Бандеровский схрон

Александр Тамоников, 2017

Великая Отечественная война подходит к концу. Красная Армия добивает фашистов в их логове. Но неспокойно в тылу. На Западной Украине бесчинствуют бандеровцы. Нестор Бабула – из их числа. Кровавый бандит держит в страхе всю округу: грабит, насилует, убивает – мстит за советскую власть. На поиски и уничтожение недобитых отморозков направляется опергруппа отдела контрразведки СМЕРШ под командованием капитана Алексея Кравца. Опытный боевой офицер знает, как прижать хвост зарвавшемуся головорезу. Но и Бабула не лыком шит: на его стороне помощь из-за границы и поддержка большинства населения…

Глава 2

2016 год, август

Поселок Гривов, 25 км от границы с ДНР

Добротный двухэтажный дом располагался на восточной окраине поселка Гривов, в самом конце улицы Пекарной. От ближайших соседей его отделяли овраг, заросший крапивой, и жидкая липовая полоса. Он был построен с размахом, явно на большую семью, привыкшую ни в чем себе не отказывать. Просторный двор, сад на задворках, вместительный гараж, беседка, летняя кухня. Территорию опоясывал высокий металлический забор.

Уже с вечера в доме гремела музыка. Хозяин, наверное, решил переслушать все концерты Оззи Осборна, фронтмена металлической группы Black Sabbath, от классических до свежих, еще не заезженных. Он делал это, не щадя воспроизводящей техники и собственных ушей. Музыка была, мягко говоря, на любителя. Соседи терпели, впрочем, лесополоса немного глушила этот шабаш.

К наступлению темноты в доме находились двое мужчин. Обоим им еще не было тридцати. Они курили на балконе, вели оживленную беседу и потягивали пиво из жестяных банок. Запилы и визг рок-группы их, похоже, не отвлекали.

— Хорошо тут у тебя, Касьян, — с откровенной завистью произнес плотный, коротко постриженный парень.

Виски у него были выбриты наголо, а на макушке рука парикмахера изваяла миниатюрную вертолетную площадку.

— Классно, что опять решил всех собрать. Раньше мы часто виделись.

— Конечно, Демид, — заявил кряжистый малый с густыми бровями и трехдневной щетиной. — Традиции надо помнить, чтить и всячески поддерживать. Родня уехала, почему бы не вспомнить молодость? — Он посмотрел на часы. — Ладно, берем еще по пиву и пошли огонь заводить. Скоро Рваный и Петро бабье подгонят. Обещали самых лучших в районе, блин!

— Ага, мне уже страшно. — Демид передернул плечами, и парни непринужденно рассмеялись.

Потребление пива продолжилось внизу, под вопли неувядающего Оззи с мансарды. Касьян принес дрова, мешок с древесным углем, бросил все это у стационарного мангала, выложенного кирпичом. Взвился дымок, затрещало пламя.

Касьян извлек из беседки раскладной столик, посмотрел на небо, уже темное, но вроде безоблачное, потащил ношу к мангалу. Загорелся прожектор над летней кухней, озарил двор. Угли уже подходили.

Касьян что-то сказал Демиду. Тот засеменил в летнюю кухню, стал таскать оттуда стулья, приволок из холодильника два здоровых пакета. На столе оказались бутылки, газировка для запивона, какая-то закуска.

В одиннадцать к воротам подъехала машина с шашечками. Из нее высадились по две особи мужского и женского пола. Какой-то худосочный субъект нервно подпрыгивал и ругался с таксистом. Стоимость поездки показалась ему завышенной. Его высокий светловолосый приятель украдкой от дам покрутил пальцем у виска, рассчитался с шофером и раздраженно махнул рукой. Проваливай, мол, пока мы добрые. Таксомотор растаял в темноте.

Смеялись женщины в символических кожаных юбках. Блондин обнял обеих за плечи, подтолкнул к калитке. Нервный тип спохватился, побежал первым.

Гости ввалились во двор, где завершались приготовления к вечеринке. Мужчины обнимались, жали друг другу руки. Они и в самом деле давно не виделись, не сидели за накрытым столом.

Касьян и Демид ухмылялись и придирчиво разглядывали девочек. Нормальные шлюхи, не обманул Петро. Одна блондинка, другая рыжая. Ноги и все остальное на месте, характер веселый, покладистый.

— Представляю прекрасных дам! — заявил нервный субъект, неустанно гримасничая и подпрыгивая. — Рыжая — Тереза, светленькая — Ядвига. Хлопцы, это огонь, бомбы! Тащите огнетушитель! Лично проверил, все в ажуре!

Мужики гудели, не скупились на предварительные ласки. Девушки хихикали, льнули к крепким мужским телам.

Не было смысла откладывать приятное дело в долгий ящик. Касьян потащил блондинку в дом. Она бежала за ним, спотыкалась, смеялась. Он загнал ее на мансарду, где гремела музыка и дрожали стены, повалил на кушетку.

Демид прибрал рыжую, но дальше веранды с ней не пошел, проорал друзьям, чтобы не беспокоили. Он сегодня страшно занят!

— Там же нет кровати. Как вы?.. — полюбопытствовал блондин Петро.

— А мы на дверной ручке. Ты не пробовал?

Путаны оказались отзывчивыми, приветливыми, все делали правильно, на должном профессиональном уровне. Сразу видно, что фирма веников не вяжет.

Когда все четверо вернулись во двор, там уже протекала жесткая мужская вечеринка. Приятели времени не теряли, ели, пили, не дожидаясь товарищей. Петро срыгнул, блаженно сощурился, откинулся на спинку стула.

— Дамы, присаживаемся! — Нервный тип рванулся ввысь, чтобы уступить место, слишком размашисто двинул локтем.

Разбилась рюмка, грохнулся на землю покупной салат с креветками. Зашаталась нераспечатанная бутылка горилки, оказавшаяся в угрожающей близости от края стола. Виновник несчастья ахнул и бросился ее ловить, но бутылка выскользнула его из рук, упала на тротуарную плитку, вымостившую двор, и разбилась.

Ахнули женщины, возмущенно закричали мужчины. Касьян схватился за голову.

— Гнат, твою дивизию, ты что творишь, придурок неуклюжий! Литр горилки коту под хвост!

— Кретин! — заорал Демид. — Да мы тебе руки поотрываем! Пипец полный!

