испытывал трепет не столько перед монументальностью зданий, сколько от ощущения величия той атмосферы, что здесь, по его мнению, царила.

Дмитрий Максимов родился и вырос на Стексе в небольшом городке Обрич на юге Восточного Плоскогорья в обычной семье, в которой кроме родителей и его самого были еще старший брат и младшая сестра. Отец работал в Управлении транспорта города Хемиссета. Платили там вполне достойно, что позволяло жить в достатке, воспитывать троих детей и дать им приличное образование. Старший Артем после обучения стал пилотом грузового аэробота и думал о том, чтобы завести собственную семью. Анна училась в подготовительной школе, а Дмитрий два дня назад получил диплом «аналитика нелинейных систем» и стоял сейчас перед Центральной лабораторией по «извлечению», приняв, как ему казалось, самое главное решение в своей жизни.

В отражении зеркальной поверхности он увидел курносого, склонного к полноте юношу с непропорционально большой головой и вздохнул. Войдя с придыханием в здание, он очутился в огромном холле, в центре которого располагалась длинная подсвеченная мягким матовым светом стойка. За ней он увидел несколько кабинок с номерами и цифровым табло. Возле двух кабинок стояли люди, остальные были незаняты, и Дмитрий, не замечая ничего вокруг, быстрым шагом устремился к одной из них, словно, собираясь протаранить любые вставшие у него на пути препятствия. Как только он коснулся панели вызова персонала, перед ним возникла голограмма человека, приятным энергичным голосом представилась Эдом и пообещала ответить на все интересующие вопросы.

Максимов машинально провел рукой по волосам, отчего его «ежик» вздыбился, как шерсть у напуганной кошки, и назвал себя, попросив подсказать ему дорогу в отдел по работе с клиентами номер восемнадцать. Эд любезно рассказал, как туда пройти и заверил, что его уже ждут. Вполне искренне улыбнувшись, голограмма растаяла в воздухе, а Дмитрий отправился к лифту.

Поднявшись на тридцать пятый этаж, он слегка растерялся от количества дверей и коридоров, но потом, немного поблудив по этажу, все же нашел отдел с номером восемнадцать.

В комнате с таким же ненавязчивым освещением его встретила стройная девушка с короткой стрижкой, со снисходительной улыбкой оглядела его потертый комбинезон и стоптанные ботинки и проводила к терминалу, представлявшему собой огороженное рабочее место.

— Меня зовут Даниил, — представился улыбчивый молодой мужчина, вставая из-за стола и указывая Дмитрию на кресло, — я буду вести ваше дело.

— Максимов, — ответил он, присаживаясь, чувствуя, как кресло уютно обволакивает тело.

— Вот здесь Вы можете ознакомиться с условиями, — служащий протянул электронную папку, в которой был открыт файл с текстом договора.

Несколько минут Максимов внимательно изучал условия соглашения, стараясь унять волнение. Как тут не волноваться, если заключаешь предварительный договор на «извлечение», да еще и не поставив в известность родителей.

Это решение он принял уже давно, и все последние подциклы готовился к этому дню, означавшему, по сути, новый этап его жизни. Дмитрий хотел потратить ее на то, чтобы стать уважаемым человеком, занять достойное место в обществе и обрести независимость. Вполне банальное и бесхитростное желание. Добиться же исполнение мечты быстрее можно было, по его мнению, лишь заключить подобный договор.

ИМСы начинали доминировать в самых различных сферах общественной жизни. Им легче было найти работу и продвигаться по карьерной лестнице. У них было несоизмеримо больше шансов обрести успех и разбогатеть.

Все это приводило к тому, что молодые люди использовали возможность стать кандидатами на «процедуру», которая выполнялась при наступлении определенных условий, причем согласие пациента предполагалось не всегда.

Одним из таких пунктов Максимов отметил про себя «наступление неполной трудоспособности», и как не пытался он подобрать определение этому состоянию, так и не нашел исчерпывающего ответа. На его осторожный вопрос Даниил охотно пояснил:

— К сожалению, человек может заболеть, — он поджал губы.

— Но, ведь, болезни бывают разные. Простуда, например.

— Не беспокойтесь, речь идет о серьезном недуге! — затараторил служащий, — Люди, зачастую, сами рады заменить износившееся тело на искусственное.

Объяснение не проливало свет на то, кто будет определять «степень серьезности» болезни, но Максимов, решив, что может обидеть парня своими придирками, не стал уточнять, углубившись в дальнейшее чтение.

— Вот это, что означает? — Дмитрий показал пальцем на пункт, предусматривающий право лаборатории на «процедуру» в случае «повышения уровня выполняемой функции».

