Возмездие придет в камуфляже

Александр Тамоников, 2011

Российско-американская спецгруппа «Марс» предназначена для выполнения любой боевой задачи. Но, несмотря на высочайший уровень подготовки бойцов, «Марс» уже понес первые потери – как среди американцев, так и среди русских. И вот – новая беда… В Афганистане талибами была взята в плен сержант армии США Луиза Крофт. Это серьезный удар по объединенной спецгруппе – ведь Луиза обладает важнейшей секретной информацией по проекту «Эльба». Женщину ожидают страшные пытки и публичная казнь. Чтобы вызволить Крофт из талибского плена, оперативно разрабатывается предельно рискованная и максимально жесткая операция, в которой проиграть нельзя… Книга также выходила под названиями «В плену у талибов» и «Проиграть нельзя»

Глава третья

Пятое сентября, воскресенье

«Тойота», ведомая старшим лейтенантом Самойловым, въехала на территорию аэропорта через служебный пропускной пункт в 9-40. Находившийся рядом командир «Марса» полковник Тимохин указал подчиненному на «Ту-154», стоявший возле ангаров:

— Туда, Сережа! Судя по тому, что возле борта стоит машина заместителя Феофанова, это и есть мой самолет.

Самойлов подвел автомобиль к «Ту-154». Тимохин покинул «Тойоту», и тут же от «Мерседеса» к нему подошел генерал-майор Потапов.

— Здравствуй, Саша.

— Здравия желаю, Владимир Дмитриевич.

Офицеры пожали друг другу руки.

— А тебе идет штатская одежда! — отметил заместитель начальника ГУБТ.

— Просто мы привыкли видеть друг друга больше в военной форме… Но костюм действительно хороший. Только жарко в нем в Афгане будет. Впрочем, мне в нем красоваться недолго.

Потапов достал из кейса пакет.

— Здесь документы сотрудника МИД по культуре и командировочные. В Кабуле тебя встретит офицер ФСБ майор Павлов, он же обеспечит всем необходимым для встречи с агентом СВР, в том числе и прикрытием. Но с этим определитесь на месте.

К самолету подъехал микроавтобус. Из него начали выходить люди, мужчины, женщины, и подниматься на борт самолета.

— А это что за делегация, Владимир Дмитриевич? — спросил Тимохин.

— Сотрудники посольства, возвращаются из отпуска… Ты смотри, Саша, поаккуратней в Кабуле. Если Ревунов раскрыт и работает на талибов, то в его доме тебя могут ждать неприятности.

— Да нет! Талибы, зная, кто я, не станут меня брать, тем более в доме своего человека. Они прекрасно понимают, что за мной будут наблюдать. Уничтожать меня нет никакого смысла. Талибам надо знать, зачем я вызвал на встречу агента, и попытаться выяснить планы отряда по Крофт. В Кабуле не произойдет ничего. А вот в Пакистане… Там возможно все что угодно.

— Сканер с тобой?

— Да, в часах. Я определю, ведется ли прослушка или съемка нашей с Реви встречи.

— Хорошо. Но если что, сразу же подавай сигнал тревоги. Ребята из охраны посольства вытащат тебя из дома Реви.

— Этого, уверен, не потребуется.

— Что ж, пора и тебе на борт, до вылета остается менее получаса.

— До встречи, Владимир Дмитриевич. Надеюсь, завтра вечером обратным рейсом я вернусь.

— До свидания, Саша!

Тимохин поднялся на борт «Ту-154». Лайнер вырулил на одну из взлетно-посадочных полос и, разогнавшись, поднялся в воздух и взял курс на юго-восток.

В 15-10 по местному времени, строго по графику, самолет российского дипломатического ведомства приземлился в международном аэропорту Кабула. Впрочем, тот мало чем напоминал гражданский аэропорт — скорее, военный аэродром. Так было и во время войны восьмидесятых годов — пассажирских воздушных судов единицы, все больше военно-транспортных, истребителей и вертолетов различного предназначения. Только сейчас — натовских, в основном американских. Тимохин вышел из самолета последним, не считая, естественно, экипажа. С трапа увидел довольно молодого человека в белоснежном летнем костюме, не могущем скрыть военной выправки его владельца.

