Ратибор. Победа или смерть

Александр Фомичев, 2021

В те давние, смутные времена Древней Руси, когда культ старых славянских богов повсеместно процветал в обширных владениях гордых и свободолюбивых русичей, раздробленных на множество мелких княжеств, жил себе да не тужил могучий воин Ратибор. Был он вспыльчив и силён, как бурый медведь, да горяч и неукротим, как только что проснувшийся вулкан. Из-за своего буйного нрава постоянно попадал наш рыжебородый витязь в разного рода неприятности, чему был рад несказанно, ибо любил он эти самые неприятности почти так же сильно, как хорошо прожаренный кусок мяса с кружкой доброго кваса.Какая страшная угроза нависла над славным городом Мирградом? Что за лютый враг стоит у его ворот? В какие опасные приключения бросится, как в омут с головой, наш герой со своими закадычными друзьями? Обо всём этом вы узнаете, прочитав сказание о Ратиборе из племени русов.

Глава 2. У князя в гостях

Княжеский дворец располагался в самом центре Мирграда, совсем недалече от таверны «Четыре копыта». Был он сложен из хорошо обработанных блоков серого известняка, имел открытый внутренний двор, три этажа с балконами, и шпиль его, с мастерски выполненным флюгером в виде белого лебедя, заметен был практически из любой части города. Трое наших друзей — Яромир, Мирослав и Ратибор — сидели в княжеских хоромах в обеденном зале за большим дубовым столом, неспешно трапезничали да потягивали отменный квас из украшенных вычурными узорами княжьих кубков. На столе стояло несколько блюд с разными яствами, копчёностями да ещё тёплым хлебом. Во главе стола небрежно восседал князь Святослав. За его спиной, на стене зала, висело большое шёлковое полотнище с искусно изображённой на нём головой здоровенного бурого медведя, сжимающего в своих клыках рукоять огромной двуручной секиры, — официальный герб Мирградского княжества.

Сам государь был строен, подтянут и мускулист. Суровое лицо его с правильными чертами обрамляла копна светлых волос и небольшая щегольски подстриженная бородка. Двадцати семи лет от роду, Святослав являлся практически ровесником находившимся с ним в трапезной богатырям. Последние восседали за столом вальяжно, не стесняясь при князе пить, закусывать да говорить, что думают. И это неудивительно, ибо росли они вместе. Вместе бегали мальчишками на реку рыбачить, вместе осваивали ратное дело, вместе помогали Святославу занять его теперешнее положение и удерживать его. И уж кому-кому, а сидевшим перед ним трём витязям владыка Мирграда верил безоговорочно, и им он давал самые опасные и сложные поручения. Потому что знал, эти трое не подведут и всё сделают как надо. А коли не смогут, то и никто не сдюжит. Так, несмотря на княжий чин, сохранилось между князем и Ратибором, Мирославом да Яромиром то, что вполне можно назвать дружбой. Он знал: они будут биться за него не на жизнь, а на смерть, и он сам встанет за них горой, если понадобится. И трое товарищей тоже знали это, поэтому порой дозволяли себе разные вольности в присутствии Святослава, которые никто более позволить себе не мог.

— Ну, рассказывай, княже, не томи! — сытый Ратибор закончил свою трапезу, отодвинув в сторону блюдо с обглоданными костями только что единолично умятого им ягнёнка, громко рыгнул и тут же заёрзал в нетерпении.

Последние две недели службы у князя навевали на него скуку лютую и вгоняли в тоску дикую. Сидеть без дела он просто не переносил! Его душа требовала приключений, путешествий, кипучей деятельности да хорошей драки.

— Чего вызвал, что стряслось? Надеюсь, враг у ворот? Это хорошо! Давно я никому макушки не откручивал… Недели две точно… — Ратибору аж взгрустнулось от такой вопиющей несправедливости.

Святослав мрачно посмотрел на него. Государь пребывал явно не в духе.

— Накаркал ты, Рат (так Ратибора называли друзья), — наконец хмуро молвил Святослав. — Наши хорошие знакомые у дальних границ спорных территорий с Хазарским каганатом на днях весточку нам передали, что хазары поход против нас готовят и вот-вот выступят! Всех собирают своих. Всех! А это может значить только одно: это не простой набег, как раньше, отнюдь нет! На этот раз они планируют захватить наши земли… Что это значит для всех нас, надеюсь, объяснять не надо…

В обеденном зале на минуту наступила гробовая тишина. Лишь Ратибор довольно осклабился.