— Хлопцы, вы чего? — Гнат побледнел, растерянно таращился на осколки под ногами. — Я хотел как лучше…

— Родители твои тоже хотели как лучше, — ядовито заметил Демид. — А получился у них ты. Такая вот хрень. Ничего в этом мире не меняется. Как был ты, Рваный, последним чуханом, так и остаешься. Ни хрена тебе доверить нельзя.

— Ты чего на меня баллон катишь? — взвился виновник «аварии», но быстро сник.

Охоты махать кулаками у него пока не было.

— Мальчики, вы в бешенстве? — с усмешкой осведомилась блондинка Ядвига, поправляя юбку, забившуюся в ягодицы. — Может, подпишите пакт о ненападении?

— Ладно, забыли. — Касьян махнул рукой. — Не последняя. Есть еще кое-что в арсенале. Но вы дебилы, в натуре, — заявил он головой, переводя взгляд с чадящего мангала на приятелей, уже сытых и пьяных. — Вместо того чтобы горилку жрать в наше отсутствие, могли бы шашлыками заняться.

— Твое хозяйство, ты и занимайся, — отрезал Петро.

Ссориться раньше времени парни не стали, инцидент замяли.

Касьян принес из летней кухни еще одну бутылку. Все выпили за здоровье и процветание украинской нации. Неуклюжему Гнату Рваному бутылку не доверили, приняли, так сказать, меры предосторожности.

Все входило в норму. Снова хохотали и беззлобно матерились мужчины, смеялись женщины, сидящие у них на коленях. Дозрело мясо на мангале. Крепкие зубы впивались в ароматную мякоть, сок стекал по губам.

Рваный блаженно скалился, лапал Терезу жирными руками. Та кокетливо хрюкала и многозначительно ерзала у него на коленях. Подобревший Демид травил анекдоты про тупых москалей. Все дружно ржали и сопровождали их нецензурными комментариями. Горилка и шампанское текли рекой.

Музыка пошла по второму кругу. На нее уже никто не обращал внимания. Нормальный звуковой фон, вроде шума ветра.

Блондин Петро рукавом вытер жир с губ, схватил Ядвигу, подмигнул ей и потащил в дом под дружные аплодисменты Касьяна и Демида. Рваный решил не отставать. Он стряхнул Терезу с коленей, взял ее за руку и повел куда следует.

— Не разбей там чего-нибудь! — крикнул им вдогонку Касьян. — Уяснил, Рваный? Никаких разрушений! — Он уловил запах, спохватился и кинулся снимать с решетки подгоревшее мясо.

Парни выпили по паре стопочек, потом появились Петро с Ядвигой. Блондинка улыбалась, виляла бедрами, хотя в ее лице и походке уже проглядывали первые признаки усталости. Она забыла поправить прическу, волосы торчали как у Пеппи Длинныйчулок. Девица плюхнулась на стул, залпом выпила остатки шампанского из своего бокала. Петро цвел, как вишня.

— Вот такой бабец! — Он показал большой палец и тоже плюхнулся на свое место.

Тут возникла и вторая парочка. Первой шла Тереза, небрежно помахивая бюстгальтером. Блузка на ней сидела криво, все торчало наружу, юбку она надела задом наперед. Девушка была изрядно подшофе. Она придурковато улыбалась, икала, но пока не сбивалась с курса.

Рваный тоже улыбался, но как-то смущенно, стыдливо. Он чувствовал себя неловко, хотя и в нем спиртное плескалось через край.

— Не получилось, — шепнул Демид на ухо Касьяну. — Или кончил, не успев начать. Проблемы с достоинством.

— Это у нас с тобой достоинство, — буркнул Касьян. — А у него недостаток.

Парни загоготали так, что задрожала посуда на столе.

Гнат покрылся пунцовой краской, разозлился.

— Эй, вы чего?

— Не обращай внимания. — Демид отмахнулся, он вздрагивал от смеха. — Это мы о своем, девичьем.

Запасы спиртного подходили к концу, но честная компания продолжала пить.

Блондинка стала жаловаться на изжогу, потом спросила:

— Мальчики, а то, что вы нам подсовываете, это действительно шампанское?

— А как же! — возмутился Касьян. — Лично покупал. Не из подвалов Прованса, ясное дело, но и не паленка. Да не парьтесь, девчата. У нас и горилка не самых изысканных пшеничных сортов. Все бабки на ваши услуги ушли.

Веселье продолжалось, пьяное, куражное. Подломилась ножка стула, и Гнат едва успел вскочить. При этом он схватился за край скатерти, что и повлекло очередные разрушения.

Касьян махнул на все рукой. Он уже и сам был пьян, море по колено.

Девчонки глупо улыбались. Блондинку вырвало. Подруга подхватила ее за талию. Обе поскользнулись, изобразили танцевальное па.

— Мальчики, мы отдохнем, не возражаете? — вяло пробормотала Тереза, судорожно отыскивая точку опоры. — Вздремнем часок, хорошо? И добудьте, ради бога, нормальное шампанское.

Они ушли, покачиваясь, как бойцы после тяжелого боя.

На месте застолья царил бардак — разбитая посуда, перевернутые стулья, разбросанная еда. Парни выпили еще по одной.

Окосевшего Гната потянуло в пляс. Он начал подпрыгивать, махать руками, выписывать кренделя, споткнулся, повалился в малину, огороженную декоративным заборчиком, и стал возиться в ней.

— Пробил защитное ограждение, — заявил Демид и нетрезво захихикал.

— Достал уже этот балбес! — в сердцах воскликнул Касьян Гныш и отправился извлекать товарища из ловушки.

Но и его потянуло в сторону. Ноги спасателя перепутались, и он тоже растянулся на земле под смех товарищей. Вот уроды, никакого сочувствия!

Касьян поднялся и побрел за угол, где его сводный брат Федор установил надувной бассейн для детей. Емкость приличных размеров была наполнена водой. Парень скинул одежду, подтянулся на лесенке, перевалился через борт и завопил. Вода оказалась на удивление холодной. Ничего, нормально, именно то, что нужно. Он нырнул, вынырнул, снова нырнул.

Затряслась нестабильная конструкция. В бассейн плюхнулся Демид, едва не врезав ему пяткой по скуле.

— А я что, рыжий? — провопил Петро и плюхнулся в воду.

— Эй, нелюди, меня подождите! — откуда-то взялся в дупель пьяный Гнат, весь в листве и обломках веток.

