Едва касаясь. Книга стихов

Александр Рудт

В сборник «Едва касаясь» вошли стихи, написанные с середины осени 2019 г. до середины осени 2020 г. Автор верен своим темам, которые разрабатываются им в течение всего творческого пути.

1

«То, что дела день за днём — кувырком…»

То, что дела день за днём — кувырком,

то, что судьбой и людьми огорчаем —

всё искупается этим костром,

этим таежным врачующим чаем.

В гуле кедровом, в распадках, у скал,

в клюквенном царстве на шатком болоте —

ясность и смысл, что полвека искал

глупо, наощупь, в мерцании, в ноте.

Сколько уюта в паренье пера.

Это не счастье, не чудо, не милость…

Просто звериное дышит «пра — пра…»

Просто звезда на ладонь опустилась.

20 ноября 2019

«Та — праздничная русская зима…»

Та — праздничная русская зима —

с морозцем, солнцем, снегирями в кронах,

с которых не стряхнулась бахрома…

/А сквер при голубях и при воронах/.

Не обманула — слава те! — пришла.

Всё будет так, как дОжно — без сомненья.

А что не дали, а судьба бела —

горчинка просто. но не сожаленье.

Рождают в горле ком который год —

неужто всеблагие пригласили? —

и малыша через сугроб поход,

и благовест — в мороз — на пол-России.

23 ноября 2019

«Ничего мне с вами не поделать…»

Ничего мне с вами не поделать,

поздние дела свои верша, —

тихо ненавидимое тело,

зря боготворимая душа.

Понял, отмахав — куда деваться? —

долгий путь от отчего крыльца:

нЕ над чем рыдать и умиляться,

нЕ за что благодарить творца.

Не зверею. Не ругаюсь шибко.

Бог мне помогал? Хоть иногда?

Я его досадная ошибка.

Но — не сын. Не раб. А кто тогда?

Ласка осязаемого взора —

мой маяк единственный во мгле, —

если в небе — никакой опоры,

никакого чуда на земле.

23 ноября 2019

«Не листаю никаких страниц…»

Не листаю никаких страниц

и не помню кофе вкус из турки…

Заменяю сало для синиц —

прежнее исклевано до шкурки.

Приучил — на голову свою —

так теперь до марта жить — де-факто.

Не смеюсь, не верю, не пою, —

но синицы — дуры держат как-то.

Надобность в опеке отпадёт —

«Ныне отпущаеши»? — да с Богом!

Кто буксир? зачем? за годом год —

тихая, живая перемога.

26 ноября 2019

«Преодолелись беды…»

Преодолелись беды.

Ноженьки понесли

отчий очаг проведать.. —

нетути! — стёрт с земли.

Вместо — тоска для взора —

как получилось так? —

нового русского вора

вздыбился особняк.

Верую: пусть не скоро —

всем подлецам итог —

будут Содом с Гоморрой.

если не умер Бог.

Знаю, провижу с грустью —

что там таить греха? —

будет полёт над Русью

красного петуха.

Правнук с искрой во взгляде

холмику скажет весть:

«Есть справедливость, прадед.

Поздно, в крови — но есть»

Скажет и отвернётся.

Свистнет в глухую даль.

Это моя проснётся

солнечная печаль.

3 декабря 2019

«С. Чевгуну…»

С. Чевгуну

Всё проще, короче и злей

усталые строки поэта.

И вместе — светлей и теплей..-

Суть в близости Стикса и Леты.

Нелепо в бирюльки играть.

обманывать, в глупости верить.

Всё меньше и меньше — в тетрадь.

И медлит Евтерпа у двери.

Струну бы не перетянуть —

последнюю! — в треснувшей лире…

Проблема — рукав завернуть…

Как солнечно в глохнущем мире…

3 декабря 2019

«Слышно: вздохнуло болото…»

Слышно: вздохнуло болото

/ночью слышней и страшней/.

знать, отдавать неохота

россыпи клюквы своей.

Здесь не враги, не хапуги —

грейся — вот чай и костёр.

Не зачехляйся в испуге,

добрый кочкарный простор.

Пляшут кикиморы, плачут? —

Господи! — переживут.

Но не бывает иначе:

клюкву найдут, соберут.

Солнце в тумане не вязнет.