— Источник надёжный? — поинтересовался Яромир.

— Более чем, — князь был мрачнее тучи. — Неслабое войско они на нас собрали, около тридцати пяти — сорока тысяч голов. Их разведывательные отряды уже вовсю снуют возле наших границ. Как бы нас не постигла судьба Удвальда Удачливого и его княжества. Все, надеюсь, помнят, что три года назад хазары с ними сделали? Напоминаю, если кто запамятовал: в первую очередь вырезали мужчин всех возрастов, даже маленьких мальчиков! Видимо, чтобы отомстить не смогли, как вырастут. А женщин в неволю уволокли… Молодых женщин, естественно! Всех остальных — опять же, под нож. Ну а самого Удвальда на кол посадили вместе с его воеводой Брыгом и особо приближёнными…

Святославу такая перспектива закончить свою бренную жизнь явно пришлась совсем не по душе.

В трапезной на несколько секунд опять повисла тишина. Но лишь на несколько…

— Да пусть приходят! — взорвался наконец Ратибор. — Не пристало нам всякую нечисть бояться! Да, нас втрое меньше, но нам не привыкать! Каждый наш витязь пятерых этих поганцев стоит! А то и десятерых! Как придут, так и лягут в чистом поле! Я на их могилы опосля ходить буду! И по-маленькому, и по-большому, это уж как приспичит…

— Сколько у нас воинов на данный момент? — Святослав, молча выслушав гневную тираду Ратибора, выжидательно зыркнул на Яромира.

— Как и сказал Рат, примерно втрое уступаем, то есть под четырнадцать тысяч рях будет, если всех собрать… Ну, тысяч пятнадцать-семнадцать максимум, если вообще всех призвать, в том числе с окрестных деревень, кто в состоянии держать меч в руках. То есть всех стариков, калек, сирых, убогих да совсем юных…

— А что там друг наш, Изяслав, что в Орёлграде заседает? — Мирослав вопросительно глянул на князя. — У него примерно столько же ратников, как и у нас. В тридцать тысяч супротив сорока всяко веселее будет! А ежели он откажет и мы не сдюжим, он ведь может быть следующим у них на пути…

— Я как раз думал над этим. По идее, помочь должен! Но он хитрый, засранец! Выгоду свою везде ищет! Может и условие поставить какое-нибудь… Уж больно капризен стал в последнее время, аки красна девица!.. В общем, я вас для этого и вызвал! Поедете втроём к нему на поклон. Делайте что хотите, лишь бы он согласился нам помочь! Голубей я к нему отправил уже с письмецом, так что он в курсе, что трое моих лучших витязей к нему едут по делу важному… До Орёлграда сколько? Дней десять пути, если поспешить и сегодня выдвинуться… Медлить нельзя! По грамоте верительной каждому из вас вручат на выходе из дворца моего, что послы вы мои и имеете право вещать от моего имени! За главного — Яромир, как воевода мой.

Святослав испытующе посмотрел на давно уже невесёлого Ратибора.

— Послом мне ещё бывать не доводилось, — уныло буркнул тот.

Видно было, что эта затея не по душе ему пришлась. Он-то рассчитывал на хорошую драку, на шайку разбойников, которую истребить надобно! Ну, на вторжение вражин, наконец!.. А тут… посол… М-да уж…

— И что значит «делайте что хотите»? А если он нас станцевать попросит? Нам тут же в пляс пуститься надо будет? Я что, на скоморошьего медведя похож? — Ратибор всё мрачнел и мрачнел. — Я ему тогда по тыкве дам, и всего делов! До конца жизни у меня плясать будет, дурачок…

Раздался громкий стук, и в обеденный зал неуверенно заглянул дружинник Бронислав, возглавляющий в этот день охранный караул Святослава.

