Генеральная зачистка

Александр Тамоников, 2012

Над российско-американским проектом «Эльба» нависли тучи. В высших эшелонах власти США всерьез обеспокоились убийственной эффективностью и практической неуязвимостью объединенной боевой группы «Марс». Американцы приняли решение временно приостановить проект и отозвать его участников на свои базы. Вернулись в Россию и спецы из отряда «Орион». Но недолго сидели они в военном городке, изнывая от безделья. Совершенно случайно старший лейтенант Самойлов вышел на организаторов преступного бизнеса, связанных с терроризмом. Был бы повод, а ввязаться в драку парни из спецназа всегда готовы…

Все, изложенное в книге, является плодом авторского воображения. Всякие совпадения случайны и непреднамеренны.

Глава первая

Горный учебный центр временного базирования российско-американского отряда специального назначения «Марс». Келяджи, Туркмения, пятница, 15 октября

Отряд, выполнивший очередное задание в Афганистане, находился на горной базе уже почти неделю. Ранее ожидалось, что сразу по прибытии в Келяджи специальному подразделению будет поставлена новая задача, но дни проходили за днями, а никакой задачи никто не ставил. Личный состав откровенно бездельничал. Командира отряда полковника Тимохина и его заместителя Джона Дака куда-то вызвали — то ли в российское посольство, то ли в американское, — и бойцы были предоставлены сами себе. Подобная ситуация складывалась впервые, и никто ничего не понимал.

После ужина Шепель с Ларсеном устроились в своем отсеке. Российский майор прилег на кровать, американский сержант включил музыкальный центр. Музыка раздражала Шепеля. А еще больше раздражало пританцовывание приятеля в такт ритмичной музыке и речитативу исполнителя.

— Пол! — наконец, не выдержав, рыкнул Михаил.

— Да, сэр? — улыбаясь, ответил Ларсен.

— Что «да»? Выруби свою шарманку, или я расстреляю ее к чертовой матери вместе с этой идиотской музыкой!

— Чем тебе не нравится рэп, Майкл?

— Всем! Я предупредил, а ты меня знаешь…

Ларсен очень хорошо знал боевого товарища, поэтому выключил музыкальный центр и присел на край своей кровати.

— Ну, и что дальше? С музыкой хоть время быстрее бежит, а так будем просто смотреть друга на друга… Или предлагаешь завалиться спать? Так это бесполезно — я лично днем выспался, сейчас не усну.

— Предлагаю спирту выпить.

— Откуда у тебя спирт, Майкл? — удивился Ларсен. — Мы же при переброске нигде более получаса не находились, да и то под контролем Тимохина.

— Откуда… От верблюда!

— Не понял! Как связаны между собой верблюд и спирт?

— Напрямую… Короче, у меня есть фляга, в ней где-то пол-литра, пить будешь?

Американский сержант почесал затылок:

— А-а-а… Давай, Майкл, все не так тоскливо будет.

— Верное решение. Возьми кружки и вали в столовую; помой тару, налей воды в баклажку да закуски какой-никакой прихвати.

— Где же я возьму закуску?

— Мозги включи, сержант! Где у нас хранятся запасы продовольствия?

— В бытовке столовой. На стеллажах сухой паек, остальное в холодильнике.

— А чего тогда спрашиваешь? Возьми пару коробок сухпая, вот и закуска.

— Я один все не донесу.

— Нет, тебе точно долго без дела сидеть нельзя, тупеешь на глазах… Сумку возьми, чудила.

— Майкл, не надо на меня ругаться.

— Ты погляди, какой обидчивый! — изобразил удивление Шепель. — И вообще, позволь узнать, с каких это пор сержанту стало разрешено обсуждать действия майора?

— Мы не на службе.

— А где, по-твоему? В кабаке на Арбате или где-нибудь на вашем американском ранчо? Мы на базе временного нахождения, а значит, на службе. Так что, сержант, взял сумку и шагом марш в столовую!

— Слушаюсь, сэр.

— И перестань кривляться.

— На тебе вынужденное бездействие тоже плохо отражается…

— Ты еще здесь?

Сержант американской группы «Ирбис» вышел из отсека.

Через минуту к Шепелю заглянул капитан Дрозденко:

— Как дела, Миша?

— Хреново… А ты чего шарахаешься по модулю?

— Да вот ищу, с кем в нарды сыграть или, на худой конец, в картишки перемахнуться…

— Ты зашел не по адресу. Кима разведи на нарды. Но под интерес, так просто он зарики не бросает.

— Да был я у Кима, фильм какой-то по видаку смотрит.

— Но и здесь тебе компаньона не найти.

— Да понял уже… А чего твой Ларсен с десантной сумкой к столовой пошел?

— Кружки мыть.

— Чего? Кружки? На весь отряд, что ли?

— Сумку взял просто вытряхнуть.

— Понятненько… Охо-хо… Ладно, пойду спать. Кто бы знал, как надоели эти горы!.. Кстати, над Ираном гроза нехилая, отсюда видны молнии, эхо раскаты грома доносит.

— Ну и что?

— А то, что к нам идет.

— Не факт.

— Не факт, но река разольется однозначно.

— И что?

— Ничего…

— Спокойной ночи, Андрюша!

— Спасибо. Скучный ты тип. Все, пошел к себе.

Вскоре вернулся Ларсен, поставил сумку на стол:

— Дрозденко в столовую заходил — я как раз кружки мыл, — хмыкнул и пошел на улицу.

— Он и сюда заходил. Кто еще шарахается по модулю?

— Больше никого не видел.

— Давай, доставай чего принес.

— Может, дверь стулом подпереть? — Отсеки модуля не имели запоров.

— А толку? Кто захочет, тот войдет.

— Тоже верно…

Ларсен выставил на стол две коробки сухого пайка, бутылку воды и кружки. Распечатал коробки, открыл банки с тушенкой, галеты; остальное бросил обратно в сумку, которую отправил в угол отсека.

— Готово, сэр!

Шепель достал из-под подушки армейскую фляжку.

— И где все же ты, Майкл, умудрился успеть достать спирт? — поинтересовался Пол.

— У летунов в Термезе.

— А! То-то я видел, как ты с каким-то офицером у вертолета разговаривал…

— Видел — и забудь.

Шепель разлил в кружки граммов по сто, взглянул на Ларсена:

— Разбавлять будешь?

— Пожалуй, да.

— Разбавляй, а я так!