— Насколько мне известно, это право мы никогда не использовали, — сказал Даниил и умолк, думая, вероятно, что его ответ был предельно ясен и логичен.

— Я бы все же хотел понять, — Максимов подался вперед, — если Вы не можете пояснить…

— Конечно, могу, — заулыбался тот, — дело в том, что иногда, чрезвычайно редко, — клерк подчеркнул это уточнение, — способности человека не соответствуют тем задачам, которые перед ним ставит работа. Думаю, это касается очень редких специалистов.

— Скажите, я могу потом расторгнуть контракт?

— Безусловно, можете, — заверил тот, — но уверяю Вас, этого не произойдет. Вы получите именно то, что хотите. Это беспроигрышный вариант.

После беглого прочтения оставшихся листов, Дмитрий положил папку на стол.

— Что я должен сделать? — спросил он, имея ввиду, как именно он может засвидетельствовать свое согласие на сделку.

— Вашу руку, пожалуйста, — заученно улыбнулся клерк, доставая из ящика, выдвинувшегося прямо из стены терминал для идентификации личности.

Максимов поднес правую руку с и неуверенно приложил к панели, которая щекотно завибрировала и моргнула оранжевым светом.

— На вашем чипе сохранится экземпляр контракта, — уточнил служащий, — Вас проводить?

— Нет! Спасибо, — Дмитрий поднялся и, не оглядываясь, устремился к выходу.

Он уже рисовал себе разные варианты разговора с родителями, которые мягко говоря, сдержанно относились к «процедуре» и вообще к ИМСам. Надо сказать, что на это у них были основания.

Отец работал начальником терминала в западном округе города несколько циклов, был на хорошем счету и пользовался авторитетом у коллег. В какой-то момент в коллективе стали появляться «извлеченные». Их количество росло, и они начали занимать ключевые должности. Поспорить с политикой Управления было сложно. ИМСы были энергичнее, мобильнее, работали без устали, а транспортные потоки только возрастали.

В один прекрасный момент отца вызвали в главный офис и предложили пройти «процедуру». После его отказа, начались сложности с начальством, которыми не преминул воспользоваться его заместитель Меони, сообщавший директорату обо всех ошибках своего руководителя. В конце концов, старший Максимов вынужден был перейти на менее квалифицированную работу — начальником отдела мониторинга, а во главе терминала оказался тот самый Меони, который, конечно же, был ИМСом.

Зайдя в квартиру, Дмитрий сразу почувствовал неладное. Сестра растерянно кивнула на столовую, где за столом сидел отец.

— Что? — спросил он.

— Папу уволили, — прощебетала Анна

Он прошел в свою комнату, стараясь не шуметь. О том, что подписал контракт, Дмитрий решил пока не говорить. Похоже, у отца и так проблемы. Сев за стол, на котором стоял старый почти отживший свое проектор, он сканировал вживленный чип и наблюдал, как над активной пластиной появлялись картинки, сообщения, тексты. Загрузив в проектор информацию, он принялся ее изучать. Ничего важного, в основном новостные ленты по подписке, реклама и всякая ерунда. Дмитрий скинул ботинки и залез на кровать. В ушах прозвенел мелодичный звук биофона.

— Але!

— Привет! — голос Леры его обрадовал.

— Привет! Как прошел день?

— Нормально, — ответила она, — как твой контракт?

— Я это сделал! — его распирало от гордости.

— Ты не шутишь?

— Не шучу. Я правда…

— И как оно? — перебила Лера.

— Что именно?

— Как ощущения?

— Да никак, в общем-то, — пожал плечами Дмитрий, словно она должна была увидеть его жест.

— Так, ведь это жесть! — поразилась девушка, — И ты так спокоен?!

Леру он знал уже циклов семь. Поначалу он нерешительно поглядывал в ее сторону, и девушка сама сделала первый шаг. Они сразу же нашли общий язык, делясь абсолютно любыми переживаниями и проблемами. Возможно эта неприкрытая и беспощадная откровенность и не дала им стать парой. Однако между ними сложились теплые доверительные отношения, сохранившиеся сохранились по сей день.

В дверь постучали.

— Не могу говорить, перезвоню! — сказал он и прервал соединение.

На пороге стояла мама.

— Как прошел день? — тихо спросила она.

— Нормально, — Дмитрий заметил, как она пыталась прятать глаза, — Что отец теперь намерен делать?

— Ты уже знаешь? — удивилась она.

— Анька сказала.

Мать присела на стул.

— Он просил оставить его на службе… даже в качестве рядового сотрудника, но получил отказ.

