Черный хлеб дорог. Новые хтонические истории 2025

Алексей Александрович Небыков (2024)

Пилотная книга новых хтонических рассказов автора включает пять произведений, которые выйдут вместе с другими рассказами во втором мистическом сборнике в 2025 году. Читайте самыми первыми будоражащие истории нового жанра литературы смыслов. «Панночка» — история о встрече Сергея Есенина с ведьмой Гоголя. «Сани» — пугающая история одной семьи, угасающей в заброшенной деревне от хлада, голода и инфернальной сущности, пробудившейся в минуты крайней опасности в прародителе. «Тиромалка» — история-переосмысление легенды о гамельнском крысолове, похищавшем детей в ответ на несправедливость. А также два нигде неопубликованных рассказа: «Всяких полно. Живых мало» — история о пробуждении антропофагных мыслей в кругу людей, заточенных без еды в корпусе плавающего маяка. «Будай» — история по мотивам японских легенд о богах счастья, хитрых лисах, разворачивающаяся в Токио и в дебрях печально известного несчастиями леса Аокигахара. Книга содержит иллюстрации художника-графика Алисы Бошко.

Панночка

— Сергей Александрович, всё! Вконец увязли! Сделайте одолжение, переждите вон в той церкве, где тихий свет мается! Дальше сегодня никак нельзя. А я приберу тута, да за вами…

— Поступай, как знаешь! — недовольно, но с некоторой искрой чаяния нового стечения, прокричал в ответ невысокий, коренастый парень и спрыгнул с коляски, направляясь к деревянной, совсем почерневшей церкви, сиротливо стоявшей на небольшом отдалении от дороги.

Кругом стояла ночь непроглядная. Дождь заливал весь минувший день, дорогу разъело и не было никакого средства, чтобы справиться с распутицей. Надлежало ждать, пока кругом пообсохнет.

Сергей шел вдоль погоста, мимо покосившихся крестов прочь от дороги и удивлялся, отчего хоронение устроили на подходе, а не как принято, подальше от глаз, на заднем церковном дворе.

— Спаси и сохрани! — решительно проговорил, осеняя себя крестом, Сергей, забегая по высоким ступеням под своды обители, и звезды вдруг проглянули кое-где на небе, но в тот же час тучи вновь набежали на них, нагнетая бессветие.

Снаружи церковь всю окутал закостенелый мох, и, если бы в окнах не светился огонь, любой бы подумал, что в приходе давно уже не отправлялось никакое служение. Внутри было манко, натоплено и безлюдно. Свечи окрашивали почти каждый образ и что-то вытянутое стояло на возвышении в центре, перед самым алтарем.

Сергей перекликнулся, оглядывая темные углы церкви, куда не доносился разлитый у образов свет, но голос его не грянул, совсем утратив металл. Он хотел было разрешиться сильнее, но внезапный гулкий скрип остановил его. Обернувшись на звук, он увидел у неясного, таинственно расположенного посередине предмета вдруг появившуюся девушку.

— Зачем шумишь? Время покойное будоражишь, — тихо проговорила она и точно нерешительно, не переступая, а скорее проплывая над землей, стала приближаться к парню.

— Край ты мой заброшенный. Край ты мой, пустой! Милая, глухомань-то какая у вас тут. А я застоялся в дороге, не даются пути. Забежал сердца чуткого увидеть, а здесь — умирения тоска. А мне нужно, сильно нужно доехать до ладной своей Изадоры. Зацелую допьяна! Изомну, как цвет!.. — зазвучал нараспев Сергей.

— Ясно… Веселый ты, складный. А у меня как с прежним назначенным разладилось, так и не найду себе путника по жизни согласного, — почти зашептала, приближаясь к парню, девушка, и резвый, остылый ветер заносил вдруг ее слова по сводам церкви и по укрытым мраком углам.

— Небось, милая. Найдется он, — и Сергей с удовольствием приметил какая исключительная к нему приближалась красавица с раскосмаченной косой, с длинными ресницами, кожей, ослепляющей, как снег, с устами малиновыми, с чертами лица резкими, жгучими, опасными для любого молодого сердца.

Что-то страшно-пронзительное вдруг затрепетало на душе у Сергея, и он решился спросить:

— Говоришь разладилось с прежним. А что так?

— Так сгинул он али сбежал… Почем я знаю. Дед Векий его сохранял, а он нелюдим и угрюм у меня. Может и ты его увидишь, если не сладимся.

«Эге, да это ведьма, — догадка жуткая вмиг поразила Сергея. — Или чего плоше — покойница. Вон и гроб под сводами раззявенный стоит…».

— Ты вот что, послушай, милая. Мне же никак нельзя, любовь у меня, понимаешь. Глупое, милое счастье! Свежая розовость щек! Нежная девушка в белом! Нежную песню поет!

— Какая еще любовь? Вклепался просто, остынешь, — или околдовала. В неосвященном браке живете, пристрастием проникаетесь. Нет уж, не будет дороги тебе теперь обратной, — в тот же миг хлопнули ставни церковных окон, вихрем загасились свечные огни, писком нетопырей заполонилось подсводное пространство, и заблестели в темноте совсем рядом с Сергеем глаза незнакомки.

Пробудившись в холодном поту, увидел Сергей Александрович привычную столичной квартиры обстановку, расслышал движение знакомых ему по легкой поступи ног и прокричал:

— Знаешь, Дунька, думаю нам гоже благословить наш союз, обвенчаться! Сегодня же! Что скажешь?..