Второй сезон моих сочинений

Алексей Доцент

Вот мы и снова встретились с вами на страницах второго сборника моих литературных работ.Здесь я собрал для вас самые лучшие свои работы из ранних вещей, а также всё, что вышло из моей головы за последнюю пару лет.Кроме того, на страницах этой книги вас снова ждут произведения моего родного деда Кумачёва Александра, который поделится с вами своими воспоминаниями о любви и войне. Книга содержит нецензурную брань.

АЛЕКСЕЙ ДОЦЕНТ: проза

АФЕРА НА ПЛЕХАНОВА, ИЛИ КАК МЫ УДЕЛАЛИ ЧУГРЕЕВ

РАССКАЗ

Именно этот отрезок жизни в далёком 1994 году впервые заставил меня невзлюбить южных гостей нашей страны. До этих пор я относился к ним нейтрально, да и не так много их у нас тогда было.

Военный конфликт в Чечне, где бородатые кавказцы резали кинжалами глотки нашим пацанам, а террористы потом взрывали наши дома, к тому времени ещё не разгорелся. Путинской же миграционной политике, благодаря которой Равшанов и Джамшутов у нас становится больше, чем Сергеев и Алексеев, тоже время ещё не пришло. Поэтому люто ненавидеть «понаприехавших» особых причин у меня тогда не находилось.

Однако…

ГЛАВА I: Жан Рено и Чарли Чаплин

Это случилось летом 1994-го в Санкт-Петербурге. Мне и моему другу Саше тогда только исполнилось по 16 лет. Свои путяги¹ в связи с хулиганством мы забросили, и наши предки нам велели тогда искать работу, дескать, учиться не хотите — марш денежку зарабатывать.

Годы в то время были лихие: в стране процветали разруха, безработица и бандитизм. Одновременно с этим в страну хлынула масса лиц кавказской национальности, в частности — азербайджанцев, которые открывали в России свои частные предпринимательства и занимались торговлей. Кто овощами и фруктами барыжил на рынках, кто продуктами в ларьках, кто шмотками. Но было их везде много, в том числе и в Питере.

И поскольку опыта работы (да и желания) для трудоустройства на завод у нас с Сашкой не было, мы решили побатрачить грузчиками в одном из таких ЧП, у азеров². Просто однажды утром, гуляя по Сенной площади под звучащие из чьего-то окна «стоп-будильник» и «стоп-мобильник» Доктора Албана³, мы заглянули в один из продуктовых ларьков и спросили:

— Здрастье! Мы работу ищем. Вам ни кто не нужен?

Таких ларьков там было, наверное, около сотни, и почему мы выбрали именно этот — не помню, да это и не особо важно. Важно, что в итоге он стал частью нашей с Саней истории.

Продавцом там сидела молодая девчонка лет 20-ти, но в этот момент с ней находился и один из хозяев точки — азер по имени Шафа. Чувак очень похожий видом на Чарли Чаплина, с такими же усиками. Кажется, у него и походка такая же была, только вместо тросточки в руках он всегда носил кожаную папку с разными документами. Деловая такая шляпа.

Шафа выглянул из-за прилавка, внимательно посмотрел на нас и с кавказским акцентом ответил:

— Грузчиками еслы толко.

— Хорошо, согласны, — ответили мы.

— Тагда заходыте в ларёк, пагаварым, — сказал Шафа и пригласил нас войти в тесные недра своей торговой лавки, заставленные коробками, ящиками пива, лимонада и прочим товаром и хламом.

В ларьке азер нам объяснил, что работать надо с 9 утра до 6 вечера, с одним выходным в неделю — тогда, когда нам будет надо. Ларёк находится здесь на Сенной, а квартира-склад, где хранится товар, располагается на улице Плеханова⁴. Есть большая телега, как на вокзалах, и с этой телегой нам надо будет ездить туда-сюда — возить товар: с закупочных точек на склад, со склада в ларёк и т. д. В промежутках между ездой мы должны на складе заниматься фасовкой сахарного песка, сухого молока и прочих сыпучих продуктов по целлофановым мешочкам, по 1—2 кг. Платить они нам будут хорошо, раз в две недели, сказал, что не обидят.

Конечно же, не о каком официальном трудоустройстве речи не было — всё на доверие, но мы согласились, поскольку очень хотелось иметь денежку на пиво, сигареты и картриджи для приставки Dendy⁵, в которую мы рубились с корешем каждый день у него дома. Наши родители и так в то смутное время едва сводили концы с концами, поэтому лично заработанное бабло нам было очень кстати.

Шафа предложил начать работу прямо в этот же день, но мы с Саней ответили, что приедем лишь послезавтра, так как ещё есть дела дома.

Послезавтра наступило очень быстро.

Я и Саша подошли к ларьку на Сенной ровно в 9 утра. Шафа нас там уже ждал. От дома до работы нам предстояло ездить на метро с одной пересадкой примерно минут 45 в одну сторону, поэтому дорога не особенно напрягала. Тем более что прыгать через турникеты, чтобы проехать зайцем, мы умели хорошо.

Шафа был очень доволен, так как чаще всего потом никто работать так к ним и не приходил — это любимая фишка подростков, поэтому он и предлагает всем приступить к работе сразу же. Однако имелся у него и один момент, из-за чего он предпочитал брать на работу всё же подростков, несмотря на их раздолбайство — это вы поймёте сами, чуть позже.

Шафа повел нас с корешем на Плеханова, в свой склад. Это была обычная квартира, которая находилась в полуподвальном помещении пятиэтажного жилого дома — азера снимали её у какой-то старушки. Сама же старушка здесь не жила — иногда, правда, приезжала посмотреть.

