Избранный

Александр Филиппов, 2015

Главный герой книги – врач-хирург Корнев неожиданно получает шанс вырваться из кабалы полунищенского существования, став депутатом Государственной Думы. Пройдя сквозь жёсткую избирательную компанию, он добивается победы, но её цена оказывается слишком высокой.

3

— Как вам коньяк? — поинтересовался четверть часа спустя, постучав зубчиками алюминиевой вилки по изрядно початой бутылке, Минусов.

— Да вроде хорош, — благодушно взглянул на полный до кроёв пластиковый стаканчик размякший от тепла и доброй порции спиртного Корнев. — Аромат есть… крепость. Я, честно говоря, в коньяках совсем не разбираюсь. Нам, докторам, чаще водочка перепадает. А когда коньяк пробую — что три звёздочки, что пять — разницы особой уловить не могу. Вроде всё одинаковое.

— И верно, — подтвердил политтехнолог. — По крайней мере те коньяки, что в таких вот забегаловках продают по всей России — сколько б не рисовали звёздочек, из одной бочки льют. Только называют по-разному. В лучшем случае в бутылке виноградный самогон, чача, в худшем — технический спирт, чаем закрашенный. Этот, кажется, — он указал на свой стаканчик, — всё-таки из винограда выгнан. Но с настоящим коньяком он и рядом не стоял. А купились мы с вами на этикетку. Где написано, что коньяк — армянский. Вы обратили внимание, сколько на стойке бара бутылок, в том числе коньяков? От этикеток глаза разбегаются. Может быть, есть среди них напитки гораздо качественнее, чем выбранный нами. — Он опять звякнул вилкой о бок тёмной бутылки. — Но мы с вами взяли испытанное, привычное. Потому что с давних, советских ещё времён, нам в голову вдолбили, что армянский коньяк — лучший. Таким образом, армянский коньяк — раскрученный бренд. За него мы и заплатили. А не за то, что в бутылке содержится. То есть отдали деньги за символ. Проще — за дырку от бублика. Так вот, я тот, кто этими дырками торгует. Давай вторую порцию за нас, имиджмейкеров!

— Давай! — легко переходя на «ты» с новым знакомым, согласился захмелевший Корнев. — Только не пойму, причём здесь я? Бублики какие-то… этикетки…

Послушно выпив коньяк, доктор закусил его бутербродом с сыром и колбасой, уставился, жуя, на собеседника.

Тот крякнул, утёр губы, отставив стаканчик.

— Знаешь, как отличить хороший коньяк от плохого? — отдышавшись, спросил политтехнолог. — Надо сделать вначале малюю-у-сенький глоток, что бы он растёкся во рту. А потом глубоко вдохнуть. Если запершит в горле — значит, коньяк не качественный… Да. Так вот, я, Минусов, к твоему сведению — тоже бренд. И пальтишко моё, — он тронул пёстрый рукав, — тоже. Бывает, соберёмся с коллегами на симпозиум или семинар, а они только глянут на вешалку в гардеробе — и в один голос: «О, Минусов уже здесь!» Это, брат, в наших кругах дорогого стоит! Набери в интернете мою фамилию — и увидишь сотни ссылок. Не менее трети депутатов Государственной Думы, губернаторов краёв и областей, мэров крупных городов я к власти привёл!

— Ну, а я-то тебе зачем? — не отставал Корнев.

— Да надоело всё! — отчаянно взмахнул рукой, опрокинув пустой пластиковый стаканчик, Минусов. — Вишь, падает. Налить надо.

Доктор терпеливо кивнул.

— Ты знаешь, как мы, политтехнологи, кандидатов в депутаты, мэры и прочие херы называем? Телами. Или чурбаками. По причине их изначальной, природной тупости. И мы, имиджмейкеры, словно папы Карлы, из тех чурбаков для вас, избирателей, шустреньких и симпатичных Буратин выстругиваем. Чтоб ходить могли, говорить, что надо, глазёнками по сторонам зыркать. Во-о-т… Ты «Пигмалеон» Барнарда Шоу читал?

— Кино по телевизору видел, — Корнев взял бутылку, налил по половине стаканчика себе и Минусову.