Он догадался стащить с себя одежду и свалился в бассейн, как подпиленное дерево, и изрядно нахлебался воды. Приятелям пришлось вытаскивать его и приводить в чувство.

Купание принесло свои плоды. Дурь из парней частично выветрилась. Они оделись и, дрожа, побежали в дом. Им не хотелось оставаться на улице, где к ночи похолодало. Касьян захватил с собой остатки горилки, сунул под мышку нераспечатанную колу.

В гостиной первого этажа спали две полуодетые путаны, разбросав конечности и волосы. Позы девчат были зверски соблазнительными, но дорогу к ним преграждала лужа рвоты.

Впрочем, продолжать разврат у парней желания не было. Они собрались на втором этаже, отчасти протрезвевшие, озябшие. В распоряжении Гныша, живущего в семье брата, были две комнаты. В них он все расставил по-своему, и интерьер оборудовал сам. Родственники в его владения старались не заходить.

В стену был встроен железный шкаф, запертый на ключ. С него свисало коричнево-черное полотнище «Правого сектора». На журнальном столике под аналогичным флажком красовалась пепельница, стилизованная под немецкую каску.

Видное место на стене занимал плакат желто-синей расцветки. На фоне огненного державного трезубца тень всадника с секирой нависла над Россией. Эту страну символизировала лошадь, лежащая на спине и бьющая копытами. Суть картинки самым непонятливым даунам поясняла готическая вязь, переливавшаяся золотом: «Украина убьет Россию!»

Рядом плакат поменьше: солдаты вермахта и УПА, слившиеся в едином наступательном порыве. И сопроводительная надпись: «За Украину!»

На соседней стене какие-то старые фотографии в рамочках. На них марширующие эсэсовцы, пожилая женщина с гордо задранным подбородком, группа вооруженных личностей в полувоенном облачении. Среди них видное место занимал стройный тип в немецком кителе, со шмайсером на груди, высокомерно смотрящий в объектив. Снимок был старый, его старательно ретушировали.

Двадцатишестилетний Касьян Гныш, уроженец Гривова, несколько лет прожил в Ивано-Франковской области, которую упорно величал Станиславской. Потом он несколько месяцев служил в добровольческом батальоне, участвовал в антитеррористической операции, карательных рейдах против жителей Донбасса, чем постоянно хвастался. Ушел он оттуда со скандалом, ходили слухи, что за чрезмерную жестокость. Это надо же так умудриться!

Когда война притихла, Касьян написал рапорт высокому начальству с просьбой направить его в диверсионную школу. Но что-то не срослось. Он служил в военизированной охране и оттуда с треском уволился. Теперь был сам по себе. Искания, мятежная душа, поиск истинного пути.

Парень вернулся на родину, в Гривов, толком нигде не работал. Старший брат Федор политикой не увлекался, имел свой бизнес и большую семью. Возвращение этого патриота было ему не в радость. Родители умерли, дом записан на Федора, но как откажешь родному человечку, пусть и родившемуся от другого отца?

Брат выделил Касьяну место на мансарде, посоветовал устроиться на работу и поменьше увлекаться своими нацистскими штучками. Пора бы и повзрослеть, в конце концов, ума накопить, семьей обзавестись. Сводные братья друг друга не любили, но мирились.

Жена Федора Людмила тоже воротила нос от Касьяна, на что ему было глубоко и искренне плевать.

Он перебивался случайными заработками. Знакомцы из районного отделения ОУН иногда поручали ему сопроводить важное лицо или груз, а то и начистить кому-нибудь рыло. Как-никак восток страны, сепаратистской нечисти хватает.

— Брательник-то твой где? — поинтересовался протрезвевший Демид Рыло.

Многие считали, что Рыло — погоняло, и очень удивлялись, узнавая, что это фамилия, которой он нисколько не стеснялся, даже выпячивал. В юности Демид занимался боксом, потом подвизался в криминальной группировке, зачем-то женился, развелся. Он выбил у бывшей супруги половину квартиры в Тернополе, где и кантовался целый год.

Оттуда Демид и пошел воевать на Донбасс в батальоне «Прикарпатье». Хотел овеять себя неувядающей славой, а заработал конфуз. Воевал он в принципе нормально, вот только слава про эту воинскую часть гуляла весьма сомнительная.

Именно батальон территориальной обороны «Прикарпатье», как выразилась Генеральная прокуратура Украины, «стал первопричиной серии событий, которые повлекли трагедию под Иловайском». Проще говоря, батальон бежал с места несения службы под Амвросиевкой, из-за чего обнажился фланг группировки. Этим воспользовались ополченцы и хорошо накостыляли бравым украинским воякам.

Вспоминать о службе Рыло не любил. Если кто-то поднимал эту тему, он сжимал кулаки и готов был разбить кому угодно «свою фамилию». Прецеденты случались.

— Убыло в Запорожье все святое семейство, будь оно неладно, — отмахнулся Гныш. — Тетка померла, вот они и поперлись на похороны. Как будто им с этого что-то обломится.

— А тебя на хозяйстве оставили? — осведомился Петро.

— Вроде того. Не помню я эту тетку, маленький был, какое мне дело? Рваный, ты чего там завис? Давай посуду. И не вздумай что-нибудь разбить.

— Ага. — Гнат еще не протрезвел, но уже походил на человека. — А это что за кекс, Касьян? — Он кивнул на фотографию времен Второй мировой войны.

— Это ты кекс, — строго сказал Гныш. — А это мой прадед Нестор Бабула. Он командовал отрядом УПА в Прикарпатье. Героическая личность, между прочим. Вот с кого надо делать жизнь, друзья мои. С поляками воевал, с москалями, даже немцев колотил, когда те слишком зарывались. Человек-легенда. Враги боялись его как огня, район, который он контролировал, обходили стороной! — Касьян непроизвольно повысил голос.

— Ты же вроде не Бабула, — сказал Демид.

— И что с того? Дочь у него была, бабка моя. Выросла, замуж вышла, фамилию сменила, оттого и стали мы Гнышами. Но кровь ведь та же! Память осталась, старые фото, архивные документы, подтверждающие, что прадед мой был героической личностью.

— И чем он кончил? — спросил Петро. — Шлепнули его или выжил?

— Там темная история была. — Гныш немного смутился. — Не хочу сейчас об этом. Светлый был человек, чем бы ни закончил. Именно таких нам сейчас не хватает. Повсюду сплошные трусы, кретины и предатели вроде нашего главного алкаша и всей его братии. Продали страну, по кускам растащили, разворовали.