В квартире нас ждали ещё два человека: компаньон Шафы — азер по кличке Миша, и русская женщина лет 30-ти с именем Надя — она у чурок была бухгалтером. Как часто говаривал Шафа: «Надья — бюзгалтэр от Аллаха».

Что же касается Миши⁶, то это был физически крепкий азербайджанец, видно, что регулярно подкачивал мышцы, по-русски говорил чуть хуже Шафы, очень был похож на французского актера Жана Рено.

Да, это была весьма странная парочка азеров — Жан Рено и Чарли Чаплин!

А ещё нам потом рассказала бухгалтер Надя, что она побаивается Мишу — он из каких-то там бандитов, человек непредсказуемый, воевал на какой-то войне и малость волшебный на голову. Ходит всегда с огромным кинжалом (и это действительно оказалось так), и кого-то уже им зарезал около Казанского собора полгода назад.

— А менты? — выдавили мы с Саней, вылупив на Надю глаза.

— А милиция с ним не связывается, — ответила Надя и добавила, — Вот так.

Правда, Надя нам всё это поведала позже, когда мы уже конкретно влипли.

ГЛАВА II. Попадос на Апрашке

Первый наш рабочий день прошел относительно несложно. Когда, спустя четыре часа работы, мы заикнулись на складе про обед, Миша нам показал на составленные в коридоре квартиры штук двадцать ящиков с банками консервированной гречневой каши с мясом, и сказал:

— Каждый дэн в обэдэнный пэрэрыв ви можэтэ брать по банкэ. На кухнэ на сковородкэ разогрэт. Вот чайнык, вот чай. Сахар у нас многа. Обэд — одын час.

Вся соль этого, казалось бы, благородного поступка в том, что гречка была уже просрочена. Немного — всего на полгода, но срок то вышел. Однако это были консервы, сделанные по ещё советскому ГОСТу, и на удивление оказались вполне съедобными.

После обеда я, Саня и Шафа ещё раз съездили на оптовую точку, затарились там мешками сахарного песка и сухого молока, и вернулись с грузом на квартиру-склад, где до шести вечера занимались расфасовыванием сыпучих веществ.

На следующий день повторилось всё то же самое. Но уже в среду наш рабочий маршрут несколько поменялся — мы поехали с телегой затариваться на знаменитый Апраксин Двор. Вот с этого дня для нас с корефаном и началось самое интересное.

На легендарном рынке Санкт-Петербурга мы провели примерно часа три. Апраксин Двор — это чудовищный термитник с непомерной динамикой, где все подряд занимаются всем подряд. Кого там только нет: и русские, и цыгане, и вьетнамцы, и китайцы, и таджики, и казахи, и азербайджанцы с армянами и грузинами — каждой твари по паре. Тут тебе и простые барыги, и торговцы оружием, и наркодилеры, и проститутки, и мошенники, и карманники… Короче говоря, — клочок ада на Земле обетованной, где купить и продать можно всё на свете, даже свою душу. А так же запросто можно там остаться без штанов. В прямом смысле слова, из-под твоей задницы на Апрашке могут незаметно вытащить даже стул, а ты останешься так же сидеть, но уже на каком-нибудь ящике.

Подобное со мной и произошло в этот день. Заехали мы на рынок со стороны Апраксиного переулка и направились по разным точкам закупаться. Меня с телегой, при этом, оставляли где-нибудь в сторонке, а Шафа и мой друг ходили за товаром, приносили (точнее Саня приносил), складывали на телегу и снова уходили за следующей партией. Это были разные там коробки с шоколадками, с консервами, с напитками, а также печенье, макароны, крупы и многое другое. Было среди этого и кофе в банках — друг принёс целую коробку (банок 30 хорошего дорогого кофе) и сказал:

— Шафа передал, чтобы ты на эту коробку сел и не вставал, поскольку она очень дорогая и её тут могут стырить.

Всё понятно, я положил коробку с кофе на телегу и уселся на неё сверху, а Саня снова ушел за товаром. Была ещё пара ходок кореша, после чего они вернулись к телеге уже вместе с Шафой.

Прошло где-то около получаса не больше до того времени, как они пришли. Всё это время я сидел на кофе и, покуривая сигареты, зырил по сторонам, слушал доносившиеся из точки с аудиокассетами песни Кай Метова⁷. Я даже не подозревал, что может произойти что-то невероятное.

Подойдя к телеге, Шафа обвёл взглядом весь находящийся в ней товар, затем остановил его на мне, точнее на том, на чём я сидел, и вдруг с ошарашенным лицом проревел:

— Гдэээ? Гдэ кофе?

Не врубаясь о чём он говорит, я глянул под свою задницу и… охренел! Я сидел всё так же на коробке, но эта коробка была уже другая, не с кофе, а вся грязная из-под бананов, набитая какой-то хренью. Я вскочил на ноги и стал озираться по сторонам, в надежде на то, что произошла какая-то ошибка, ведь такого не могло быть… НО КОРОБКИ С КОФЕ НЕ БЫЛО! Меня от волнения начало всего трясти, кореш тоже смотрел на меня непонимающим взглядом, а Чарли Чаплин продолжал орать:

— Алэксей, ты же сидэл здес, никуда нэ ходил? Как у тэбя могла пропаст цэлая коробка кофе? Кто мог вытащить? Что ты мнэ мозги полощишь?

Я просто не знал, что на это всё ответить. Прооравшись, Шафа велел ехать назад на Плеханова, дескать, ладно, разберёмся дома.

