Рассказы о кладоискательстве, или Записки подмосковного копаря

Александр Сергеевич Балашов

Эта книга об увлечении кладоискательством, азарте и находках. Описание поездок за несколько лет. Забавные случаи, байки и советы начинающим кладоискателям.

Звонок от брата

Звонок от брата поступил неожиданно на копе. Мы с камрадами весной рванули на юг МО, туда где земля мягче и теплее. Нас было трое.

Поставили машину на кривой обочине ужасной сельской гравийной дороги, по пути отбив все спины, но не желание копать. И вот мы, быстренько собрав приборы, медленно сползаем на застывших от долгого сидения ногах по крутому склону в жёлтой прошлогодней траве, балансируя лопатами. Камрад Костя, ехал, сползая на задницу и восторженно матерясь — по крайней мере, так хотелось думать, ибо ничто не должно омрачать начало копа — ни сплошные заросли колючки, ни показавшийся внизу широкий ручей типа «холодная коварная речка».

Ручей прямо бурлил полноводной жизнью, образуя три островка мокрой грязи посередине, соединённых упавшими стволами.

Иван пошёл вперёд, выделывая на стволах меж веток замысловатые петли ногами. Мы передавали ему лопаты и приборы. Под конец он так развеселился, что с разудалым эханьем спрыгнул с дерева на берег, уронив мой прибор с двухметровой высоты.

Я видел, как в замедленной съёмке что случилось с катушкой при ударе — и правда: пластиковый шуруп лишился головы. Катушка уныло повисла на штанге. Я сел и начал восторженно материться.

Иван решил не унывать и не обращать внимания на то, как я достал нож и начал сумрачно строгать палочку вместо шурупа, чтобы закрепить катушку.

Константин, оценив обстановку, сказал: У меня есть запасной! И жизнь заиграла новыми красками, я прямо почувствовал, что клад где—то рядом. А клад, ребята — это настоящая дружба.

Так вот, мы бродили, колотили и копали отходящую от зимы землю на пригорке, на котором моим камрадам почудилась исчезнувшая старинная деревенька. Ну не знаю, кроме какой—то шрапнели и забытого кем—то длинного кабеля средь берёз здесь ничего не было. И когда в голову начал закрадываться сакраментальный вопрос, с той стороны ручья донеслось: Э—э—й! Идите сюда—а—а!!!

Оказалось, рядом с нашей машиной на обочине припарковался некий субъект плотного телосложения на чёрной волге.

Председатель! — почему—то подумал я.

— Чё надо!!! — неистово заорал вдруг Костя (а машина была его).

— Сюда иди!!! — нагловато донеслось до нас.

— Надо—то чего??? — громогласно решил уточнить Иван.

Идти обратно через воды ручья не хотелось. У меня лично не было ни запасного пластикового болта, ни нервов.

Мужик с того берега ещё что—то прокричал и стал ходить вокруг нашего гордого, но одинокого копомобиля.

Он там что, колёса решил мне снять? — заволновался Костя и как—то нервно стиснул лопату.

— Иди на фиг!!! — стали кричать ему мы, стараясь вложить как можно больше убедительности.

Поизводив нас минут пять, субъект наконец ретировался в неинтересном направлении.

Мы решили заканчивать коп, потому что вместо посматривания на приборы, у нас началось постоянное непроизвольное оглядывание вдаль в сторону заветной нашей машины. Случись что с ней, и мы надолго застрянем в холодных недружелюбных местах, в которых даже керамики и плодородного слоя не было.

Решили собираться. И тут как раз позвонил мой брат. Я так удивился сему факту, что чуть не подпрыгнул. После зимы нервы ни к чёрту. Особенно, когда клада нет.

Брат сказал, что вот щас прямо у него начался отпуск и он зовёт меня в свою деревеньку в гостеприимном Татарстане!

Я сказал, что уже копаю и мне здесь хорошо и экстремально. А он сказал, чтобы я всё бросал — все эти какалики и непонятные места и ехал к нему, в ночь, понимаешь, на ночной электричке. Что деревня старинная и что там должен быть клад!

— Уговорил, речистый! — сказал я. Была пятница, число не помню, наверное, тринадцатое, ибо не знал я ещё того, как буду добираться в неведомые татарские края. Сразу после копа друзья посадили меня на поезд до Казани на сидячие места.

— Как хорошо, бюджетно! — говорили они.

Я тоже подумал, что хорошо. Оказалось, что ехать мне весь вечер и всю ночь. Ноги затекали, голову некуда было положить, я боялся за сохранность прибора на верхней полке, хотелось спать, есть и ругаться.

Ближе к полуночи я всё—таки не постеснялся потревожить соседей и встал, пошёл в тамбур качаться в такт поезду и смотреть в таинственное чёрное небо, обдумывать коп и свою жизнь. И это сработало — меня укачало так, что я, сев на постылое сидячее место, провалился в тревожный копарьский сон.

Красив, дорогие мои друзья, Казанский вокзал, когда не в ремонте! Но он был в ремонте в тот день.

— Знаешь, сколько здесь добра при раскопе площади подняли? — спрашивал меня брат, ведя машину.

— Сколько? — сонно спрашивал я.

— До хрена!!! — с неизменным энтузиазмом каждые пять минут восклицал он.

Я уже было хотел спросить, кто поднял и отчего мы тогда уезжаем со столь хлебных мест, но неожиданно нашёл на сиденье рядом с собой шоколадку и принялся подкрепляться.

— Я тебя отвезу в такое место, там ты накопаешь! — излучал брат уверенность.

— Ты не пожалеешь! Ты даже офигеешь, сколько накопаешь всякого барахла!!!

Я был настроен скептически: А сколько ехать?

— Часа два!

Тут мне опять стало грустно. По дороге мы заезжали поесть эчпочмаков (татарских пирожков). Потом останавливались посмотреть колесо, потом вытащить ветку из—под крыла, потом нас остановили шайтан—гайцы. Я сидел в салоне и показывал небритость и бледность лица. Под ногами опасно и таинственно блестела отполированная суглинками лопата, к боку прижался мой друг—рюкзак, а прибор ехал в багажнике, и за него я несколько переживал.

Оказалось, гайцам было просто скучно и всё, что им нужно было, это посмотреть на татарские права брата и небольшой светский утренний разговор ни о чём.

Конец ознакомительного фрагмента.