— Княже, — молвил тот несмело, — к тебе тут купцы какие-то пожаловали! Пришлые! Говорят, из Орёлграда… Жаловаться изволят! Плачутся, что обидели их тут крепко, в «Четырёх копытах»! Ну, в трактире нашем. В суп моськой кунали, избили… Угрожали расправой лютой и тем, что палки об их спины переломают и из города выкинут… Ещё каких-то страстей наплели про злого рыжего исполина, что всех их напужал жутко… — при этих словах Бронислав быстро покосился на сидящего мрачнее тучи Ратибора и инстинктивно поёжился. — Я б их выгнал пинками, да ты велел в таких случаях всех обиженных немедля к тебе приводить, дабы по горячим следам бороться с беззаконием и самоуправством в Мирграде… Тем более если речь идёт о барышниках пришлых…

— Вводи их сюда немедля! — князь глотнул кваса из стоящего перед ним резного кубка. — Из Орёлграда, значит… Какое совпадение, однако! Поглядим, что это там за птицы…

Мирослав и Яромир угрюмо посмотрели на своего рыжего друга. Тот насупился:

— Ента я, княже, торгашей этих взгрел сегодня слегка… — Ратибор несколько смущённо пожал плечами. — Обидели Феофана с дочкой его и хамили. В том числе и мне.

Святослав нахмурился. В этот миг в чертог княжий ввели уже успевшего переодеться Крямзия с двумя его приближёнными.

— Здравствуй, владыка! Низкий поклон тебе из Орёлграда! Я, купец Крямзий, пришёл к тебе по делу важному! — не до конца ещё протрезвевший Крямзий и два его прихвостня согнулись в низком поклоне. А как разогнулись, так у них челюсти и отпали при виде князя Святослава и сидевшего рядом с ним порядком уже злого Ратибора с Мирославом и Яромиром в придачу, которые так же недовольно рассматривали незваных гостей. Крямзий вдруг нутром почувствовал, что ещё сильно пожалеет об этом своём визите к правителю Мирграда.

— Что у тебя случилось, уважаемый? — Святослав вопросительно смотрел то на Крямзия, то на троих друзей. — Давай выкладывай, коли пришёл!

А Крямзий, как громом поражённый, в ужасе таращился на рыжеволосого великана, и ноги его предательски затряслись.

— Ты бы, Свят (так называли князя Святослава в лицо только приятели), велел убрать шкуры из-под его ног, а то наш гость слаб на корму. Того и гляди прорвёт плотину! Опять… — Ратибор грозно воззрился на Крямзия, отчего тот затрясся ещё больше, как тонкая осина на ветру.

— Ты чего, купец, в ступор впал? Обидел тебя кто? — Святослав усердно делал вид, что грозно хмурится, хотя это у него не очень хорошо получалось, и мимолётная улыбка несколько раз всё же озаряла его волевое лицо.

— Н-н-нет, н-нет, всё хор-рошо… — заикаясь, заклацал зубами несчастный торговец. Наконец он взял себя в руки и натужно улыбнулся. — Я лишь заглянул, чтобы выразить своё почтение, великий князь, и преподнести в дар тебе эти меха и шубы! От всей души прими! Прекрасный город у тебя, прекрасные люди в нём живут! — в сторону Ратибора он старательно не смотрел. В это время двое его подручных свалили к ногам принесённые с собой относительно небольшие свёртки с подарками и поспешно покинули трапезную властителя Мирграда. Святослав на дары даже не взглянул.

— Так-так… — постучал он пальцами по столу и метнул гневный взгляд на Ратибора. — Не вовремя, ох как не вовремя, Рат… Орёлград нам нужен! Примирись с лавочником!

Последнее прозвучало жёстко. Это был приказ, и это понимали все сидящие за столом. Ратибор насупился, пробурчал что-то недовольно себе под нос и взглянул хмуро на князя:

— Да пошёл он! Прям туда, в болото, с тиной тухлою!.. Там ему самое место…

— Надо, Рат, — Святослав твёрдо вперился ему прямо в глаза. — Для нашего княжества надо! Переступи через свою гордыню. Прошу тебя!

Это другое дело! Не приказ уже, а личная просьба государя! Нехотя, лениво Ратибор повернул голову к Крямзию:

— Мир, купец?

— Д-да, д-да-а, конечно, мир! — охотно затряс тот вспотевшей физиономией в знак согласия.

— Вот и ладушки! — Ратибор с чувством исполненного долга зычно рыгнул.

— Ты неисправим, рыжий упрямец, — Святослав тяжело вздохнул, а после обернулся к торговцу: — Благодарю вас за визит к нам и за дары ценные! Прошу, будьте моими гостями. Комнаты для тебя и твоих слуг приготовят сей миг.