— Майор Павлов?

— Просто Павлов, а лучше Владимир — так проще, Александр Александрович.

— Значит, мы знакомы?

— А разве нет?

— Ну, тогда здравствуй, Володя!

— Здравствуйте, Александр Александрович. Прошу в автомобиль.

Офицеры прошли к «Опелю», ждавшему пассажиров у огромного американского военно-транспортного самолета. Через полчаса автомобиль въехал на территорию российского посольства. Следом вошел и автобус, доставивший сотрудников, вернувшихся из отпуска. Павлов провел Тимохина в свой кабинет. Тот был обставлен новой мебелью; почти неслышно в углу шелестел мощный кондиционер, от которого в кабинете было прохладно.

— Как насчет обеда, Александр Александрович?

— Да перекусил на борту. Поужинаю у знакомого, а вот от крепкого зеленого кандагарского чая не отказался бы.

— Сделаем!

Павлов вызвал женщину и попросил приготовить чай. Как только она вышла, Тимохин поинтересовался:

— В штат охраны посольства входят и очаровательные дамы?

— Эта дама, товарищ полковник, по штату официантка, в действительности же мой секретарь. А по совместительству и моя супруга.

— Неплохо, Володя. Служба у вас тут — позавидуешь.

— Куда послали, там и служим. Мы с Леной, естественно, предпочли бы, скажем, Париж или Рим, но… партия сказала — надо, комсомол ответил — есть!

После чаепития Тимохин присел за приставку рабочего стола офицера ФСБ.

— Теперь приступим к делу, майор!

— У меня все готово.

Павлов достал из сейфа план-схему, разложил ее на приставке.

— Это район посольства и центрального базара. Красным овалом обозначено местонахождение дома господина Абдуллы Реви. Наши люди сегодня с утра походили там. Реви дома с семьей. Из посторонних только водитель джипа, на котором вчера вечером приехал Реви. Ничего подозрительного наши люди не заметили.

— Вы проверили дом на предмет технического наблюдения?

— Да, конечно. Внешнего наблюдения не ведется. По крайней мере, до сего времени не велось. Что будет дальше, как говорят по телевидению, покажет время.

— Одежда?

— Готова, вам надо примерить ее. И бородку заодно.

— Позже, перед выходом.

— У нас должно остаться время на замену.

— Предлагаете примерить сейчас? Хорошо. Где мы можем это сделать?

— Здесь же. Минуту…

Павлов вышел и вернулся с женой, которая внесла национальную одежду афганцев. Та оказалась по размеру. Бородка сильно изменила внешность Тимохина. В новом одеянии он ничем не отличался от обычных жителей Кабула. После примерки офицеры обсудили план прикрытия Александра.

— Я буду находиться недалеко от вас, на машине с афганскими номерами. Рядом с домом Ревунова в подсобке местного дукана займет позицию мой человек. Из лавки дом агента СВР просматривается хорошо — фасадная его часть. Я же, сопроводив вас, стану в проулке с тыла усадьбы. Прослушку вести не будем. Аппаратура сработает лишь на сигнал тревоги, тогда к объекту в течение пяти минут прибудет отряд охраны и полиции.

— Все, перечисленное тобой, отставить! — приказал Тимохин. — На встречу я пойду один, без сопровождения. Наблюдения не выставлять. Тебе оставаться в посольстве и действовать исключительно по сигналу тревоги. В этом случае закольцевать район.

— Но вы можете оказаться в заложниках…

— В доме Ревунова, если тот окажется предателем, меня возьмут в заложники даже при условии, что его усадьбу окружит батальон американской морской пехоты. Так что давай обойдемся без лишней суеты.

— В таком случае, товарищ полковник, мне необходимо иметь ваше письменное распоряжение о запрете на прикрытие.

— Никаких проблем. Давай лист бумаги, я напишу все, что надо.

Оформив распоряжение, Александр взглянул на часы:

— 17-20. Проверим работу сканера. У вас в кабинете установлены видеокамеры и «прослушка»?

— Нет.

— Так установите.

Специалисты Павлова принесли камеры, «жучки», подключили их. И тут же Тимохин почувствовал легкое покалывание на запястье.

