Осколки

Александра Маркова, 2020

Никто не идеален. У каждого в шкафу спрятаны скелеты и страшные тайны, которыми никто не готов делиться. После смерти отца Женя жила, словно в тумане, плывя по жизни, как по реке забвения. Она не искала любви, не искала жалости и не собиралась открывать ничьих секретов.Но они нашли ее сами, застав врасплох. И любимый не тот, кем кажется, и отец не там, где должен быть.Ей 18, скоро… Пора взрослеть!

Глава 10

Два года в пьяном тумане пролетели, как один миг. Ни боли, ни страха, ни мыслей, только спокойная спасительная тьма. И сквозь эту тьму, словно через белый шум, иногда прорывались какие-то лица и голоса.

Иногда она видела дочь, иногда сына. Они что-то говорили ей, она что-то отвечала им…. Но, что? Это было не важно. Кажется, ее иногда кормили, словно рыбку в аквариуме, или морскую свинку. Но кто и зачем? Это тоже растворилось на дне бутылки.

Как она оказалась здесь, в этой бесконечной мгле, и почему, она тоже уже не могла вспомнить. Не могла она и придумать причины, чтобы выйти из сумрака и, открыв глаза, посмотреть вокруг. А если такая причина и находилась, она тут же забывала о ней, и продолжала свой путь по реке Забвения в страну Никуда.

— Я ухожу, — сказало очередное видение, и добавило, — Мама…

— Ты кто? — спросила она и тут же забыла о нем.

— Я — это ты, твой сын, твоя дочь, твоя кровь…

— Моя кровь, — повторила она отстраненно, опустила голову, пытаясь понять, о чем говорит это смутно-знакомое лицо.

Под ногами, вокруг, насколько хватало взгляда, была вода, море, океан слез. Она просто знала, что это слезы. Ее слезы. Слезы ее детей. А она, словно Иисус на воде, стояла на бескрайней глади босыми ногами и испугано смотрела вокруг.

— Не уходи! — она протянула руку своему видению, — Спаси меня!

— Я не знаю как…, — сказало видение и пропало.

Светлана открыла глаза и села на кровати. Вокруг все было, как обычно, серые стены, дымящаяся пепельница, батарея бутылок в углу, но было такое странное чувство внутри, как будто чего-то не хватает. Она насупилась, пытаясь понять, что же не так. Но и эта мысль скользнула, едва задев сознание и, пролетела мимо. Какая разница?

Нестерпимо хотелось пить. И есть. Она встала, и устало потирая заспанные глаза, пошаркала на кухню. Заглянула в холодильник, но не найдя там ничего съестного, с силой захлопнула дверку. Посмотрела на столах, заглянула в ящики… На полках не было даже тараканов. Им, просто, нечего было делать среди пустых кастрюль.

— Как же есть-то хочется? — она поладила свой живот, который непривычно выл.

Подошла к столу, взяла в руку пустую бутылку, понюхала:

— Фу, — от резкого запаха, ударившего в нос, ее передернуло, — Что за бормотуха?

Мир все еще плыл перед глазами, противно растягиваясь и сплющиваясь в самых неожиданных местах. Голова кружилась, в животе урчало. Она выудила из мойки грязный стакан, сполоснула его слегка, и, наполнив холодной водой, выпила залпом. Легче не стало.

Женщина села за небольшой кухонный столик, положив голову на руки, и, вдруг, что-то вспомнив, пронзительно закричала:

— Же-е-е-ень-ка-а-а-а!

Что-то скрипнуло в глубине квартиры, хлопнула дверь, послышались тяжелые шаги.

— Жрать охота, — сказала женщина, не поднимая головы, — Сообрази что-нибудь…А?

Мимо проплыло полуголое тело в семейных трусах и село напротив. Она закрыла глаза, решив, что снова ее посетило видение, на этот раз в виде ее погибшего мужа. Света даже испугалась слегка. Разное бывало с ней за эти два года, но привидение мужа еще ни разу не приходило к ней. По спине побежали холодные мурашки.

«Тьфу, тьфу» — сплюнула она через плечо, — «Должно сработать»

Набравшись храбрости и приоткрыв один глаз, она посмотрела перед собой. Но никакого привидения не было и в помине. Прямо напротив ее сидел вполне реальный мужик, с обвисшей, сморщенной кожей, местами полностью покрытой татуировками.

— Еды нет, — ответил мужик и улыбнулся, сверкнув рядом золотых зубов, — Выпьем?

Он достал откуда-то бутылку и две рюмки, по-деловому выставил их на стол, и с громким бульком наполнил рюмки прозрачной вонючей жижей.

— Где Женька? — спросила Светлана, пытаясь совладать с непослушным, заплетающимся еще языком.

Мужик лишь пожал плечами в ответ.

— А ты кто? — спросила она удивленно.

— Опять забыла? — ухмыльнулся он, — Я — Сева, муж твой…

— Мой…муж? — произнесла она медленно, — Мой муж умер…

— Как видишь, нет пока, — снова ухмыльнулся он и придвинул к ней ближе рюмку, — Пей, давай! За знакомство!

