Я заберу свою дочь

Александра Багирова

– Мама! Кто этот дядя? – дочь с интересом рассматривает незнакомца. Если бы я знала, что ответить. – Я твой отец, – невозмутимо заявляет странный мужик. – Глупости. У моей дочери есть отец, – мой голос дрожит. Взгляд его стальных глаз пробирается в душу. Неподконтрольный страх сковывает тело. – Я больше скажу, – незнакомец преграждает мне дорогу, – Тут живет, – указывает на мой едва округлившийся живот, – Мой сын. – Вы ненормальный, – не спрашиваю, утверждаю. – Я вас впервые вижу! – по позвоночнику струится холодный пот. – Теперь я надолго в твоей жизни, привыкай…

Глава 6

Константин

Вылетаю из ресторана, запрыгиваю в машину и жму на газ. Не могу находиться с ней рядом. Я привыкну. Должен. Обязан.

Идиот. Как мог подумать, что боль притупилась? Каждая минута рядом с этой женщиной оживляет прошлое.

Мне необходимы положительные эмоции. Надо успокоить нервы. Унять бурлящую кровь.

Сворачиваю к детскому торговому центру. Вот где заряд позитива. Брожу по магазинам. Выбираю игрушки. Придирчиво их рассматриваю. Это своеобразный ритуал для меня.

Когда искал Надежду, я раз в три дня посещал детские магазины, выбирал дня нее игрушки, одежду, и представлял, как моя дочь будет радоваться подаркам. Сейчас этими подарками забита вся ее комната. Еще столько же игрушек находятся в соседней комнате. Этот странный ритуал давал мне силы не сойти с ума. Надежду… искать Надежду.

Сам воздух в этих магазинах другой. Заставляет забыть проблемы, почувствовать себя ребенком. Надо будет непременно приехать сюда с дочерью. Потом.

Сейчас цель моего визита иная. Провожу в торговом центре часа два. Сотрудники магазина несут мои покупки к машине. Их столько, что они не влезают в багажник. На этот раз облегчения не наступает. Меня все равно колотит.

Она спасла мою дочь. Она носит моего сына. В тысяче первый раз напоминаю себе.

А еще в ее глазах плещутся морские волны, скрывая грязные тайны.

Подъезжаю к особняку. Ворота раздвигаются, впуская меня внутрь. Выпрыгиваю из машины.

— Костик, привет! — слышу веселый звонкий голос.

— Здаров, Ленок, — подмигиваю.

Она идет ко мне с младенцем на руках. Черные волосы забраны в хвост, зеленые глаза сияют. Малыш весело машет ручками.

— Хорошо, что ты приехал, — улыбается.

Искренняя, чистая, непорочная. Единственная женщина на моей памяти, в которой нет ни грамма фальши.

— Как Костян-младший? — забираю у нее из рук ребенка. Зарываюсь носом в детскую макушку.

— Растет, аппетит хороший, практически не капризничает.

— Мужик, — глажу пацана по пухлой щечке.

Со двора доносятся звонкие голоса. К нам со всех ног бегут Дюшка с Анюткой.

— Дядя Костя приехал! — кричат наперебой.

— Я вам столько всего привез! — обнимаю малышню по очереди. Отдаю ребенка Лене и открываю багажник.

— Ты их совсем разбалуешь! — шутливо ворчит девушка.

— А иначе никак, Ленок.

Смотрю на возню. На прислугу, которая помогает забрать пакеты из багажника, на детей, которые бегают вокруг в предвкушении. И на душе становится легче. В этом доме пахнет счастьем.

Мне такое не светит. Не заслужил.

— Стас говорил, ты нашел доченьку, — робко интересуется. Прячет взгляд. Знает, что ступает на опасную территорию.

— Нашел, — отвечаю односложно. Не готов я к откровениям. — Где Стас?

— Дома. В кабинете, — хмурится. — Мы ведь скоро ее увидим?

— Угу, — неопределенно пожимаю плечами.

Даже все пережитые горести не изменили девушку. Она осталась такой же наивной и смотрит на мир через розовые очки. Но ей можно, у Ленки есть Стас.

А ведь я первый с ней познакомился. Даже клинья подбивал. Но потом сбавил обороты. Отступил. Я тогда был безнадежно женат. Погряз в своих пороках. И не захотел ее портить. Подсознательно учуял, оградил ее от своего болота.

Теперь понимаю — поступил правильно. Они со Стасом идеальная пара. У них трое замечательных малышей. А младший Костик назван в мою честь, и я не так давно его крестил.

Вхожу в дом. Направляюсь в кабинет друга. Он сидит за столом, уткнулся в ноутбук.

— Ну и видок у тебя, — Стас морщит лоб.

— Ага, — устало падаю в кресло.

— Ты дочь нашел. Где сияющий отец? Где приглашение в гости? Мы с Леночкой, — не сдерживает довольную лыбу. Одно упоминание о жене и он плывет, растекается лужицей, — Думали завтра к тебе ехать.

— С визитами придется повременить, — тру виски указательными пальцами.

— Выкладывай, — друг мрачнеет. Выходит из-за стола. Придвигает стул к моему креслу, усаживается напротив. — Костян, я тебя таким чернющим видел два раза в жизни… — смотрит на меня пытливо.

— Знаешь, кто удочерил Надежду?