Добравшись до склада, мы с Сашкой разгрузили телегу и уселись в одной из комнат, молча переживая произошедшее. Мой друг тоже не понимал, как из-под меня незаметно могли вытащить коробку с кофе, и мне показалось, что он уже недоверчиво на меня поглядывает. Однако мы — друзья, и перешёптываясь с ним, пришли к выводу, что это, скорее всего, какая-то подстава. Плохо, что это было с нами впервые, поэтому мы понятия не имели, что делать в таких ситуациях. Это уже сейчас ясно, что надо было просто послать этого Чаплина в пи… рожковую ещё на Апрашке и свалить подобру-поздорову, но тогда мы почему-то растерялись. Может быть и к счастью.

Шафа ушел к Мише в комнату, и они о чём-то там долго разговаривали на своём ахалай-махалайском. О чём они базарили было непонятно, но минут через двадцать оба вышли к нам, гадко лыбясь. В это же время пришла и бухгалтер Надя. Говорил с нами Шафа.

— Значыт так, воры, — начал он. — Сегодня ви оба нас хорошо кинули. Мы с Мишей думаем, что у вас был сообщник, которому вы отдали коробку кофе. Кофе очень дарагое, ви это знали. Хотели нас обмануть, якобы вас обокрали…

Мы с корешем было начали возражать, что и в мыслях такого не было, что мы сами сидим, очкуем, но Миша повысил голос:

— Молчите! Не надо врат! Значит так, сейчас кто-то из вас едет домой и несёт сюда хотя бы один паспорт. Потом ви атрабатываете у нас это кофе два месяца и идёте ко всэм чертям! Всё ясно?

И тут уже мы стали убеждаться в своих догадках — это их самих работа! Скорее всего, таким образом азера обходятся бесплатными грузчиками и фасовщиками уже который год подряд! Вот, чурбаны! Находят молодых ребят, подставляют их на Апрашке, или ещё где, а потом те работают на них бесплатно месяц-два. После чего всё повторяется. Мы же, идиоты, добровольно в эту херню влезли!

Я и Саня решили поговорить об этом с бухгалтершей Надей, однако лишь поняли, что надо скорее валить отсюда. Как я уже писал выше, Надя рассказала нам с Сашкой историю про Мишу, что, дескать, какой он крутой и беспощадный мафиози, что даже милиция его боится, и что лучше отработать и не связываться. Чувырла, она была с чурками заодно!

Когда мы с друганом было собрались уже уйти вдвоём, нас в дверях нагнал Миша, вытащил свой кинжал (настоящая сабля, бля!) и заорал:

— Я же сказаль, кто-то один идёт! Второй сидит здэс до его приезда! Крисы, умеете воровать, умэйте и отвечать! Кто поедет?

Саня вызвался остаться, так как его паспорт находился в это время в паспортном столе — он проходил процедуру оформления каких-то там жилищных документов. За своим паспортом поехал я.

— Если черэз три часа тебя нэ будэт, я отрежу твоему другу яйцо! — сказал азер Миша и добавил, — А пойдёшь к мэнтам, то отрэжу оба. Мне похрен мэнты! А потом я и тэбя найду! Поняль?

Я, конечно, всё понял. Долго ли запугать молодых, воспитанных в мирных советских семьях, и ещё не знающих чёрной агрессии?!

Обернуться мне удалось быстро, матери моей дома не было, а батя спал пьяный. Я зашел в комнату, вытащил из секретера свой паспорт и помчал обратно. Если бы хоть кто-то дома спросил меня, зачем мне паспорт, то может быть я и рассказал. Тогда наверняка всё закончилось бы милицией и, скорее всего, яйца никто ни кому бы резать не стал. С другой стороны, времена были страшные.

Когда я приехал на Плеханова, на часах было уже пять вечера — час работы и домой. Этот час мы с корешем фасовали сахарный песок с сухим молоком, и в голову пришла гениальная мысль. Удивительная вещь — этот мозг, где-то он совершенно не желает соображать, а где-то подбрасывает потрясающие вещи! Однако реализацию своей мысли мы отложили до следующего дня — надо было всё хорошенько обсудить, обдумать.

ГЛАВА III. Даги, или Мы из Кронштадта

Ехали домой мы, конечно, в очень плохом настроении, и в этот вечер нас с другом ждал еще один неприятный сюрприз. Возле метро Сенная площадь к нам подошли два наглых… чурбана и потребовали денег, иначе, дескать, они нам «атрэжут яйца». Мы с Саней тогда ещё так переглянулись, ведь вроде бы пасха ещё не скоро, чего это вдруг такой ажиотаж вокруг наших яиц? Промелькнула мысль, а не Шафой ли с Мишей подосланы эти чурки-придурки, но подобное было весьма нелогично, поэтому мысль эту мы сразу отмели — просто хреновое совпадение.

Самое же смешное (и счастливое для нас) здесь было то, что всё происходило прямо перед входом в вестибюль станции метро, на ступеньках. Вокруг уйма народу! Светло! Мы начали забалтывать этих чугреев всякой всячиной про тяжелые времена, про голодных родителей, ждущих нас дома, а сами потихонечку отходили внутрь вестибюля. Вот мы уже вошли в двери и, глядим, а в трёх шагах от нас — пикет милиции с открытой дверью. Я и кореш вновь переглянулись и, кивнув друг-другу головами, схватили двоих чурок за грудки и втащили в пикет с воплями:

— Дядя милиционер, эти два дятла нас на деньги кидают!

Неруси было хотели шугануться обратно, но на их пути в дверях встал мент, появившийся откуда-то снаружи. Он и говорит:

— А я ещё на улице заприметил, что тут проблемы у кого-то.