— Благодарю и я вас, — Крямзий снова взял себя в руки, и голос его был ровный и спокойный. — Но мы отправляемся сегодня домой, так что не можем принять ваше предложение. Передать ли что князю нашему Изяславу, вашему самому верному другу и союзнику?

— Ты вхож к Изяславу? — Святослав настороженно уставился на барышника.

— Конечно! И мы очень спешим сообщить ему, как удачно съездили в Мирград.

Было непонятно, ехидничает он сейчас или всерьёз. Святослав прищурился:

— Что, даже не откушаете с нами?

Крямзий отрицательно мотнул головой:

— Спешим, княже!

Святослав снова нахмурился. Потом дважды щёлкнул пальцами, подозвал к себе мигом явившегося на зов Бронислава и тихо сказал ему: «Четыре тюка». Охрана понимала Святослава с полуслова. Подарки купеческие быстро убрали, а взамен их принесли четыре здоровых куля, набитых под завязку драгоценными мехами.

— Передай, досточтимый, будь добр, дары мои своему князю Изяславу. В знак нашей крепкой дружбы, так сказать! Если, конечно, тебя это не сильно обременит. Один тюк твой. За труды твои нелёгкие! Ну и в качестве возмещения за доставленные неудобства.

Это был очень щедрый дар. Крямзий аж весь засиял:

— Ну что вы, владыка, право слово, не стоило… Как можно… Разве что один тюк всего… Конечно, не обременит… Когда такие люди просят… Как можно отказать… — Крямзий являл собой саму любезность во плоти. — Конечно, сделаем всё в лучшем виде, не сомневайтесь…

Неизвестно, сколько бы продолжалось бессвязное лепетание рассыпавшегося в любезностях Крямзия, если бы Святославу это быстро не надоело.

— Тогда счастливого пути, многоуважаемый! — князь быстро прервал нескончаемый словесный поток купца и дал понять этими словами Крямзию, что аудиенция закончена.

Тот с двумя подручными, ждавшими за дверьми трапезной и по зову своего хозяина явившимися тут же на помощь, взвалили на себя мешки и, пятясь к выходу и бормоча слова благодарности, быстро покинули обеденный зал княжьего дворца.

— Зачем?! — почти вскрикнул Ратибор, когда барышники удалились восвояси. — Да мы сами могли бы довезти до Изяслава эти дары, и они прибыли бы в целости и сохранности! И не пришлось бы ничего давать этому проходимцу! А он прохвост самый настоящий, нутром чую! Скользкий тип! И теперь неизвестно, сколько тюков получит Изяслав! Неизвестно вообще, получит ли он хоть что-то!

— Да, надеюсь, если честно, на что-нибудь подобное, — Святослав спокойно улыбнулся.

Ратибор, Яромир и Мирослав удивлённо и вопросительно уставились на князя.

— Не вовремя, друзья мои, вы с лавочниками из Орёлграда свару устроили! Ну да что теперь делать? Теперь у вас есть в Орле враги. И вы как раз туда едете, — правитель Мирграда задумчиво размышлял вслух, заодно объясняя товарищам свой поступок. — Но мы этим торгашам немножко крылышки да подрежем! Они взяли подарки и обязались доставить их по назначению, то есть самому Изяславу. Доставят дары от меня в целости и сохранности — хорошо! Не всё доставят или не доставят вовсе — ещё лучше! А им, то бишь купцам, хуже! — Святослав хитро улыбнулся.

— Княже, в случае чего, если козни какие, ты хочешь, чтобы Изяслав думал, что эти барышники его обокрали? Не доставили ему твои дары? Или, точнее, не все дары доставили? Например, один тюк прикарманили? — Яромир озадаченно хмыкнул. — Неплохо… Свидетелей нет у Крямзия, окромя его самого… — Яромир первый врубился в нехитрый план Святослава.

— И кто же Изяславу об этом сообщит? — Мирослав прищурился. — Уж не мы ли?

— Вы и сообщите. В чём загвоздка? — Святослав выжидающе посмотрел на приятеля.