— Это нормально, — попытался пошутить Петро. — Придут русские, а уже нет ничего, все свои украли.

— Да иди ты на хрен со своими шутками! — вспылил Касьян.

Петро примирительно поднял руки, мол, сдаюсь. Он осклабился, тоже еще не протрезвел.

Петро Притупа имел типичную арийскую внешность и такие же жизненные ориентиры. В армии не служил, но занимался дзюдо. На Майдане он дальше всех швырял камни и даже попал по башке сотруднику «Беркута», что заснял на камеру один из его сподвижников.

Потом парень полтора года разгуливал в камуфляже, непонятно кем себя мнил. В компании себе подобных типов он проводил рейды по «русским» кварталам Запорожья, избивал тех, которых считал подозрительными. Это был убежденный сторонник чистоты украинской расы. Он считал ее реально арийской и даже нордической.

— Ладно, вздрогнули, — проворчал Гныш, разливая по бокалам остатки водки.

Парни дружно выпили, занюхали рукавами. Им сразу похорошело, закружились головы, придремавшая дурь приготовилась к возвращению.

— Рваный, какого хрена ты еще здесь? — заявил Гныш. — Топай вниз, бери, что там еще осталось, да живо сюда. Шлюх не буди, ну их на хрен.

— Я тебе что, шестерка, бегать по твоим поручениям? — вякнул Рваный, которого опять развозило.

— Смелый ты стал, Гнат, уважаю. Ладно, сам схожу. Только хрен ты у меня еще бухла получишь.

— Ладно, не заводись, — огрызнулся Рваный. — Не видишь, иду уже.

Товарищи, сдерживая смех, смотрели, как Рваный, держась за стенку, ковылял к лестнице. Он оступился, но успел ухватиться за перила и благополучно достиг подножия.

К Рваному приятели еще со школы относились иронично, хотя до точки кипения старались не доводить. Тоже чревато. Как-то бомж со свалки к нему прикопался, требовал денег, махал тупым ножичком, всячески обзывался.

Гнат терпел до последнего, потом схватил камень и заехал бомжу в рожу! Тот выронил нож, но продолжал ругаться. Рваный в этот миг был неподражаем! Доведенный до исступления, он снова треснул бомжа, а когда тот упал, рухнул на него сверху и бил по роже каменюкой, пока рука не устала. При этом орал что-то дикое, плевался, сверкал глазами.

Перепуганные товарищи едва оттащили его. От головы бомжа осталось жуткое месиво. Парни торопливо зарыли его в мусор, убедились, что не было случайных свидетелей. Гнат еще долго не мог прийти в себя, а потом отчаянно трусил, вздрагивал от каждого стука в дверь, впадал в неистовую панику от телефонных звонков.

Он тоже толком не работал, жил на родительскую пенсию. Гитлера считал кумиром, нашел в Интернете украинский перевод «Майн кампф» и часами не отрывался от этой книжонки. На Майдан Рваный прибежал одним из первых, выворачивал булыжники из мостовой под знаменами «Правого сектора», громче всех орал: «Кто не скаче, той москаль!»

Он вернулся какой-то растерянный, непривычно задумчивый.

— Ты почему пустой? — накинулся на него Гныш.

— Так это самое, хлопцы… — Гнат озадаченно почесал загривок. — Нема там бухла, выпили все. В натуре, гадом буду, не вру, все обыскал. Жрачки есть немного, но какой от нее прок без бухла?

— Так ты сам, скотина, литр горилки расколотил, — заявил Касьян. — У меня все было посчитано. На последние, между прочим, брал!

— Вот так влипли! — Демид схватился за голову и невольно засмеялся.

Мол, вот так всегда. Закон жизни. Нет именно того, что очень надо.

— Хлопцы, так вроде купить можно, — внес он на рассмотрение грандиозную идею. — Тут же ларек круглосуточный. Десять минут физкультурной рыси. Рваный сбегает.

— А почему сразу Рваный? — взвился Гнат.

— А кто литр расколотил?!

Спустя минуту энергичного обсуждения выяснился удручающий факт. Денег нет ни у кого. Вообще. Касьян все истратил на бухло и закуску, Рваный и Петро — на шлюх и такси. Оба собирались перехватить у Касьяна, чтобы до дому утром добраться. Рыло тоже был на мели. Для убедительности он вывернул карманы, в которых обнаружилось аж шестнадцать гривен.

— Ну, вы и нищеброды, — недоверчиво протянул Касьян.

— Ага, на себя посмотри, сейчас зеркало принесу, — огрызнулся Петро. — Может, в долг в ларьке дадут?

— Догонят и еще добавят, — заявил Касьян. — Там Чернявый мазу держит, я ему уже шесть сотен должен. С ним связываться — себе дороже.

— Да, Чернявый — голова, — согласился Демид. — Ему по барабану, что ты весь из себя такой крутой. Что не так — тупо убьет и дом спалит. Может, в доме есть бухло или деньги? Твой Федька что, совсем непьющий?

— Нет тут ни хрена, проверял уже. Федька красное вино по вечерам пьет, за здоровьем следит. И то уже выхлебал. А бабло наличное с собой на похороны взял. Может, у шлюх позаимствовать? Не пустые же они?

— Только не это, — испугался Петро. — Мне этих баб Шапиро лично под расписку выдал, чтобы ни один волосок с их головы не упал, никакого насилия, и шмонать их нельзя. Нет, Касьян, я против Шапиро не пойду, хоть режь меня. Ты лучше не поленись, до соседа сбегай и займи.

— Не побегу, на ножах мы с ним, — отказался Гныш. — Волкодав у него во дворе, и сам в «Грифоне» служит. Нужны мне эти головняки?

Приятели перебрали все доступные варианты и уныло молчали.

Вдруг Касьян как-то хищно засмеялся. Все вздрогнули, уставились на него. Физиономию Гныша искривила злобная гримаса. Он, не мигая, смотрел на фотографию прадеда. Видимо, незримый дух этого святого человека и подсказал парню правильное решение.

— А вот сейчас мы проверим, чего вы, хлопцы, в реальности стоите. Испытаем вас на вшивость, — сказал он. — Едем в другой магазин. Все вместе. Никто не возражает? У меня «Нива» в гараже, бензин в наличии.

— Да нам без разницы. — Демид пожал плечами. — Только ведь в другом магазине тоже за деньги продают, нет?