Майор и сержант выпили, закусили, прикурили по сигарете, сбрасывая пепел в пустую банку из-под «Пепси», приспособленную под пепельницу.

— Майкл, ты с Тимохиным дружишь… Скажи, он ничего не говорил, почему нас держат здесь без дела и сколько это продлится?

— Ты не хуже меня знаешь, что его с Даком внезапно вызвали в Кабул. Больше Саныч ничего мне не говорил.

— А сам как думаешь?

— Никак. Придет время, все узнаем.

— И чего тут держать? — вздохнул Ларсен. — Отправили бы по базам…

— По Настеньке своей соскучился?

— Да. А что, разве это странно? Ты же тоже наверняка по жене и сыну скучаешь.

— Сравнил… Кстати, как она себя в Кувейте на вашей базе чувствует?

— Превосходно! Ей там нравится.

— Не думаешь, что может с другим, старше тебя по званию, роман закрутить?

— Честно? Думаю, Майкл. Но верю, что этого не произойдет.

— И это правильно. Верь. Без веры человеку никак нельзя. А почему ваших жен не отправляют в Штаты, а держат в Кувейте?

— Не знаю. Не думал об этом.

— Значит, руководство проектом не исключает, что группы предстоит отправить на базы.

— Это было бы неплохо.

— Неплохо, — согласился Шепель и налил по второй.

В это время в отсек заглянул связист отряда старший лейтенант Самойлов.

— Оп-па, это я удачно зашел, — произнес он, увидев фляжку и кружки на столе. — Вот, как чуял, что Шепель обязательно где-нибудь пойло надыбает.

— А твоя интуиция не подсказала, что тебе от этого ни хрена не светит?

— Нет, вот этого интуиция не подсказала.

Самойлов присел к столу, принюхался:

— Спирт. Чистоган. Наливай, Миша.

— А может, тебе всю фляжку отдать?

— Да ладно, не жмись! Сейчас ты поставишь, потом я. Друзья должны помогать друг другу.

— Пятьдесят капель, и ни грамма больше, — категорично заявил Шепель и налил связисту ровно пятьдесят граммов.

— Хозяин — барин…

Шепель налил, Самойлов выпил. Резко выдохнул воздух: «Ух! Хорошо пошла». Не закусывая, прикурил сигарету. Ларсену пришлось открывать окно, выпуская на улицу облако табачного дыма.

— От Тимохина ничего не слышно? — спросил у Самойлова Шепель. — Не выходил на связь?

— Нет. Как уехал с Даком, так молчок. Видно, что-то серьезное планируют наши начальники… Давай, Миш, еще пятьдесят капель.

— Обойдешься!

— По-моему, мы все обойдемся, — проговорил Ларсен.

— А что такое?

— Тихо! Вроде как рокот двигателя слышен…

Офицеры прислушались. Шепель поднялся:

— Точно, к нам едет ревизор. К лагерю поднимается внедорожник. А кто может сюда приехать?

— Сам же сказал, ревизор! — улыбнулся Самойлов.

— В виде Тимохина… Так, быстро убираем всё со стола!

— Еще по одной пропустить успеем.

— Ладно, только быстро!

В 21.10 в расположение лагеря секретного подразделения действительно въехал внедорожник «Тойота». Из него вышли бригадный генерал Вайринк, полковники Александр Тимохин, Джон Дак и сержант Луиза Крофт. Вайринк тут же объявил построение личному составу «Марса». Группы выстроились в две шеренги. Речь генерала — главного куратора российско-американского отряда — была столь краткой, сколь и неожиданной для бойцов.

— Внимание, господа! Американской группе «Ирбис» готовиться к убытию в Ашхабад и далее в Кувейт. Автобус, — генерал взглянул на часы, — подойдет в долину к 22.00, так что на сборы у вас не более двадцати минут. Российской группе задачу определит полковник Тимохин.

— Но в чем дело? — воскликнул из строя сержант Ларсен.

— Без комментариев! Вопросы не принимаю. Всё! «Ирбису» разойтись, построение здесь же в экипировке в 21.30. Мистер Тимохин, — Вайринк повернулся к командиру «Марса», — группа «Орион» в вашем распоряжении.

— Офицерам и прапорщикам «Ориона» находиться до утра в своих отсеках, — отдал приказ Александр.

— Что произошло, командир? Проект «Эльба» закрыт? — задал вопрос подполковник Федоров.

— Сергей Иванович, прошу не задавать вопросов. Поверь, я знаю не более твоего. Соловьев, командуйте группой.

Подполковник Соловьев отдал команду российским офицерам разойтись по отсекам, пожелав всем спокойной ночи. Вайринк с Даком и Тимохиным, а также большинство спецназовцев вошли в модуль. На улице остались сержант Крофт и майор Шепель. Михаил подошел к помощнице Вайринка:

— Луиза, может, ты объяснишь, что происходит? Или ты тоже не в курсе дел, как и все остальные?

— Не совсем так, Майкл. Я в курсе происходящего, но извини, не имею права обсуждать решения высшего руководства.

— Ну, хоть намекни…

— Не могу, Майкл. Пойми меня.

— Ладно, но скажи хоть одно: проект прикрыли?

— Только между нами, Майкл: да, проект прикрыли, но временно. А вот почему — пожалуйста, не спрашивай. Ну не имею я права разглашать секретную информацию!

— Ясно… Но если закрытие проекта — инициатива ваших генералов и высокопоставленных чиновников, то она ошибочна. При необходимости мы без «Ирбиса» обойдемся, а вот ваш спецназ без нас — нет.

— Ты выпил?

— А что, есть запах?

— Есть.

— Выпил немного… Может, тебя спиртиком угостить? Хотя что я предлагаю американской леди… Вы же ничего, кроме виски с содовой и льдом, не пьете. Аристократы-демократы…

Луиза печально посмотрела на майора, который в Пакистане спас ей жизнь.

— Ну почему ты злишься на меня, Майкл? Я-то тут при чем?

— Да не на тебя я злюсь, Лу. На себя, на Тимохина, на твоего Вайринка, на все, что происходит в этом мире… Слишком ощутимый урон мы нанесли талибам, и это не понравилось кому-то в Белом доме.

— А может, в Кремле?

— Может, и в Кремле… Да ладно, пошло оно все к черту! Да и я пошел.

— До свидания, Майкл!

