Качели

Алексей Гурбатов

«Качели» – итог труда двух авторов, очень разных по характеру, образу жизни и мыслям. Мы прошли каждый свой путь и видели жизнь с разных сторон. Нам захотелось поделиться своими мыслями, своими воспоминаниями и чувствами. Надеемся, наш сборник заставит вас и улыбнуться, и погрустить, и задуматься.

Голуби

Мрачный, пасмурный день дождливого лета. Тепла ещё не было, а ведь конец августа. Создаётся впечатление, что на Южном Урале за весной сразу наступила осень.

В исправительную колонию пришёл этап. Осужденные повыпрыгивали из автозека и их тут же усадили на корточки многочисленные конвойные.

Уставшие от длительного переезда арестанты грустно смотрели на влажный асфальт, ожидая, когда фамилию каждого из них зачитает дежурный помощник начальника колонии (ДПНК), мечтая быстрее добраться до помещения под названием «Карантин», чтобы там хоть немного отдохнуть.

Рослый, широкоплечий, с добрым лицом майор зачитал последнюю фамилию осужденного, и под лай собак арестанты в помятой робе двинулись строем, создав колонну по трое из шести шеренг. Неторопливым шагом зеки шли по длинной аллее, неся в руках свой скудный скарб и украдкой озираясь по сторонам, чтобы понять в какой «райский уголок» судьба закинула их на сей раз.

Мимолётному взору арестантов попались на глаза хоккейная коробка, заросшая травой, флагшток со спущенным флагом Российской Федерации, одиноко стоящая столовая с обшарпанными стенами, и опустевшие двух и трёхэтажные бараки, где о недавнем пребывании людей напоминали лишь шторы да цветочные горшки с засохшими растениями на подоконниках.

Причиной такой безлюдности стала — «перережимка», то есть изменение условий содержания спецконтенгента.

Для этого полуторатысячную колонию общего режима полностью освободили от заключённых, совершивших преступления незначительной степени тяжести, чтобы на их места привезти тех убийц, грабителей, насильников и наркоторговцев, кто попал на скамью подсудимых впервые в жизни, но, в силу тяжести преступления, был приговорён судом к лишению свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Новый начальник пенитенциарного учреждения, следуя концепции 2020 по реформированию уголовно-исполнительной системы, предложил своему руководству идею создания трудового лагеря, в котором в обязанности осужденного включалось бы трудоустройство на предприятия колонии, и где за свой труд арестант получал бы не только заработную плату, но и различные льготы, влияющие на скорейшее возвращение домой, то есть условно-досрочное освобождение.

Руководство ГУФСИН поддержало предложение молодого, энергичного начальника и дало отмашку на создание концептуально новой (или хорошо забытой старой) колонии, дав ей название — «Исправительный центр №1».

Два арестанта, молодой и пожилой, вышли из помещения отряда на свежий воздух, держа сигареты в руках. Они оба завершили обустройство в своём новом жилище, и сейчас больше всего на свете им хотелось курить. Место для курения расположилось в глубине небольшого локального участка рядом с забором из сетки «рабицы» и молодой елью, соседствующей с возрастными берёзами, растущими в клумбах. Молодой зек Ильдар Загоев, двадцатисемилетний, симпатичный чеченец высокого роста и фигурой атлета, первым зашёл в беседку-курилку и, чиркнув спичкой, прикурил сигарету.

— Не туши, — попросил Ильдара пятидесяти шестилетний, невзрачный татарин Рамиль Хабибуллин, не выделяющийся ростом и комплекцией из общей массы арестантов.

— Давай, брат Рамиль, прикуривай, — сказал Загоев, поднеся горящую спичку к сигарете Хабибуллина.

— Ох, благодать, — удовлетворённо произнёс Рамиль, сделав глубокую затяжку табаком и выпустив сизый дым из лёгких.

— Да нет, Рамиль, какая же это благодать, когда в конце августа деревья полуголые стоят, а оставшаяся листва жёлто-красного цвета?! — поправил товарища Ильдар, заметив природное несоответствие.

— Как точно ты, Ильдарка, подметил — деревья, словно глубокой осенью, тишина и бездвижие, как на кладбище, и, заметь, здесь даже голуби не летают. Ну, прямо зона отчуждения. Жуть! — с толикой таинственности произнёс Рамиль и, сделав очередную глубокую затяжку, поёжился.

— Загоев, Хабибуллин. Вас срочно зовёт инспектор отдела безопасности, — прямо с порога отрядного помещения крикнул кто-то из осужденных.

Рамиль и Ильдар затушили недокуренные сигареты, бросили их в урну и нехотя пошли в барак.

С каждым днём колония преображалась.

Арестанты трудились на совесть, воодушевлённые словами начальника учреждения о возможном условно-досрочном освобождении для каждого хорошо работающего заключённого и не нарушающего правила внутреннего распорядка исправительного центра №1.

Чуть больше, чем за два месяца численность колонии возросла до ста двадцати двух человек. В первой декаде ноября, общими усилиями осуждённых и при внушительной финансовой поддержке колонейской администрации, были приведены в соответствие отрядные помещения, заменены трубы системы отопления и с нуля построено кафе для свидания осужденных с родственниками на территории колонии.

Солнечным, безветренным ноябрьским днём Ильдар и Рамиль несли свои вещи в отремонтированное, тёплое помещение третьего отряда.

— Ты смотри, братан, благодать-то какая — на небе ни облачка, на улице тепло, словно бабье лето пришло, а деревья как стояли полуголые в день нашего приезда, так и до сих пор свои одеяния не скинули. Странное всё же здесь место! — воодушевлённо произнёс Рамиль и, поставив баул с вещами на скамейку «курилки», вынул сигарету из пачки.

— Прикуривай, Рамиль, — предложил Ильдар.

Он поднес горящую спичку к сигарете товарища и глубоко вдохнул свежий морозный воздух:

— Да, ты прав, братка — благодать! Погода словно отыгрывается за никудышное лето. Ты смотри, Рамиль — голуби прилетели! — с детским задором крикнул Ильдар, указывая на небольшую стайку птиц, и, снизив тон до полушёпота, оптимистично закончил: — Значит, жизнь продолжается и всё, всё будет хорошо!