— Все нормально, сканер работает. Мне нужна связь с Москвой.

— На столике в углу спутниковый телефон. Я выйду, вы можете связаться с кем угодно. Секретность переговоров гарантирую.

— Хорошо. У вас найдется комната для непродолжительного отдыха?

— Вам отведен двухкомнатный номер в гостевой части жилого здания.

— Прекрасно!

Павлов вышел. Тимохин подошел к столику. Сканер молчал — значит, кабинет майора ФСБ действительно не наблюдался. Александр снял трубку, набрал длинный номер. Феофанов ответил незамедлительно:

— Да, Саша?

— Я на месте, Сергей Леонидович.

— Мне уже доложили об этом, как и об обстановке в районе дома Реви. Мне сообщили также план твоего прикрытия.

— Я отказался от него.

— В принципе, я сделал бы то же самое. Кроме, пожалуй, площади у базара. Вечером там могут оказаться наркоманы, охотники за чужим добром. Времена, Саша, изменились, и грабежи в Кабуле сейчас стали делом обыденным. Не то что в восьмидесятые, когда наши войска патрулировали город вместе с местной милицией… На площадь тебе следовало бы взять кого-нибудь из посольства.

— Павлов предлагал прикрывать меня у базара, но я думаю, что о моей безопасности позаботится Ревунов. А нет, так с грабителями или наркоманами как-нибудь и один разберусь.

— Не сомневаюсь, но нам не нужен шум.

— Не будет никакого шума, Сергей Леонидович.

— Что ж, тебе видней! После разговора с Реви по возвращении в посольство звонок мне. Никакого подробного доклада, лишь подтверждение, что ты на нашей территории, и общее впечатление от встречи. Ну, ты понял меня…

— Понял! Как обстоят дела с подгруппой Шепеля?

— Она уже в Термезе. Жду доклада о вылете в Афганистан.

— Все ясно! До связи, Сергей Леонидович!

Тимохин отключил телефон и вышел в приемную, где находились Павлов с супругой.

— А теперь, друзья, я хотел бы отдохнуть.

— Лена, — обратился к жене Павлов, — проводи, пожалуйста, товарища полковника в его апартаменты. И не забудь афганскую одежду. Мне зайти к вам в 19-00, Александр Александрович?

— Не надо. Ровно в семь я буду здесь. Отсюда вы вывезете меня в город.

…В 19-20 Тимохин вышел на площадь базара. В глаза бросилась пустынность ранее всегда оживленного, шумного места. Торговцы, закончившие работу, разъехались. Те, кто задержался, грузили товар в пикапы и арбы. Слабый ветер ворошил кучи мусора. Все это создавало угнетающую атмосферу. Гражданская война, вспыхнувшая в Афганистане сразу же после выхода из страны ограниченного контингента советских войск, недолгое, но разрушительное правление талибов, присутствие — непонятно, с какой целью — так называемых Сил по поддержанию мира — все это изменило Кабул до неузнаваемости. Изменились и люди. Мимо прошел сравнительно молодой афганец. Остекленевшие, навыкате, глаза, синяки под ними, заметно трясущиеся губы говорили о том, что он подвержен наркомании. У стены — груда одноразовых шприцев. Афганцы, никогда ранее не употреблявшие ничего сильнее марихуаны, или, по-нашему, анаши, теперь вовсю кололись героином. Информация о том, что спецподразделения США специально распространяют среди населения сильнодействующие, в том числе и синтетические, наркотики, подтверждалась. Силы по поддержанию мира нашли способ, как поддерживать мир. Утопи страну в наркотиках — и управляй ею как хочешь. Наркоман не в состоянии воевать. Без дозы он слаб, под дозой безумен, вследствие чего неуправляем и лезет под пулю, не задумываясь. Мозг не работает, какие тут думы? Такого противника уничтожать легко — как на охоте отстреливать беззащитных, мечущихся в ужасе загнанных животных. Однако не все в этой части удалось США и его союзникам, хоть подобная тактика и приносила свои плоды. Ночью в Кабуле активно действовали отряды пуштунов — «охотники на американцев». Не проходило суток, чтобы гарнизоны коалиции и их мобильные патрули не подвергались обстрелам либо прямым нападениям. Очевидно, ни в Ираке, ни в Афганистане американцам не удалось установить марионеточные режимы, способные удерживать власть. Руководству Советского Союза это удавалось в свое время, американцам — нет. Судя по всему, скоро они бросят эти страны и вынуждены будут вывести свои войска. Вот только уйти, как частям Советской Армии — с расчехленными знаменами, под марш оркестров, спокойно, без особых проблем, — у войск коалиции не получится. Конечно, здесь не пройдет вьетнамский вариант, но потери западники могут понести огромные…