— Почему? — нахмурился Дмитрий, который считал, что найти работу сегодня не так уж и трудно, особенно с таким опытом, как у отца.

— Они сказали ему, что он уже не так эффективен.

— Так может, плюнуть и пойти в другое место?

— Ты думаешь, отец не пробовал? — вздохнула мать.

— Хочешь сказать, что там тоже предпочтение ИМСам?

— Вот именно.

Максимов уже не раз слышал, как «рожденные» оставались «за бортом», как их заменяли ИМСы, причем все это происходило далеко не всегда безболезненно и мирно. Люди нередко становились в одночасье никому не нужны без пособий и компенсаций. Они пытались выражать свой протест на улице, но все митинги быстро разгонялись полицией. Однако раньше такие истории происходили с кем-то другим. Теперь же это коснулось его собственной семьи.

— Но ведь есть же закон, правосудие! Разве можно так поступать с человеком, который столько лет верой и правдой..? — возмутился Дмитрий.

— Отец не хочет идти в суд, — сказала она.

— Хочешь, чтобы я поговорил с ним?

— Вряд ли он изменит мнение, — вздохнула она, — он говорит, что в судах сейчас тоже одни ИМСы. К тому же крупные корпорации практически всегда выигрывают процессы. Да и нет у нас столько денег, чтобы нанять поверенного.

— Думаю, есть один выход, — Дмитрий приобнял мать.

Она грустно улыбнулась, очевидно, догадываясь, что он имел ввиду «отсроченный контракт на процедуру».

— Отец никогда на это не согласится.

— Я все же поговорю с ним!

— Женщина проводила сына взглядом и покачала головой.

Отец по-прежнему сидел за столом и изучал мутным взглядом зеленую жидкость в стакане. В столовой разносился стойкий запах алкоголя.

— Пап! Может не надо? — Дмитрий пододвинул к столу стул, заметив, что в бутылке не хватает уже половины.

Подняв глаза на сына, тот усмехнулся и осушил стакан.

— Все нормально, Димон! Я просто праздную свою заслуженную отставку, — он неуклюже похлопал Дмитрия по плечу.

— Это же не конец света, пап!

— Что ты понимаешь? — воскликнул он, — Я пятнадцать циклов..! Как робот..! Ишачил! Ладно, спасибо не сказали! Хрен с ними! Так ведь никакого пособия, никакого содержания…

Отец не на шутку разошелся, размахивая руками и раскрасневшись. Мать вышла из комнаты и начала его успокаивать.

— Что ты говоришь? — не унимался старший Максимов, — Что изменится от того, что я утихну? Я только и делал, что сидел тише воды и ниже травы. Хватит!

— На нас-то зачем кричишь? — спокойно сказала мать, — От того, что ты тут надрываешься легче точно не станет!

Отец вдруг сразу же остыл и умолк, потянувшись за бутылкой, но жена опередила его и спрятала бутылку в шкаф. Он хотел было возмутиться, но, передумав, обреченно махнул рукой и обхватил голову.

— Ничего, все наладится, — Дмитрий хотел ободрить родителей, — я на работу устроюсь, проживем!

Его подмывало рассказать о контракте, но все же он решил отложить разговор. Честно говоря, после всего Дмитрий даже не хотел представлять реакцию отца.

Когда был еще подростком, он поинтересовался у родителей насчет «извлечения» и ИМСов. Отец сказал, что это не люди, а киборги, заразившиеся бессмертием. Дмитрий и по сей день не понимал, что же плохого в том, чтобы продлить жизнь. Ведь это здорово, можно строить планы на десятки циклов вперед и добиваться их воплощения. Скорее всего, отец, как и остальные противники искусственных тел, были в плену устаревшего мировоззрения и религиозных стереотипов.

Он полагал, что если был когда-то открыт способ перенесения души в другое, пусть даже искусственное тело, то грешно этим не воспользоваться. Ведь это не просто открытие, это переворот в представлении о человеке, его сути и смысле жизни. За одну жизнь редко кто может найти свое истинное предназначение, а прожив несколько, люди получают возможность развиваться и совершенствоваться, накапливать бесценный опыт и передавать его следующим поколениям. Для Дмитрия было непреложной истиной то, что с каждым циклом человек растет и духовно взрослеет, и чем больше этих циклов, тем выше уровень развития личности.

Жаль только, что отец не разделял его убеждений, холодно относясь к ИМСам и ко всему, что было с ними связано. И потеря работы для него стала не просто увольнением, она приобрела даже некий сакральный смысл и давала повод еще больше ненавидеть «извлеченных».

