Невольник

Алексей Губарев, 2022

Говорят, сапёр ошибается один раз. Подрыв вражеского фугаса отправил меня, Андрея Базилевского, в небытиё. Очнулся в герметичной капсуле, стремительно несущейся в космосе. На предплечье высокотехнологичный наруч, а безэмоциональный голос ИИ твердит прямо в ухо: – Для погашения долга перед корпорацией вы отправлены в зону А-1. Инструкции получите после приземления. Какого лешего?! Армейский юмор, самоирония, и проклятая, чтоб её, аномалия, где даже укус насекомого может изменить тебя. Изменить не в лучшую сторону. А тут ещё странный шёпот… Хочешь выжить? Плати! И почему в аномалии постоянно попадаются следы, оставленные соотечественниками?

Глава 4. Неприятное знакомство

— Мария, а ты, часом, не знаешь, кто это написал? — спросил я, указывая пальцем на столь родные буквы, что у меня аж глаза защипало.

— О, это послание приёмный дети Эмао, — непринуждённо ответила девушка. — Сильный охотник, добрый чужак. Как ты, да, только сильный. Эмао взять их себе, любить.

— И где сейчас эти приёмные дети? — задал я ещё один вопрос, а у самого сердце бешено забилось в груди, словно собралось выпрыгнуть.

— Никто не знать, чужак. Много-много большой ночь пройти, как они уходить в опасный места, в золотой лес. Больше не возвращаться. Ты надо слушать мудрый Гаанг, старейшина, он больше знать.

— Ещё такие надписи есть где-нибудь? — поинтересовался я, делая несколько глубоких вдохов-выдохов. Ох ты ж, как разволновался при виде родной кириллицы. Словно невеста перед алтарём.

— Много посланий. По всей Эмао, везде. Почему ты так интересно, Аудрэй? Заклющёний не интересно никогда послания дети. «Аурум» думать — это наш язык, всегда уничтожать.

— Не переживай, я не собираюсь ничего портить в вашем святилище, — успокоил я аборигенку, после чего обратился к искину: — Шиц, что скажешь?

— Неизвестный, мёртвый язык, Кэп. В моей базе данных о нем нет. То, что рассказала местная, — какая-то местная легенда. Среди некоши нет подобных сказаний.

— Сколько, говоришь, прошло лет, как обнаружили туманность?

— Официально туманность Альфа-1 открыта двести стандартных лет назад автоматическим кораблём-разведчиком корпорации «Аурум». А уже через сто лет на рынок содружества поступили первые препараты, созданные на основе мутагена.

— Хм. А про меня известно, сколько лет я находился на той космической станции? До обнаружения, разумеется.

— Кэп, таких данных, скорее всего, нет даже в главном информационном хранилище корпорации «Аурум».

— Аудрэй, скоро нужен еда, я голодный. Надо ловить току-току и просить Эмао его жизнь.

— Не, ловить мутантов, даже фиолетовых, это без меня, — я поднял руки в отрицательном жесте. — Хочешь фиолетовую зверушку заточить, сама на неё и охоться.

— Ты давать мне острый нож? — поинтересовалась синекожая.

— Ага, восемь раз. Я тебе давать, а ты уходить и не возвращаться. Шиц, она не загнётся, если я дам ей часть рациона?

— Нет, с ней ничего не случится, некоши могут употреблять в пищу ИРП без вреда для здоровья.

— Слава Бахусу, — обрадовался я. — Слышала, страдалица? Сейчас накормлю тебя вот такенной вкуснятиной. И убивать никого не придётся. Здорово, правда?

— Ваш трава невкусный. Как вообще мужчин может есть такой гадость? Бе! — девушка забавно сморщила лицо, словно во рту у неё была крупная долька лимона. — Но я согласна, давай свой трава.

Вскрыв клапан одного из боковых карманов на рюкзаке, я извлёк початую бутылку с витаминизированным напитком и упаковку рациона. Вскрыв её, переломил прессованный пищевой концентрат пополам и одну часть протянул девушке:

— Приятного аппетита.

Синекожая красавица повертела в руках кусок серой плитки и с ожиданием уставилась на меня. Я, собрав всё свое мужество в кулак, решительно впился зубами в ИРП, оторвал крупный кусок и принялся жевать. Через пару секунд понял, что не ощущаю никакого вкуса, и чуть не выплюнул единственную пищу, которую способен усвоить мой желудок. Отщёлкнул колпачок на баллоне с жидкостью и сделал пару глотков. Пища мгновенно заиграла вкусовыми красками. Жжёная резина, мел, пересоленное горелое мясо — всё это показалось бы невероятно вкусным, если сравнивать с концентратом.