— До свидания? Хорошо бы… Но скорее — прощай. Удачи тебе, Лу. И уходи ты из спецслужб. Иначе в один мрачный день застрелишься в своем служебном холодном доме… Тебе семья нужна, а не служба. Не женское это дело — кровавое дерьмо разгребать.

— И все же, надеюсь, до свидания… И тебе удачи! Будь осторожен, не геройствуй без надобности.

Шепель прошел в свой отсек. Ни Ларсена, ни Самойлова в нем не было. Михаил достал фляжку и кружку. Выпив обжигающего спирта, прикурил сигарету, присев на кровать, и глянул в окно. На площадку у модуля начали выходить американские спецназовцы. В полдесятого группа «Ирбис» во главе с Вайринком двинулась вниз по небольшому ущелью в долину, или, скорее, на широкое плато, до которого от трассы Ашхабад — Туркменбаши (бывший Красноводск) была еще в советские времена проложена щебеночная дорога. Шепель вышел на площадку. У обрыва в ущелье стоял Тимохин.

— Ты ничего не хочешь мне сказать, Саня? — спросил майор.

— Нет, — кратко ответил командир «Марса».

— Выпить не желаешь?

— А есть?

— Немного спирта, граммов сто.

— Где?

— У меня в отсеке.

— Где взял спирт, спрашиваю?

— Информация секретная, разглашению не подлежит.

— Пошли.

— Куда?

— Тащить кобылку из пруда! К тебе, куда же еще… Или спирт есть у всех наших бойцов?

— Идем.

В 9 утра следующего дня, субботы 16 октября, прибыл автобус и за группой «Орион». Колонна из «Тойоты» и старенького «ПАЗа» пошла к военному аэродрому у Ашхабада, где российское подразделение на взлетной полосе ожидал Ту-134 Главного управления по борьбе с терроризмом. Личный состав прямо из автобуса поднялся на борт самолета, и лайнер, пробежав по бетонке взлетно-посадочной полосы, поднялся в небо, развернулся и взял курс на Москву. Полет продолжался три часа пятьдесят минут, и с учетом разницы по времени в один час Ту-134 приземлился на подмосковном аэродроме в 15.20.

Усиленную группу «Орион» встречали генерал-майор Потапов, заместитель начальника ГУБТ, и начальник отдела спецмероприятий полковник Крымов. С аэродрома личный состав на автобусе Управления отправился в закрытый военный городок размещения офицеров спецподразделений и членов их семей. Тимохин же с Потаповым и Крымовым на автомобиле генерала отправились в загородную резиденцию ГУБТ. Используя спецсигналы, автомобиль Потапова обошел пробки на МКАД и в 17.30 въехал на территорию резиденции. Оставив машину на попечение помощника начальника Управления старшего прапорщика Ларинова, офицеры поднялись в кабинет Феофанова. Тимохин доложил о прибытии российского состава объединенного отряда «Марс» и тут же задал вопрос генерал-лейтенанту:

— Извините, Сергей Леонидович, но я не понимаю, что происходит. Почему американский «Ирбис» отправили в Кувейт? Подчиненные задают мне вопросы, на которые я ничего не могу ответить. Что, проект «Эльба» закрыт?

Феофанов указал Тимохину на кресла за столом совещаний.

— Присядь, Александр Александрович. И вы, — он взглянул на Потапова и Крымова, — тоже займите места за столом… Спрашиваешь, Саша, что произошло? Отвечу. Для этого я и приказал доставить тебя сюда в резиденцию, а не отправить вместе со всеми в городок, к жене. Постараюсь, насколько это возможно, быть кратким. Пока вы работали по предателю Куршину, руководство проекта подготовило план последующей операции в Афганистане. Суть его сейчас не важна, так как деятельность «Марса» на время — по крайней мере, пока это звучит именно так — приостановлена. Почему? Все дело в событиях, происходящих в Ливии.

— В Ливии? — удивленно переспросил Тимохин.

— Да, Саша, в Ливии. Из СМИ тебе должно быть известно, что и там западные спецслужбы устроили очередную революцию. Видимо, понравилось им свергать действующие правительства… Разъяренные отряды повстанцев при активной поддержке авиации НАТО — и не только авиации — овладели практически всей территорией страны. В руках Каддафи и верных ему частей армии остаются Триполи и еще несколько населенных пунктов. Но полковнику вряд ли удастся вести долгую оборону. Наступление повстанцев его войска, без сомнения, разгромили бы в течение короткого времени, но противостоять мощи НАТО, и в первую очередь США, лидер Джамахирии не сможет. Скорей всего, в скором времени Каддафи покинет Ливию.

— Если успеет, — проговорил Крымов. — В Гааге для него уже приготовили камеру со всеми удобствами, как в свое время для Милошевича…

— Каддафи вряд ли попадет под суд Международного трибунала. Ему есть где надежно укрыться.

— Вы говорите о России? — спросил Тимохин.

— О нашей стране я не сказал ни слова. И это не наши проблемы, куда уйдет Каддафи. Проблема в другом. По данным нашей Службы внешней разведки и Центрального разведывательного управления США, о чем мы имеем достоверную информацию, в руководство повстанческих отрядов главарями «Аль-Каиды» и «Талибана» внедряются полевые командиры международных террористических организаций. Ими же создаются лагеря подготовки мятежников. Как я уже говорил, заваруху в Ливии начали местные племена, и действуют они без единого руководства, стихийно. Точнее, действовали до тех пор, пока не появились террористы. В результате свержение полковника Каддафи реально может привести к приходу к власти не ставленников Запада и США, а представителей верхушки международных террористических организаций. И тогда мировое сообщество столкнется с такой угрозой, с которой еще никогда не сталкивалось. Экстремистское государство Ливия под самым боком Европы — это не Афганистан или Ирак, это гораздо серьезней. Причем государство, созданное фактически руководителями стран Североатлантического блока. Подобный расклад, понятно, не устраивает ни США, ни европейцев, ни Россию. Наше руководство в самом начале экспансии международного терроризма предлагало НАТО прекратить поддержку мятежников, гарантируя со своей стороны прекращение боевых действий армии Каддафи. Скажу, что Запад не отверг наотрез предложения Москвы, но думал над ними слишком долго. А теперь получается следующая картина. НАТО практически уничтожило в Ливии силы, способные противостоять экстремистам, а повернуть свою мощь против повстанцев, которых подчинили себе те же талибы, по понятным причинам тоже не могут.