Касьян, посмеиваясь, вынул из шкафа карту местности, развернул ее, начал водить по ней пальцем. Все невольно потянулись к журнальному столику.

— Вот это Гривов. — Он ткнул пальцем. — Дорога, ведущая из поселка на трассу. Лес, поле, бывший совхоз «Заветы Ильича». Вот Войново. Брательник ездил туда на позапрошлой неделе по каким-то делам. Говорил, на трассе перед Войново открылся частный магазин, «Чертополох» называется. Там любую мелочь можно купить, и винный отдел есть. Стало быть, и склад не пустует. Вкурили, хлопцы?

— А там коммунизм, деньги не нужны? — Скудоумный Гнат явно не вкурил. — Да и далековато ты точку нашел.

— Чего? — Демид подался вперед. — Касьян, ты соображаешь? Так это же…

— Все правильно, — радостно возвестил Касьян. — Поселок Войново и магазин «Чертополох» находятся на временно оккупированной террористами территории. Сорок верст. Двадцать пять — по нашей земле, остальные — по вражеской. Блокпосты ватников находятся здесь и здесь. — Он обозначил точками объекты на карте. — Наши — тут и тут. Прошу поверить специалисту. В округе никого, ночь, движение на дороге минимальное. Война сейчас, к сожалению, не ведется. Поедем проселочными и лесными дорогами, вот в этом месте выйдем на трассу. До объекта останется полтора километра. Фигня, хлопцы, минут за сорок отсюда доскачем. Магазин уже не работает. Взламываем склад, берем себе бухло покрепче, шампунь девчатам, что-нибудь еще и валим домой. В три часа ночи продолжим банкет. Заодно и проветримся, воздухом подышим. Заметут наши, не будут наказывать за то, что ватников бомбанули. Что скажете?

Парни помалкивали. Пьяному, конечно, море по колено, но все-таки.

— Эх, хлопцы, — посетовал Касьян, — пропал в нас дух авантюризма. Перестали лазить во вражеский тыл и рисковать своей жизнью ради паленой горилки. — Он язвительно засмеялся. — Как скучно мы живем, особенно с того дня, когда нам подсунули это гребаное перемирие.

Рваный выудил из кармана плитку шоколада, стыренную со стола, принялся жевать. Остальные задумчиво на него смотрели.

— Шоколад ускоряет работу мозга, — сказал Петро.

— Ага, если есть, что ускорить, — проворчал Демид.

— А что? — Рваный оскалился до ушей. — Поехали, Касьян!

Все заговорили, зашумели, стали дружно ржать, стучать пустыми стопками по столу. Черт возьми, как давно им этого не хватало!

— А ну ша! — Гныш поднял руку. — Наши менты и военные нам не страшны, с ними я договорюсь. Но если что-то пойдет не так на чужой стороне… — Он посмотрел на приятелей, вразвалку подошел к шкафу, вынул связку ключей, отыскал нужный. — Железная дверь заскрежетала и распахнулась. — Но учтите, за каждый ствол несете ответственность. Как вернемся, сдадите по описи.

У парней загорелись глаза, они задышали так жарко, словно из нутра шкафа на них смотрела абсолютно бесплатная голая женщина.

Касьян бережно оттуда извлек автомат «АКС» со складным плечевым упором, положил на стол. Потом настала очередь раритетного нагана образца 1895 года, который выглядел как новый, и восьмизарядного парабеллума времен Второй мировой войны. За ними Касьян извлек на свет божий обрез охотничьей двустволки, любовно протер стволы носовым платком, заглянул внутрь.

— Разбираем, хлопцы, сейчас получите патроны. Только не спрашивайте, где я это взял.

В начале второго ночи неприметная серая «Нива» выбралась с проселочной дороги и остановилась перед въездом на трассу. Касьян погасил огни. Позади осталась долгая болтанка по лесу, лихой пробег по открытому полю, когда парней нещадно подбрасывало и швыряло в разные стороны. Они дважды натыкались на патрули, но заблаговременно уходили с дороги. Гныш был пьян, но конспирацию соблюдал.

— Что, мужики, уже граница? — прошипел Рваный. — Или мы еще у нас?

— Кордон проехали, хрень осталась, прорвемся, — сказал Касьян, завел двигатель, включил передачу и начал медленно выводить машину на трассу, показывая левый поворот.

Блокпост ополчения был справа по дороге, следующий — за Войново, но до него они не доберутся. Нужный объект в полутора километрах.

По трассе пропылил какой-то ночной грузовик со слепящим дальним светом. Касьян выждал, пока тот проехал, повернул с проселочной дороги на главную. Он глянул влево и увидел хорошую примету для поворота на обратном пути. Это был покосившийся столб электропередач, подпертый дополнительной бетонной опорой.

Вторая передача, третья, и старенькая «Нива» бодро побежала по дороге, не такой уж и пустой. Впереди два огонька встречной машины, сзади такие же. Касьян переключился на четвертую скорость, поддал газку. Ветер засвистел в открытые окна, какая-то бесшабашная дурь наполнила голову водителя.

Попутная машина отстала. Навстречу промчалась здоровая фура.

«Совсем обнаглели эти сепары, — подумал Гныш. — Мирное время себе возомнили?»

Вдоль дороги тянулись бескрайние поля, разбавленные перелесками. Мелькнул отворот на грунтовку. За ним начиналось крупное село Войново, в котором не было военных объектов. Значит, бдительность у сепаров нулевая!

Спящая заправка, кучка невнятных строений, обширный пустырь со свалкой, два длинных двухэтажных барака вдоль дороги. А вот это именно то, что треба!

Гныш снизил скорость, повернул направо. Небольшой магазин, гриб на ровном месте. Поблизости от запертой двери не было никаких машин. Окна не горели, вывеска тоже не светилась. Но над крыльцом выделялась в лунном свете мутная надпись: «Чертополох». Значит, верной дорогой ехали.

Касьян погасил фары, дальше крался как вор, в объезд правой стороны здания, едва не цепляя зеркалом штакетник. Он заехал за кустарник, остановился, высунул голову из окна.

Колыхнулась трава, пробежала черная кошка. Хрен с ней!

— Все поняли, пацаны? — спросил он подельников. — Сейчас взламываем заднюю дверь магазина, затариваемся и валим отсюда. Да чтобы тихо! Берите волыны, да не гремите ими. Монтировка у меня. — Он выволок из-под сиденья увесистую железяку.