Короче, дело здесь закончилось тем, что двоих бандитов заперли в обезьянник, а мы с Саней написали заявления о том, что нас хотели ограбить. Думали, на этом дело и завершится вовсе. Ан нет, сотрудники органов попросили нас подождать и потом поехать в отделение милиции, где необходимо поговорить уже со следователем, который этим сверхсерьёзным делом займётся. Скоро, мол, придет машина и нас всех туда отвезут.

Минут через пятнадцать подъехал УАЗ (козелок), в задок которого затолкали чурок, а нас усадили на заднее сидение. Я тогда ещё обратил внимание, что в «козелке» у стражей порядка играл мой любимый «Сектор Газа»⁸ с песней «Мент». Во, думаю, какая ирония судьбы!

В отделении с нами в кабинете действительно трещал следак. Он нам с деловым видом объяснил, что ребята, которые пытались нас обчистить, — матросы, родом из Махачкалы, уже второй год служат в Кронштадте, в какой-то там морской части. Они были сегодня отпущены в увольнение, и видимо так решили подзаработать себе деньжат. Дело же сие очень важное — разбой как-никак, поэтому разбойниками будет заниматься военная комендатура, сотрудники которой уже к нам выехали. Нам — потерпевшим обязательно нужно будет ехать с ними, и дать показания уже там.

С дагами⁹ они, судя по всему, тоже разговаривали, так как, когда мы с дружбаном шли в туалет мимо камер предварительного заключения, из-за решетки в нашу сторону неслось уже жалобное:

— Слишь, пацаны, а на хрен ви это всё замутыли то? Давайтэ дагаворымся! Заберыте заявы…

И это мы-то замутили?! Мы ещё утреннюю хрень размутить никак не можем, куда уж нам ещё-то одну мутить!

Я не помню даже адреса той комендатуры, куда мы поехали на подошедшем только через два (!!!) часа УАЗе (воронке), но тоже где-то в центре города — ехали не долго. Час с лишним провели в комендатуре, где какой-то капитан какого-то ранга нас с другом расспрашивал. Составив протокол, он нас отпустил. Уходя, мы спросили у капитана, что ждёт этих двух моряков? На что капитан строго ответил:

— Тюрьма!

Спустя две недели мне домой звонили из Кронштадта, сказали, что из Махачкалы приехали родители бандитов и хотят переговорить с потерпевшими, т.е. с нами. Нас просили приехать. Ездил Саня один (я работал), мы договорились, что он заберёт заявление, потому что даги и так были достаточно напуганы, просидев две недели на гауптвахте с перспективой на зону. Для них на этот раз всё обошлось. Но наши с друганом приключения продолжались.

ГЛАВА IV. Тайная операция

К 9 утра следующего дня мы снова были на работе. На этот раз нам предстояло провернуть тайную операцию, а если всё пройдёт благополучно, то и продолжать в том же духе до конца отработки. Но изначально нужно было переговорить с продавцом азеровского ларька, куда мы возили товар, в том числе фасованные сахарный песок и сухое молоко. Задумка же была следующая.

Когда мы фасовали, например, сахар, то мы совочком брали его из открытого 50-ти килограммового мешка и рассыпали по приготовленным 1—2 килограммовым целлофановым пакетам, предварительно взвешивая на весах. Затем мы укладывали пакеты в освободившийся пустой мешок из-под сахара так, чтобы в нём тоже получилось ровно 50 кг. Так велели азера. С сухим молоком мы поступали точно так же, только мешки с молоком были не по 50, а по 30 кг.

Потом, после обеда, когда уже всё расфасовано, мы складывали укомплектованные мешки сахара и молока на телегу, и вместе с другими продуктами везли в ларёк. Там продавец ларька всё это реализовывал. Самыми популярными у покупателей всегда были именно сахарный песок и сухое молоко.

Мы же с Саней решили во время фасовки укладывать в мешки не по 50 и 30 кг фасованного сахара и молока, а по 60 и 40 соответственно, благо мешки это позволяли. С продавцом ларька мы хотели договориться, чтобы излишек от продажи делился на троих. За день обычно уходило почти по мешку и того и другого, поэтому дело стоило свеч. А поскольку азера всегда затаривали склад под завязку, то недостача вскрылась бы ещё не скоро. К этому времени мы бы успели отработать это грёбанное кофе и свалить.

Как я уже писал, продавец ларька — это 20-ти летняя русская девчонка по имени Света, работала одна, почти без выходных (Шафа подменял её иногда, когда той нужно было отдохнуть денёк-другой). Деньги ей по-любому не помешают, лишь бы не струсила. Поговорить с ней — значит рискнуть, так как может и заложить, но риск, как говорится, дело благородное.

Данный день мы решили посвятить именно этому разговору, и… Света с радостью согласилась! Не было ни минуты раздумья. А ещё она добавила:

— Ну, наконец-то! Сколько у Шафы с Мишей работаю, ни с одними грузчиками не удалось ни на что договориться. Все какие-то ссыкливые. Я и вам-то уже не собиралась предлагать. На другой точке, до этого, мы с ребятами мутили — неплохо выходило… пока не попались.

— А когда попались?

— А когда попались, то разбежались в разные стороны. Пацаны на Звёздную, а я — сюда, к этим лохам чернож@пым. Мне сюда ближе из дома ездить.

И тогда мы поняли, что с продавцом у нас проблем не будет. Свою тоже весьма лоховскую историю с кофе мы ей рассказывать не стали. Договорились, что завтра привезём первую партию товара.

На следующий день с утра мы нафасовали себе приличной «халтуры». Чтобы нам лучше пахалось, азера поставили в нашу рабочую комнату небольшой мафон¹⁰, куда мы заряжали свои кассеты и работали под крутой музон. В свой первый день миссии «кинь хача» мы, помню, крутили альбом M.C. Hammer¹¹ «Please Hammer Don’t Hurt «Em» — любимую вещь Сани.

