Транзит

Алексей Борисов, 2022

Слово «транзит» имеет разные значения. Например, это передача власти от одного президента другому. Или одним и тем же президентом самому себе. В зону такого транзита попадают герои повести. Вокруг них – сплошные секреты и нештатные ситуации, проект горит и вот-вот грянет буря… Надо срочно распутать клубок загадочных событий, поняв, кто дергает за невидимые нити. Разобраться в происходящем тяжело, тем более что оно касается сразу двух соседних государств.

Сюжет был придуман осенью 2019 года. Вымышленные герои не имеют ничего общего с реальными людьми из реальных стран.

Историков заинтересует, как мог он так далеко заглянуть в будущее. Если позднее события развернулись не совсем так, как он излагал «У чаши», то мы должны иметь в виду, что Швейк не получил нужного дипломатического образования.

Ярослав Гашек

«Похождения бравого солдата Швейка во время мировой войны»

Глава первая

«Верной дорогой, как обычно»

— Предлагаю жениться на мне, — сказала Александра.

Генеральный директор агентства «Контекст» Игорь Егоров чуть не пролил на себя кофе со сливками.

— Можно еще раз?

— Ну, жениться, как все люди женятся. Ты против, что ли?

«Вот только этого сейчас не хватало», — подумал Егоров, аккуратно ставя чашку на стол рядом с ноутбуком. Гостья прибыла к нему в офис пять минут назад, волоча за собой розовый чемодан на колесиках. На плече у нее висел элегантный рюкзачок с гербом то ли Дании, то ли Швеции, отсюда было плохо видно. Персональный ассистент гендиректора Анастасия, боготворившая босса, мигом принесла две чашки бодрящего напитка и упорхнула из кабинета.

— Э-э, Саша, — произнес Игорь тоном заправского лектора, — ты серьезно?

Его знакомство с Александрой началось полгода назад за несколько тысяч километров от столицы. На ту предвыборную кампанию выехал он один. Сезон не задался. Всю свою команду заодно с кадровым резервом Егоров вынужденно распустил на вольные хлеба, а сам принял предложение стать наемным менеджером на проекте другого агентства. Под ним оказалась агитационная сеть семи районов, площадь которых в самом деле равнялась Дании и Швеции, вместе взятым. То был, конечно, явный шаг назад для учредителя и руководителя собственного бизнеса.

— Конечно, серьезно. Я разве не хороша? — отвечала Александра.

Без сомнения, она была очень даже хороша. Рост — метр семьдесят два, вес, по ее словам, ни разу не превышал пятидесяти пяти килограммов, выразительные голубые глаза смотрели из-под темных, идеальной формы, бровей. Натуральная брюнетка, Саша легко обходилась без окрашивания, и проблема выпадения волос, как и седина, были ей совершенно чужды. В свои двадцать три девушка демонстрировала все преимущества молодости, на что ни глянь. Кроме того, она была умна не по летам. Это стало очевидно при первой же встрече.

Александра занимала должность корреспондента в региональной газете, если точнее, в отделе происшествий. Написание заметок по мотивам полицейских пресс-релизов отнимало у нее немного времени. Поэтому сотрудничать со штабом она начала без отрыва от производства и лишь позднее, взяв отпуск за свой счет, влилась в ряды временного коллектива политтехнологов.

— Красавица моя, ты действительно за этим прибыла?

Гостья кокетливо повела бровью.

— Что же тут противоестественного?

Игорь вздохнул.

— Сашенька, я ровно вдвое старше тебя. Ты в курсе?

— Я сразу была в курсе, — невозмутимо парировала Александра. — Меня это не смущает.

— Но это смущает меня. Я, например, через полтора десятка лет буду реальным дедом, и что потом?

— Да кто вообще знает, что будет через полтора десятка лет?