— А если там сигнализация? — вякнул Рваный.

— Я тебе сейчас дам сигнализацию! — Гныш покрутил кулаком перед носом сообщника. — Ты что несешь, Рваный, какая сигнализация? Она же бабок стоит. Откуда им взяться у этих голодранцев? Тихо!.. — Он затаил дыхание, прислушался, различал глухие голоса.

Что-то лязгнуло, потом раздался скрип. В ночи определенно кто-то был. Звуки доносились из-за угла. Там находилось заднее крыльцо «Чертополоха».

«Кто это? Ночь на дворе, спят усталые игрушки. — Хмельная голова лихорадочно соображала. — Засада? С какого перепуга? Ревизия? Ночью их не бывает. Кто-то решил обнести магазин у нас перед носом? Ага, перебьются, это наша добыча!»

— За мной! — прошептал он и первым выскользнул из машины.

В руках монтировка, за спиной «АКС», сбросить который можно за секунду. Касьян, пригибаясь, добежал до угла, дождался, пока подтянутся все остальные. Он высунулся, снова пробежал, прижимаясь к стене, сел на корточки у угла.

Впритирку к заднему крыльцу стояла банальная «Газель» с раскрытым кузовом. Двигатель не работал, но подфарники горели. В кабине пусто. Очевидно, с этой стороны находился склад с проходом в торговое помещение.

Изнутри доносились глухие голоса, что-то поскрипывало. Ночная разгрузка. Именно сейчас, не раньше, не позже!

Злость ударила Касьяну в голову. Но ничего, он умел преодолевать спонтанно возникающие сложности. Парень на цыпочках побежал через задний двор, запрыгнул на крыльцо и прижался к косяку. Из помещения проникал неяркий свет. Подтянулись подельники.

Касьян прижал палец к губам, первым вошел в помещение. Что-то лязгнуло, издало протяжный металлический звук. Все четверо ворвались внутрь, выставили стволы. Петро, замыкающий процессию, закрыл за собой металлическую дверь.

Да, складское помещение. Блеклый свет. Металлические стеллажи по бокам, проход в торговый зал, холодильники.

У стеллажей с коробками и упаковками товара возились двое мужчин. Они пристраивали на верхнюю полку громоздкий ящик. Рядом стояла женщина средних лет, хорошо сохранившаяся, в куртке, наброшенной поверх домашнего халата. Она царапала карандашом в потрепанной тетради, вскинула глаза, побледнела, попятилась. Мужчины тоже почуяли неладное, обернулись. Ящик, который они запихивали на полку, угрожающе завис на ее краю.

Субъект лет сорока пяти дернулся так, словно собрался прикрыть собой женщину. Он тоже был одет по-домашнему. Сглотнул и облизнул губы молодой парень, видимо, водитель «Газели», так некстати доставивший товар. Родственная связь прослеживалась в лучшем виде. Одно лицо с отцом. У матери он позаимствовал стройность и разрез глаз, в котором смутно прослеживалось что-то азиатское.

Все ясно. У родителей свой магазин. Сын возит товар.

— В чем дело? — сдавленно проговорила женщина.

Можно подумать, непонятно. Стволы, оскаленные пьяные рожи!

— Ревизия, господа! — заявил Касьян и выпрыгнул на середину склада.

Монтировка оказалась не нужна. Он выбросил ее к чертовой матери, и железяка, дребезжа, покатилась по полу.

Налетчики растекались по складу. Петро помчался выяснять, нет ли кого в торговом зале и других помещениях. Остальные ощетинились стволами, ехидно улыбались.

— Это ограбление, уважаемые, — сообщил Касьян владельцам магазина. — Просьба не орать, не сопротивляться, не цепляться зубами за свое барахло. Тогда, может быть, все закончится для вас благополучно.

— Или нет, — заявил Демид Рыло.

— Ублюдки, катитесь отсюда! Вас поймают… — процедил сквозь зубы мужчина.

Он смертельно побледнел, кусал губы и косил по сторонам.

— Сережа, пусть делают, что хотят, — пробормотала испуганная женщина. — Забирайте, что вам нужно, и уходите, только не трогайте нас. Сережа, не задирай их. Петенька, ты тоже молчи.

— Привет, тезка! — заявил Петро, вваливаясь на склад из торгового зала. — Нет там никого. Все тут.

— Вот и славно. — Касьян улыбнулся, вдруг сделал бешеное лицо, передернул затвор. — А ну, семейка хренова, все к стене! Кто пошевелится — убью!

Женщина закашлялась, мужчина обнял ее, загородил собой, с ненавистью уставился на налетчиков. Молодой человек, оказавшийся за их спинами, вдруг украдкой запустил руку в карман.

Его глупость не осталась незамеченной. Гнат Рваный метнулся сбоку, ударил по челюсти. Загремел по полу пистолет. Рваный отбросил его ногой, Петро поднял и хмыкнул. Газовый! Совсем дурак, что ли?

Рваный нанес второй удар. Парень полетел под стеллаж, треснулся спиной об его опору, схватился за разбитую челюсть.

— Ироды, не трогайте мальчика! — крикнула мать.

Родители бросились к отпрыску, свалились перед ним на колени. Дрожь пошла по стеллажу, зашатался ящик, стоящий на краю, повалился на пол с глухим треском. Никого не зацепило.

У парня из разбитого лица сочилась кровь. Он что-то бормотал, плевался. Отец и мать хлопотали вокруг него, женщина плакала.

Касьян подошел поближе, поманил ее пальцем. Она поднялась на трясущихся ногах. Муж хотел остановить ее, но Рваный подлетел к нему, ударил по руке и оскалился, услышав хруст ломающейся лучевой кости. Мужчина упал на колени, схватился за перебитую конечность.

Женщина тяжело дышала, в ней не было ни кровиночки.

— Успокойся, милашка, — проворковал Гныш. — Имя у тебя есть?

— Да, Лариса.

А она была ничего. Старше, чем нужно, но вполне еще. Касьян потянул носом, хмыкнул. Не витает ли в воздухе запах секса? Нет. Шлюх хватило. Да и обстановка не совсем располагала.

— Вот и умничка, Лариса. Почему разгружаетесь ночью? Спать надо, нет?

— Так получилось, — едва слышно проговорила женщина. — Днем Петенька был занят на другой работе, поздно с нее вернулся. Послушайте, мы не сделали вам ничего плохого, берите, что нужно, и уходите.

