Без меня

Александра Ронис, 2015

Продолжение "Убей меня, если сможешь" Что делать, если тебя загнали в ловушку и самый близкий человек встает на сторону твоего врага? Тогда, когда сопротивление бессмысленно? Не лучше ли смириться или хотя бы заставить других в это поверить? Каждый получит свой приз. Сначала – то, что желают, а уже потом… то, что заслуживают…

Глава 8. Добро пожаловать в мой Ад!

— Что… я должен сделать? — медленно пробормотал Паша, ошарашенно взглянув на Гранина. Они сидели в машине опера, ожидая звонка Сарманова.

— Тебе придется это сделать, — твердо сказал Саша, глядя ему прямо в глаза. — Это твой «проходной билет». И выбора у тебя уже нет.

— А… если я откажусь? — сделав глубокий вдох, спросил Легостаев.

Гранин лишь молча покачал головой.

— Господи, — прошептал парень, проведя по лицу рукой.

— Не думай сейчас об этом, — спокойно произнес Саша, отводя взгляд за стекло машины и глядя куда-то в одну точку перед собой. — И не смотри ему в глаза. Просто поднимешь руку и нажмешь на курок, — он помолчал и добавил: — Сделай это ради нее.

В половине двенадцатого ночи к одной из многоэтажек Москвы подъехала неприметная серая девятка. Из нее неспеша вышли пятеро и, оглядев пустой двор, направились к подъезду. Им не составило никакого труда открыть кодовый замок, как впрочем и замок нужной двери на пятнадцатом этаже. Словно тени, они скользнули внутрь квартиры, безошибочно определив спальню хозяина. В глухой тишине раздались два чуть слышных щелчка.

— Ну вот, теперь ты один из нас, — усмехнулся Руслан Сарманов и, протянув руку, забрал у парня пистолет с глушителем. — Добро пожаловать в мой Ад!

Павел вошел в квартиру и, не разуваясь, прошел в ванную. Включив воду, принялся отчаянно отмывать руки с мылом, хотя крови на них было совсем не много, и она уже давно засохла. Он не заметил, как дверь в ванную тихо открылась. Лишь в какой-то момент, подняв глаза на зеркало, он увидел, что за его спиной стоит Катя и, прислонившись плечом к проему двери, смотрит на него.

— Ты почему не спишь? Поздно уже, — срывающимся голосом проговорил он и обернулся к ней, а в следующий миг увидел, как ее взгляд упирается в его грудь на белую футболку, забрызганную капельками крови.

— Что это? — медленно спросила девушка, не в силах оторвать взгляда от алых пятнышек на белоснежной ткани.

— Ничего, — Павел поспешно стянул вещь через голову и кинул ее в стиральную машину, при этом слишком громко хлопнув дверцей.

— Это кровь?! — Катя подняла на брата испуганные глаза.

Парень сел на край ванны и, обхватив голову руками, принялся раскачиваться из стороны в сторону, что напугало ее еще больше.

— Мне пришлось, — он зарычал словно раненый зверь, и на глаза выступили злые слезы. — Ты даже не представляешь, что это за люди! Если бы я отказался, то они убили бы и меня!

Опустившись рядом с братом и, обняв его за плечи, девушка уткнулась носом ему в шею.

— Кто они, Паш? — прошептала она. — У тебя же сегодня был первый рабочий день в отделе?

Павел повернул голову и посмотрел на сестру так, что от его взгляда по спине пробежал холодок, стало тяжело дышать.

— Теперь я с ними… Теперь я один из них…

В ту ночь они больше не разговаривали. Паша взял из холодильника бутылку водки и ушел к себе, а Катя с трудом подняласьс бортика ванной и, умывшись ледяной водой, держась рукой за стену, медленно добрела до своей комнаты. Она ничего не понимала, но видела в глазах брата такой страх и отчаяние, что хотелось выть. До самого утра она пролежала, уткнувшись в подушку, то давая волю слезам, то успокаиваясь. А потом, неожиданно и ошарашивающе, вдруг пришла мысль о том, что это она во всем виновата. Это ведь она обратилась к тому оперу, просила его о помощи. А теперь этот Саша впутал его во что-то жуткое, страшное…

Дни шли. Павел стал работать в ОВД «Отрадный». Его график был совершенно ненормированным — иногда он уходил рано утром и возвращался лишь поздно вечером, иногда звонок на мобильный поднимал его и среди ночи, а потом он мог полдня отсыпаться. Они стали видеться все реже и реже, но даже редких встреч хватало, чтобы понять, как он изменился. Страх и отчаяние в его глазах постепенно исчезли, и им на смену пришло то же холодное выражение, что было и у Саши — мрачная решимость и безразличие.

