В зеркалах воспоминаний

Алексей Букалов

«Есть такой древний, я бы даже сказал, сицилийский жанр пастушьей поэзии – буколики, bucolica. Я решил обыграть это название и придумал свой вид автобиографического рассказа, который можно назвать “bucolica”». Вот из таких «букаликов» и родилась эта книга. Одни из них содержат несколько строк, другие растекаются на многие страницы, в том числе это рассказы друзей, близко знавших автора. А вместе они складываются в историю о Букалове и о людях, которых он знал, о времени, в которое жил, о событиях, участником и свидетелем которых был этот удивительный человек. Рассказ был бы неполон без видеосвидетельств, книга содержит более 300 редких фотографий из личных архивов автора и его друзей, а также полученных из ТАСС и Ватикана.

Человек праздничного сознания (от редакции)

Автора книги, которую вы держите в руках, называют легендой отечественной журналистики. Столь высокого символичного звания Алексея Михайловича Букалова удостоили его коллеги по ТАСС, обычно сдержанные на комплименты. И это особенно дорого. Послужной список Букалова действительно впечатляет. Дипломат, переводчик, репортер, писатель, исследователь-пушкинист — одного из этих занятий достаточно, чтобы сделать профессиональную судьбу. Алексей Михайлович в каждой из них стал признанным специалистом. За сухими записями в трудовой книжке встает пройденный им огромный и сложный путь — от переводчика-синхрониста на II Московском международном кинофестивале и референта посольства СССР в Сомали до поста первого секретаря посольства СССР в Италии. Он переводил переговоры Л. И. Брежнева, А. Н. Косыгина с итальянскими и сомалийскими деятелями, сопровождал в поездках по Африке партийно-правительственные делегации во главе с советскими руководителями, Патриарха Московского и Всея Руси Пимена в паломничестве по эфиопским монастырям и храмам.

Без малого три десятилетия Букалов возглавлял представительство ТАСС в Италии и параллельно был аккредитован в Республике Сан-Марино и при Мальтийском суверенном Ордене. Тысячи его корреспонденций, ярких очерков и эссе, опубликованных в печати и звучавших по радио, позволили нашим соотечественникам особенно близко узнать эти страны. Целое поколение россиян увидело их его глазами — очень внимательными и зоркими. Как никто из коллег, Алексей Михайлович вдохновенно рассказывал русскому читателю об Италии, в которую был влюблен, об итальянцах, о русских в Италии, приобщал к тайнам Вечного города.

Профессионал высочайшего класса, Алексей Букалов на протяжении почти двух десятилетий был единственным российским журналистом, аккредитованным при Святом престоле. Без преувеличения можно сказать, что он ввёл российскую журналистику в довольно закрытое с информационной точки зрения пространство Ватикана. Допущенный в пресс-пул Папы Римского, он сопровождал понтифика на борту его спецсамолета, освещая заграничные апостольские визиты. Но писал Букалов не только о политике и дипломатии Ватикана. Алексея Михайловича связывали личные уважительные и дружеские отношения с тремя главами Римско-католической церкви — Иоанном Павлом II, Бенедиктом XVI и Франциском. Каждый из них ценил в российском журналисте не только глубокое понимание сложной межконфессиональной проблематики, но и его дипломатический талант, энциклопедические знания и невероятное человеческое обаяние. Этими качествами пронизана и уникальная книга Алексея Михайловича «С понтификами по белу свету».

Особое место в этой насыщенной жизни занимает литературоведческая работа, связанная с творчеством Пушкина. Правда, сам Букалов называл себя «любителем», а свои книги, посвященные русскому классику — «записками журналиста». На деле же Букалов открыл целое направление в пушкинистике — «зарубежный Пушкин». Звучит парадоксально: ведь поэт никогда не выезжал за пределы отечества. Тем не менее «Пушкинская Италия», «Пушкинская Африка», «Роман о Царском арапе» — эти книги вызвали интерес не только поклонников творчества великого поэта. Их — что особенно важно — высоко оценили пушкиноведы, которые, как известно, болезненно и придирчиво относятся к любым попыткам посторонних прикоснуться к творчеству русского гения. Исследования Букалова специалисты признали уникальными. Они отметили их основательность и глубину, исключающую малейшие ошибки и погрешности, и легкий, изящный стиль письма, словно окрашенный притягательным обаянием авторской личности.

Однажды известный писатель Владимир Войнович, который познакомился с семьей Букаловых в Риме и провел с нею несколько дней, сказал: «Вы, Алексей, человек праздничного сознания». Очень точно сказал. Действительно, в тяжелые моменты — а их в жизни Букалова было немало — он проявлял невероятное самообладание и мужество и всегда искал повод для оптимизма. Сам же Алексей Михайлович со свойственным ему юмором прокомментировал это определение так: «Раньше это называлось восторженный дурак, а сейчас — человек праздничного сознания. Но я все равно благодарен за это определение, потому что оно соответствует тому, что я ощущаю, когда думаю о своей жизни. Несмотря на то что в ней было много драматичных поворотов, когда обстановка и жизненная ситуация складывались довольно сложно, все-таки, как сказал Пушкин, “судьба Евгения хранила”. Меня судьба хранила. Я считаю себя очень богатым и счастливым человеком. Если судьба одаривает тебя таким количеством замечательных друзей, таким количеством приключений и возможностью посмотреть этот мир, значит тебе уже повезло. Поэтому я с благодарностью отношусь ко всему, что давала мне судьба».

Как-то Алексей Михайлович поделился с друзьями: «Есть такой древний, я бы даже сказал, сицилийский жанр пастушьей поэзии — буколики. Я решил обыграть это название и придумал свой вид автобиографического рассказа, который можно назвать «букалики». Вот из таких «букаликов» и родилась эта книжка. Одни из них содержат несколько строк, другие растекаются на многие страницы. А вместе складываются в историю о людях, которых он знал, о времени, в которое жил, о событиях, участником и свидетелем которых был этот удивительный человек.

По мере работы над книгой содержание ее значительно расширилось. Кроме воспоминаний самого Букалова и его друзей, в нее решено было включить и материалы, хранящиеся в домашнем архиве и впервые увидевшие свет в этом издании.