Во второй половине дня мы отвезли товар Свете, и к 6 часам вечера Света нам уже отсыпала нехило денег.

У нас пошло-поехало!

Однако скоро нам стало этого мало. Мы начали таскать сахар, молоко и некоторые другие продукты и домой, где совершенно успешно втюхивали их соседям, соседям соседей, соседям друзей и друзьям этих соседей. Бизнес процветал. Теперь мы могли себе позволить по дороге домой, недалеко от Апрашки, купить новый (один или два) денди-картридж, и рубиться в приставку целыми вечерами, под крутой музон новой же аудиокассеты! Кроме того, мы перестали кушать дома скудную родительскую еду — отныне наше питание было примерно таким: кура гриль, копченая колбаса, соус Uncle Ben’s с белым вином и ананасами, а также вкусные немецкие сосиски в консервных банках (название не помню). Курили мы теперь не Союз-Аполлон с Беломором, а Camel с Marlboro, пили водку Absolut и запивали её Zuko (краденным у азеров)¹².

На работе в обед, однако, мы имитировали приём пищи — разогревали на сковороде просроченную гречку с мясом, накладывали в тарелки и… смывали всё в унитаз. Всё было, как по правде, чтобы азера не заподозрили нас ни в чём — пусть думают, что мы всё ещё нищие.

ГЛАВА V. Большая афера

Две недели спустя Света нам с утра говорит:

— Ребята, нужно 6 мешков сахара и 4 мешка молока. Есть люди, которые возьмут это сразу и бабло на руки.

Мы с Саней призадумались. В принципе это можно было провернуть, поскольку как раз на днях мы с Шафой хорошо затарили склад мешками — азера взяли сразу 70 и 50 мешков сахара и молока соответственно по дешевке. Удачный момент — склад снова забит так, что пропажи не заметят. Но как вынести, ведь если Шафа целыми днями где-то ходит, то Миша, сцука, почти всегда сидит дома, видимо с документами что-то не так, или прячется от мусоров.

Об этом мы поговорили со Светой. Она день думала, потом выдала:

— Есть идея, но тогда придется поделиться наживой. У меня есть две подруги, я с ними трещала, они согласны потолкаться у ларька пару дней. Шафа заметит, они захотят познакомиться, он поведёт их на квартиру к Мише. Дальше договорятся погулять на ночь в каком-нибудь баре. Вам за это время нужно будет вытащить мешки в подошедшую машину.

Заманчиво и складно. Мы с Саней осмотрели окна на складе. Из полуподвального помещения вытащить через окно мешки — проще пареной репы. Главное оставить окно не закрытым на шпингалет в эту ночь.

Следующие несколько дней мы работали как обычно, ничем не привлекая к себе внимания. Дня через три после разговора со Светой у ларька стали ошиваться две симпатичные девчонки лет по 20—25. Мы с корешем — люди приходящие-уходящие, и как там всё развивалось — не видели. Потом эти же девчонки стали днём наведываться к азерам на квартиру. И в один прекрасный момент Света сказала:

— Ребята, этой ночью надо делать.

Очко затрепетало, конечно, но дело есть дело. В шесть вечера мы закончили работу, и пошли шляться по округе, не забыв при этом оставить открытым окно. Темнело долго — так всегда, когда чего-то очень ждёшь и на нервах. Будто бы само провидение тебе даёт больше времени на то, чтобы всё ещё раз хорошенько обдумать, перепроверить и… отказаться. Но отказываться от такого шанса, в такое тяжелое время — было бы слишком глупо.

Когда, наконец, небо стало чёрным, а улицы окрасились в жёлтый, мы подошли к складу — в окнах ещё горел свет, и из комнаты азеров доносились «Два кусочека колбаски…» группы «Комбинация»¹³. Забравшись в парадную напротив, откуда были видны окна азеров, я и Саня стали высиживать время, дымя крутыми цигарками и смачно потягивая пивко.

Где-то немного за полночь свет погас. Долго никто не выходил. Мы уж было с кентом решили, что что-то пошло не так. Но минут через двадцать из дома вышли Шафа, Миша и две девчонки. Что-то варкуя и хихикая, они пошли по улице Плеханова в направлении Казанского собора.

Мы выскочили из парадной и встали на Плеханова так, чтобы было видно, если к арке подъедет машина, и через некоторое время подъехал фургон «ГАЗ-53»¹⁴. Мы подошли к водиле:

— От Светы?

— Да.

— Хорошо, заезжайте в этот дворик и задом налево.

Всё, операция началась. Водила сказал, что можно грузить больше, насколько мы сможем — он заплатит за всё.

За полчаса мы погрузили 12 мешков сахара и столько же молока. Водила с нами рассчитался и уехал. Мы прикрыли окно и быстро ретировались. Вот уж где ценно людское равнодушие — никто из жильцов дома даже не выглянул, не спросил, что происходит. Хотя, времена были такие, что лучше ничего ни у кого и не спрашивать.

Деньжат мы срубили о-го-го! Я специально не озвучиваю тут суммы, поскольку многим, кто будет читать этот текст сейчас, такие цифры не скажут ни о чём — инфляция съедает миллионы. Но для нас тогда эта афера принесла хорошие деньги — мы даже смогли несколько приодеться и весьма порадовать предков. Стоит учесть — был 1994 год!

Заранее оговоренную сумму мы с Саней передали Свете, и она уже там сама рассчитывалась с девками. Кстати, по её словам, эти девахи кинули азеров в ту же ночь под утро, выпорхнув из бара и исчезнув из их жизни навсегда.