Какой сознательный и ответственный молодой человек! Жертвует сном, чтобы помочь своим родителям.

— Касьян, я скотч нашел, — деловито сообщил Рваный, стаскивая со стеллажа упаковку с означенным изделием.

— Пошли дурака за скотчем, — тут же пошутил Петро. — Он клейкую ленту и принесет.

— Вяжите их, чтобы не мешались, — распорядился Касьян и нетерпеливо посмотрел на часы.

Долго они возятся, так и ночь скоро пройдет.

Парни вязали владельцев магазина оперативно, пошучивая, похлопывая женщину по ляжкам. Касьян подпрыгивал от нетерпения.

Они уже почти закончили, как вдруг заскрипела входная дверь. Все вздрогнули, схватились за оружие. На пороге склада возник какой-то щуплый взъерошенный мужичонка. Он плохо видел, подслеповато щурился. Явно асоциальный тип — небритый, одетый во что-то мятое и несвежее. На серой физиономии пышно расцветало перманентное похмелье.

— Лариса, это я, — пробормотал он, прихрамывая, вошел на склад, остановился и стал растерянно озираться.

До него дошло, что что-то неладно.

Демид спохватился, перекрыл посетителю отход, убедился, что на улице больше никого, запер дверь на задвижку.

Дядечка в замешательстве озирался, моргал.

— Что за хрень, мужики?..

— Здравствуй, мил человек. — Гныш раздраженно скрипнул зубами. — Мы сегодня за Ларису, с нами разговаривай. Ты что за чудо?

— Хлопцы, да это же я, Валерка Синий, тут рядом обитаю, в бараке. Не спится, решил пройтись, голоса услышал. Трубы горят, мужики, выпить надо срочно, мочи нет. Хотел у Ларисы бутылочку белой перехватить, она же добрая, всегда выручает. Я отдам, мужики, клянусь всем святым. — Он затравленно шнырял глазами, пятился, как-то судорожно ощупывал воздух грязными пальцами.

Мужичок косился на связанных людей, которым Рваный в качестве завершающих штрихов наклеивал полоски скотча на рты.

Налетчики развеселились. Местный алкаш на огонек забрел! Касьяну тоже стало смешно. Он разглядел ящик с водкой на стеллаже, взял бутылку, откупорил со щелчком, вразвалку приблизился к страдальцу.

— Держи, приятель. — Касьян сунул бутылку алкашу. — С собой не дадим, пей тут, сколько сможешь.

Победила неизлечимая страсть! Мужичонка затрясся, схватился за бутылку, начал жадно пить из горла. Передохнул, перевел дыхание, сыто облизнулся. Снова приложился.

— Ох, спасибо, добрый человек, выручил. Дай бог тебе здоровья.

— Да пожалуйста, обращайся. — Гныш осклабился и всадил украдкой заготовленный нож алкашу в живот.

Мужичонка вздрогнул, икнул, уставился на Гныша с каким-то смутным подозрением. Лезвие продолжало вспарывать пузо, разрывать кишечник. Замычали, забили ногами связанные люди. Скалились сообщники.

Касьян с любопытством посмотрел в глаза алкаша и немного отстранился, чтобы не испачкаться. Нож сделал свое дело. Гныш вынул его и вытер о замызганную курточку местного жителя, пока тот не упал. Глаза алкаша закатились, он повалился на бок, вздрогнул пару раз и затих. Кровавая каша вылезала из распоротого живота.

— Как свинью, — заявил Петро. — Нормально ты его, Касьян.

— Чего стоим, зубы скалим? — прорычал тот. — Живо хватаем, что тут есть, да едем до хаты!

Закипела бурная деятельность. Налетчики тащили в машину водку, коньяк, причудливую бутылку заморской текилы, которая, к сожалению, была в единственном экземпляре. Петро и Рваный забрасывали в пакеты упаковки с фруктами, копченую колбасу, сыры, деликатесную грудинку. Рваный обнаружил копченые свиные уши и швырнул их до кучи. Петро стаскивал с витрины вино, шампанское для шлюх, волок в охапке коробки с конфетами. Все это парни как попало бросали в багажник.

Пока они возились с продуктами, Демид монтировкой вскрыл кассу и захихикал, потрясая худенькой пачкой рублей и гривен. Гныш отобрал у него добычу, сунул к себе в карман и пробормотал, что позднее поделит ее по справедливости.

На операцию по очищению магазина ушло минут десять. Вроде все.

— Валим, Касьян? — спросил Демид.

— А с этим натюрмортом что? — Петро ткнул пальцем в кучку связанных людей.

Те помалкивали и тоскливо наблюдали за грабителями. Вопрос был очень даже интересный. Хозяева магазина развяжутся совместными усилиями, сообщат сепарам, патруль вызовут. Да еще и видели их лица.

Касьян стащил с полки бутылку дешевого коньяка, откупорил, выбросил пробку. Он с удовольствием сделал несколько глотков, срыгнул, вытер рукавом мокрые губы. Остальные последовали его примеру. Спиртного на складе оставалось прорва.

В голове Касьяна снова зашуршало, его потянуло на подвиги. Он подошел к несчастным «бизнесменам» и уставился на них с нескрываемым любопытством. Занятная штука — заглядывать в глаза людям, обреченным на смерть. Женщина окоченела. Ее муж метал молнии. Сын затравленно озирался.

— Кончай их, хлопцы, — процедил он. — И пошли отсюда.

Ох уж этот кураж! Смерть ненавистным оккупантам и их соглашателям! Рваный вскинул обрез, выпалил дуплетом в лицо парня. Брызнула кровь из обезображенного куска мяса. Его отец мычал, извивался.

— Смотри-ка, он что-то сказать хочет, — заявил Петро, дважды выстрелил из парабеллума, глотнул пороховой дым, закашлялся. — Странно, работает музейный экспонат.

Обе пули попали в сердце. Мужчина вздрогнул, как-то сразу остекленел. Демид прицелился из нагана и задержал палец на спусковом крючке. У женщины потухли глаза. Демид палил, как киношные ковбои на Диком Западе. Пальцем правой руки давил на спусковой крючок, ребром левой ладони бил по курку. Он опустошил весь барабан и начал шарить по карманам, где россыпью валялись патроны.

Женщина еще была жива. Мазила хренов! Несколько пуль ее только ранили. Она жалобно стонала.

Рваный переломил ствол обреза, вставил патроны. Снова грянул дуплет. Крупная дробь снесла половину черепа.