Знает таёжник любой:

кислая ягода — праздник,

ставший навечно судьбой.

Гул… и опять — из тумана.

Ягодно — красная ширь.

Это не выброс метана,

это вздохнула Сибирь.

3 декабря 2019

Жили-были старик со старухой

Коробовым В. и М.

Постучал по стеклу пальцем вроде стручка,

молвил буднично — фактом делился:

«Хреновато мне что-то. Вдохну свежачка».

Вышел в зиму. К стене прислонился.

Через четверть часа вышла бабка за ним.

Поняла. Села рядом бесслёзно.

Из трубы в синеву чуть с наклоном шёл дым.

Спето. Пройдено. Сплакано. Поздно.

И нетронут был снег посредине двора.

Где-то взлаивал пёсик — для вида.

Ну, сержант, опоздала твоя медсестра.

Ей простимо… — какая обида?!

И морозец. И снег. И слова не нужны.

/ А в людской ли, в Господней ли власти? /

Долетевший осколок далёкой войны.

Через век полноценного счастья.

5 декабря 2019

«Ёлки, лотки, палатки…»

Ёлки, лотки, палатки…

«Юг» на снегу в корзинах.

Легкая лихорадка

в офисах и магазинах.

Выбор — по звуку, цвету.

Прихоть, желанье, мода.

Только лет 20 нету

запаха Нового года.

Чудо всегда минутно —

и никуда не деться.

А снегопад — уютный.

Точно такой, как в детстве.

6 декабря 2019

* * *

Чёрт те что — не зима и не лето:

снег — полметра. И ливень! И гром!!

Приболела родная планета?

Щелкнул Бог наш не тем тумблерком?

В драку антициклона с циклоном

влезли бора, самум и пассат.

Не по логике, не по законам!

Явь — не явь!

Рай — не рай!

Ад — не ад!

Наплевать бы на слякоть и тучи, —

но вот так — в День рожденья отца?!

Значит, Там 30 лет что-то мучит?

что-то не досказал до конца?

Нет подсказки. И ветер не гладит.

Что понять до сих пор я не смог?

И стою я — седой — в небо глядя —

недогадливый, глупый щенок.

10 декабря 2019

« Ангел мой, ты видишь ли меня?..»

Ангел мой, ты видишь ли меня?

Ф. Тютчев

Хочешь — не хочешь, но время проститься.

В синем — контрастно белы —

что-то кричат перелётные птицы.

Там и моё есть «курлы».

Там и моё. Не о чём не жалею.

Не обессудь. Не зови.

Перекликались с судьбою твоею

иволги и соловьи.

Всё понимаем. Приемлем. Не дети.

Суть не в тебе, не во мне.

О, как мерцают луга на рассвете.

Это роса.

Это не…

Тайны исчезли. Акценты сместились.

Легкий набор высоты.

Вот и никчемные крылья сгодились.

Вижу.

И слышу.

А ты?

11 декабря 2019

«Лень и смётка заплелись в косичку…»

Лень и смётка заплелись в косичку.

И не тайна / но как мир старо / —

русская обидная привычка:

сделать — но по-варварски — добро.

Ничего не знаю без щербинок,

швов, шероховатостей, заноз,

стен без буквы, без стекла тропинок,

пощаженных стройкою берёз.

Будто жизнь не набело покуда,

праздник — завтра, счастье — не сейчас…

И с усмешкой ожиданье чуда,

горе то — в себе, то — напоказ.

Растолкует ли понятно кто-то.

как спаять навечно удалось

точность гениального расчёта

с инстинктивной чуйкою «авось»?

В каждом Ломоносов и Емеля.

И по жилам с кровушкой течёт

/чудеса бывали — в самом деле!/:

Господи!.. Родимые… — чем чёрт…

12 декабря 2019

Вздох топора

Завтра денёк такой —

спать палачу невмочь

Бедный хозяин мой

точит меня всю ночь.

Круглым точилом — час,

чутким бруском потом,

а вот сейчас как раз —

бархатным оселком.

Мне-то какой резон

острым быть лишь на глаз? —

но проверяет он

лезвие в сотый раз.

В кои-то веки — взмок.

Трезвый, а будто пьян.