Определенный резон в ее словах был. Игорь даже затруднялся сказать что-либо о перспективах на следующий год, и эта тема, жизненно важная для «Контекста», не давала ему покоя. Бизнес, феерично начавшийся тринадцатью годами ранее, ныне угодил в зону турбулентности. Егоров основал его, когда экономика державы переживала подъем. Денег у клиентов было полным-полно, грядущие времена казались весьма многообещающими, и места на рынке хватало всем. Ну, или почти всем, у кого имелись нужные связи в КП — канцелярии президента. Игорь обзавелся ими еще раньше, когда трудился в крупном пиар-холдинге.

Два обстоятельства кардинально изменили всё — переход государства к активной внешней политике, которое придворные публицисты окрестили вставанием во весь рост, и вызванные этим переходом санкции со стороны других держав. Национальная валюта устремилась вниз, а клиентские бюджеты явили тенденцию к сжатию. Мест у теплой кормушки КП стало хватать далеко не всем. Кроме того, в самой канцелярии началась реформа. Ее вице-директор, куратор предвыборных проектов, внезапно утратил добрую половину своих полномочий. Раздача подрядов на основные кампании перешла в руки нового вице-директора, который тотчас повернул финансовый поток в другую сторону…

— Ты меня слушаешь?

— Слушаю, — бодро ответил Игорь, отгоняя тягостные мысли.

— Мужчины обычно боятся умных женщин, я это уже поняла, — развивала свою мысль Александра. — Но ты ведь не робкого десятка.

— Не робкого, точно. Трижды был женат. Официально.

— И что тут страшного?

Ситуация всё больше напоминала чеховский водевиль. Самое же смешное в ней заключалось в том, что между Игорем и Александрой не было никакого физического контакта, если не считать объятий на штабной вечеринке. Технологи тогда закатились в гриль-бар по случаю пятницы или субботы (Егоров уже не помнил точно), и в полутьме заведения зам по агитации и контрагитации досконально убедился в отменной упругости молодой сотрудницы. Причем инициатива исходила именно от нее.

Продолжения не случилось, хотя она, кажется, была готова зажечь. В нервной обстановке, которая ухудшалась день ото дня, Игорю было не до приключений. Его кандидаты в суровом таежном регионе всё более явно проигрывали конкурентам, за которыми стояла мощная лесопромышленная компания. Денег на скупку голосов оптом и в розницу ее топ-менеджеры практически не считали. Все их издержки легко покрыла продажа еще нескольких железнодорожных составов кругляка великому восточному соседу.

Так что распрощался он с Александрой просто друзьями, как и с коллегами из иных местностей. Оклад за последний месяц Игорь, согласно доброй традиции, получил заранее. Премию никому не выдали, ибо ведомые штабом кандидаты кто значительно, кто самую обидную малость уступили сказочно богатым «лесникам». Основную тяжесть объяснений перед лицом заказчика взял на себя, как водится, шеф проекта. То был единственный плюс, найденный Егоровым в статусе наемника второго плана.

— Страшного тут ничего нет. Просто сколько можно экспериментов?

Игорь решил откровенно высказаться об институте брака.

— Но я-то лучше всех, — обезоруживающе посмотрела ему в глаза Александра.

— У меня характер тяжелый. Иногда жутко раздражаюсь по пустякам.

— У всех свои недостатки, — соблазнительница процитировала героя комедии «В джазе только девушки», в американском прокате известной под названием «Некоторые любят погорячее».

«Издевается еще», — подумал Егоров. Комедия принадлежала к числу его любимых фильмов, и Александра знала это.

Он открыл рот, чтобы привести следующий убойный аргумент, когда на столе завибрировал телефон. Кто-то звонил на WhatsApp.

— Подожди минутку, — Игорь с облегчением потянулся к трубке.

Ему была на руку любая пауза.

— Конечно-конечно, — подчеркнуто любезно отозвалась гостья, не собиравшаяся уходить.

Звонку от этого человека Игорь удивился не меньше, чем визиту случайной знакомой.