— Судя по твоему виду, исчадие ада какое-то, — пытается мрачно пошутить.

— Близко, — сжимаю руками подлокотники кресла, — Любка Миронова.

— Чего? Ктооо?! — Стас отшатывается на стуле так, что чуть на пол не грохается.

— Только она теперь Толмачева, супруга червивого веника, — наблюдаю, как меняется в лице друг, как округляются его глаза, открывается и закрывается рот.

— Да, чтоб его… — дальше следует поток нецензурных словечек. — Я был уверен, что ее уже нет на этом свете.

— Есть, Стас, и она носит моего сына, — вкратце рассказываю все, что сам знаю.

— Ничего себе, — присвистывает. — Нереально! Быть не может! Только не она!

— Но есть она. И с эти надо жить, — констатирую факт.

— А она знает кто ты? — Стас поднимается и нервно ходит по кабинету.

— Нет. Даже не догадывается.

— Правильно. Пусть так и будет. А то там и до выкидыша недалеко.

— Согласен, — киваю. — А вот тебя она может узнать. Потому визит ко мне домой откладывается.

— Может, — хмурится. Мотает головой. — Костян! Она же ходячая катастрофа! Как с ней жить под одной крышей?!

На этот вопрос у меня нет ответа. Сам не знаю.

— Я думал, выдержу. Ради детей переступлю. Не прощу, но хоть смогу нормально общаться. Когда узнал, думал, время помогло смириться, посмотреть на все иначе. Она ведь спасла мою дочь! А нет, все возвращается. С каждой минутой все острее понимаю, кто она…

— Не верю я, что она за эти годы изменилась, — Стас смотрит на меня с сочувствием. — Такие не меняются.

***

Что ему нужно? Уже ведь все сказал. Зачем этот звонок?

Откладываю телефон на стол. Не буду поднимать.

Выпиваю одним глотком чай. Во рту пересохло. Наливаю стакан воды. Руки трясутся.

Какие у меня есть варианты? Надо смотреть правде в глаза, я могу сто раз кричать: «Нет!». Только мне некуда идти.

Долг все равно висит, только теперь Константину. Надюшке нужна реабилитация. А у меня в кармане пусто.

Меня загнали в угол. Первый раз? Нет. Я уже оказывалась на улице в безвыходном положении. Но сейчас все немного иначе, у меня больной ребенок, я беременна. Если сама я бы никогда не приняла предложение, то сейчас у меня попросту нет выхода. Константин меня не отпустит. А чтобы даже сбежать, нужны деньги.

Придется на время покориться судьбе. Опустить голову и принять его условия. А дальше время покажет. За это время попробую выяснить его реальные мотивы.

В бред про его отцовство я не верю. Мы делали ЭКО в серьезной клинике. Там бы такого просто не допустили. А Надюшка, как ни прискорбно это признавать, но это действительно может быть правдой.

Телефон продолжает звонить. Играет мне на нервах. Звук не могу отключить. Мало ли по поводу доченьки позвонят.

Но все же, что он хочет?

Сама не понимаю, как хватаю телефон со стола и принимаю вызов.

— Любань! — вздрагиваю от знакомо голоса. — Ты чего морозишься?

— Ты уже все сказал, Вениамин.

— А ты не нашла ничего лучше, как снюхаться с Огневым! — выкрикивает так, что отодвигаю телефон от уха.

— Это тебя уже не касается.

— Дурашка, — его голос смягчается. — Ты не понимаешь, что он за человек.

— Оказывается, я и тебя совсем не знала.

А сама убеждаюсь в своей догадке, у Константина какие-то разборки с Вениамином, а я у них как разменная монета.

— Э не, Люб. Я свой человек. Вспылил, погорячился. А этот тебя с потрохами сожрет. И детей не пощадит, — голос приобретает слащавые нотки.

— Вениамин, чего ты добиваешься? — спрашиваю раздраженно.

— Встретиться надо. Я тебе все про Огнева расскажу. И обещаю свою защиту. Ты даже не представляешь, куда вляпалась!

— Поздно спохватился. Ты поставил точку в наших отношениях. Теперь тебя это не касается! — отвечаю грубо. Ранее никогда не позволяла себе таким тоном говорить с мужем.

— Любочка, девочка, — вздыхает, — Мы столько всего прошли. Вспомни, как я тебе помог. Как был с тобой в самые трудные минуты. У меня провалилась предвыборная кампания, куча проблем. Я сорвался. Не выдержал нагрузки. Но никогда! Слышишь меня! — восклицает с запалом. — Я вас не брошу! Никогда! Погорячился просто. Но сейчас я остыл!

— Семья — это оплот. Это поддержка. А тебе я больше не верю, — оглядываюсь на вошедшего охранника.

— Пойми, ты в опасности! Дети под угрозой! Давай просто встретимся на нейтральной территории. Я все тебе расскажу, а дальше ты примешь решение, — смирение, даже нотки раскаяния в голосе.

— Я больше не могу говорить, — хочу скорее закончить этот разговор.

— Люба! Не совершай ошибку, которую никогда себе не простишь! — выкрикивает, прежде чем успеваю нажать отбой.

Иду за охранником к машине. Душу разрывают сомнения. Кто из них большее зло, тот с кем прожила три года, или неуравновешенный незнакомец, от которого и правда неизвестно что ожидать?