— Ну да всё равно, сюжет знаешь… Короче говоря, захотелось мне хоть раз в жизни для души поработать. Решил: возьму нормального, вменяемого человека — и введу его в большую политику!

— Меня, что ли? — догадался доктор.

— Ага, тебя! — самодовольно кивнул Минусов. — За это давай и выпьем.

— Да не хочу я, — мотнул упрямо головой Корнев. — Что я в твоей большой политике не видал? Этих, как их… Жириновского с Хакамонадой?!

— А чувство долга?! Перед народом, перед страной?! — патетически всплеснул руками Минусов. — Ты знаешь, Геннадий Михайлович, кто нынче лезет в политику? Самые что ни на есть ущербные люди!

— Да ну? — удивился Корнев.

— Ты, как доктор, психологию должен знать. Что такое стремление к власти? Прежде всего, компенсация низкой самооценки. Понимаешь?

— Н-не очень…

— Заниженная самооценка, осознание собственной ущербности толкает человека на взятие всё новых и новых высот. Каждой новой победой, каждым новым шажком вверх по социальной лестнице такой человек доказывает себе и окружающим, что он чего-то стоит! Я, конечно, упрощаю, — сделался серьёзнее, и вроде протрезвел даже, Минусов. — Вообще-то существует несколько потребностей, мотивирующих поведение тех, кто стремится к лидерству. Прежде всего — потребность во власти. И вытекающая из неё возможность контролировать других людей, события. Затем — потребность в победе над кем-то, в доминировании над окружающими. Но… — политтехнолог подцепил вилкой кусочек колбасы с бутерброда, пожевал мелко, по-кроличьи, — учти одно обстоятельство. Нормальный, физически крепкий и психически здоровый человек обычно самодостаточен. У него нет потребности возвышать себя, унижая и угнетая других. Он добр, великодушен. А вот тот, кто имеет явный или скрытый порок, чуть ли не оргазм испытывает, глумясь над сильными, здоровыми. Потому-то в политике так много уродов — чаще моральных, чем физических… Ты, кстати, какие потребности ощущаешь? — вдруг ткнул он обличающее тупым концом вилки в Корнева.

— Ч-чёрт его знает… — растерянно пожал тот плечами. — В деньгах, наверное… Иногда. Ну, в девчонках… по молодости. Выпиваю ещё, курю…

— Я ж говорю — нормальный человек! — восторженно подытожил его слова политтехнолог. — Кто ж из нас в деньгах не нуждается!

— Кстати, о деньгах, — замялся доктор. — Если я вдруг соглашусь… Ну, стать этим, как ты сказал… политическим лидером. Им жалованье какое-нибудь полагается?

— Это само собой, — покровительственно похлопал его по плечу Минусов. — Там, брат, другие масштабы зарплат, чем сейчас у тебя. Космические!

— Вот ужкем-кем, а космонавтом стать я никогда не мечтал. Как-то… не привлекало. И зарплаты космической мне не надо. Так что давайте, Олег… э-э… Христофорович, коньячок допьём — не пропадать добру, — и по домам. А то я советь начинаю. Не спамши, не жрамши… И дежурство тяжёлое выдалось.

— Оперировали? — сочувственно поинтересовался политтехнолог.

— Было дело. Одного бычка на шампур насадили. Аккурат через сердце.

— И как?

— Жить будет, — скупо, вспомнив, как трясли его за грудки вместо благодарности дружки раненого, пояснил Корнев.

— И что, серьёзная операция была? — отчего-то живо заинтересовался Минусов.

— Да уж, — не без гордости вскинул хмельную голову доктор. — Не всякий хирург такую выполнит.

— Вот и первый информационный повод о вас избирателю рассказать, — довольно потёр ладони политтехнолог. — До официальной избирательной компании, когда агитация будет разрешена, ещё целый месяц. Вот и начнём тебя потихоньку раскручивать. Предлагаю по этому поводу — ещё по стаканчику.

Он ловко плеснул коньяк в пластиковую посуду, кивнул Корневу ободряюще, и выпил, не закусив, а лишь помахав ладошкой у раскрытого запалённо рта.