— Да-а, — произнес Тимохин, — закрутили американцы карусель, не остановишь… Ну, пусть теперь умники из НАТО пожинают плоды своей бестолковости. Тоже мне, нашлись международные жандармы… Посмотрим, против кого они станут применять свою авиацию, когда беспорядки, спровоцированные экстремистами, взорвут столицы их государств. А то взяли за привычку, если что не по-ихнему, бомбить не защищенные ПВО страны… независимые, между прочим!.. Повсюду нос свой ястребиный суют. Посмотрел бы я, как резвились бы в небе Ливии их бомбардировщики, перебрось мы в Триполи пару бригад комплексов противовоздушной обороны «С-300» или «С-400»…

— У тебя есть еще что-нибудь сказать? — спросил Феофанов, выслушав тираду командира «Марса». — Или все же позволишь мне продолжить доклад?

— Извините, товарищ генерал-лейтенант, но действительно уже надоел беспредел Запада…

— Помолчи и оставь свои эмоции для Крымова.

— Я-то тут при чем? — воскликнул начальник отдела спецмероприятий.

— При том, что ты друг Тимохина, или не так? Короче, отставить разговоры! Продолжаю… Итак, мы предложили американскому руководству совместного проекта «Эльба» использовать в Ливии отряд «Марс». Службе внешней разведки известно, где представители муллы Омара организовали крупную базу, кто возглавляет ее и какие задачи стоят перед талибами на ближайшее время. Ликвидация этой базы реально ослабит позиции экстремистов в североафриканском государстве. Американцы взяли паузу, поэтому-то группы отряда и были разведены. И действия Вашингтона, в общем-то, понятны. «Талибан» умело использует повстанцев, они наладили довольно тесное сотрудничество и взаимодействие; так что удар по талибам — это удар и по повстанцам. По тем, кого США и Западная Европа так усердно поддерживают. Не исключено, что в подготовке мятежников самое активное участие принимают американские советники, приданные повстанцам еще до того, как пресловутые силы сопротивления начали прибирать к рукам международные террористические организации. Чем закончится пауза, не знает никто. В принципе по данной проблеме у Вашингтона может быть лишь два решения: либо принять предложения Москвы и вступить в активное противостояние с бандитами, либо прикрыть совместный проект и пытаться решать проблему собственными силами, на что у наших американских коллег шансов весьма мало. Я имею в виду, на успешное решение проблемы… Теперь, Саша, тебе понятно, почему американцы из Туркмении полетели в Кувейт, а «Орион» — в Москву?

— Понятно. Я могу довести озвученную здесь информацию до подчиненного мне личного состава?

— Поступим так. Ребятам боевых групп объяснение даст генерал-майор Потапов. Он сделает это дипломатичнее тебя и Крымова.

— Согласен. И что дальше? Разводим людей по группам, в которых они служили до реализации проекта «Эльба», и занимаемся по плану Управления?

— Усиленную группу «Орион» не распускаем, — ответил Феофанов. — По крайней мере, до того момента, как американцы официально не оповестят нас о выходе из проекта. А до этого твоим бойцам щадящий режим службы. В первую очередь предоставь всем по трое суток отпуска при части, с разрешением выезда в Москву. Ну, а далее посмотрим. Не исключено применение отряда в России, но это отдельная тема.

— Короче, будем ждать решения Вашингтона… И когда это мы зависели от того, что решат в столице США, в администрации американского президента?

— Мы ни от кого и ни от чего не зависим. Просто касаемо проекта «Эльба» необходимо расставить все точки над «i». Напомню, если ты забыл: решение о его создании и дальнейшей реализации принималось на самом верху. Следовательно, и приказ свернуть наши силы в этом проекте должен прийти из Кремля. До него мы что-либо самостоятельно менять не имеем права. Это-то тебе ясно?

— Ясно. Группа отдыхает, ждет приказа. Уверен, таким приказом все будут довольны.

— Но ты и не давай парням особо расслабляться!

— Вы же знаете наших спецов, Сергей Леонидович. Им в отличие от американцев дополнительного времени на приведение себя в полную готовность не требуется. Приказ — и вперед! Иначе чего бы стоила наша с Крымовым многолетняя работа в боевой группировке ГУБТ…

— Хорошо! Если вопросов нет, прошу пройти в комнату отдыха.

Офицеры переглянулись.

— Идите, идите, — улыбнулся Феофанов, — я вам после трудной работы сюрприз приготовил.

В комнате отдыха был накрыт стол.

— Не положено пить с подчиненными, но сегодня можно, — подмигнул генерал.

— А что, сегодня какой-то особенный день? — поинтересовался Тимохин.

— Да нет, день обычный; просто решил угостить вас, да и сам расслабиться. Ну, что, Вася, — обратился начальник Управления к помощнику, — наливай.

— А кому что?

На столе стояли бутылки и с водкой, и с коньяком, и с виски.

— Мне водки, — сказал Тимохин.

— А я, пожалуй, коньячку дерну, — потер руки Крымов.

— Какой коньяк, Крым? А кто в городок машину поведет?

— Пейте, в городок вас доставит мой водитель, — успокоил офицеров Феофанов. — Я же до утра останусь здесь.

— Тогда коньячку…

Ларинов разлил спиртное по фужерам. Выпили за удачно проведенные операции, за семьи, помянули погибших.

Крымов с Тимохиным вернулись в городок за полночь. Водитель Феофанова остановил автомобиль у коттеджа Тимохина. Александр вышел — и тут же оказался в объятиях супруги. Он и не заметил, что та ждала его на улице.

— Саша! Ну, наконец-то!.. Все приехали, а тебя нет. Шепель сказал, что ты у Феофанова. Вот, ждала…

— Здравствуй, дорогая. Пойдем в дом, на улице прохладно и тучи сгущаются, скоро дождь пойдет.

— Ты надолго?

— Обо всем поговорим дома.

— Привет, Танюш! — Крымов открыл дверку «Мерседеса». — Вот, доставил тебе мужа.

— Спасибо, Вадим!

Тимохин повернулся к иномарке:

— Ну чего, Крым, застрял? Или тебя дома твои не ждут?

— Все, поехал. До завтра, Сань.

Наутро прибывший в городок к 10.00 заместитель начальника Главного управления по борьбе с терроризмом генерал-майор Потапов объявил сбор офицерам группы, входящей в состав российско-американского отряда «Марс». Совещание он провел быстро: спокойно, без эмоций довел до офицеров сложившуюся обстановку. Прав был Феофанов, поручив это дело не Тимохину или Крымову, а именно рассудительному Потапову. Выслушав генерала, Шепель воскликнул:

— Это что же получается, мы на отдыхе?