Момент, когда недоумение сменяется злостью, трудноуловим и практически непредсказуем. Ты просто вспыхиваешь, как спичка, тронувшая черкаш и, взрываясь нелитературной бранью, бросаясь с кулаками на раздражитель. Вот, и Светлана не сразу поняла, когда ее удивление превратилось в ярость.

— Какой ты мне, нахрен, муж? — она схватила со стола рюмку и бросила ее в мужика, — Убирайся отсюда, пока я ментов не вызвала!

— Ты ошалела что ли, зая? — встрепенулся мужик, уворачиваясь от запущенного в него снаряда, — Водку? На пол?!

Глаза его сначала округлились от удивления, но так же быстро, как и до этого у Светланы, настроение сменилось, и лицо исказила гримаса злости. Он вскочил со стула, схватил женщину за волосы и начал бить. А когда она оказалась на полу, в ход пошли его ноги.

Она кричала, просила его прекратить, но чем громче были издаваемые ей звуки, тем сильнее становились удары. И все бы, возможно, кончилась куда хуже, если бы у Севы было побольше сил. Но он свою мужественность потерял где-то на дне стакана. Мышцы его давно ослабли, голова частенько кружилась, и все больше хотелось принять горизонтальное положение, нежели заниматься физическими нагрузками.

Он быстро устал, присел ненадолго на стул, отдышался. Хлопнул рюмашку и, вроде бы, даже слегка подобрел.

— Вставай! — сказал он почти спокойно, — Выпей!

Света встала с пола, вытирая с лица слезы, но рядом с мужчиной не села и протянутую рюмку из его рук не взяла.

— Мне надо умыться, — сказала она тихо.

— Валяй, — ответил мужик, не оборачиваясь.

Сделав несколько шагов по направлению к ванной, она прибавила шаг, проскочила мимо в прихожую и, распахнув входную дверь, выскочила наружу.

— Помогите! — закричала она, едва оказавшись на площадке, — Вызовите полицию!

Крича и прося о помощи, она спускалась вниз по лестнице, преодолевая пролет за пролетом, звонила и стучала во все двери, но никто не открывал ей. То ли оттого, что Светлана пользовалась дурной славой, то ли от того, что сердца соседей уже давно стали черствыми и нечувствительными к чужому горю, они, словно раки отшельники, прятались глубже в свои ракушки и поплотнее закрывали за собой двери.

Достигнув первого этажа, женщина присела на ступеньку и заплакала, не зная, куда ей идти и что делать дальше.

— Чего орешь? — раздался сзади старушечий голос, — До белочки допилась?

— Баба Маша! — встрепенулась женщина, — Дайте мне позвонить! Я полицию вызову!

Света подскочила к двери, из-за которой в узкую щелочку высунула свой любопытный нос соседка, и умоляющие сложила руки на груди.

— Это еще зачем? — спросила Баба Маша, сощурившись.

— Пожалуйста! На меня напали! Я не могу вернуться домой, — надломленным голосом, срываясь на крик, просила Светлана, — Я только позвоню и все… В мою квартиру какой-то мужик залез… У меня дети там!

— А что ж ты, мамаша нерадивая, детей-то одних оставила? С мужиком — то?

— Дай позвонить! — выкрикнула женщина и дернула с силой за ручку двери.

Но крепкая дверная цепочка не позволила двери открыться, а Баба Маша, испугавшись, захлопнула ее и заперла на все замки.

Света, рыдая, сползла по стене. В одно мгновение на нее нахлынула вся боль, которую она так тщательно подавляла целых два года. Она обняла себя руками и изо всех сил старалась успокоиться, кусая до крови губы, но слезы лились чудовищным, бесконечным потоком и рыдания сотрясали подъездные стены. Кажется, хмель прошел…

— Сама позвоню! — послышалось из-за двери.

***

Женя пришла в себя, открыла глаза и огляделась, долго не могла понять, где она и что тут делает. Все указывало на то, что это больница. Но она была совсем не такая, какой ее привыкла видеть девушка. Не было привычных зеленых стен, белых потолков с выщерблинами и бесконечно мигающими лампами дневного света.

Если бы не капельница в руке, она бы решила, что находится у кого-то дома. Мягкая удобная кровать, одна на всю палату, уютный торшер около дивана, телевизор на стене, и даже занавески на окнах.

Она присела на подушках, стараясь не сдвинуть иглу, и посмотрела на свои руки. На одном из пальцев была прищепка, ну, или что-то вроде того, с красной кнопкой. Она нажала на нее чисто из любопытства. Где-то вдалеке послышался сигнал и быстрые шаги по пустому коридору. Дверь скрипнула и на пороге появилась женщина в белом халате.

— Проснулась? — улыбнулась она, входя в помещение, — Как себя чувствуешь?

— Хорошо, — неуверенно ответила Женя, — А где я?