— Уф-ф! Хор-р-рошо пошёл! Даром что самопальный. У меня примета такая есть: если легко, с настроением пьётся — к удаче!

— А у меня — к скандалу с женой, — грустно возразил доктор, но стаканчик свой всё-таки осушил. Подцепил вилкой кружочек бледного парникового огурца, положил в рот, спросил запоздало, причмокнув. — М-м… А что это ты, про избирательную компанию говорил? Куда выбирают-то?

— В Государственную Думу, по мажоритарному округу. Ваш депутат недавно умер в Москве. Вот, на его место выборы назначили. Слыхал?

— Было… что-то такое. Рассказывали: мол, виагры мужик объелся, с девицами кувыркался. Сердечко-то и не выдержало — возраст! — вспомнил Корнев.

— Так я решил — тебя вместо него двинуть! — торжественно объявил Минусов.

— Во дела! — хмельно мотнул головой доктор. — Пора мне с пьянкой завязывать. Один из симптомов белой горячки — мания величия. Хотя… — он погрозил пальцем собеседнику, — проблема-то не у меня, а у тебя! Не я себя депутатом вообразил, а ты, брат, меня на это подначиваешь! И ещё. Я хоть в политике не шибко разбираюсь, но могу представить, сколько денег под выборы вбухивают. И кому я, простой докторишка, нужен, что б меня на вершину государственной власти тащить? Бабки в меня сумасшедшие вкладывать?

— Это не твоя забота. Есть люди, — туманно пояснил Минусов. — Твоё дело меня во всём слушаться, а там — кабинет в Государственной Думе, кабинет здесь, в родном городе, в Доме Советов, персональная секретарша, помощники, автомобиль «ауди» с личным шофёром, зарплата министерская. Одним словом, другая жизнь!

— Но почему я?! — представив мгновенно нарисованную Минусовым картину грядущей жизни, в отчаянье от накатившего вдруг соблазна воскликнул Корнев.

— Мне нужен человек, обладающий набором определённых качеств, и я выбрал тебя. Ты — избранный.

— Понял, — послушно кивнул доктор, а потом с пьяной непоследовательностью мотнул упрямо головой. — Хотя почему всё-таки я — не понял!

— Харизма у тебя есть, вот почему! — со значением поднял указательный палец политтехнолог. — А харизма, брат, это половина успеха.

— А что такое… харизма? — с некоторой обидой даже вскинулся Корнев. — Морда, что ли, подходящая? Или характер?

— Харизма — это особое качество личности, — без запинки выдал, словно по памяти цитировал, Минусов. — Окружающие оценивают такую личность, как одарённую от природы особыми свойствами, способную эффективно влиять на других. Тут всё важно: и внешность, и походка, и речь…

— И всё это у меня есть?

— Нет, конечно. Кое-что подработаем, кое-что подправим…

— И народ за меня проголосует? — недоверчиво переспросил Корнев.

— А вот давай сыграем с тобой в одну игру! — предложил вдруг Минусов. — Я буду называть предмет, а ты — его цвет. Готов? Погнали! Молоко.

— Э-э… белое, — после секундного замешательства ответил доктор.

— Сметана?

— Белая.

— Иней?

— Белый.

— Холодильник?

— Белый.

— Кровь?

— Белая.

— Какая? — расплылся в улыбке политтехнолог.

— Бел… Тьфу ты, чёрт! Красная. Конечно же красная!

— Вот видишь, — назидательно подытожил Минусов, — даже ты, врач, хирург, и то купился. Поговорка «чёрного кобеля не отмоешь до бела» устарела. Моя задача — не отмывать пса, а заставить поверить окружающих в то, что он — белый. Тем более, что в случае с тобой, Геннадий Михайлович, задача значительно упрощается. Ты у нас и так вон какой положительный — врач, жизни людские спасаешь. И когда настанет время голосования, на вопрос, кого жители города хотят видеть депутатом Государственной Думы, избиратели хором, дружненько ответят: «Конечно же, доктора Корнева!» Хотя пока они о своём выборе даже не подозревают…