Крестится: «Видит Бог —

всё, что могу, Степан…»

14 декабря 2019

«О! Ястреб с дозором! — привет, старина…»

О! Ястреб с дозором! — привет, старина,

ты где пропадал три недели? —

иная вдруг стала милей сторона?

Болячки вконец одолели?

По циркулю медленный круг

Полувзмах.

Вернее — намёк на движенье.

Но в братство пернатых вселяется страх,

и виснет вокруг напряженье.

Красуйся, пока ещё можешь лететь,

кроЯ небеса ледяные.

Но только синицы моей не заметь,

Не встретьтесь, не встретьтесь, родные…

16 декабря 2019

«Какой катарсис, милый мой?…»

Какой катарсис, милый мой? —

томленье, тягость и бессилье.

Всё вижу, едучи домой:

сплошь переломанные крылья,

глухой протест, живая боль…

Дух сознает без удивленья,

что сплошняком из бед юдоль,

а счастье — редкие вкрапленья.

Но — новогодние огни.

Подходит праздник осторожно.

Храни же, Господи, храни

здоровья ждущих безнадежно.

Но отрок — ликом светло-строг —

пробьёт препоны и законы.

/И не коляска — видит Бог! —

а колесница Фаэтона/.

Он атомарно мир взорвёт

и новый — справедливый — сложит.

Сиделка, что его везёт

и Богоматерь — так похожи.

И что за вспышка нам вослед? —

не разгадаю я сегодня —

салют ли пробный Новогодний?

Звезды ли Вифлеемской свет?

18 декабря 2019

« Татьяне…»

Татьяне

Кормишь с руки воробьёв —

дерзких, весёлых, беспечных.

Рокотом колоколов

полдень наполнился млечный.

Суетность будни таят.

Но в суете не потонет:

колокола, снегопад

и воробьи на ладони.

Смертно родные края!..

Праздник так просто даримый!

Птахой счастливой и я

вскормлен с ладони любимой.

Празднество снега и птах —

необъяснимо, но внятно

то, что не скажешь в словах,

но и без слов всем понятно.

18 декабря 2019

«И уютно, и знакомо…»

И уютно, и знакомо:

темнота в окне и ширь.

А в салоне — только дрёма,

только красная цифирь.

И негромкую беседу

два водителя ведут.

И куда я к чёрту еду?

Да и всех куда везут?

Двадцать десять. Двадцать двадцать.

Фары чётко плавят мрак.

Нету смысла просыпаться,

если в мире кавардак…

Ах, ты русская дорога!

Лёгкий юз и снежный прах —

и за пазухой у Бога,

и у чёрта на рогах.

Двадцать сорок. «Все на выход».

Вал… кардан… оборвалось.

Всем с собой по фунту лиха

и хранящее «авось».

Чудеса в подлунном мире —

подвернулось и нашлось.

Это счастье — на буксире,

это чудо — обошлось.

Напряженье смех снимает,

нету радости преград.

Многомудрое: «Бывает»..

«Да и мы не лыком, брат..»

Мужики — улыбки шире…

курят — гордость и краса.

А на красненькой цифири —

ровно двадцать два часа.

Без реперов, мессианства,

бесов, криков петухов.

Неоглядное пространство

русских подвигов-грехов.

И свежо, и невесомо.

И живая связь сердец.

Потому, что все мы дома,

все мы дома, наконец.

18 декабря 2019

Правде, музе, женщине, судьбе

Если хладнокровно разобраться —

ты всегда врала. Но вот беда:

дураку хотелось заблуждаться —

не минуту, вечер — а года.

Музыка и таинство романа,

звук капели, отсветов игра,

сладкое вино самообмана,

дальний огонёк — свечи, костра…

И без горя как-то осозналось:

из какого сора*, Боже мой!

Солнце всходит, и волшба осталась…

Господи! — соловушка — зимой!

Мудрецом минуту ль, миг побуду —

поздновато стал подозревать:

чудо — есть. А — как? зачем? откуда? —

наплевать, родная, наплевать.

Как с тобою быть, сосуд скудельный?

Только ноты, только шорох строк….

Правда неприкрытая — смертельна.

лёгкий флёр — лекарство? тайна? Бог?

А для счастья надо так немного:

жить, ценя друзей, леса, сады…

без убийства, подлости, подлога

и дистиллированной воды.

