Медленный фокстрот

Александра Морозова (2024)

Лайма всегда мечтала стать чемпионкой мира по спортивным бальным танцам, но полученная травма вынудила ее оставить любимый спорт. Ее талантливый партнер Даня, с которым они были непобедимы на паркете, стал чемпионом уже без нее. И вот, накануне Нового года, Даня возвращается в родной город. Встреча с ним вновь пробуждает в Лайме яркие воспоминания об их общем прошлом, нереализованной мечте и юношеской влюбленности. Но теперь Даня не один — с ним его прекрасная невеста. Смогут ли Лайма и Даня вновь сойтись на танцполе, подарив друг другу второй шанс?

Глава 6

Шесть лет назад

Даня

Когда я узнал, что Лайма в больнице, у меня оборвалось дыхание. Как от настоящего удара в грудь — мне даже показалось, что я больше никогда не смогу дышать.

Тетя Вера что-то сбивчиво говорила про аварию. Такси… Грузовик… Столкновение на большой скорости… состояние тяжелое…

Это звучало как сон, как самый настоящий ночной кошмар. Я не мог в него проверить, но и проснуться тоже не мог.

Мы ведь должны были встретиться. Я ждал ее на тренировке с младшей группой, в которой уже год подрабатывал помощником тренера.

— Приезжай, Данечка, — попросила тетя Вера в трубку.

По голосу я понимал, что она еще не плачет, но уже на грани, уже вот-вот…

Я всегда восхищался тетей Верой, ее силой, выдержкой, стойкостью. По виду не скажешь — хрупкая, изящная, очаровательная хохотушка. С самого детства мне было невыносимо смотреть, как она тащит из магазина здоровые пакеты или пытается сама сделать в квартире ремонт. И тем не менее я ни разу не видел, чтобы она срывалась.

— Скоро буду, теть Вер.

— Спасибо, мой хороший, — прошептала она на выдохе и отключилась.

Я старался не впадать в панику, заставляя свой разум соображать.

Господи, Лайма в больнице… как такое могло случиться? С ней… почему именно с ней? Почему сегодня?

Я подошел к Слонихе, сбивчиво объяснил, что Лайма попала в аварию и что я сам еще не знаю подробностей. Слониха отпустила меня и попросила держать в курсе.

Такси ехало бесконечно долго, хотя телефон уверял, что машина оказалась у спортшколы через семь минут после вызова. Потом вечность в еще пятнадцать минут, пока ехал до больницы. Я столько раз повторял водителю: «Простите, а можно быстрее?», что почти физически ощущал, как начинает лопаться его терпение.

Тетя Вера встретила меня у входа в операционный блок — дальше никого не пускали.

— Что произошло? — спросил я, сжав ее руки и опускаясь рядом с ней на скамейку.

— Толком пока ничего неизвестно, — прошептала она, и я заметил, как хрипит ее голос. — Она возвращалась из института, позвонила мне, сказала, что села в такси и едет к тебе, что вы собрались вместе провести занятие. Но где-то через час мне позвонили из больницы. Сказали, что произошла авария, и попросили приехать.

— Что с Лаймой? — не выдержал я. — Что говорят?

— Перелом позвоночника, — ответила тетя Вера и посмотрела на меня пустыми глазами.

Казалось, она не здесь, не со мной. Все это тот же чертов сон, потому что в жизни у тети Веры никогда не было таких опустошенных глаз.

Я старался держаться хотя бы внешне, но изнутри всего меня ломало.

Позвоночник… Господи…

Она же может на всю жизнь остаться лежачей. На всю жизнь, которая только-только началась.

«Лайма, — мысленно звал я, — Лайма, милая, все будет хорошо. Мы ждем тебя, мы без тебя не сможем. Пожалуйста, Лайма, ты должна выкарабкаться!»

Я жалел, что не знал ни одной молитвы. Мне хотелось хоть чем-то помочь, хоть что-нибудь сделать, но сейчас ей помогали врачи за плотно закрытыми белыми дверями.

— Ты забрал у меня его, — услышал я шепот тети Веры и похолодел, — оставь хотя бы ее.

Повернулся к ней. Глаза ее были закрыты.

Я осторожно обнял ее за плечи, боясь, как бы она не испугалась. Но она не испугалась и не отстранилась. Тогда я обнял ее крепче и прижал к себе. И она разрыдалась.

— Все будет хорошо, — шептал я раз за разом пустую, ничем не способную помочь фразу. — Все будет хорошо.