Порно для маленьких

Александр Слепаков, 2022

Прошло 19 лет, как размеренная жизнь советского села была потрясена восставшим из гроба вампиром. И вот призраки прошлого вновь обрастают плотью… Начало XXI века. Смутное время. Кто только не пытается страну развалить – в том числе какие-то существа непонятные (инопланетяне – не инопланетяне?). И помешать им должен никто иной, как Борис – сын простого советского вампира Фролова. Они пока не понимают, чем этот еще почти ребенок так опасен, их стремление убить Бориса иррационально основано на каких-то предчувствиях. Тем более, что он представляется им «…чем-то вроде червячка для птички. Это будет большой сюрприз, когда окажется, что червячок железный и очень сильно несъедобный». Книга содержит нецензурную брань.

Глава 14

Григорий Палий

Мы не понимаем Тебя, Бог.

Ты посылаешь нам испытания. Зачем? Чтобы мы становились лучше?

Отличная идея. Когда Сильва пропала, я чуть с ума не сошел. Я стал лучше? Смотрю на себя в зеркало, что-то не вижу, чтобы я стал лучше. Может, это не бросается в глаза? Скорее всего — да, не бросается.

Если Ты создал все это, как утверждают многие, Ты не можешь быть таким ограниченным типом. Ты не можешь так думать, что стоит человеку дать по голове, и он становится лучше.

Я не знаю, где она. Жива ли она?

Я стал интересоваться, оказывается тысячи людей ежегодно пропадают без всякого следа. Куда они деваются?

Большинство, правда, находятся в течение года, двух, пяти лет. Но очень многие не находятся никогда. Женщины и мужчины. Дети, взрослые, старые, больные, здоровые, люди разных рас, в странах, где хаос, и в странах, где почти нет хаоса. Образованные и необразованные, красивые и уродливые. Богатые и бедные. Да, представь себе. Куда они деваются? Уезжают навсегда? Меняют внешность? Проваливаются под землю? Или инопланетяне похищают их?

Но Сильва не такая, она не провалится никуда, ее трудно похитить, если она пропала, значит, то, что со мной происходит последние пять лет, это часть ее плана.

Что же могло случиться? Она не влюбилась в коммивояжера, не ушла с цыганами, не стала артисткой передвижного цирка.

Скорее всего, в ней начала пробуждаться ее старая природа. Но тогда она написала бы мне. Так и так. Дорогой, не поминай, как говорится, лихом, оставь себе квартиру, машину и чемодан с деньгами. Из-за светлых чувств, которые нас связывали, я не могу охотиться на тебя. А тебе лучше не видеть, как я охочусь на других. Жестокая судьба разлучает нас. Держись от меня подальше.

Но я ведь не стал бы держаться подальше. Вот и…

Может, Ты думаешь, Бог, что я перед Тобой виноват, наверно так оно и есть. Ты говоришь, что надо поступать так и так. Я нарушаю установленные Тобой правила.

По башке меня за это. Чтобы я не отступал от правил.

Но я видел немало людей, которые следуют Твоим правилам, я бы сказал, со страшной силой. Вся машина у них изнутри заклеена иконами, по всем карманам рассованы святые образа. Они вставляют в свою речь церковно-славянские слова и постоянно крестятся. Но стоит возникнуть малейшей угрозе их благополучию, и они превращаются в диких зверей.

Бог, я не против того, чтобы люди защищали свое благополучие. Свою позицию, свой дом, свое достоинство и так далее. В Святом Писании сказано: «Будьте просты, как голуби», но там нигде не сказано «будьте идиотами». Но мне хочется думать, что если человек ведет себя красиво, то это именно Твой почерк. А они только о Тебе и говорят, и при этом Твой почерк в их поступках как-то не просматривается.

А те, кто пропадает? Может, они там, куда попали, меняются до неузнаваемости? И появляется Твой почерк?

А что, если мне все-таки напиться водки, выйти на балкон и петь, где же ты, моя Сулико? Может, это поможет?

Не хочу ничего знать про это все. Потому что все равно Ты мне ничего не скажешь. Не совсем понимаю, что я вообще буду делать. Писать про это мне больше не хочется, как не хочется и думать. Нашел случайно ребят, которые интересуются Кобяковым городищем. Отдал им все мои записи. Пусть делают с этим, что хотят.

Живу в ее квартире, трачу ее деньги. Оригинально она деньги держала дома. В банк не отдавала. Ни разу никто к нам не влез. Почему к нам никто не влез? Ко всем влезли, только к нам не влезли. Это интересное обстоятельство.