В мобильнике абонент значился как Толя, а полностью его звали Анатолием Семёновичем Красиковым. Он тоже отправился в свободный полет из гнезда пиар-холдинга, где набирался опыта и связей Игорь Егоров. Некоторое время их карьеры развивались параллельно, то есть, нигде не пересекаясь, и примерно одинаковыми темпами. Агентство «Красное и черное», созданное Красиковым, всегда подчеркивало, что берется за любые проекты, независимо от сложности. Его клиентами становились не только политики, но и состоятельные бизнесмены. Циркулировали даже слухи, что к услугам Красикова прибегал кое-кто из отечественного списка Forbes. Впрочем, Игорь подозревал, что эти слухи распускает сам Толя.

Затем интересы бывших коллег едва не вошли в острое противоречие. Красиков получил подряд на кампанию кандидатов от правящей партии в один из региональных парламентов. Егоров повел на выборы мэра главного города этого края. Выяснение того, кто под кого должен подстраиваться, вышло довольно скандальным, так как у заказчиков не сформировалось единое мнение на сей счет. Правда, после того как в конфликт вмешались товарищи из федерального центра, пламя было потушено, и оба технолога выпили мировую.

Кризис на рынке предвыборного консультирования совершенно не затронул Толю с его агентством. И он, и Игорь ходили вроде к одним и тем же кураторам в здание КП на Средневековой площади. Тем не менее, при новом вице-директоре «Контекст» угодил в пике, а «Красное и черное» осталось на орбите. Минувшим летом, как слышал Игорь от других коллег, Красиков отметился то ли в трех, то ли в четырех регионах. Их названия менялись в зависимости от источника достоверной информации. Что-то из нее вполне могло оказаться очередными слухами, и всё равно факт был налицо: Красиков по-прежнему преуспевал.

После производственного конфликта политтехнологи почти не контактировали. Виделись несколько раз на профессиональных форумах, здоровались, однажды выпили повторно, в обществе делегатов и прессы. Само собой, в таком формате о чем-то серьезном не могло быть и речи. Никто из них и не давал понять, что хоть сколько-нибудь заинтересован в продолжении беседы.

Из холдинга Красиков уволился за полгода до Егорова, и там болтали о нем всякое. Но таким разговорам Игорь не придавал большого значения, поскольку с людьми фирма расставалась туго и не каждый раз достойно. В этом он лично получил возможность убедиться. Что говорили о нем самом после ухода, Егоров тоже мог себе представить…

— Какими судьбами? — спросил он с наигранным энтузиазмом.

Вышло, кажется, так себе.

— Надо увидеться. Срочно, — без «привета» и «здравствуй» выдал Красиков.

— У меня люди.

— Очень срочно, — подчеркнул хозяин «Красного и черного».

Судя по голосу, был он собран и не настроен на шутки-прибаутки.

— Подъезжай к парку «Хвостово», к центральному входу. Пробок сейчас нет, полчаса тебе хватит, — настырно продолжал абонент Толя.

— Зачем в такую даль? — удивился Игорь.

Офис Красикова находился в центре, всего в нескольких кварталах.

— Надо, понял? Всё объясню на месте.

Немного послушав воцарившуюся тишину, Игорь поднял глаза на Александру.

— Так. Жди меня. Настя тебе еще кофе заварит. Конфеты с плюшками у нее есть. Закусывай, если не боишься поправиться.

Черный внедорожник Красикова был припаркован метрах в десяти от входа в парк. В это время по будням здесь почти никто не гулял. Часть листьев уже облетела с деревьев, набережная пруда и пешеходные дорожки просматривались, что называется, от и до. Егоров поставил свой джип рядом, и через несколько секунд уже отвечал на рукопожатие коллеги.

— Лапа у тебя мощная, — констатировал тот. — Спортом занимаешься?

— Теперь чисто для себя, фитнес-клуб посещаю.

— А раньше?

— Раньше гребля, бег, футбол. Первый юношеский разряд.

— Уважаю! Меня вот в школе записали на фехтование, а я сбежал, — признался Толя. — Убоялся кровопролития.

Оба сдержанно посмеялись.

— Что за тайны средь бела дня? — Игорь прервал сеанс воспоминаний, перейдя к сути.

— Нужен ты мне для большого и важного дела. Даже так: важнейшего.

— Как называется?

— Если вкратце, транзит.

— Что-что?

