Цена вопроса. Том 2

Александра Маринина, 2017

Программа против Системы. Системы всесильной и насквозь коррумпированной, на все имеющей цену и при этом ничего не способной ценить по-настоящему. Возможно ли такое? Генерал МВД Шарков твердо верил, что управляемая им Программа – последний шанс навести порядок в правоохранительных органах. Так было до тех пор, пока не исчез один из ее участников, одержимый радикальными идеями. А затем начались эти странные «парные» убийства… И стало понятно, что если сегодня не остановить убийцу-фанатика, то завтра Программе придет конец. Но какую цену готов заплатить генерал Шарков за дело всей своей жизни? И чего это будет стоить полковнику Большакову и капитану Дзюбе, уже подключившимся к расследованию?

Анна

После ужина выдвинулись из гостевого домика на двух машинах. Свой «Фольксваген» эксперт Дима дал невесте только на этот день, а сейчас попросил, чтобы она побыла с ним по дороге домой. Анна скорчила недовольную мину: можно было бы сэкономить время, посадив Люшу в их машину и сразу направившись к трассе, ведущей в Серебров. А теперь придется тащиться до Димкиного дома, пока будущие молодожены насладятся обществом друг друга перед долгой разлукой. Смех один! Люша же сама говорила, что все сделает быстро. Какая там уж такая разлука? Ну три дня, ну четыре. И разве проведенные вместе лишние 15 минут могут спасти «гиганта мысли и отца русской демократии»?

Когда Дима поставил машину возле своего дома, они с Люшей вышли не сразу, а потом еще долго обнимались у двери в подъезд. Первую половину дороги от Шолохова до Сереброва Люша сидела в машине молчаливая, сосредоточенная и даже, как показалось Анне, грустная. «Наверное, с Димой расставаться не привыкла, вот и скучает уже», — думала Анна, рассеянно поглядывая в окошко, за которым все равно ничего не видно было, кроме темноты и редких фонарей: освещение на трассе оставляло желать много лучшего.

Она пыталась думать о курсовой, которую нужно дописывать, все-таки 40–60 страниц, из которых не меньше 80 процентов должны содержать оригинальный авторский текст, это не кот начхал. Конечно, есть миллион способов схалтурить и обмануть «Антиплагиат», и кое-какими из них Анна Зеленцова позволяла себе иногда воспользоваться, но в основном старалась работать добросовестно, ибо точно знала: если ее уличат в мошенничестве — такого стыда она не переживет.

О Пушкине почему-то не думалось. Молчаливая Люша, устроившаяся на заднем сиденье, все время заставляла мысли Анны возвращаться к теме «жених и невеста», а оттуда плавно перетекать и к замужеству матери, и к собственным матримониальным перспективам.

— Люша, ты платье уже купила? — спросила она.

— Платье?

В голосе Люши звучало недоумение.

— Свадебное, — рассмеялась Анна.

— Купила, конечно. Давно уже.

— Красивое?

— Очень! Димке нравится.

— А тебе? Тебе самой нравится?

— Ну, мне тоже, само собой, раз Димка одобрил.

— Отмечать в ресторане будете?

— Ага. Все уже заказали.

— А твои родители как к Димке относятся?

— Ой, Ань, ну ты спросила! — Люша повеселела и даже рассмеялась. — Ну кто может к Димке плохо относиться? Он же гений! И вообще, он самый лучший.

— Ну, знаешь, бывает, что родители молодой девушки не одобряют, когда она выходит замуж за разведенного, да еще если от предыдущего брака дети. Не всем такое по нутру.

— Нет, это не мой случай. Вот Димкины родители — да, они от меня не в восторге, это точно. А мои его обожают.

— И чем же ты его родителям не угодила? — подал голос Роман. — Образованием не вышла? Или финансовым положением?

— Они Димкину первую жену любят. Наверное, считают, что я намного хуже. И уверены, что Димка из-за меня развелся, хотя это неправда. Я его потихонечку любила, пока он был женат, но никто об этом не знал, кроме моей сеструхи старшей. А встречаться мы начали только после развода. Но никому же не докажешь… Считают меня подлой разлучницей, прямо так в глаза и говорят.

— А ты и не доказывай, — посоветовал Роман. — Наплюй. Они в Шолохове живут?

— В Омске. Раз в год приезжают сына навестить и внучку повидать.

— Тогда тем более наплюй.

— Нет, ну как это — наплевать? — рассердилась Анна. — Что ты такое говоришь, Гудвин? Разве не имеет значения, что о тебе думают люди, тем более близкие, члены семьи? Как можно наплевать на то, что ты для кого-то плохой?

— Люша для Димки хорошая, а для нее это самое главное, верно, Люша? Для всех хорошим все равно никогда не будешь, — заметил Роман.

— Если бы Люша была уверена, что она для Димы достаточно хороша, она бы не стремилась ему еще что-то доказывать, — упрямо возразила Анна, чувствуя, что начинает злиться. — А она же стремится, хочет показать, что она умная.

Разговор задевал ее за больное, и она понимала, что сама полезла углублять такую неприятную для себя тему, и знала, что будет впадать в ярость и бешенство, и точно так же знала, что все равно не смогла бы удержаться и промолчать, когда опасный момент можно было обойти, пропустить мимо ушей, оставить без ответной реплики. Сидящие внутри нее Гады хотели говорить о том, что значит «быть плохой», и никакие усилия Надсмотрщиков тут не помогали.

— Мышонок, посмотри на вещи непредвзято, — миролюбиво предложил Роман. — В моих глазах ты очень красивая и очень умная. В глазах своего квартиранта тоже. Но тебе ведь наплевать на то, что он о тебе думает, правда? Ты с ним не особенно любезна, а местами даже грубовата. И при этом для меня ты все равно остаешься очень красивой, очень умной и очень хорошей. Уверен, что и для Люши тоже.

— Тоже-тоже! — громко заявила с заднего сиденья невеста Люша. — Я вообще не представляю, как можно постоянно писать оригинальные тексты, для меня даже один абзац в неделю — уже кранты. Ань, ты для меня почти такой же гений, как Димка.

Анна непроизвольно улыбнулась, чувствуя, как Гады прячутся в свою нору.

— Ну, вообще-то да, это аргумент, — неохотно согласилась она.