Дмитрий поймал себя на мысли, что уже не так восторженно относится к идее «извлечения» и к своему контракту. Между тем, рассуждая трезво, заключив его, теперь лишь он оставался кормильцем, за исключением старшего брата, который сам вот-вот обзаведется семьей.

Утром он встал пораньше, быстро позавтракал и, прижав к груди свою любимую сумку, вышел из квартиры. Аэроботы стройными рядами плыли вдоль бортов, разделяющих воздушные коридоры маршрутов. Дмитрий задумчиво наблюдал за вереницей машин, висящих в десятках метрах от земли, словно, размышляя, куда и зачем ехать. Наконец, решившись, он поднялся на лифте до сорок пятого уровня и зашел в салон аэробота. Людей было немного, и Максимов сел в свободное кресло у окна. Загорелся индикатор безопасности, напоминая о том, что он должен пристегнуться.

Внизу раскинулся современный город, уже почти совсем освободившийся от утреннего тумана. Насколько хватало глаз, возвышались небоскребы с сотнями этажей, удерживаемые антигравитационными полями. «Летающий автобус» маневрировал между корпусами строений, притормаживая на посадочных площадках. Вскоре высотки закончились, строения стали одно-двух-этажными, и аэробот опустился на огороженную силовым полем площадку. В пространстве вспыхнула голограмма названия пункта посадки: «Правительственный Центр».

Здесь на окраине Хемиссета разместились далеко не все учреждения власти. Департаменты, комитеты и министерства были разбросаны по всей планете, а некоторые правительственные структуры базировались в тех системах, где их присутствие было наиболее целесообразно. Например, Министерство освоения месторождений и терраформирования дислоцировалось в системе «Гамма», поскольку именно в этой части космоса скопилось наибольшее число богатых ископаемыми планет. И все-таки большинство центральных офисов располагалось на Стексе.

Дмитрий вошел в одну из прозрачных лифтовых кабинок, которая на приличной скорости понесла его и еще с десяток пассажиров в сторону переливающегося на солнце блестящего корпуса. На посту быстро установили его личность и беспрепятственно пропустили. Еще пару подциклов назад он послал заявку в Аналитический центр, куда его через некоторое время пригласили на собеседование. Об этом Максимов мог только мечтать. Попасть даже на собеседование в такое уважаемое учреждение — верх везения, а он позволил себе надеяться еще и на трудоустройство в АЦ.

На входе его быстро отсортировали в число посетителей, и ему пришлось ждать, пока не появится сотрудник управления по вопросам персонала. Собрав в холле человек тридцать, прибывших с той же целью, что и он, невысокий мужчина с короткой стрижкой циклов сорока пяти представился Мэтью Галсом и дал инструкции по поведению внутри задания. Потом он отвел всех претендентов на седьмой подземный уровень и предложил ждать вызова, указав на дверь, в которую их будут приглашать.

— Почему Вы думаете, что будете полезным на этой работе? — спросил его полноватый мужчина с добродушным выражением лица.

Его уже полчаса тестировали различными вопросами и задачками, и этот вопрос, видимо, должен был стать финальным, как бы подвести черту под собеседованием. Дмитрий почувствовал это, и заволновался, словно, от ответа зависело все, а предыдущие тесты были лишь так для вида.

— Н-н-наверное, я хочу здесь работать, — заикаясь, начал он, заметив сомнение на лице собеседника, — я обладаю нужными качествами и уверяю, что не подведу.

— Довольно пространный ответ, юноша! — служащий уже не улыбался, а скорее, размышлял.

Максимов понял, что его заверения откровенно слабые, но он просто не мог упустить это место.

— У Вас есть мечта? — вдруг спросил он.

— Наверное, я бы хотел побольше выходных, — отшутился мужчина.

— П-п-простите, но это трудно назвать мечтой.

— Возможно, — согласился тот, показывая своим видом, что тема эта ему не особо интересна.

— Я с детства хотел стать кем-то значительным, — с дрожью в голосе проговорил Дмитрий, проведя рукой по волосам, — х-х-хотел, чтобы меня уважали, чтобы гордились родители, чтобы моя жизнь не прошла в рабочем квартале, и не закончилась бы где-нибудь в пансионате для престарелых. Я чувствую, что должен сделать что-то большее. У меня диплом аналитика, и только здесь могу получить самый ценный опыт. Я г-г-готов работать день и ночь, без выходных.

Он запнулся.

— Извините!

— Все нормально, — сказал служащий, — Вы можете подождать в коридоре. Вас пригласят.

За дверью Максимов, теребя ремень сумки, просидел около двух часов, пока не закончили собеседование с другими кандидатами. Когда коридор опустел, его пригласили в другую комнату, в которой за массивным столом сидели пятеро мужчин и две женщины примерно одного возраста — лет тридцати.