Из размышлений, невольно захвативших Тимохина посреди площади, его вывел знакомый голос:

— Приветствую вас, полковник. Вот и свиделись.

Александр обернулся. Перед ним, склонив по обычаю голову и прижав руки к груди, стоял Абдулла Реви, он же майор Службы внешней разведки Сергей Ревунов. Говорил агент на русском зыке.

— Здравствуй, Сергей, — так же слегка поклонился Тимохин, — рад видеть тебя живым и невредимым. Как твоя семья?

— Вы интересуетесь делами дома и семьи знакомого человека как истинный мусульманин, — улыбнулся Ревунов.

— Так не в первый раз здесь, обычаи знаем. А за нами кое-кто поглядывает…

— Не беспокойтесь, это мои люди.

— Я так и понял.

— Пройдемте к машине, она стоит слева от ворот.

— Бежевый «Форд»?

— Да. Поедем ко мне. Угощенье уже ждет в главной комнате. Для вас я купил прекрасный коньяк. Армянский, между прочим.

— Что ж, за встречу не грех и выпить.

Тимохин и Ревунов прошли к внедорожнику Сергея. Реви сел за руль и вскоре завел автомобиль в широкий двор своей усадьбы. Его супруга, прикрыв лицо платком, подала мужу и гостю таз с водой — омыть руки. Сняв обувь, офицеры прошли в главную комнату мужской половины дома. Посреди большого персидского ковра, на шелковой скатерти были выставлены различные кушанья. Стояла и бутылка коньяка с одной рюмкой, а также пепельница для Тимохина. Сканер, вмонтированный в часы командира отряда особого назначения, молчал; значит, ни видеонаблюдения, ни прослушивания — по крайней мере, этой комнаты — не велось.

Разлив по пиалам чай, Ревунов спросил:

— Ваш вызов на встречу, как я понимаю, связан с похищением помощницы погибшего у Джикунзи полковника Харсона, Луизы Крофт?

— Меня больше интересует, каким образом ты оказался замешан в этой истории?

— Понимаю. У вашего командования — и у моего — возникли подозрения, не раскрыт ли я и не принужден ли работать на талибов?

Александр отставил пустую пиалу, прикурил сигарету:

— А разве для подозрений не было оснований?

— Возможно, и были, но для талибов я остаюсь прежним Абдуллой Реви, а не майором Ревуновым. То, что именно меня Абдулла Темирзай попросил — я подчеркиваю, попросил, а не приказал — обеспечить встречу похищенной Крофт и переправку ее в Пакистан, есть чистая случайность. И я мог вполне отказаться от поездки в Дали, куда доставили помощницу Харсона, но тогда мы не узнали бы — по крайней мере, быстро, — куда ее перебросили и где она содержится сейчас… Но давайте, полковник, прервемся и отведаем горячее мясо молодого барашка.

— Ничего не имею против.

Реви хлопнул в ладоши, и жена внесла в комнату чашу с дымящимся ароматным мясом, лепешки, всевозможные приправы. Выставив кушанья на скатерть и поклонившись, она, пятясь, покинула помещение.

— Ты уже привык к подобному обращению с женщинами? — прищурился Тимохин.

— Да нет, — улыбнулся Сергей. — Она ведет себя согласно обычаям, лишь когда в доме гость или гости, а так у нас нормальные светские отношения. Дети воспитываются строго, но на то они и дети… Однако покушаем, пока не остыло мясо.

— И коньяк!

— И коньяк, — улыбнулся агент.

Он распечатал бутылку, налил рюмку. Тимохин выпил.

— Да, действительно, отличный коньяк, не бурда, что у нас в супермаркетах и кабаках продается.

Конец ознакомительного фрагмента.