Парни побежали, как от чумы. Они ведь учинили жуткий грохот. До ближайших бараков метров двести. Там люди! Убийцы, истекающие адреналином, промчались по двору, с воплями загрузились в машину. Уноси, родимая!

Гныш лихо развернулся на пустыре за магазином. Машина тряслась на ухабах, пассажиры подпрыгивали.

— Эх, погуляли, мать его! — истошно выкрикнул Рваный, в которого вселился какой-то дурной бес. — Вот это жизнь, хлопцы! Пусть долбаные ватники знают, что мы всегда их достанем!

У магазина все было тихо, но когда Гныш поворачивал на трассу, по ушам парней ударил истошный вой. От центральной части Войново неслась машина с включенной сиреной и сверкающим проблесковым маячком. Надо же, как быстро.

Видимо, обитатели барака услышали пальбу, сообразили, что в магазине беда, и стукнули ментам. Пост оказался совсем рядом, у трассы.

Гныш утопил в пол педаль газа. «Нива» как пришпоренная, полетела по асфальтовой дороге. Парни дружно матерились, высовывались в открытые окна. Подумаешь, волки позорные!

Это действительно была патрульная машина. Менты, сидящие в ней, все поняли, не стали заезжать в магазин, помчались за улепетывающей «Нивой». Ветер врывался в салон, кружил дурные головы. Тачка у милиции оказалась проворнее, настигала беглецов.

Включился динамик, прозвучало требование немедленно прижаться к обочине и остановиться.

— Он же номер не назвал! — заявил пьяный в стельку Петро. — Как мы можем остановиться? А вдруг это не нам, а водителю другой «Нивы»?

— А у нас номера заляпаны грязью, — сказал Рыло. — Оттого они и прочесть их не могут!

Прогремел предупредительный выстрел. Зря они так. Как красная тряпка для быка!

Рыло схватил автомат Гныша, который не мог отвлечься от дороги, высунулся из окна и принялся бить короткими очередями. Остальные лупили из пистолетов. «Нива» переливалась вспышками, неслась по дороге искрящейся кометой.

Одна из пуль, выпущенных парнями, пробила капот ментовской машины. Та сбросила скорость, завиляла, но водитель удержался на дороге. И снова из нее загремели выстрелы.

Попаданий не было. Касьян умело маневрировал, но пропустил в азарте гонки тот самый поворот на проселочную дорогу. Хотя чего переживать, все равно нельзя притормаживать. Теперь без вариантов, только прямо. А впереди блокпост ненавистных колорадов! До него не больше километра.

— Касьян, ты куда? — взвизгнул Рваный. — Там же ватники!

— А я взлететь могу, да? — огрызнулся Гныш. — Готовьтесь, хлопцы, сейчас нам поплохеет!

На блокпосту уже метались люди. «Нива» приближалась к нему, а милицейский патруль очень кстати начал отставать. Видно, пуля что-то повредила в движке. Машина встала на обочине, из-под капота повалил дым. Но приятных сюрпризов не ожидалось.

В дальнем свете фар суетились люди. На проезжую часть рывками вылезал «УАЗ», чтобы перегородить ее.

— Хлопцы, огонь из всех стволов! — завопил Гныш. — Мочи москалей на хрен!

«Нива» кометой пронеслась через пост. Неодолимого заграждения на дороге не было, не война же. Ленты с шипами сепары раскатать не успели. Возможно, милиция шумнула на блокпост. Мол, надо задержать людей, предположительно причастных к пальбе в магазине. Ополченцы колебались. Стрелять на поражение? А если ошибка?

Пока они сомневались, шквал огня накрыл их с головой. Сепары едва успели попадать в траву. Кого-то из них зацепила пуля, он катался по земле, корчился от боли.

«Нива» пронеслась в нескольких сантиметрах от застывшего «УАЗа», Гныш до предела утопил педаль газа. Последняя передача, быстрее некуда! Парням казалось, что сейчас они взлетят. Все они орали дурными голосами. Ухабов на этом участке не было, что и спасло убийц.

Ополченцы с запозданием включились в погоню. «УАЗ» набирал обороты, но медленно. Свет фар отдалялся, сепары перестали стрелять. Еще одна дорога ответвлялась от шоссе, пропадала в лесу.

Теперь Гныш среагировал. Он заложил такой вираж, что пассажиров чуть не сплющило. Правые колеса «Нивы» норовили оторваться от земли, она нырнула в кювет и зашлась в сумасшедшей трясучке.

— Смерть врагам! — истошно скандировали пассажиры.

Кончился лес, «Нива» запрыгала по полю. Гныш мертвой хваткой вцепился в баранку. Что-то массивное съехало за ними с трассы. Открыла огонь автоматическая скорострельная пушка, установленная на броне. Взрывы гремели справа, слева, сзади.

— Колорады БМД подогнали! — выкрикнул Гныш. — Держитесь, хлопцы!

Резвый «УАЗ» обогнал боевую машину мобильной группы прикрытия границы, скакал за преступниками, как сноровистый козлик. Стена пыли скрывала габаритные огни «Нивы». Гонка по пересеченной местности продолжалась несколько километров.

Пушка била, не переставая, снаряды ложились все точнее. Гнышу пришлось убираться с дороги, чтобы не попасть под прямое попадание. «Нива» подлетала на буграх, от нее что-то отвалилось.

Впереди мелькала полоска леса, до нее оставалось метров триста. Погоня тоже ушла с дороги, сокращала расстояние.

— Держись, братва! — завизжал Гныш.

— Касьян, ты куда? — выкрикнул Рыло. — Там же лес!

Гныш прекрасно знал эту местность. Лес разреженный, «Нива» там пройдет. За опушкой покатая лощина, тянущаяся в западном направлении. Километр до проселочной дороги на Крыжовку.

Под заупокойный вой пассажиров, охреневших от перегрузки, «Нива» влетела в лощину, заросшую мелким кустарником. Касьян крутанул баранку вправо, и тряска достигла апогея. Сзади долбила пушка, но преследователи потеряли беглецов из вида.

Гныш схитрил, проехал метров двести, подминая чахлые кусты, рванул на южную оконечность склона, заехал в рослый малинник и погасил огни. Парни сидели, не дыша. Неуклюжая стальная туша, не знающая препятствий, промчалась ниже. «УАЗ» шел где-то сверху.

Конец ознакомительного фрагмента.