— Вот суки! — выругался я, с трудом проглотив пережёванную пищу. — Да за такое надо расстреливать на месте. Шиц, как можно это жрать?

— Я не могу ответить на данный вопрос, так как не подключён ко всем твоим органам чувств. Ко мне от твоего тела поступает только зрительная и звуковая информация.

— Ты издеваешься? — проворчал я и сделал ещё один глоток жидкости, чтобы смыть вкусовые ощущения. Повернувшись к спутнице, спросил: — Пить будешь?

— Нет, Аудрэй. Вода чужак плохой, как моча дохлый вука-вука. Моя жалеть тебя, каждый раз хлебать такой гадость.

Девушка с невозмутимым лицом сжевала свою половину плитки, а затем спустилась к реке и у меня на глазах напилась из неё чистой, свежей, прохладной воды, зачерпывая ладошкой. Я, люто завидуя и давясь мерзкой на вкус слюной, догрыз сухпай и запил его несколькими большими глотками жидкости из баллона. Всё, в ближайшее время не должен сдохнуть от голода и жажды.

— Шиц, если местные могут есть концентрат, может, и нам можно пить местную воду? Ну, прокипятить её, или ещё чего. Дышать я могу, и здешний воздух здесь не вызывает у меня раздражения слизистой.

— Кэп, в моей базе данных нет информации по этой теме, — уклончиво ответил искин. Вот же вражеский шпион, на любой неудобный вопрос один ответ — нет информации.

— Аудрэй, помочь! — голос некоши отвлёк меня от неприятных размышлений. Синекожая красотка зачем-то углубилась в густые заросли кустарника, из которых торчала только её голова, и оттуда махала мне рукой. Вот же неугомонная, что она там нашла?

— Надо поднять, моя мало сил. Нужен уно, мужчина, — девушка указывала на довольно большую, массивную дверь, закрывающую вход в какой-то погреб. — Это место для отдыха. Скоро малая ночь, голова болеть.

Ухватившись одной рукой за верёвочную петлю, я поднатужился и поднял створку. В лицо тут же пахнуло ароматными травами. Сразу накатили воспоминания из детства — сеновал, ночь, девки…

— Аудрэй, я спускаться первая, ты после, закрывать за собой крышка. Переждать ночь, потом приходить охотники, твоя благодарить. После ты свой дорога идти, а дети Эмао свой, — сообщила мне Мария, уже находясь внутри тайного укрытия.

Спускаться вниз не хотелось. Я вообще против подобных замкнутых мест, имелись у меня неприятные воспоминания. Да и сейчас чуйка прямо взвыла о приближающихся неприятностях.

— Слушай, раз тут имеется убежище, значит, ты в безопасности, верно? — произнёс я, не сделав и шага вниз.

— Да, моя ничего не угрожать, — раздалось снизу. — Аудрэй спускаться, получать благодарность от Маньриука.

— Эм… Что? — растерялся я. Такого недвусмысленного предложения я не ожидал.

— Твоя говорить, ты хороший уно, даже без току-току. Моя не верить, твоя доказать, что сильный мужчина. — Мария выглянула из убежища, прикрывая ладонями свою аппетитную, обнажённую грудь. Вот чертовка, с козырей зашла. Ещё этак облизнула свои пухлые губки розовым язычком. — Моя видеть, как ты смотреть на меня. Моя понимать и хотеть отблагодарить.

Топот ног, матерные крики, свист игл. Несколько сильных ударов в спину сбили меня с ног, швырнув прямо в люк. Я успел лишь ухватиться за край проёма рукой, благодаря чему упал не головой вниз, а ногами, при этом больно ударившись правой голенью. Как не налетел на Машу и не треснулся головой, ума не приложу. Шипя от боли, склонился, чтобы растереть ушиб.

— Плохие чужаки! — раздалось прямо у моего уха. — Аудрэй, я не хотеть попасть к ним!

— Прячься, дура! — прошипел я сквозь зубы, пытаясь одновременно подняться, осмотреться и принять хоть какое-то решение. — Здесь есть тайник?

— Моя не знать! — пискнула Мария, ухватив меня за руку. Её полные груди почти касались моего лица. Чёрт, в другое бы время…

— Туда, под кровать, живо! — шёпотом приказал я, указывая на деревянную лежанку. — Шевелись, я сказал!

Наверху продолжали раздаваться ругань, шелест выстрелов и крики боли. Кто-то орал, что суки прострелили ему руку, кто-то просто ревел раненым медведем. Но главное — пока никто не спешил лезть в схрон.