— Первые трое суток, начиная с этого момента, — сказал Тимохин. — Отпуск при части с выездом в столицу, но не далее. Затем — обычная учебно-боевая подготовка.

— К чему готовиться будем? — спросил Дрозденко.

— К борьбе с терроризмом, как всегда.

Потапов закончил совещание словами:

— Так, товарищи офицеры. Отдых отдыхом, занятия занятиями, но не следует забывать о том, что окончательного решения по проекту «Эльба» не принято, и отряд может быть вновь собран для выполнения боевых задач в любое время. Поэтому всем находиться на связи, где бы вы ни были во время отпуска, и в полной готовности к немедленному убытию в район применения. У меня всё. — Потапов повернулся к Тимохину: — Командуйте, Александр Александрович, а я в штаб.

— Товарищи офицеры! — подал команду полковник Тимохин. Офицеры поднялись, проводив заместителя начальника Управления.

— Прошу садиться, — продолжил полковник. — От себя скажу следующее. Трое суток вы можете отдыхать. Выезд в Москву на личном или служебном транспорте без дополнительного разрешения, но с обязательной регистрацией у дежурного по части. В случае необходимости я должен знать, кто и где находится. Связь осуществляем по сотовым телефонам. Их держать при себе постоянно включенными. В среду, 20-го числа, группа собирается у казармы — если, естественно, не произойдет ничего такого, что изменит все наши планы. Вопросы ко мне есть?.. Выезд в столицу в «гражданке», имея при себе документы офицеров Федеральной службы безопасности. Управление не светить. Свободны!

Шепель направился домой. На аллее городка его догнал связист отряда старший лейтенант Самойлов:

— Погоди, Миш!

— Что такое?

— Ты в Москву поедешь?

— Завтра. К тестю всей семьей. А сегодня буду в городке. Жена с сыном только из Москвы приехали. А что?

— Да думал, подбросишь до города…

— А твоя машина где?

— На стоянке. Но я хотел к однокурснику своему заехать. Он сейчас в Генштабе служит. У жены его день рождения. С машиной не выпить, а без выпивки что за торжество?

— Это точно… Так возьми служебную тачку; водила тебя и до друга, и обратно в лучшем виде доставит.

— Представляешь, сколько ему, водителю, ждать меня придется?

— Ну и что? У них в подразделении обеспечения служба такая.

— Нет, не пойдет… Ладно, найду машину.

— Ты вот что, Сережа, Дрозда найди, он собирался в город ехать.

— Да? Найду. Ну, ладно, бывай!

Вскоре подчиненные Тимохина в большинстве своем уехали в Москву. В городке остались лишь сам Александр, подполковник Соловьев да майор Макаров, а также Крымов, предложивший Тимохину организовать пикник у озера.

Утром в понедельник Шепель отправился за «Порше», подаренным тестем. Сегодня майор собирался поехать с семьей в загородный дом отца Валентины. И был немало удивлен, увидев задумчиво сидевшего на скамье аллеи старшего лейтенанта Самойлова.

— Привет, Серега! — подошел к нему Шепель.

— Привет.

— Ты чего такой смурной? Вечеринка вчера не удалась?

— Вечеринка удалась, другое из головы не выходит…

Шепель внимательно посмотрел на товарища, присел рядом:

— А ну выкладывай, что произошло.

— Тебе это надо?

— А тебе?

— Не знаю…

— Ну, давай, не тяни кота за хвост. Вижу же, что у тебя неприятности.

— Не у меня, Миша.

— Так, Серега! Недомолвки в сторону, говори конкретно, что произошло.

— Да вроде ничего особенного, а вот тут, — старший лейтенант приложил руку к груди, — тошно.

— Скандал у однокурсника?

— Нет, там все прошло прекрасно.

— Так где тебя задело, черт возьми?

— Ну, слушай, если интересно… Приехал я к Толику. Цветы его жене, подарок, все чин по чину. Ну, сели за стол. Гостей было много, в основном подруги Марины, жены Толика. За стол усадили, вина налили…

— Ты ж вино не пьешь.

— Не пью, а что было делать? Встать и сказать: «В гробу я видал вашу бормоту, водки налейте»? Пришлось вино пить. Но это сначала, потом и до водки дело дошло… В общем, веселились. А одна из подруг Марины, заметил, все на меня смотрела.

— Ну, а ты, естественно, время даром не терял…

— Да нет, ничего такого! Хотя она была не против. В самый разгар веселья подошла ко мне и спросила, не мог бы я проводить ее домой. Голова у нее разболелась, а район типа неспокойный, к тому же уже темнело…

— И ты пошел…

— А куда деваться? Пошел. Лена, так ее звали, действительно живет у черта на куличках — от ВДНХ где-то час езды на автобусе, и пешком еще. Район в натуре глухой, я и не думал, что в Москве такие еще остались. Ну, дошли до ее дома, обычной блочной пятиэтажки. Лена предложила зайти к ней на кофе. Я отказался.

— Чего так? — удивился Шепель. — Ты мужик холостой, баба сама на шею вешалась — и отказался?

— Не в моем она вкусе.

— Фигурой не вышла?

— И фигурой тоже… Короче, я извинился — и обратно.

— Ну и дурак.

— Возможно… Лучше бы остался.

— Что дальше было?

Прикурив сигарету, Самойлов продолжил:

— Вернулся я на ВДНХ. Решил немного догнаться водочкой в кабаке и вызвать служебную машину. Шел по переходу — время еще и восьми не было, — народу много, а вдоль стен между ларьков — попрошайки.

— Обычное дело, — вставил Шепель.

— Да… В киоске купил пачку сигарет, пошел было дальше, а от стены голосок детский: «Дядь, дай полтинник на хлеб!» Повернулся — пацаненок в старом красном спортивном костюме рядом стоит и руку протягивает: «Дай, пожалуйста». А в глазах, Миша, столько боли и печали, что аж не по себе стало. Даю ему пятихатку. А тут бабка откуда ни возьмись, выхватывает у пацана купюру и глядит на меня пьяными, наглыми глазами: «Спасибо тебе, касатик. Может, и мне деньжат подбросишь?» Я ей — верни деньги мальчику! Она — ему бабки ни к чему, он свое уже заработал. Ну, я и начал заводиться…

— Само собой, — кивнул понимающе Шепель.