— Господин Максимов! Вы прошли отбор. Готовы приступить к обязанностям аналитика первой категории? — безучастным голосом спросил мужчина, сидевший в центре.

Дмитрий, хоть и ожидал подобного вопроса, все же растерялся, еще до конца не осознав, что его мечта начинает сбываться.

— Да, готов, — наконец ответил он.

— Вам необходимо получить пропуск и прибыть завтра в девять часов в четвертый офис на десятом уровне, — проинструктировала его одна из женщин, — и если нет вопросов, Вы можете идти.

— Ясно.

Как это обычно бывает после напряженного испытания, Дмитрий почувствовал сильную усталость. Мысль о том, что все закончилось, и он принят на службу, наконец, дошла до него окончательно. В приподнятом настроении полон планов, он поспешил домой в нетерпении поделиться радостью с родными. По дороге Дмитрий позвонил брату и сообщил новость. Артем поздравил его и пожелал удачи, посетовав, что не сможет прийти сегодня вечером из-за ночной смены.

Брат нередко заменял ему отца, когда тот пропадал на службе, не давал в обиду и делился всем, что у него было. Потом Артем вырос и стал жить отдельно, хотя продолжал помогать родителям и брату с сестрой, время от времени покупая им вещи и подкидывая карманных денег.

Как-то Дмитрий нагрубил преподавателю кафедры прикладной астрофизики из-за того, что тот назвал его при всех идиотом. Ему объявили о возможном отчислении, но Артем поговорил с преподавателем, и инцидент был исчерпан. Брат не рассказывал о том разговоре, но физик заметно изменил свое отношение к Дмитрию, да и к другим ученикам. С тех пор он не только гордился Артемом, но и старался на него походить.

Дома была мама, которая, узнав о его трудоустройстве, крепко обняла его и пообещала приготовить на ужин что-нибудь вкусненькое.

— Отец будет гордиться тобой, — сказала она, доставая упаковки продуктов из ячейки, спустившейся с потолочной ниши, — совсем взрослый стал.

Весь остаток дня Дмитрий не находил себе места от жгучего желания поделиться своими успехами с отцом. Однако тот так и не появился, а на звонок матери сказал, что у него срочные дела.

Первый рабочий день прошел не так занимательно, как он ожидал. После всех формальных процедур и заполнения анкеты Максимову определили рабочее место в углу большой комнаты, в которой трудился еще с десяток таких же молодых аналитиков.

Первым заданием было определение возможных колебаний курса активов энергетических компаний Стекса. На составление графиков у него ушло полдня, и, конечно же, задачу он решил с ошибками.

Руководитель отдела Пол Норманн принял Дмитрия без энтузиазма по вполне понятным причинам. Учить сотрудника практически с нуля — не самая завидная роль начальника, когда с тебя требуют результат без скидки на неопытность персонала.

Через неделю Максимов уже весьма достойно выполнял поручения, готовя обстоятельные и качественные заключения. Между тем, задания не представляли особой сложности, и он даже слегка заскучал. Видя, что молодой сотрудник неплохо справляется, Норманн стал давать ему более сложные материалы, собранные несколькими группами наблюдателей в различных уголках планеты.

Однажды Дмитрий, открыв электронные папки, увидел перед собой данные о протестных акциях, направленных против политики властей. Неожиданным было не только то, что ему доверили закрытую информацию. Максимов и не предполагал раньше, насколько серьезно обстоят дела в отдельных кварталах и даже городах. Недовольных было достаточно много, в основном — снижением заработной платы, сокращениями, упразднением различных социальных выплат и пособий. Столкновения с полицией происходили практически ежедневно, только по каналам информирования населения они или не упоминались вообще, или освещались, как нападения уличных банд.

Он всю ночь просидел за изучением файлов, и к утру пытался собрать воедино полученные выводы. Основной поставленный перед ним вопрос звучал примерно так: определить центры управления силами протестующих и установить неформальных лидеров.

Данных было много, но чаще всего они представляли сведения о времени, месте уже проведенных акций, количестве групп, именах задержанных, которые, как правило, контактировали с какими-то лицами, получали от них инструкции, но эти организаторы в итоге оказывались фантомами. Нужна была дополнительная информация. Об этом он и доложил Норманну. Тот внимательно выслушал его соображения и отослал домой выспаться.

Отец в последнее время целыми днями где-то пропадал. Он сильно изменился, стал более замкнутым, на вопросы отвечал неохотно, хотя и пытался улыбаться, но улыбка получалась вымученная и грустная. Дмитрий пару раз поинтересовался, куда тот уходит, но отец только отмахивался и каждый раз менял тему разговора.