У Сильвы были связи среди блатных еще в ее вампирские времена. У нее папа был в законе. Ну и что? Кого это останавливало в девяностые? Кого это останавливает до сих пор? Но у Сильвы, наверное, были еще какие-то аргументы. А мелочь пузатая ее просто боялась. И правильно делала. Пять лет ее нет, а к этой квартире никто близко не подошел.

Может, она вернется? Может, им известно больше, чем мне? Но почему мне она ничего не сказала? Зачем человека так поджаривать на сковородке? Если вернется, я сразу уйду.

Работаю в газете не для денег. Просто, чтобы работать, иметь занятие. Чтоб дома не сидеть, дома хуже всего.

Наверное, поэтому меня и не выгнали до сих пор, что не из-за денег. Они действуют из чувства противоречия. Тех, кто работал из-за денег, в большинстве поперли. Еще одно проявление Твоей несправедливости, Бог. Но я не вступился, их бы и так поперли. Взяли тех, кто еще беднее.

Пролетарий ничего не должен иметь, кроме своих цепей. У этих даже цепей нет. У них нихера нет, вообще. Когда-то в позапрошлой жизни меня выгнали из газеты «Семикаракорский комсомолец» за утверждение, что советскому человеку не нужна свобода. А ведь я был прав, Бог. Оказалось даже, что не только свобода не нужна, но и советский человек не нужен и вообще человек не нужен. Главная проблема — лишние люди. Что им делать, что с ними делать? Интересно это вообще кому-нибудь?

Кстати, думаю, что Ты тут вообще ни при чем. Совершенно необязательно мешать Тебя в то, что называется неизбежностью. Оно и без Тебя такое. Неизбежное. Не течет вода вверх, а течет вниз. Это закон природы. Но Ты как раз и проявляешься в том, что, если Ты захочешь, вода течет вверх. И все стоят, с перекошенными от изумления мордами и смотрят, как она течет вверх. И значит, есть надежда.

Но у Тебя часто хватает жестокости, дать надежду только для того, чтобы потом отобрать ее.

Тамара уверена, что Сильва вернется. Она мне говорит это при каждой встрече. Она рассуждает от противного. Говорит, если бы Сильва умерла, я бы знала. Говорит, она тебе ничего не сказала, потому что понимала — я скажу. Скажу тебе, что она жива. Что она вернется.

Тамара и ее Гущин — это и есть вода, которая течет вверх. После всего, чего я насмотрелся в последнее десятилетие. Слушай, Ты ведь не лишишь меня надежды, которую сам мне дал? Потому, что одно дело услышать эти Томины уверения пять лет назад, а другое дело, когда эти пять лет уже прошли.

Я к Жене и Тамаре редко хожу. Потому что, о чем бы ни заговорили, все и так приходит к теме моего пустого дома и Сильвиного отсутствия в нем. О чем бы мы ни говорили. Политика, футбол, наука… писатель Пелевин, моя работа, погода, виды на урожай… Кино, балет, писатель Сорокин, городские сплетни. Сильва появляется сразу с таким же постоянством, с каким отсутствует в моей реальности.

Бог, я не стал лучше за эти пять лет. Ты напрасно старался. Я не стал лучше, но я не провел время хорошо и весело, и я не понимаю, зачем Тебе это.

Был один древний грек, и он писал про другого древнего грека, который то ли правда был, то ли тот первый древний грек его выдумал. Ты знаешь, о ком я. Хотя они в Тебя и не верили, но Ты по определению был там, все видел и в курсе дела.

И вот тот, то ли выдуманный, то ли действительно существовавший древний грек говорил, что любовь — это стремление к целостности. К восстановлению целостности. Когда все составные части твоего существа налицо или, по крайней мере, с ними имеется контакт. А другие люди — это очень важная составляющая часть твоего существа. Без них на каждом шагу проваливаешься в пустоту.

Так что я, наверное, разгадал одну из Твоих загадок. Ответом на такую проблему, когда кто-то близкий исчезает, является утверждение, что один — это многие, и многие — это один. Как, в сущности, и говорил тот древний грек, действительно существовавший или выдуманный. Мысль вообще-то не глубокая, как и любая банальность до тех пор, пока не испытаешь ее на своей шкуре. И совершенно от этой истины не легче.

До чего Ты довел меня, Бог? Я надоедаю Тебе совершенно в еврейском стиле. А ведь я потомственный казак. Хотя может во мне течет и еврейская кровь? Кто его знает. Кто был мой папа, я понятия не имею. Летчик-испытатель. Моряк дальнего плавания. Тетка так и не сказала. Елизавета Петровна. Так я никогда про него ничего не узнал. А поскольку она умерла в прошлом году, скорее всего, уже и не узнаю. Думаю, он тоже не в восторге от этой ситуации.

Передай ему привет, Бог. Передай ему привет.