— Говорю ей с угрозой: «Отдай, калоша старая, или ментам сдам!» Она, стерва, рассмеялась: «Ментам? Сдавай!» Тут пацан вмешался: «Не надо ругаться, дяденька, спасибо вам и ступайте от греха подальше». А сам глазами направо показывает. Понял я, хочет он мне что-то сказать и место указывает. Плюнул на старуху, пошел по переходу. А справа туалет. Ну, думаю, не иначе как сюда звал меня пацаненок. Захожу. А тут и он. И говорит так быстро-быстро: «Дяденька, ради бога, прошу, помогите, иначе хана нам!» Кому, спрашиваю, нам? Он: «Мне, сестре и мамке. Мы тут год уже на бандюков пашем. Мамку редко видим, а сестренку, Тоньку, тетка Зина — это та, что с вами ругалась, — мужикам продает, больше нерусским гастарбайтерам, подешевле. А Тоньке-то всего двенадцать лет недавно исполнилось. Помогите!» Так, пойдем, говорю, к этой тетке Зине, сдадим ее в полицию, заберем сестру, мать, и вывезу я вас всех из Москвы. «Нет, — говорит, — сейчас не получится. Где мамка, не знаю, а уедем с сестрой, бандюки на ней отыграются. Сначала надо мамку найти». И дает мне фотографию. Вот она.

Самойлов достал из внутреннего кармана фото, на котором была изображена красивая, смеющаяся, счастливая молодая женщина.

— Красивая мамка у попрошайки, — оценил Шепель. — Как его, кстати, зовут?

— Петькой.

— А лет ему сколько?

— Лет десять.

— Ну, дал он тебе фото, а дальше?

— Сказал, что если я решу помочь им, то могу найти его либо здесь, в этом переходе, либо у Курского вокзала. Но так, чтобы тетка Зинка, эта плешивая стерва, ничего не заподозрила. А потом убежал. Я выждал минуты две — и на выход. Вызвал служебную машину и вернулся в городок. Не поверишь, ночь не спал, до трех пил, но и водка не свалила. Пацан тот перед глазами так и стоит, а с фотографии мать его смотрит. Ты прав, она очень красива — по крайней мере, на снимке. А самое чудное, Миша, — именно такой я всегда представлял свою жену. Вернее, женщину, с которой мог бы связать свою жизнь. Она мне даже снилась как-то… Клянусь, Миша, снилась!

— Тебе бы сейчас проспаться, Серега, — посоветовал Шепель.

— Проспаться? Спасибо за совет… И чего я перед тобой распинался? У тебя же все в полном ажуре. Иди ты, Миша… куда шел, и не оглядывайся.

— Ты, Сережа, за базаром-то следи!

— А то что?

— В морду дам.

— Давай, если сможешь!

— Ладно, проехали… А выспаться тебе надо по-любому. Как я понял, ты это дело так не оставишь, а его надо раскручивать на свежую голову. Так просто семью пацана не вытащить. Их банда держит, а ее крышуют солидные чинуши и менты… Тут, Сережа, перед тем как действовать, тщательную подготовку провести надо и — прав пацан — в первую очередь найти мать. Сначала ее вытащить из дерьма, а потом уж и сына с дочерью.

— Я подготовлюсь.

— Что ты все якаешь? Я, я… Тут вместе думать надо.

Самойлов удивленно взглянул на Шепеля:

— Не хочешь ли ты сказать, что…

— Да, это я и хотел сказать, — оборвал старшего лейтенанта Михаил. — Вместе займемся. Но так как дело мы затеваем серьезное, надо с Тимохиным посоветоваться.

— А если он запретит?

— Саныча я на себя возьму. Завтра с утра, как вернусь. А ты, Серега, до утра проспись, да тачку подготовь, на моей мы везде в центре внимания будем. Понял? И прошу, ничего до завтра не предпринимай. Послушай совета старого вояки.

— Ладно…

— Обещай!

— Слово.

— Вот теперь порядок. Ступай домой. И не капли в рот! Только отдых. Не сможешь заснуть сам, примени препарат из боевой аптечки. Ты должен быть в полной боевой готовности. Завтра я приеду часов в десять — и сразу к Тимохину. Возможно, он вызовет и тебя. Посему на 10.00 полная готовность. До встречи!

Выспавшись вечером, ночью Самойлов уснуть не мог долго. Дважды доставал из холодильника бутылку водки и дважды ставил ее обратно. Шепель прав: если и заниматься семьей пацана-побирушки, то на трезвую голову, иначе можно такую кашу заварить — не расхлебаешь. Куря сигарету за сигаретой, он долго смотрел на фотографию женщины. Думал, сколько ей может быть лет. Если сыну где-то десять, а дочери двенадцать, могло быть тридцать. При условии, что родила девочку в восемнадцать. Как случилось, что она и ее дети попали в рабство? И где муж, отец детей? Наверняка семья из какой-нибудь деревни. В Москву подалась на заработки не от хорошей жизни — и попала к бандитам. В общем-то, обычная для нынешнего времени ситуация. Бывают и похуже. Сколько по Москве бездомных детей бродит? Сколько их подбирают сутенеры, наркоторговцы? Много. Очень много. Чем же задела старшего лейтенанта именно эта женщина на фото и ее дети?

От сигарет уже тошнило. Самойлов задремал на рассвете, устроившись на диване под пледом.

Шепель позвонил в 10.20:

— Привет, Серега! Ты в порядке?

— Привет! Если не считать последствий бессонной ночи, то в порядке.

— Ну, тогда давай в штаб. Мы с Тимохиным ждем тебя.

— Как он воспринял ситуацию?

— Нормально воспринял. Не теряй времени!

Связист «Марса» вошел в штабной отсек боевой группировки ГУБТ через десять минут.

— Здравия желаю, товарищ полковник! Все отдыхают, а я, получается, отрываю вас…

— Ты проходи, присаживайся. И давай рассказывай свою историю.

— Так Миша должен был…

— Что должен был сделать Миша, он сделал; теперь очередь за тобой.

Старший лейтенант Самойлов описал то, с чем столкнулся в воскресенье.

— Вот такие дела, Александр Александрович.

— Фото женщины с собой?

— Да, вот, пожалуйста.

Самойлов передал Тимохину фотографию.