— В том, что вряд ли он нам поверит! — озабоченно рассуждал вслух Мирослав. — На нас, значит, нашепчет всякого нехорошего своему князю Изяславу этот купец Крямзий, а мы на него в ответ? Скажет Изя (так в народе любовно называли Изяслава), что наговариваем в отместку, сочиняем…

— Я дам вам официальную бумагу, с моей печатью и подписью, — Святослав был спокоен как удав. — В ней я поприветствую Изяслава и скажу, что отправляю к нему своих лучших людей со второй частью даров. Первую часть, а именно четыре тюка с мехами соболиными, я передал с твоим верным слугой, лавочником Крямзием. Он мне гарантировал, что получишь ты их в целости и сохранности…

— Но купец доставит Изяславу не четыре кулька, а три, не так ли? — Мирослав пытливо глазел на князя.

— Ага! Ну а то, что один из тюков я сам подарил торговцу, Изяславу мы сообщать не будем… Кроме нас да самого купца, об этом никто ведь не знает! А вот свидетелей того, что мешков было четыре, найдётся много. И вышел он из моих хором с четырьмя тюками даров, и из Мирграда выехал с четырьмя, и в Орёлград приехал с четырьмя… Даже его собственные люди из его же свиты подтвердят! А Изяслав получит всего три тюка… Смекаете? Кому, как вы думаете, Изяслав поверит, если ему шепнуть на ушко, что Крямзий один куль с дарами себе прикарманил? Всё указывать против купца будет. Так что по итогу, если этот льстивый змей будет супротив вас интригу свою недобрую плести в Орёлграде, покажете Изяславу это моё письмо. Но только в этом, крайнем случае! Ибо если барышник не будет настраивать Изяслава против вас, погубим мы его этой бумагой почём зря…

— Да-а-а… Что с тобой, Свят?! — озадаченно протянул Ратибор, глядя осуждающе на государя. — Подставить купца решил? Я тебя таким ещё не знавал!.. Подленько это… И низко! Не ожидал я от тебя, княже, такого… И торгаша, право, даже жаль стало немного… Я ведь правильно понял, что эту твою бумагу официальную мы покажем Изяславу в качестве доказательства своих слов? Ну если купчишка супротив нас начнёт воду мутить? То есть, проще говоря, ты предлагаешь нам его просто-напросто оболгать в случае чего?! Я сроду никому не врал и начинать не собираюсь, Свят! Так что участвовать в этой подленькой истории у меня всё меньше желания становится! А вот сходить в ближайший нужник с твоей официальной бумажкой — потребность огромная появляется! Уж я найду ей более подходящее применение, не сомневайся…

— Надеюсь, вторую часть подарков ты нам с собой уже приготовил? — перебил разошедшегося не на шутку приятеля Яромир.

— Разумеется! Дары давно готовы! Пришлось вот только, как видите, часть лавочнику отдать…

Святослав устало улыбнулся, обращаясь к сидящему темнее тучи Ратибору:

— Рат, я понимаю твоё негодование, мне самому на душе тошно, но другого выхода нет! По крайней мере, я не вижу его. Слишком многое на кону, понимаешь?! И эту пакостную историю я придумал для того, чтобы ваши маковки по приезде в Орёлград сразу на плахе не оказались! Всё! Закончили причитать и переживать о чистой совести своей! Это моя идея, мне за неё и ответ держать перед Сварогом! А вы просто выполняете мой приказ! Тем более не известно, увидите ли вы вообще купца этого хоть раз в жизни ещё! Тогда этой бумагой костёр разведёте на обратном пути на одном из привалов, делов-то! Или вон, на нужнике с ней, как предлагает Ратибор, засядете! Итак, обсуждение закончено! Ваши кони, сытые и отдохнувшие, давно вас ожидают в моей конюшне! С ними заберёте и пару вьюченых лошадей с провизией и дарами. Вот вам, — на стол шлёпнулись один за другим два тугих кошеля с серебряными монетами и ещё один с золотом, — на карманные расходы, так сказать. Средств не жалейте! Важен результат! Помните — нам нужен Изяслав и его войско! Вопросы есть? — Святослав обвёл друзей взглядом.

— А если Крямзий все четыре тюка вместе с тем, что ты ему подарил, решит Изяславу отдать, а потом уже козни свои плести начнёт? — не унимался Мирослав.

— Добрана ко мне, — повысил голос князь. — Живо!

Писарь по имени Добран не заставил себя долго ждать и, устроившись чуть поодаль от мирградского владыки и его приятелей, приготовился записывать.