27 декабря 2019

* полустрочка из А. Ахматовой

Экспромт у снесенного дома

..а Яши нет, и Эммы нет,

и дома — словно не бывало.

В ком растворён их добрый свет? —

/что пело, злилось, ликовало?/

Ах, риторическая бредь!

И сам Господь пожмёт плечами.

Не сохранить, не запереть

суть жизни — фотками, речами…

А солнце всходит — хоть бы что,

горланят птицы гимны свету.

Совсем не думая про то,

кто канет завтра в Лету эту.

Хвала, бессмертные мои!

Виват, гранившие когда-то!

Хоть штопай совесть, хоть крои,

она безвинно виновата.

А ветер свеж на пустыре.

Перекреститься, выпить водки.

Пахнуло маем — в январе.

Как жить? — ни песни, ни погодки…

И Яши нет, и Эммы нет.

И ни скамейки, ни тропинки.

И ожидаемый привет

застрявшей в клапане песчинки.

В ладони — две снежинки… Боже!

С ума сойти!

Не знак…

Но всё же…

3 января 2020

Чертовщинка

Ну вот — и ни капли спиртного.

За пивом отправлен гонец.

Давно не бывало такого

созвучия близких сердец.

Уютнее сделалась хата.

И утра мужского штришок —

по «Балтике-тройке» — на брата,

а после —

и —

на посошок.

Искря в анекдоте и тосте,

делиться удачей не прочь —

из детства забредшие гости

поют и смеются всю ночь.

У Вовика — «сотика» зуммер..

Три друга выходят, галдят.

А Вовик — три года как умер.

А Витька — полгода назад.

С такого свихнуться — не диво.

Но вот на столе — не пустяк! —

Кольком принесенное пиво,

недопитый Витькой коньяк.

А чай на плите остывает.

Не знамы Господни пути.

Чего в Рождество не бывает!

К Солохе, к Вакуле зайти?

7 января 2020

Премьера песни

Молчу. Тушуюсь. Кругом голова.

Моё ли, не моё поют со сцены?

Обогатились музыкой слова —

чужая жизнь, чужая кровь по венам?

Всё знаю наперёд. И смех, и грех.

Неведомое что-то. Тайна? Свыше?

Как музыкант сокрытое для всех —

так, мимоходом, между тем — расслышал?

Никто и не заметил / кашель, гул / —

для слушателей всё привычно слишком, —

как он рукой, приветствуя, взмахнул,

как я сглотнул комок — седой мальчишка.

Но песня повторяется на «бис» —

и длится это наважденье, мука.

Узнать и не узнать себя — сюрприз.

Малюсенькая лепта в чудо звука.

20 января 2020

Возвращение к теме

А на помосте — свежий снег.

Из лени

не подмели.

/ И здесь иду, ворча /

Похрустывают под ногой ступени.

Всхожу.

Но не по следу палача.

Спасибо, что не в снежной шапке плаха.

За ней палач с широким топором.

В снегу по локоть у него рубаха —

должно быть, чистил плаху рукавом.

И у сорочки распахнувши ворот,

коленями встаю на снег цветной.

На солнце глянув и вдохнувши холод,

ложусь на плаху левою щекой.

И колет кожу дуба спил неровный.

Невольно у лица сдуваю сор,

а правым глазом вижу крест церковный

и высоко взлетающий топор.

И — выдох.

Просыпаюсь —

дико, странно:

в деталях прежних снова этот сон! —

старинных хроник начитался на ночь?

а может, кто из предков был казнён?

Кто выдернул из сна? Зачем? А надо?

Подсказка кармы? мишуры игра?

Смешались любопытство, стыд, досада.

А эта жизнь — не после топора?

5 января 84, 21 января 2020

«Раньше и трава была зеленее…»

Раньше и трава была зеленее,

и девки краше, и сахар слаще…

стойкое убеждение пожилых

Не зеленей, не краше и не слаще.

Банальный возрастной самогипноз.

И что от правды — грубой, настоящей?

Впрямь радуги — все из семи полос?

Меняемся. Тоскуем. Глупо? Мудро?

Не можем без вранья и без прикрас.

А за окном — ликующее утро

не помнит эр, не замечает нас.