— Красивая дама, и на снимке вполне счастливая, — проговорил Александр.

— Да, когда-то, видимо, была счастлива…

— И вы с Шепелем решили найти эту женщину и помочь ее семье?

— Решил я, а Миша изъявил желание помочь.

— Всем, Сережа, не поможешь.

— Всем не поможешь, но этой семье можно.

— Почему именно этой?

— Не знаю. Мальчишка уж очень просил… Вы бы его глаза видели. В них столько боли и печали, будто он уже жизнь трудную прожил. А ему всего десять лет. И сестру используют проституткой, а ей двенадцать…

— Я это уже слышал. Как и где мать этих несчастных детей искать думаете?

— Надо еще раз с пацаном встретиться, — сказал Шепель. — Причем мне, так как Самойлов засветился перед старой сучкой, что контролирует рабов. Попытаться поговорить, узнать, где их держат. Куда-то после работы их должны отвозить на отдых… Понятно, что не в «Президент-отель», но в здание, пригодное для жилья в зимнее время.

— Так ты тоже засветишься. За рабами смотрят строго.

— Можно проследить, куда и на чем их повезут, — предложил Самойлов.

— А если за город, куда-нибудь в деревню? Тогда и тачку вашу бандиты срисуют. Эти твари, что детей губят, не остановятся ни перед чем — и устроят вам встречу по всем правилам военного искусства. У них наверняка боевое оружие есть, а вам здесь разрешено только ношение пистолетов. С «пээмами» против «АК» ни хрена не сделаешь… Нет, ребята, если уж решили работать серьезно, то и действовать надо хитро. Девочку, говоришь, Сережа, старая баба гастарбайтерам в постель подкладывает?

— Так пацан сказал.

— А как думаете, не подложит ли она девочку под Шепеля?

Михаил глянул на Тимохина:

— Предлагаешь таким путем пойти? Якобы снять малолетку?

— Почему нет?

— Не получится, — произнес Самойлов. — Какой из Михаила гастарбайтер? Да и продает эта тетка Зина девчонку наверняка только тем, кого знает.

— Скорее всего, ты прав, — сказал Тимохин. — Тогда вам надо найти тех, кого она знает.

— Где ж их найти?

— Снимают проституток наши приезжие «гости» не у отелей и не в соседних районах, а там, где сами обитают.

Шепель взглянул на Самойлова:

— Слушай, Серега, так рядом с ВДНХ дом строится. И рабочие там в основном узбеки или таджики. Живут прямо за забором в бытовках.

— Откуда знаешь?

— Так я там одного урода чуть не сбил на машине. Вылетел придурок на дорогу, чуть не под колеса. Хорошо, успел затормозить, и скорость держал невысокой, а то насадил бы этого додика на капот, как сельдь на вилку… Хотел ему в пятак дать, чтобы не летал по дорогам, так он через забор этой самой стройки и сиганул.

— Понятно… Значит, надо оттуда приманку брать. Но опять-таки рискованно. Гастарбайтеры друг от друга тайн не держат. Начнем обрабатывать одного, корешки гуртом подвалят, и рухнет план.

— А ну-ка, Серега, погоди, — поднялся Шепель. — Сейчас мы попробуем уладить этот вопрос… Я позвоню, Саныч?

— Тестю?

— Ему.

— Звони!

Шепель набрал номер нефтяного магната Туркина:

— Алло! Борис Анатольевич? Это Михаил… Да, нет, все нормально, тут проблема другого плана образовалась… Долго рассказывать. В общем, мне нужен гастарбайтер со стройки, что у ВДНХ… Борис Анатольевич, давайте вопросы оставим на потом. Ваши ребята могут организовать мне одного из них, но такого, чтобы язык за зубами держал, своим соплеменникам ничего не болтал?.. Я же сказал, вопросы потом. Нужен мне таджик, этого недостаточно? Вот и Тимохин просит о содействии… Вот как? Значит, для Тимохина все, что угодно? Ну, спасибо и на этом… Когда? Через полчаса? Заметано… Нет, Вале лучше ничего не знать… Да никуда я не вляпался. По службе нам этот гастарбайтер нужен, по делу… Жду. — Шепель положил трубку. — Сейчас тесть по своим связям пробьет эту стройку, выйдет на хозяина, и тот обеспечит нам нужного гастарбайтера.

— Что бы ты без тестя делал, Миша? — усмехнулся Тимохин.

— И без него обошелся бы, но с ним проще. И потом, я у него единственный зять.

— Единственный и неповторимый…

— И неповторимый. Но ты, Саныч, для него большой авторитет…

Разговор офицеров прервала трель телефонного звонка. Шепель поднял трубку:

— Да?.. Я, кто же еще? Нет Тимохина, занят он. Что?.. Передам. Что там по гастарбайтеру?.. Говорите, запомню… Так… так… Юлдаш… у стоянки такси с 12 часов? Понял. А он предупрежден?.. Понял. Да передам, передам. Спасибо, Борис Анатольевич, век не забуду вашей доброты… ладно, все, отбой! — Бросив трубку на рычаги телефонного аппарата, Шепель сказал: — Ну вот и порядок. Гастарбайтер по имени Юлдаш с 12.00 будет ждать нас у ВДНХ, там, где стоянка такси. Сделает все, что нам надо. О молчании предупрежден.

— Как мы его узнаем? У ВДНХ этих узбеков и таджиков как собак нерезаных, — поинтересовался Самойлов.

— Узнаем! Он будет в черной куртке, с сумкой «Адидас», в начале стоянки. А главное, у него перебинтована правая рука… Ты тачку подготовил?

— Она готова.

Шепель повернулся к Тимохину:

— Так мы поехали, Саныч?

— Езжайте. Документы и оружие возьмите на всякий случай. Если что, звонок мне. И учтите: проблему надо снять как можно быстрей. Кто знает, что будет с отрядом дальше? Могут в любое время поднять.

— Это понятно…

— Удачи!

— Спасибо вам, товарищ полковник, — проговорил Самойлов.

— Не за что. Поаккуратней там!

Вскоре Шепель и Самойлов выехали на «Форде» связиста с территории военного городка. К ВДНХ подъехали в 12.20. С трудом припарковались. Прошли к стоянке такси. Верзилу-узбека в черной куртке, с сумкой «Адидас» и перебинтованной рукой увидели издали.

— Да его только по росту узнать можно было, — проговорил Шепель.