Своими тревогами Дмитрий поделился с братом, но Артем предположил, что тот просто хочет побыть один. Может, так оно и было, но на отца это не походило. Обычно он не замыкался в себе и охотно рассказывал обо всем, что происходило в его жизни. Вполне жизнерадостный и общительный человек, старший Максимов превратился в угрюмого и задумчивого, даже лицо осунулось и стало каким-то угловатым и вытянутым.

Максимов проводил на службе практически все свободное время, собирая информацию об оппозиционно настроенных группах. Вскоре он понял, что среди протестующих нет ни одного ИМСа.

Как-то Дмитрий заговорил об этом с Норманном, однако тот, изменившись в лице, завел его в свой офис и усадил в кресло.

— Ты подписал обязательство о неразглашении, — напомнил он ему, — поэтому впредь прошу все свои мысли прежде докладывать мне. Да и потом не рекомендовал бы тебе делиться ими с кем бы то ни было.

— Но ведь, я только Вам…, — забормотал Максимов.

— Вот-вот. И больше никому, — сказал Норманн, — а теперь слушай! Ты смышленый малый, и это здорово, но иногда лучше быть несведущим, или хотя бы прикинуться таким.

— Я не совсем понимаю, шеф…

— Вот и славно, — перебил его начальник, — и поменьше рассуждай! Иначе я буду вынужден поручить твое задание другому. Не разочаруй меня!

Норманн похлопал его по плечу и показал глазами на выход.

Максимов постарался следовать совету начальства, но мысли лезли в голову и не давали покоя. В один из дней, когда в офисе уже никого не осталось, он запер свой стол и побрел домой. Лифт почему-то поехал не вверх, а вниз, и как не старался он остановить механизм, тот упрямо спускался на подземные уровни. Только, после того, как шторка бесшумно отошла вбок, Дмитрий вспомнил, что эти уровни закрыты от персонала, и то, что он здесь оказался, было, по меньшей мере, странно. Поначалу, он хотел нажать на клавишу и вернуться наверх, но ведь грех не воспользоваться неполадками лифта и не удовлетворить любопытство. Тем более нижние ярусы здания обросли самыми фантастическими легендами о проводимых там опытах.

Выглянув из кабинки лифта, он осторожно вышел на площадку, к которой примыкало несколько едва освещенных коридоров. В конце одного из них он заметил движение теней. Оттуда же доносилось какое-то жужжание и неразборчивая речь. Дмитрий понимал, что не должен здесь находиться, и если его обнаружат, придется выдумывать причину, по которой он нарушил запрет, но все же решил взглянуть, что происходит на другом конце.

Пройдя метров тридцать, он выглянул из-за угла. Сквозь прозрачную дверь было видно, как четверо человек в голубых лабораторных комбинезонах что-то громко обсуждали, показывая на гигантскую колбу, наполненную какой-то зеленой газообразной субстанцией. Слов, однако, разобрать он так и не смог, но понял, что странное жужжание исходило от цилиндра, примыкавшего к колбе, который вибрировал и переливался всеми цветами радуги.

Потом что-то произошло. Это было похоже на громкий хлопок. Внутри колбы ярко вспыхнул ослепительный свет, и раздался взрыв, выбивший все двери, по коридорам пронеслась волна осколков, раздробленных конструкций и пыли. На несколько секунд весь уровень погрузился в кромешную тьму. Потом замерцало аварийное освещение. В воздухе стоял едкий запах гари, заполнившей все пространство коридоров.

Максимов дотянулся до ближайшего медотсека, встроенного в стену, и вытащил маску с баллоном кислорода. Дышать сразу стало легче, и Дмитрий вспомнил про людей, оказавшихся в эпицентре. Разбрасывая мусор и сдвигая в стороны обломки мебели и стен, он направился дальше по коридору.

Первое тело он увидел возле входа в лабораторию, если ее так можно было сейчас назвать. Мужчина не подавал признаков жизни. До других он добраться не успел, позади послышались крики, и, заполненный дымом сумрак прорезало сразу несколько лучей света от фонарей. Светящиеся дроны один за одним облетали его и сканировали обстановку. Вскоре его кто-то схватил за плечо и потянул к выходу.

— Что Вы там делали, Максимов? — спросил Норманн, который прибыл сразу же, как только получил сообщение о взрыве.

Дмитрий рассказал все, как было, умолчав, правда, о том, что разгуливал по запретному этажу.

Выслушав его, Норманн вышел в коридор, где к нему подошли двое из службы безопасности АЦ.