— Транзит, — повторил Красиков. — Ты как политический консультант в курсе, к чему держава движется?

Разумеется, Егоров был очень даже в курсе. Слово, прозвучавшее из уст технолога, раздавалось чуть ли не из каждого утюга. Им сведущие персоны обозначали процесс передачи власти от господина президента к его преемнику. А точнее, вероятный процесс передачи, потому что бытовало и другое мнение — что патриарх державной политики с дорогим ему местом ни за что не расстанется.

Расставание предполагала конституция, согласно которой президент в свои семьдесят лет не имел права баллотироваться еще раз. Но все трезвомыслящие люди понимали, что основной закон — не догма, поскольку целесообразность превыше всего. Первое лицо хранило по этому поводу загадочное молчание, хотя выборы предстояли ближайшей весной. Как бы преемников, не названных таковыми с высокой трибуны, было двое.

Один из них, давний и безотказный премьер-министр, слыл когда-то либералом. Приветствовал инновации, собственноручно вел блог в социальных сетях, делал селфи с любимым котом. Второй был губернатором края угольщиков и металлургов, а до назначения на этот пост служил телохранителем президента. Отличался сдержанными манерами и лаконизмом в речах.

Потенциальных преемников строго в равных пропорциях показывали главные телеканалы. Исходя из этого, мудрецы-аналитики делали вывод, что президент пока не определился, кому отдать предпочтение. Что касается узкого мирка политтехнологов, то каждый его обитатель страстно вожделел попасть в круг избранных, причастных к грядущему транзиту.

— Кончай темнить. На кого работаешь? — в лоб спросил Игорь.

Красиков рассмеялся снова, с нескрываемым превосходством.

— На «Самурая»?

Процветающий технолог только головой покачал.

— Не угадал. Дать еще попытку?

Прозвище «Самурай» внутри профессионального сообщества имел новый вице-директор КП, распределявший предвыборные подряды. Заняв ключевую должность, он стал продвигать в канцелярию собственные кадры, которые злопыхатели обозвали «сектой». Воспитывали «сектантов» на специальных выездных тренингах, где практиковалась коллективная медитация, а участники бросались с настоящими японскими мечами на танки. Таким способом шеф укреплял в них волевое начало и приучал абстрагироваться от повседневной суеты ради решения приоритетных задач.

В свободное время прогрессивный вице-директор занимался каратэ, имея черный пояс по этому виду спорта. На предыдущей работе он получил Звезду «Герой труда», но та часть указа, где перечислялись его заслуги, была засекречена. Кое-кому из журналистов придворного пула вскоре после его взлета намекнули, что «Самурай» причастен к созданию чудо-оружия, способного похоронить весь Североамериканский континент. Повторил подвиг Лаврентия Павловича Берии, который курировал атомный проект в Советском Союзе.

— Если не он, то…

— Да-да, правильно мыслишь.

— Его же задвинули.

— Отстаешь от жизни, брат, — Красиков окончательно перестроился на деловую волну. — Юлий Святославович тоже боец. Его рано в теоретики записывать.

Юлием Святославовичем звали второго, в недавнем прошлом первого и единственного вице-директора КП. Он заслуженно считался крестным отцом нынешней системы. Именно при нем стала постоянной практикой раздача подрядов технологам, которые охотно перешли на централизованное обслуживание через Средневековую площадь. Так было гораздо удобнее, нежели самостоятельно бегать за капризными клиентами, чтобы снова и снова доказывать им свою ценность и уникальность. Конечно, имелось одно условие: результаты любых выборов должны был соответствовать планам канцелярии.

Ушедший ныне в тень, вчерашний «кардинал» всех внутренних дел находил отдушину в написании пространных теоретических статей по философии. Говорили даже, что на досуге он сочинил роман в модном жанре фэнтези. Завистники уверяли, будто толчком к литературному творчеству для него каждый раз служила изрядная доза стимуляторов. После перестановок в КП лидер нации поручил ему опекать непризнанные территории, разбросанные вдоль границ державы. Через это обстоятельство Юлий Святославович быстро попал в «черный список» на Западе, но публично заявил, что гордится таким признанием своих заслуг.