Подхватив валяющийся на земляном полу топик девушки, я бросил его хозяйке, уже забившейся под лежанку. Двумя ударами тяжёлых ботинок сломал опорные палки, выполняющие роль кроватных ножек. Лежанка тут же завалилась, полностью накрывая синекожую, но я решил, что этого мало, собрал какие-то шкуры, солому и набросал поверх укрытия.

— Маша, что бы ни случилось, сиди там и не отсвечивай! Молча сиди, поняла?

— Моя понять! — раздался из-под кучи мусора тонкий писк.

— Я сказал — молча! — рыкнул я на девушку, и та тут же притихла.

Достав из кобуры игломёт, я медленно двинулся к выходу, направив ствол на дверной проём. Это надо же, когда падал, умудрился дёрнуть крышку, и она захлопнулась. При этом сквозь широкие щели меж досок можно было наблюдать за тем, что происходит снаружи.

Стрельба, крики — всё утихло в течение пары минут. Слышались лишь разговоры на знакомом мне языке содружества. И, похоже, я понял, что здесь только что произошло.

— Эй, заключённый! Не стреляй, свои! — обращались явно ко мне. Отозваться? А если на голос стрелять начнут? Нет, подождём, что дальше будет.

— А я тебе говорил, не надо было в парня стрелять, только напугал его, — прозвучал другой голос.

— Да если б не я, эти дикари его стрелами утыкали бы, — вновь заговорил первый. — Эй, новичок, слышишь? Игломёт не пробивает наши костюмы и экипировку, специально так сделано, чтобы заключённые не могли случайно убить друг друга. Так что тебе ничего не угрожало. Мы ж не знали, что ты нашёл схрон этих обезьян. Эй, ты живой вообще?

— Живой, — наконец решился я подать голос, а про себя подумал, чёртов искин заметил неподвижно сидящих мутантов издали, а тут прозевал целый отряд. Придётся на досуге расспросить Щица, почему он такой избирательный.

— Ну так это же здорово! А мы, не поверишь, увидели приземление твоей капсулы и отправились встречать товарища по несчастью. Ты это, не нервничай, мы сейчас крышку откроем. Договорились?

— Открывайте, стрелять не буду, — отозвался я, отстёгивая кобуру. Едва успел вставить её в паз на рукояти игольника, как крышка открылась, с громким хлопком ударившись о землю, и в проёме появился массивный человеческий силуэт. Я и сам не маленький, за метр восемьдесят шесть, но гуманоид, открывший убежище, был метра два с половиной, не меньше.

— Ну, здравствуй, товарищ по несчастью. Выбирайся, здесь уже безопасно, мы всех зверолюдей прикончили. И оружие убери, а то у меня в отряде народ нервный, сначала стреляет, а потом думает.

Оружие я убирать не стал, но держал его вниз стволом. Пока поднимался по широким ступеням, цепко осмотрел каждого из заключённых, окруживших убежище. Трое: краснолицый гигант, тело которого выглядело непропорционально из-за чересчур узких для такого роста плеч, среднего роста мужик, обладатель густой рыжей бороды, почти скрывающей лицо, и лысый крепыш с бугрящимися под костюмом мышцами. У последнего на наруче имелась голубая линия, явно не случайно там нарисованная. Хм, надо у искина потом спросить, может, это мутация так выделяется?

— Что-нибудь интересное внизу имеется? — спросил меня рыжебородый, едва я выбрался на поверхность.

— Куча хлама, драных шкур и сухой травы, — ответил я, про себя отметив, что вооружение у заключённых немного отличается от моего. У кого-то целых два игольника, а у крепыша из-за правого плеча торчит ствол чего-то более мощного. Да и на поясе у него не мачете, а настоящий клевец — таким хорошо черепа пробивать.

— Ну, чего молчишь? — спросил гигант.

— Вы кто такие будете?

— А ты не из пугливых, — расплылся в улыбке сиделец, — такие же ссыльнопоселенцы, что и ты. Вытащили призовой билет, мать его, теперь о цивилизации можно лишь мечтать. Я Гут.

— Кэп, — я пожал протянутую руку, про себя поморщившись. Ну и хватка у этого верзилы.

— Это Хам, — пальцем ткнул здоровяк в рыжего. — А это наш командир, Мисав. Добро пожаловать на фронтир, Кэп. Тебе повезло попасть в самую глубокую задницу, что можно обнаружить в этой забытой космосом аномалии. Ну а мы, стало быть, отряд первооткрывателей.

— И что вы открываете первыми? — не удержался я от подколки, уж больно пафосно представился Гут.