— Похоже, он говорит правду, — сказал тот, что постарше и ниже ростом, — в механизме управления лифтом действительно был сбой.

— Ладно, я его отпускаю, — выдохнул Норманн с облегчением.

Ему не хотелось отдавать своего сотрудника на растерзание СБ. Хотя случай действительно из ряда вон. Он еще не помнил такого, чтобы лифт спустился на запретный уровень, да еще и выпустил кого-нибудь в обход протокола.

— Даже не знаю, повезло тебе, или наоборот, — Норманн вернулся к понуро сидевшему в кабинете Максимову.

— Н-н-наверное, все же повезло, — Дмитрий нервно ерзал в кресле и пытался улыбаться, понимая, что оказался в скверном положении, хоть и не по своей воле.

Наверняка теперь он под пристальным вниманием «безопасников», и это действительно удача, что сейчас он здесь в офисе начальника, а не в допросной комнате, после которой его судьба могла круто измениться и не в лучшую сторону.

Всю дорогу домой Максимов размышлял о том, что произошло там внизу, и что за эксперимент проводили в лаборатории, после которого останки ее сотрудников теперь соскребают со стен.

Он слышал разные версии. Например, о том, что в секретном отделе испытывали новое вооружение. По другой версии — проводили опыты с неизвестной энергией.

Время было уже под утро, кто-то спешил по своим делам, в окнах зажигался свет. Возле одного из домов он заметил знакомый силуэт, и инстинктивно замер возле стены в тени. В приближавшемся человеке он вскоре узнал отца, шедшего быстрым шагом в сторону посадочной площадки. Дмитрий выждал минуту и пошел следом, стараясь прижиматься к домам. Заскочив в последний момент в аэробот следом за отцом, он сел в хвосте, чтобы видеть весь салон. Через пять посадок они сошли.

Это был северный самый бедный и небезопасный район города. Максимов пару раз бывал здесь с друзьями, и, честно говоря, большого желания оказаться в этой части города снова не испытывал. Тем более удивительно, что тут делал его родитель.

Заинтригованный до предела, Дмитрий шел позади отца, стараясь оставаться незамеченным. Никогда бы не подумал, что станет вот так шпионить за ним. Через два квартала он потерял отца из вида, заметив лишь похожий силуэт в одном из окон одноэтажной постройки. Скорее всего, это подземное сооружение, старший Максимов зашел туда.

Войти следом Дмитрий не осмелился, лишь запомнил координаты дома, и решил вернуться. Снова возникло острое чувство, что отец стал совсем чужим. Хотелось верить, что всему есть разумное объяснение.

Наверное, нет иного способа разобраться во всем, чем просто спросить самого отца. Вместе с тем, он боялся услышать неприятные ответы, хотя более вероятно, отец вообще не станет с ним говорить на эту тему. Так или иначе, Дмитрий решил повременить с разговором.

Постояв немного у стены, он направился в сторону оживленных аэротреков. Звуки шагов гулко отражались от здешних построек. Пару раз в темноте он едва не споткнулся, наступив на битые остатки строительных блоков и дорожных камней. Максимов уже видел подсвеченную разметку магистрали, когда его чуть не сбил с ног молодой парень, выбежавший из-за угла одного из домов. Он мчался так, словно за ним гналась стая диких зверей.

— Осторожней! — крикнул ему Дмитрий, но тот вскочил на ноги и бросился дальше.

Услышав впереди шум, на всякий случай он отошел в тень за кабинку электрощита, что оказалось весьма своевременным. Мимо промчались два крепких типа вслед за парнем. Только чужих разборок ему сейчас не хватало. Когда он услышал хлопки и увидел вспышки плазменного оружия, стало совсем не по себе. Выждав минуту, послушав тишину, Дмитрий убедился, что погоня удалилась на безопасное расстояние, и вышел из своего убежища. Под ногами что-то блеснуло. Наклонившись, он нашел интерактивный кристалл, который, видимо, обронил убегающий парень. Максимов сунул находку в карман и поспешил на посадку.

Весь день он проспал, встав лишь перед закатом. Отца все еще не было, впрочем, не было и матери. Сестра выглянула из своей комнаты, услышав его шаги.

— Ну, ты и дрыхнуть!

— Где все? — спросил Дмитрий.

— Мама пошла на собеседование, — сообщила Аня.

— На какое собеседование?

— Хочет устроиться на работу.

Он разогрел овощную смесь и быстро поужинал. Через час он был уже на службе. В офисе никого не было. Заперев дверь, Максимов надел свой ШВР-117.¹²

С нетерпением заполнив поисковую строку адресом дома, куда зашел отец, он ждал. Это оказалось здание бывшего завода по производству строительных конструкций. Завод несколько циклов назад закрылся, а сами производственные помещения остались бесхозными. Несколько раз служба охраны порядка производила там аресты преступников. В общем, ничего, что могло бы пролить свет на причину, по которой в этом районе оказался его отец.