При «Теоретике» Игорь со своим бизнесом благоденствовал, а при «Самурае» очутился на грани разорения. И едва ли кто-то убедил бы его проникнуться симпатией к теперешнему «вице».

— Какое предложение? Конкретно? — без колебаний спросил Егоров.

Игорь посмотрел на часы.

— Долго будем ждать твоего службиста?

Суть вопроса Красиков изложил минут за десять, без лишних подробностей. Назвал и точную сумму причитающегося вознаграждения, в несколько раз больше той, которую гендиректор «Контекста» привез из таежного края. Сумма однозначно вдохновляла.

— Мне будет нужен свой штаб, минимальный хотя бы, — сказал Егоров.

— Могу накинуть еще десять процентов из фонда непредвиденных расходов. Но это предел, — объявил его собеседник. — Дальше ты решай, кому сколько дать на бедность.

Когда настал торжественный момент ударить по рукам, Красиков попросил чуть подождать.

— Человек должен подойти, — предупредил он.

— Что за человек?

— Представитель куратора, из СДБ.

Игорь настроился на продолжительное стояние возле пруда в пустом парке и вопрос насчет времени задал скорее машинально. Однако ответ последовал быстро. От арки центрального входа по дорожке из гравия к ним уже шагал человек в темно-синей куртке, накинутой поверх серого костюма. На его голове ловко сидела тоже темно-синяя кепка с острым козырьком.

— Иван Николаевич, — представился сотрудник Службы державной безопасности.

— Всё в порядке, — сообщил ему Красиков.

Представитель посмотрел на Игоря ничего не выражавшими глазами, которые казались то серыми, то голубыми, в зависимости от поворота его головы.

— Понимаете важность вашего задания?

Вопрос показался Егорову абсолютно праздным, но он воздержался от комментария.

— Понимаю.

— Анатолий рекомендовал вас как профессионала. Я добавлю только одно, — службист помедлил и подпустил металла в голос. — От нас ждут результата на самом высоком уровне. Прошу помнить об этом постоянно.

Дав краткое напутствие, Иван Николаевич отчалил первым на тонированном BMW цветом темнее ночи. Его автомобиль стоял метрах в ста левее арки. Между ним и парком высилась живая изгородь из хвойного кустарника. Последняя фраза офицера («Не ниже полковника», — подумал Егоров) была, как и подобало его амплуа, загадочной: «Возможно, еще увидимся».

Красиков чуть задержался, запуская двигатель своего внедорожника. Он уже открыл дверцу и даже включил радио в салоне. На популярной волне грянула песня:

Ты овца, я овцевод,

С тобой нам повезет…

— Кто это вообще? — изумленно поинтересовался Игорь.

— Шухер. Или, может, Фуфел, не помню. Исполнитель такой. Одна из первых строчек хит-парада.

— Толя, куда мы идем?

Коллега усмехнулся.

— Верной дорогой, как обычно. А ты с молодежью плотнее общайся, чтобы не отстать окончательно.

В свой кабинет Игорь вошел размашистым шагом, крутя на пальце брелок с ключами. Александра, кажется, выпившая еще одну порцию кофе и, судя по фантикам на столе, без церемоний закусившая конфетами, стояла перед огромным, почти во всю стену, окном. Прямо перед ней с двадцатого этажа высотного здания открывался вид на столичную мэрию, подвесной мост через реку, сплошное море домов и потоки машин. Солнце медленно садилось за самые дальние крыши, создавая лирическое настроение.

Егоров оторвал девушку от созерцания пейзажа.

— Слушай две новости. Сама решишь, какая из них хорошая, какая плохая.

Гостья моментально напряглась.

— Во-первых, со свадьбой повременим. Во-вторых, хватай чемодан. Едем сейчас ко мне домой.

— Домой? — переспросила Александра.

— Ты собиралась в отеле поселиться? Гостевой брак планировала?

— Нет, но…

— Что «но»?

— Может, у тебя там подруга какая-нибудь.

— Нет подруги. Вперед!