В их доме появились деньги. На кухне был торжественно поставлен огромный плазменный телевизор и дорогущая кофеварка, приобретенные на «премию за хорошую работу». Катя делала вид, что верит, и не задавала лишних вопросов, но на душе было как-то паршиво, то ли от его вранья, то ли от того, что она понимала: что-то неумолимо менялось в их жизни, резко и навсегда.

Еще неделю спустя Паша приехал домой на серебристом «Фольксвагене» и вошел в квартиру, гордо подбрасывая в руках брелок сигнализации. Катя уже ничего не спрашивала, зная, что вряд ли добьется правдивого ответа, и без того было ясно, что с его работой было явно что-то не чисто, для обычного опера он слишком разбрасывался деньгами.

В свою очередь, Саша стал слишком частым гостем в их доме. Дошло до того, что прежде, чем идти домой, девушка пристально оглядывала двор в поиске его «Форда» и если замечала, то тут же шла к единственной близкой подруге, живущей в соседнем доме, и пересиживала вечер у нее, возвращаясь домой, лишь когда Гранин покидал двор. Разумеется, чем чаще ей приходилось избегать встречи с ним, тем сильнее ее раздражала его навязчивость и вся эта дурацкая ситуация в целом.

Стоило же Кате выразить свое недовольство постоянным торчанием опера у них дома, как она тут же была осажена словами брата о том, что Саша его лучший друг и вообще отличный парень, а она просто глупая девчонка, которая выдумывает не понятно что. Но это еще было не самое худшее. Совсем скоро разговоры о Саше приняли немного иной характер.

— Не думай, что я такой дурак и не понимаю, что ты избегаешь встречи с ним, — неожиданно сказал Павел как-то вечером, когда Катя, как всегда, дождалась у подружки отъезда опера со двора и лишь после этого, крадучись, вернулась домой. — Между прочим, ты ему очень нравишься.

На какой-то миг она даже потеряла дар речи. Застыла посреди прихожей и удивлено уставилась на брата.

— Не ты ли сам мне всю жизнь твердил, что я еще совсем ребенок и должна думать, прежде всего, об учебе, а не о парнях, — усмехнулась Катя, снимая через голову перекидной ремешок сумочки и бросая ее на тумбочку.

— Это совсем другое дело, — сказал брат серьезно, скрестив руки на груди. — Я имел в виду твоих прыщавых ровесников, которые еще прячутся за маминой юбкой, а Саша уже вполне взрослый человек. У него своя квартира, да и деньгами он вполне сможет тебя обеспечить.

— Что за бред? — она лишь покачала головой, не понимая, что вообще нашло на брата, если он несет всю эту ерунду. — Мне вообще только семнадцать! И он мне совсем не нравится! Ни капельки!

— Почему? — угрюмо спросил Павел, глядя на нее исподлобья.

— Просто не нравится! — повысила голос Катя, уже теряя терпение и, сняв обувь, направилась в свою комнату, кинув на ходу: — И отстаньте от меня, мне вообще к экзаменам надо готовиться.

Экзамены она, конечно, сдала, окончив школу на «отлично». До вступительных экзаменов в институт оставалось два месяца, и у нее было достаточно времени, чтобы подготовиться. После того вечера с братом они практически не общались. Домой он возвращался уже к ночи или не появлялся вовсе, оставаясь на ночь у одной из своих новых подружек, которых в последнее время у него появилось великое множество. Саша тоже на какое-то время пропал из ее поля зрения, и это не могло не радовать. Катя надеялась, что ему, наконец, надоела эта странная игра в лучшего друга ее брата, и он все-таки от нее отстанет. Но этим надеждам не суждено было сбыться…