Отец ворчал. И я — вчера заметил.

Стою — седой, растерянный, земной.

И вправду — потускнело всё на свете? —

да просто через слёзы мир иной.

24 января 2020

Январская импровизация

В кафе — никого. Где вы, люди?

Зевает в ладонь продавец.

А что-нибудь яркое будет,

когда утомился Творец?

А что за январской истомой?

а что за январской тоской?

И истины нету искомой,

и пАруса в сини морской.

Мерцающий дождь на Голгофе,

на Ганиной Яме — туман,

открытья над чашечкой кофе,

вместившийся в строчку роман.

А праздники все — надоели,

к чертям неразменный пятак,

шатания — «после», «без цели»,

Адам не умнеет никак.

А зимнее эхо такое!

Молчать. Понимать. Холодеть.

Январское счастье простое —

в письме не послать и не спеть.

27 января 2020

« В. Киселёву…»

В. Киселёву

Вжик, вжик, вжик — это дворник Платонов

с тропки листья сгоняет метлой.

Без трагедий — без всхлипов и стонов —

кочегаром работает Цой.

Не чурается гений работы —

не престижной и тяжкой порой, —

лишь бы в музыку строились ноты,

лишь бы сердце дышало строкой.

Всё потом — тиражи, стадионы,

удушение славой, тоска.

А пока — вне стандартов, законов,

и хмелит, и мерцает строка.

Безделушки минуешь, зевая.

Но — надолго, а то — на века

настоящая, злая, живая

правда-музыка, правда — строка.

Свет и праздник, и дёготь — берёза.

Тайна? Счастье — печалька? Беда?

Но щербинка, песчинка, заноза

чуду, дару — предтеча всегда.

Не поддаться обидам и гневу.

не хулить ни вершину, ни дол.

Божья помощь дичку — самосеву.

жесткой истины точный укол.

2 февраля 2020

«Избавь меня, Господь, от Паркинсона…»

Избавь меня, Господь, от Паркинсона —

и я заброшу навсегда стихи —

жить рифмой, словом мучиться бессонно —

какие у меня ещё грехи?!

Одно твоё движение пустое —

а для меня — иные жизнь и суть.

Даруй существование простое —

смотреть, дышать, бездумно — как-нибудь.

И — в травы предпокосные — с разбега.

приняв изгоя смертную печать.

Какая это солнечная нега!

Какое это счастье — замолчать!

Вздохните, перетянутые нити.

И пусть со мной пребудут до конца

пичуга неподвижная в зените

и гибкая былинка у лица.

2 февраля 2020

Зимний день

Вправду, сон анабиоза

тех, чей дом в ручье — глубок? —

в праздник хрусткого мороза,

в час ликующих сорок?

Белый, белый цвет без краю…

Цыц, душа, не суесловь:

под сугробом этим — знаю —

был ручей и будет вновь.

Не почило счастье в бозе.

Так… — тайм-аут, перерыв —

чудеса в анабиозе,

копит — копит силу взрыв.

Сердце влюбится, забьётся —

пусть обманется опять —

в унисон с ручьём споётся —

век опять решив принять.

Подступает суть незримо.

Сглазить таинство боюсь.

Так легко — необъяснимо,

ясно так, что — задохнусь.

10 февраля 2020

Вечер в Уральских горах

Памяти Василия Царегородцева

Не надо всклень, но — не скупясь — налей.

На чёрный хлеб — шмат сала с влажным краем.

Он видит-слышит нас? Кому теплей,

что мы, как должно, друга поминаем?

Там — минус сорок за стеной, а здесь —

пошла сорокоградусная в дело.

Не подпускает глупость, лживость, спесь

таёжная избушка в мире белом.

Рождённые для поисков и проб,

нещедрые на «охи» и на «ахи» —

сгущенку, сайру вынесем в сугроб

для ронжи, белки или росомахи.

Всё плюс на минус, праздник и беда.

Трещат дрова в печи. В окне темнеет.

Пришла на лыжах Муза — как всегда,

но постучаться в дверь избы не смеет.

Простит давно оставивший нас друг.

Он знает всё. А мы вот — не мудреем.

В тайге зимою — тайна — каждый звук.

Ворчим. Но, слава Богу — не звереем.

Тень на полу оконного креста.