— Ты в больнице, — ответила женщина, проверяя ее пульс и посматривая на мониторы, — Не помнишь? Тебя Павел Павлович вчера без сознания привез.

— Павел Павлович? — Женя постаралась вспомнить вчерашний день, но события ускользали от нее, — Не помню…

— Это ничего, — сказала женщина, — Это пройдет.

— Хорошо, — неуверенно ответила девушка.

— Ты мне лучше вот что скажи, у тебя документы то есть? А то ты у нас просто Евгенией записана. Ни фамилии, ни адреса…

— Дома, — ответила девушка.

— Может тогда позвонить домой, чтоб привезли?

— Там нет никого, — соврала она.

— Ну, ладно, я тогда Павлу Павловичу позвоню, пусть он съездит, если ты не против, конечно.

— Звоните…, — пожала плечами девушка.

Женщина вышла из палаты, но очень скоро вернулась, неся в руках историю болезни.

— Ну, вот, он сейчас приедет, — снова улыбнулась она, — А пока, давай я с твоих слов запишу. Фамилия?

— Лисица, — ответила девушка.

— Ух, ты, — женщина заулыбалась еще сильнее, — Прямо в точку!

А Женя устало закатила глаза, эта шутка ей уже порядком надоела.

— Имя мы знаем, — проговорила женщина, — А отчество?

— Сергеевна…

***

Когда медсестра узнала все, что хотела, и ушла из палаты, Женя начала скучать. Найдя пульт от телевизора, она некоторое время перебирала каналы в поисках интересностей, но что-то особо ни на чем не останавливался взгляд. Вообще все мысли были только о Сашке. Где он, с кем, ел ли?

Лена Игоревна, так звали медсестру, сказала, что с ней не все так плохо, как показалось вначале, и что ее скоро отпустят, но чем именно больна Женя, медсестра не сказала, велела спросить у доктора, который скоро должен был прийти.

И пока Женя ждала врача, она щелкала кнопкой пульта, перебирая каналы. Это успокаивало мысли, отвлекало, скрашивало ожидание. Каналов было великое множество, уже палец начал уставать, когда открылась дверь, и в палату ввалился огромный букет цветов.

Сразу за букетом, улыбаясь во весь рот, зашел Павел, и прямо с порога произнес:

— Не знал, какие ты любишь, купил все…

— Спасибо, — ответила Женя, смущенно, — Но я не люблю цветы…

— Нет? — он посмотрел огорченно на девушку, потом на свой букет, — Ну, ладно! Подарим медсестре…

— Где Саша? — спросила Женя, пока Павел усаживался рядом с ее кроватью, на металлический стул.

— С ним все в порядке, — сказал он, ложа свою руку поверх ее руки, — Ты не волнуйся, за ним хорошо смотрят.

— Вы его в детдом отдали? — испугалась она, отдернув свою руку и спрятав ее под одеяло.

— Нет, — засмеялся он, — Он с хорошей женщиной сейчас…

— С кем? — не унималась она.

— С Алиной, — ответил мужчина, пожимая губы.

— Кто это?

— Это моя жена, — нехотя ответил он, — Она за ним приглядывает, кормит, гуляет… Ему с ней хорошо! Не беспокойся.

— Почему вы не привели его сюда?

— Подумал, что больница — не лучшее место для ребенка…

— Ну, да…, — ответила Женя, погрустнев, — Наверное, вы правы…. Я просто должна знать, что с ним все в порядке.

— Я ним все в порядке, — ответил он, — Хочешь, позвоним ему?

— А можно?

— Ну, конечно, — засмеялся Павел, доставая из кармана телефон, — Алло, Алин, привет! — сказал он в телефон, — А дай-ка Сашке трубку… Привет, сорванец! — Павел улыбнулся по-доброму, — Да, что ты говоришь? Вы молодцы!… А я у твоей сестры сейчас. Она с тобой хочет поговорить…, — он оторвал телефон от уха и протянул его Жене.

— Привет! — сказала Женя в трубку и услышав Сашкин голос, громко всхлипнула, — Как у тебя дела?

— Отлично! — закричал довольный ребенок, — Мы с Алиной гуляем в парке! Я ем мороженое! А еще мы ходили в цирк и в магазин! И у меня теперь есть большая машина и новый велосипед!

— Здорово, — тихо сказала Женя, — Я рада, что у тебя все хорошо…

— Да! — кричал он, — Алина такая хорошая!

— Правда? — спросила Женя тихо.

— Правда! — закричал довольный брат в ответ, — Она, как мама… Нет! Она лучше, лучше мамы!!! А, еще она сказала, что я могу жить с ней! Если захочу!

После этих слов, Женя больше могла говорить. Горькие слезы обиды нахлынули откуда-то из глубины души, они давили на горло, не давая дышать, они рвались наружу. Девушка нажала на кнопку завершение вызова, протянула телефон обратно Павлу и, уткнувшись лицом в подушку, позволила слезам вылиться наружу.

Конец ознакомительного фрагмента.