— Новых мутов, Кэп. На неисследованной территории постоянно обнаруживаются новые твари. Мы собираем с них мутаген, даём название и передаём новые данные корпам. За это получаем дополнительные бонусы. Это хороший бизнес, Кэп, каждый имеет выгоду.

— А местных зачем кошмарите? — как бы между делом спросил я, кивком указывая на лежащее неподалеку тело зеленокожего аборигена.

— О, это самая приятная часть нашей работы, — в разговор вступил рыжебородый. — Мужик, ты бы видел, какие у них самочки! Такую дерёшь, а она виз…

— Хам, завали свою пасть, — оборвал рыжего Мисав. — Слушай меня внимательно, Кэп. До ближайшего форпоста от нашего поселения около пятнадцати суток. Надеюсь, твой искин уже просветил тебя насчёт шума?

— Да, я в курсе.

— Ну, тогда ты понимаешь, что мы в одной связке. Нам нужны толковые работяги, добывающие муть, пока разведгруппы ищут новых мутантов. Ты новичок, поэтому пока будешь собирателем. Проявишь себя, попадёшь в группу разведчиков. Если тебя что-то не устраивает, скажи сразу, прямо здесь, на месте разбежимся. Правда, жить тебе останется дней десять, не больше. Шум убьёт тебя. У нас же в посёлке имеется сфоттер, в котором можно установить картриджи с блокатором, и раз в неделю прибывает конвой корпов, которые приносят с собой мобильную лабораторию, ИРП, воду и всё, что мы закажем. Итак, я жду ответа.

— Смерть не входит в мои ближайшие планы, — ответил я. — Да и выбора я не вижу. Пойду с вами. Да, у меня вопрос. Эта голубая полоса на наруче означает мутацию?

— Верно подметил. Начиная с ранга йотун мутации отображаются на наруче. Это чтобы у новичков и идиотов не возникало желания устраивать разборки с такими, как я.

— Босс, покажи Кэпу, на что способна твоя мутация, — попросил Хам. — Наши не настолько круты. Пусть проникнется твоей мощью.

Хмыкнув, Мисав снял серую перчатку с левой руки и показал мне ладонь. Затем ухватился за угол двери и смял дерево, словно это был пенопласт.

— Мутация слабо развита, всего два балла усиления, — пояснил командир моих новых знакомых, а затем перевёл взгляд на рыжего. — Хам, собирай наших, нужно отсюда убираться, пока не наступила ночь. Аборигены скоро узнают, что их охотники убиты, и могут разозлиться.

— Босс, да что они нам сделают? — усмехнулся бородач. — Давай лучше засаду устроим. Вдруг сюда самочки придут?

— Что ты будешь делать, если некоши пошлют за нами одного-двух красных соплеменников. Ты готов драться с красными?

— Да откуда у них такие воины? — удивился Хам. — Если бы были, на нас бы уже давно открыли охоту.

— Я сказал — собирай наших! — в голосе Мисава послышалась угроза.

— Да понял я, понял, — рыжий поднял руки. — Иду уже. Новичок, пошли, поможешь мне!

— Спасибо, не интересует, — ответил я, усмехнувшись. Знаем мы эти просьбы, еще в училище проходили.

— Я сказал — идёшь за мной, — тон рыжего изменился, в нем появились угрожающие нотки.

— Да мне плевать, что ты сказал. Приказ был отдан тебе, вот и выполняй, — ответил я, продолжая улыбаться. Краем глаза отметил, что Мисав одобрительно покачал головой.

— Мы ещё вернёмся к этому разговору, — прошипел рыжий, желая оставить за собой последнее слово. Он уже повернулся ко мне спиной, когда я, добавив в голос металла, коротко бросил:

— Не советую.

Рыжий дёрнулся, словно от пощёчины, даже с шага сбился. Да плевать, мне с ним детей не крестить. В этой компашке, скорее всего, собрались одни моральные уроды, так что при случае и глазом не моргну, любого прикончу.

— Новичок, ты сильно-то зубы не показывай, — как-то по-доброму произнёс Мисав. — Так можно однажды и не проснуться. Гут, введи товарища в курс дела, а я спущусь, осмотрю схрон.

Командир нажал что-то на наруче, и его голову скрыл шлем, буквально выросший из воротника. Чёрт, неужели я тоже так мог сделать?

— У босса продвинутый бронекостюм, второго класса защиты, — пояснил гигант, увидев моё удивление. — Говорит, отдал за него десять капсул голубой мути. Дорогая вещь. Ну что, новичок, пошли, я познакомлю тебя с группой.

Мы неспешно двинулись от убежища. Гут что-то говорил, но я не особо вслушивался в его слова. Сейчас меня беспокоило другое. Найдёт Мисав синекожую или нет?