— А мы в таком случае, — продолжал Святослав, — укажем в сопроводительном письме, отчего злоба у него такая на вас лютая. Правда ведь никогда не повредит! Расскажем всё как было! Изяслав хоть и капризен, но честен и справедлив. Он по совести всё рассудит!

— Не забудьте там заодно написать, как этот Крямзий в штаны наделал с перепугу, — улыбнулся Мирослав. — Лишним не будет!

— А это идея! — Святослав хмыкнул. — Ведь наш Изя ужас как брезглив, если что. Это помимо того, что страсть как не любит трусость в людях…

Совместными усилиями, с шутками-прибаутками, в забавных подробностях письмо надиктовали прилежно всё записавшему Добрану, после чего скрепили печатью княжеской да подписью и вручили Яромиру.

— Теперь поспешите, — государь опять стал серьёзным, — времени у нас немного осталось.

Друзья опустошили свои кружки и молча посидели с минуту на дорожку.

— Пора, — Яромир встал. — Быстрее выйдем, быстрее вернёмся!

— Как я уже сказал, ваши кони ждут вас в конюшне. На каждом из них в седельной сумке найдёте ещё по мешочку монет. По пути в деревнях закупитесь жратвой да квасом, коль понадобится. Ну, не мне вас учить! Давайте, братцы, поспешайте! Времени в обрез! — напутствовал их Святослав.

Витязи встали, пожали правителю Мирграда руку и вышли во двор. На выходе из дворца Яромиру вручили верительные грамоты князя с печатью и подписью, а также ещё одно, на этот раз торжественное письмо с предложением военного союза против супостатов хазарских. Яромир спрятал всё это добро в дорожную сумку. Коней их уже вывели из конюшни плюс лошадь под провизию и ещё одну — под тюки с дарами.

— Близким вашим я послал гонцов, что вы в срочный поход отправились, — Святослав вышел вслед за ними, — так что они в курсе, не волнуйтесь. Удачи, друзья! Жду с добрыми вестями!

— Моя Марфуша меня прихлопнет по возвращении, — с показным прискорбием сообщил своим товарищам Ратибор, — за то, что сам не пришёл проститься с ней перед дорогой дальней!

— Или за то, что решит, будто ты по девкам шляешься, а не по походам всяким, — рассмеялся по-доброму Мирослав.

— Но-но, ты что такое мелешь, чертополох ты окаянный?! — возмутился Ратибор. — У нас с моей Марфой любовь и верность до гроба… А тебе бы, друже, пора уже остепениться да жениться, чай, жених-то из тебя видный!

— Дурное дело нехитрое и спешки не любит, — фыркнул Мирослав.

— Дурная тут только твоя голова, ибо не понимает, как это хорошо, когда дома ждёт тебя любимая и пяток-другой твоих детишек…

— Нет уж, увольте! Мне только выводка цыплят не хватало для полного счастья…

— Зря ты так! Рат дело говорит, — поддержал Ратибора Яромир. — Когда из долгого похода в родимую избушку возвращаюсь, а там меня моя Бояна радостно встречает да трое моих сорванцов на шею вешаются… Уж поверь, это прекрасно!

— Охотно верю, — буркнул недовольно Мирослав, порядком уставший от попыток окружающих его женить. — Вы закончили мне нравоучения о семейной жизни читать или только начали? Под ваше бурчание хорошо дремать, так что прошу вас, не останавливайтесь, я хоть в седле прикорну немного, а то чего-то плохо спится в последнее время…

— Это, наверное, потому, — подмигнул Ратибор Яромиру, — что сердце твоё уже пронзила стрела любви, и мы ведь как раз направляемся в те края, где обитает твоя единственная и неповторимая пташка, не так ли?!

— Много будешь знать — до старости не доживёшь, — смущённо промямлил в ответ Мирослав.

— Очень на это надеюсь! Что может быть хуже для воина, чем дожить до старости и умереть в собственной кровати?! Бр-р-р, это же ужас просто, а не смерть! — Ратибор поморщился. — То ли дело погибнуть в битве от острого клинка, чтобы потом отправиться в чертог к Сварогу и пропустить с ним чарку-другую доброй медовухи!

За таким мирным переругиванием прощаться да обниматься долго не стали; витязи вскочили на своих коней да поехали прочь из Мирграда. Путь предстоял неблизкий, а время поджимало.