Офицеры подошли к узбеку.

— Юлдаш? — спросил Михаил.

— Да. А вы люди Ворона?

Михаил сориентировался мгновенно:

— Ворона, кого ж еще?

— Мне хозяин сказал, чтобы я делал все, что вам нужно.

— А то, чтобы язык за зубами держал, тебя тоже хозяин предупредил?

— Конечно! Сказал, болтать будешь, язык отрежу.

— А он отрежет, он такой.

— Что я должен делать?

— Давай-ка отойдем к палаткам, а то торчим здесь у всех на виду, как три тополя на Плющихе.

— Где? — переспросил, не поняв, узбек.

— Неважно. Идем!

Офицеры и гастарбайтер прошли к палаткам.

— Ты знаешь тетку Зину, что пасет побирушек и подгоняет вашей братве девчонок-малолеток? — спросил Юлдаша Самойлов. — Они в переходе обычно тусуются.

— Видел, но дел с ней не имел, только пару раз анашу брал. Плохая анаша. Потому и не стал больше у нее покупать.

— А девочек снимал?

— Я — нет, у меня молдаванка с рынка есть. Толстая баба, люблю таких.

— А кто снимал?

— Рашид. Он сейчас домой уехал, мать заболела. Мы с ним из Бухары, хороший город.

— Плевать я хотел на твою Бухару. Рашид при тебе снимал малолеток?

— Один раз со мной, когда я анашу первый раз у Зинки покупал.

— Как звали девчонку?

— Ай! Этого не знаю. Совсем молоденькая, с косичками…

— Куда отводил?

— В бытовку свою. Рашид — бригадир, один жил. Сейчас бригадир я, ко мне молдаванка приходит, толстая такая…

Шепель сблизился с узбеком:

— Слушай, ты, урюк перезрелый, нам без разницы, кого ты трахаешь — толстых, худых… Мы тебя о малолетках спрашиваем. Кто еще снимает девочек?

— Так и Нури, и Садил, но им малолетки не понравились, взрослые бабы лучше. Только Рашид постоянно молоденьких приводил.

— И когда он должен вернуться, твой Рашид?

— Ай, кто знает… Я не знаю. А что, он вам нужен?

— Потом, — ответил Шепель, — потом будет нужен.

— Зачем, скажешь?

— Скажу. Чтобы хлебало ему набить. Понял?

— Да…

— И тебе набью, если не сделаешь то, что нужно, а после меня с тобой еще и Ворон разберется.

— Э-э, не надо Ворона… Зачем? Говорите, что делать.

— Короче, так, Юлдаш, — сказал Самойлов, — пойдешь сейчас в переход, найдешь бабку Зину, или Зинку, и скажешь, что хочешь снять малолетку. Но не любую, а ту, что зовут Тоня; ее брат там же милостыню просит. Если Зинка спросит, почему Тоню, скажешь, мол, давно на нее глаз положил. Короче, представитель солнечного Узбекистана, ты должен привести сюда девочку по имени Тоня, у которой брат Петька. Не приведешь — пеняй на себя. Крутись, как хочешь, но чтобы девчонка максимум через полчаса была здесь. Понял?

— А если ее кто другой снял?

— Предупредишь нас и будешь ждать. Нам нужна эта девчонка.

— Но Зина за нее деньги запросит, а у меня лишних нет.

— Сколько она просит?

— Ай, помню, Рашид ей три тысячи рублей давал, но это до утра. А снимал вечером, часов в шесть.

Самойлов достал деньги:

— Держи три штуки; скажешь этой стерве Зинке, что тоже до утра забираешь. Но не в сарай к себе поведешь, а домой к земляку.

— Ай, это ей без разницы.

— Пошел! Мы ждем. И смотри, на полицейский наряд с девчонкой не налети.

— Какой наряд? Полиция крышует эту Зинку, да и всех, кто бабки в переходе делает.

— Ну, гляди…

Узбек ушел. Самойлов повернулся к Шепелю:

— Слыхал, менты крышуют сутенеров…

— Как будто ты не знал этого!.. Кто ж от бабок левых отказывается, Сережа? Только такие идиоты, как мы с тобой, да парни наши…

— Мне было бы западло у этих уродов деньги брать.

— Так ты ж не мент продажный.

— Ну, не все же менты продаются…

— Не все, конечно. Есть порядочные ребята, но и козлов хватает… Ладно, пойду сигарет куплю.

— А куда повезем девчонку?

— Куда?.. Решим. Сначала надо ее заполучить…

…Узбек вернулся с девчонкой через двадцать минут. Подвел к офицерам:

— Вот она, Тоня.

Девчушка со страхом смотрела на мужчин.

— Тоня, — наклонился к ней Самойлов, — ничего не бойся, мы не те, за кого ты нас принимаешь. Скажи, пожалуйста, у тебя есть брат Петя?

— Да, — тихо проговорила девочка, — он в переходе попрошайничает.

— Парнишка в красном спортивном костюме?

— Да, а откуда вы его знаете?

— Потом скажу. — Самойлов повернулся к Шепелю: — Ну, и куда поедем?

— К тестю.

— Надо бы пацана предупредить, что сестру я, а не узбек забрал. А то наделает глупостей.

— Считаешь, надо?

Голос подала девочка:

— Если вы не будете меня насиловать, то Петю лучше предупредить. Он, когда меня забирают, сильно нервничает. Один раз на тетку Зину набросился, его за это избили и в подвал посадили.

— Мне идти нельзя, — проговорил Самойлов, — Юлдашу тоже.

— Я пойду, — сказал Шепель.

— А найдешь парня?

— Ну, уж если он в красном костюме, то найду. — Шепель повернулся к узбеку: — Когда ты должен вернуть девочку?

— Завтра в девять часов.

— Значит, так, до утра сваливаешь отсюда. На стройке не показывайся. Где переночевать, найдешь, это твои проблемы. В 8.30 быть тут. Понял?

— Понял, — вздохнул Юлдаш. — Придется к землякам на другой конец Москвы ехать…

— Нет! Тебя никто не должен видеть.

— А где же ночевать?

— В подвале. Домов здесь много, найдешь место. И смотри, если что, не видать тебе солнечной Бухары. Все, вали!.. — Михаил взглянул на Самойлова: — Веди девчонку в машину. Я пройду в переход, предупрежу ее брата и подойду.

— Лады!

Шепель, подняв ворот куртки, пошел к переходу.