Дмитрий запросил сведения о тех, кто был там задержан. Это оказались трое мужчин, двоих из которых он исключил из списка, поскольку оба сейчас отбывали наказание в исправительных учреждениях системы «Тэон»¹³. А третий — некий Отто Фостер, судя по записям, был арестован по обвинению в организации массовых беспорядков, но потом освобожден ввиду недостатка улик.

Нужна была еще информация, которую конечно добыть, в общем-то, нетрудно. Только всего на всего надо поставить в известность руководство и оформить заказ-поручение на наблюдение. Однако, во-первых, требовалось обосновать все весьма серьезными аргументами, а, во-вторых, он ставил под удар своего отца.

Дмитрий прикоснулся к панели выбора напитка, и комната наполнилась кофейным ароматом. Он вдруг вспомнил про кристалл. Вложив небольшой эллипс устройства в блок проектора, Максимов попытался открыть единственный файл, который там хранился, но машина запросила пароль. Подобрать семнадцатизначный ключ ему явно было не под силу, однако запомнилось название файла — «Кассандра».

Максимов решил, что сведения для него совершенно бесполезные и сунул кристалл обратно в карман.

Домой он пришел уже под утро. Отец в одиночестве завтракал в столовой.

— Привет!

— Ты что, всю ночь работал? — удивился отец.

— Да, — Дмитрий сел за стол напротив, — могу я тебя спросить?

— Конечно, — с готовностью кивнул тот, отставляя кружку.

— Куда ты сейчас? — Дмитрий не сводил со старшего Максимова взгляд, словно боялся упустить хоть малейшие признаки неискренности.

— У меня встреча.

— С кем? С Фостером?

Отец сверкнул глазами и на секунду, казалось, растерялся.

— Что ты знаешь? — спросил он, видно, поняв, что отрицать что-то сейчас неуместно.

— Пока немного. Но это пока.

— Ты не понимаешь!

— Мне кажется, что даже очень хорошо все понимаю! — возразил Дмитрий, — Ты решил вступить в ряды экстремистов?

Отец всплеснул руками и вскочил.

— С ума сошел! Каких экстремистов?! Я просто не хочу сидеть, сложа руки. Неужели не видишь, что происходит? — Максимов старший старался подбирать слова, но речь его была сбивчива и взволнованна, — людей попросту выдавливают из городов! Скоро нам вообще не будет места! Ты совсем оторван от жизни со своей службой! Ты работаешь на них! Речь идет о выживании!

Отец возбужденно ходил по комнате. Дмитрий еще никогда его таким не видел. Он даже начал подозревать, что тот не в себе.

— Пап! Может быть, ты не пойдешь сегодня никуда? — с надеждой в голосе спросил он.

— Сын! Подумай обо всем! Я уже прожил жизнь и мне терять нечего.

— Ты не думаешь о матери, о сестре! — воскликнул Дмитрий, — Обо мне и Артеме! Что будет со всеми нами, если ты загремишь в тюрьму?

Отец вздохнул и пожал плечами.

— Я не могу просто сидеть дома и сходить с ума. Извини!

Он вышел из столовой, а вскоре послышалось легкое жужжание закрывающейся входной двери.

Вот и поговорили, подумал Дмитрий. На душе стало еще тревожней. Похоже, отец не просто затаил обиду на власть, он еще и возомнил себя революционером. Ситуация была гнусной еще и оттого, что он должен доложить обо всем доложить.

Завибрировал биофон, и Максимов провел рукой с чипом под ухом.

— Это Норманн. Вы немедленно нужны в офисе! — начальник был встревожен.

— Да, конечно! Буду через пятнадцать минут!

Дмитрий запрыгнул в салон маршрутного аэробота, едва не опоздав к отлету. Взгляд его остановился на трехмерной трансляции новостной ленты. На фото он увидел того самого парня, который едва не сбил его прошлой ночью. Звук был приглушен, но по бегущей строке было ясно, что это журналист одного из уважаемых сетевых изданий, который несколько часов назад пропал без вести. Его коллеги просили сообщить любые сведения о возможном месте его пребывания. Максимов хотел было набрать указанный номер для связи, но почему-то передумал.

Примечания

12

ШВР — Шлем виртуальной реальности

13

Тэон — звездная система с тремя обитаемыми планетами, используемыми в основном для исполнения уголовных наказаний в 10 световых годах от Стекса.