Вечерний чай. Астрал, улёты — мимо.

Ты глянь: а стопка Васина — пуста.

Немыслимо. Под дЫх. Необъяснимо.

12 февраля 2020

«Зима не развернулась толком…»

Зима не развернулась толком.

Метели, стужа, — э-ге-гей!

Капель, февральские осколки.

А я не видел снегирей!

А я не слышал треска в чаще

внезапно лопнувших стволов.

Зимы не видел настоящей —

и к зною лета не готов.

С банальной логикой в раздоре-

кричу, молю на все лады:

чуток врачующего горя!

немного праздничной беды!

Сорока криком поперхнулась.

Дворы — пусты, слова — пусты.

Вот и зима не оглянулась —

как детство, как судьба, как ты.

13 февраля 2020

«То ли кто-то мусорки поджёг…»

То ли кто-то мусорки поджёг,

то ли где-то баню затопили.

Год назад я всё осилить мог,

запахи сегодня подкосили.

А до леса — сил нет — не дойду.

И костра с чайком уже не будет.

Я не про тоску, не про беду —

я про то, что мимо — песни, люди.

Снега хруст, подавленный ли крик? —

город, слава Богу, не тревожит

на балконе мерзнущий старик,

детство ощутивший всею кожей.

14 февраля 2020

Смешок старика

А жизнь — врала, везенье — подводило,

захаживала редко благодать.

Переболело всё, перебродило,

и — где вино, родные? — не видать.

Проблемы те же, что во время Оно.

Давно друзьям и Богу наплевать,

кто отражён в стакане самогона,

что глупо — слушать, дико — прерывать..

Нет дяди Вани, и срубили вишни,

и впору крест нательный заложить.

Но говорит вполголоса всевышний:

«Оставь глоток» — и можно петь и жить.

14 февраля 2020

Луч из отрочества

..не сентябрь — а чудес заказник.

Синь. И медь.

Встреча — счастье, улыбка — праздник! —

одуреть!

Тайна, солнце седьмого класса.

Даль светла.

Неоседланного Пегаса

взмах крыла.

Нескладушки да передряги.

/Злись. Твори/

И подкова простой коняги

на двери.

На хрена вспоминать об этом? —

плач ли? гимн?

Настоящее — рикошетом —

и к другим.

Ни молитвы, и ни страданья —

ни о чём.

детства, правды, её дыханье

за плечом.

16 февраля 2020

« Татьяне…»

Татьяне

На салют похоже, в самом деле.

Оторопь прохожего берёт.

Разлетелись с клёна свиристели,

исчеркав лазурный небосвод.

Сотни блесток вспыхнули, пропали.

Нет пичуг. Надолго? Навсегда?

Этот сквер им вспомнится едва ли,

а прохожий — точно! — никогда.

Что же сердце заставляет биться

птичий перелёт — переполох?

не случилось птицею родиться!

Зависть это или просто вздох?

Самый тяжкий год мы одолели

без раздрая, без пустых речей.

Вот и промелькнули свиристели.

Доживём — даст Бог! — и до грачей.

17 февраля 2020

Реальная картинка

Переместилась в двор соседний

орда шальная свиристелей.

Рябину с кисточкой последней

забыли или пожалели?

Ещё не веря в счастье это,

десяток ягод крупных рдеет.

Секретом птичьего запрета

подросток рыженький владеет.

Он облака аэрозоли

пускал в рябину слева, справа —

вот гроздь и хватанула долю

какой-то бытовой отравы.

Потом пацан следил с балкона,

как птицы на обед наткнулись,

как дружно залетели в крону.

но к «химии» не прикоснулись.

Ах, как рябина полыхает.

Кто в сини — птицы, мошкара ли?.

А «химик» щурится, вздыхает.

Растёт наука на Урале

18 февраля 2020

«Как давно здесь не был! — всё переменилось!..»

Как давно здесь не был! — всё переменилось!

Только пальмы те же и щадящий свет.

Но в чулан куда-то праздничность укрылась.

Не бегут навстречу рондо и сонет.

Пожилось, дедуля. ПописАлось, паря.

Не пора ль к камину — в дрёме пребывать?

Что в рентгено — взгляде, что в словесном даре? —

Конец ознакомительного фрагмента.