Домой мы пошли с корешем пешком, перекантовались у него, а утром поехали на работу. Конечно, не выспались, опоздали на целый час, весь день ходили как сонные мухи, но честно отработали, и на следующий день взяли по выходному, придумав уважительные причины.

Для тех читателей, которые сейчас спросят: «А куда смотрели ваши родители? Дети воруют, не ночуют дома…», я отвечу — родители наши тоже крутились, как могли. Например, мои, потеряв рабочие места в связи с сокращением на заводе, начиная с мая по октябрь, проводили на даче, где занимались выращиванием овощей. По крайней мере, в холодное время года у нас дома были свои картошка, помидоры, огурцы, морковь, лук и прочее, что очень облегчало жизнь. У Сани отца не было, он жил с матерью, и она тоже как-то пыталась заработать денег, выбиваясь из сил. Поэтому детям, тем более уже более-менее взрослым, время уделялось мало. И если вдруг сын переночует у друга, или на ночку-другую куда-то пропадёт, то в этом ничего страшного не видели, главное в итоге — жив и здоров. В крайнем случае — пожурят чуток, погрозят пальцем и всё. А если деньги домой принёс — большая радость! Откуда — это уже неважно, ведь время голодное!

Поэтому, люди добрые, не судите строго — всё было под взором Бога!

ГЛАВА VI. Крисы!

Прошло ещё полторы недели. Как-то раз Шафа нам заявил, что на днях хочет сделать ревизию — переучёт всего, что имеется из продуктов на складе. Мы с Саней… переглянулись. Уже к вечеру мы решили в оставшиеся дни натаскать домой как можно больше всего, и как только азера начтут считать — рвануть когти. После чего я должен был заявить в ментовку, что потерял паспорт где-то на Сенной, когда доставал что-то из кармана. И, если азера заявятся ко мне домой, то отпираться, говорить, что впервые их видят и слышат, и вообще вызвать ментов, дескать, чурки нашли мой потерянный паспорт и теперь наезжают. Если у азеров проблемы с милицией, то они отвянут. Короче, нужно было снова идти на риск.

Так и сделали, но… на второй день вышла промашка.

Когда после работы мы уходили домой с набитыми в рукава курток пакетами сухого молока, то из одного рукава у меня подло посыпалось белое — один пакет порвался.

В это время рядом стоял Миша…

— Крисы! Крисы ви, а не люди! Ми к вам со всем сердцем, вкусной гречей кормили, а вы — крисы! — орал во весь голос Миша в присутствии Шафы и невесть откуда образовавшейся Нади. — Я вам… я не знаю… У меня нет слов, только всё бризжет! Ви всю жизнь нас крадёте!

Было видно, как Миша тискал в кармане свой кинжал, но доставать его не решался. У меня и Сани вдруг защемило яйца.

Затем Миша со злобой сплюнул на пол, повернулся и ушел в свою комнату. За ним, как собачонка, побежал Шафа. Что-то они там на своём минут десять обсуждали, ругались. В это время Надя нам сказала:

— Да, молодцы, нечего сказать! Но не переживайте, если Миша так громко орёт, значит не произойдёт ничего страшного. Хуже, когда он молчит.

И правда, чурки вскоре к нам вышли. Миша кинул мне под ноги мой паспорт и крикнул:

— Пашли вон отсуда, крисы! Чтобы ми вас тут болше не видели! Воооон!!!

Мы не заставили себя ждать. Да, сегодня мы ехали домой без бабла и продуктов, но последние полтора месяца для нас получились более чем удачными. Кроме того, наши с Саней яйца остались целы, а это дороже любых денег.

Деньги же, к сожалению, имеют свойство быстро заканчиваться, и наши заработанные на азерах барыши утекли сквозь пальцы уже к золотой осени. Я вновь был вынужден искать работу, для чего в понедельник утром один вышел из дома и двинулся к своей станции метро Елизаровская. За вестибюлем подземки, близ помойки, я встретил своих приятелей, которые предложили мне попить с ними пивка.

За пивом и сигаретками на гоп-корточках мы провели около получаса, трепались обо всём и ни о чём, как это обычно бывает в таких компаниях. Из мафона пацанов на всю Бабушкину¹⁵ гремело летовское «Всё идёт по плану!»¹⁶, отпугивая кошек, крыс и сизокрылых голубей. Я уже было собирался двинуться дальше, но тут к нам подошел небольшого ростика чурка в крутой кожаной куртке.

— Рэбята, мэня завут Шаварш. Работа нэ нужна?

— А что делать надо? — поинтересовался я, выразительно сплюнув на асфальт.

— Работа нэ пыльная. У меня возле Адмирала¹⁷ ларок есть — пиво там, лэмонады, жвачки… Парадавца уже нашёль — дэвчонка карасивая работаэт. Мне нужен ещё человек, который будет шашлыки делать.

Я поднялся на ноги:

— Можно попробовать, — говорю, — но у меня друг ещё есть, ему тоже работа нужна.

— Харашо, бэз проблем, пашли, и друга своего привады — придумаем.

Но это уже совсем другая история…

КОМОН ЭВРИБАДИ

РАССКАЗ

Откровения старого бандита.

Каждый человек, который прошел через «лихие 90-е», имеет свою историю, связанную с этим периодом. Я, за малостью своих лет, в эти годы тусовался с ребятами по подвалам и подворотням, слушая набиравшие тогда свою популярность группы «Сектор Газа», «Гражданская Оборона» и «Красная Плесень». Я успешно учился пить, курить и хулиганить, и в моей голове особо уникального ничего не было.

Однако люди лет на десять меня постарше занимались в те смутные годы более серьёзными и интересными вещами, например… — бандитизмом. Многие пацаны в возрасте от 25-ти и выше в 90-е этим опасным увлечением страстно болели, ведь оно приносило деньги, чувство власти и вседозволенности.

В 2006 году я познакомился с одним человеком по имени Сергей, который тоже в своё время прошел через бандитизм, где имел прозвище «Чиж». Он много рассказывал мне про те времена — эпизоды порой забавные, а порой и не очень. Парочкой таких эпизодов я хочу здесь с вами и поделиться, друзья.

Итак, промышляли братки тогда разными способами, среди которых самым популярным и банальным был — рэкет. Однако те, у кого фантазия была развита больше, придумывали более интересные аферы — а-ля «Иллюзия обмана» или «Двенадцать друзей Оушена». Чижу, откровенно говоря, так и не удалось поучаствовать ни в одной подобной суперавантюре, где всё быстро, ловко, по-голливудски, но кое-что из его похождений всё-таки достойно внимания.

Однажды, например, он втюхал какому-то алчному московскому бизнесмену по телефону пять несуществующих мешков с золотым песком. Язык у Чижа подвешен хорошо, поэтому запудрить мозги скупердяю особого труда не составило. Большие деньги были переведены на счёт нашего афериста в тот же день. Почти год потом Серёжа безмерно властвовал над галактикой, спуская заработанные барыши в ресторанах Питера на яства, выпивку, девочек и игровые автоматы.

Его кутежи в это время очень напоминали загулы легендарного Григория Распутина, и бдительность гуляки ослабла. Кидалу вскоре вычислили, на него поступил заказ другой братве, и Чижу пришлось четыре года отсиживаться на западной Украине, бросив в Питере свою престарелую матушку.

Но даже и там, по его словам, бандиты вышли на него.

— Я тогда остался совершенно один. Все, с кем я уехал во Львов, от меня отвернулись — очко сыграло, — говорит Чиж. — И вот, однажды летним вечерком я вышел на бережок реки Полтава, откупорил пузырь водочки, развернул хлебушек с салом, дернул грамм двести, закусил и думаю: «Достану-ка сейчас из кобуры валыну и пальну себе в лобешник. Всё, деваться некуда! Братва меня нашла, теперь стопудово завалят, но предварительно засунут паяльник в жопу.

И вдруг мне от чего-то до боли захотелось мамке позвонить! Даже не допил водку, побежал к ближайшему таксофону и набрал питерский номер. А как услышал тоненький мамкин голосок, и мне так её бедненькую жалко стало! Она же у меня — одинокая старушка! С кем она останется? А я-то ведь ещё живой, и то ли ещё будет! Сразу мысль о самоубийстве из головы вылетела и больше никогда не возвращалась. А Бог мне помог. Кто знает, может быть, как раз по мамкиным молитвам как-то всё само собой улеглось. Меня под свою крышу взял местный авторитет и заправила — уроженец из Питера и, как оказалось, знакомый моей двоюродной тётки.

В итоге всё закончилось благополучно. Тех, кто меня искал, вскоре не стало — они на кладбище. А я живой, здоровый спокойно вернулся домой».

Но это было уже позже — в самом конце 90-х. А когда «лихие» ещё были в самом разгаре и Чиж входил в одну из банд (он не озвучил мне принадлежность группировки, в которой участвовал), история приключилась с ним следующая.

Негласно с их бандой сотрудничал некий командир батальона питерского ОМОНа (будем называть его «К'омон») и, когда браткам было необходимо, этот К'омон подключался, и даже привлекал своих бойцов и технику.

Однажды этому «оборотню в погонах» подогнали информацию, что где-то на Салова¹⁸ обнаружен подпольный завод по изготовлению алкогольной продукции. Завод крупный — бодяга оттуда текла рекой. Конечно же, если ехать накрывать бодяжников официально, то весь фальсификат пришлось бы уничтожить, и нажиться на этом, увы, не получится. Но у К'омона ведь есть братки, с которыми можно запросто провернуть всю эту операцию в выгодном свете.

На этот раз весь свой батальон К'омон, ясное дело, подключать не собирался, а взял в помощники лишь одного лучшего друга. Он снарядил два «мусоровоза» на базе УРАЛов, за руль одного из которых посадил друга, а за управление вторым сел сам. Из команды Чижа взяли двенадцать братков (чем не «Двенадцать друзей Оушена», в самом деле?), десять из которых одели в ОМОНовскую униформу, а двоих — в белые халаты — эти должны были имитировать сотрудников следственной лаборатории.

Приключение запланировали на ночное время. И вот, главное действие началось.

Около трёх ночи два «УРАЛа» подъехали к подпольному заводу. Одна машина пробила передком железные ворота с колючкой. Братки-омоновцы взяли штурмом двери, предъявили ошарашенной охране документы об изъятии энного количества бочек этилового спирта на экспертизу, дескать — отрава (сопроводительные документы К'омон оперативно сварганил загодя), затем загрузили бочки в «УРАЛы» (местные ночные работники им ещё в этом помогли) и отбыли восвояси. Всё провернулось нахрапом, пока секьюрити не опомнились.

Представьте себе эту картину: глубокая ночь, глубокая осень, мерзопакостный питерский дождь и пронизывающий ветер — состояние и без того депрессивное. А тут ещё бах — ОМОНовцы накрыли по-голливудски! Пара разбитых физиономий у охранников для проформа, разломанные ворота и двери, ну и, конечно же, опустевший склад.

Этакий «К'омон эврибади», а потом — тишинааа!

Вся добыча была быстро сброшена на Апрашке¹⁹ азербайджанцам в то же утро, в уже обговоренную точку, откуда спирт ещё долгое время активно расходился по магазинам, барам и ларькам.

Кто знает, может быть и я сам его даже пил. Главное — не отравился!

Через пару недель Чиж с парой братков прогуливался по этому знаменитому рынку Питера, и к ним подкатил чурбан:

— Падцаны, слищь, есть спирт чистый. Остался восэм бочка. Бери, да! Дёшево!

Чиж чуть было не зарядил абреку промеж ушей.

— Ты чё, рамсы попутал, горец? Это наша спиртяга, мля!

— Как, слюшай? Амоновцы привезлы…

— Объяснять мы тебе ничего не будем. Ты нам лучше по-быстрому хорошей водки сбацай. Мы с пацанами отдохнуть желаем!

Вот так всё и было. Верите вы мне или нет, но я рассказал, как сам услышал. По правде говоря, ещё и не такие были можно встретить сейчас в нашей стране про «лихие 90-е». По некоторым из них уже сняты фильмы и целые сериалы,

ведь это же наша жизнь,

наша история.

ИСТОРИЯ ОДНОЙ ВИЛКИ

РАССКАЗ

История эта очень туманна, опутана сетью интриг и заговоров. Она длинной цепочкой событий тянется к нам из прошлого века, неся в нынешнее столетие свою страшную тайну…

Однако начну по порядку.

Мой папа родился за два года до начала Великой Отечественной войны в деревне Слободка Кашинского района Калининской (ныне Тверской) области. Там он вырос, оттуда и ушел служить во флот на 3,5 года. Демобилизовавшись, отец оставил отчий дом и поехал жить в Ленинград, где успешно нашел себе работу, а также познакомился с моей мамой.

Конечно же, эта парочка влюбленных неоднократно навещала папиных родителей, каждое лето приезжая в отпуск в Калининскую. Конечно, отец хвастался моей маме и главными достопримечательностями своей Родины — близлежащими красивейшими городами, такими как Калинин (ныне Тверь), Калязин, Кимры, Кашин, последний из которых является одним из старейших городов России. И, конечно, они с мамой не раз посещали заведения общепита в этих городах, во время своих прогулок. Кафе и ресторанов в советское время было не так много, как сейчас, но они были, и кормили в них весьма недурно. В одно такое кафе в городе Кашин мои родители наведывались чаще всего, поскольку Кашин находится ближе к отцовской деревне. Туда прямо из Слободки ходил регулярный автобус, и все слободчане катались в город за продуктами, по делам, на работу, на вокзал и пр.

Да, мои мама с папой посещали это, наверное, чуть ли не единственное в городе кафе, проводили там свои романтические посиделки за бутылочкой красненького и тарелочками салатов, рассказывали о себе, признавались в чувствах к друг другу. После чего, сытые и довольные, ехали обратно в Слободку, везя папиным родителям разные продукты и товары, которые в самой деревне купить было негде.

А потом, в 1977 году в Ленинграде родился я — любознательный плод их любви и мира. Рос я мальчиком послушным, поэтому меня с двух лет родители стали на всё лето отвозить в деревню, к бабушке с дедушкой. И вскоре Слободка для меня стала вторым родным местом, после Ленинграда. С июня по август я рос на бабушкиных кашах и пирогах, а с сентября по май прозябал в городе на Неве, ходил в садик, потом в школу.

Как-то раз я заметил, что дома у мамы вдруг появилась любимая вилка. Кушать она любила только ей. В истерику она, конечно, не впадала, если вдруг нечаянно брала другую, но мне строго-настрого говорила: «Запомни, Алёша, это моя любимая вилка. Когда буду просить принести вилку, неси мне именно её. Я люблю ей кушать. Вот смотри на ней написано слово». А написано, а точнее вручную выбито на металле было слово «КАФЕ». Но читал я тогда еще плохо, и смысла не понимал. Да и когда стал понимать, мне было до этого слова, как до лампочки. Ну, КАФЕ и КАФЕ, и пусть. Главное — это «мамина любимая вилка»!

И однажды в конце лета, когда забирать меня из деревни за мной прибыл папа, мы с ним поехали в Кашин посмотреть на местном рынке мне новые штаны, так как старые я за лето все истрепал. И, сделав все покупки, мы с папой зашли перекусить в то самое кафе. Как я помню, мы заказали там по солянке в горшочках, и по пюре с тефтелями. Ну, там, компот, хлеб — это понятно. Было безумно вкусно, и я понял тогда, почему мама с папой раньше часто сюда заглядывали.

Так вот, когда нам принесли столовые приборы, то я увидел, что на ложках и вилках, и даже на ножах было выбито слово «КАФЕ». Точно так же, как на «маминой любимой вилке». Дети — они ведь по натуре очень внимательные к мелочам, и я точно определил, что вилка у нас дома и вилки здесь — «родственники».

Долго я не раздумывал, и в прямо в лоб громко спросил тогда у отца: «Пап, а почему здесь тоже есть „мамины любимые вилки“?». Папа вдруг поперхнулся, строго посмотрел на меня и сказал: «Кушай, Алёша, не отвлекайся. Такие вилки продаются во всех хозяйственных магазинах».

Но я смотрел потом в хозяйственных магазинах — не было нигде больше таких вилок! И ни у кого в гостях я потом тоже их не видел. Даже в школьной столовой и то вилки были совершенно другие — без надписей. Я долгое время гордился тем, что у моей мамы была такая уникальная вилка, какие есть ещё лишь в одном месте — в далёком городе Кашин!

Моей мамы, как, впрочем, и папы, уже давно нет — они умерли, как в конце-концов умирают все люди. Но «мамина любимая вилка» всё ещё существует, ведь по негласному наследству она перешла мне, и теперь она — «моя любимая вилка»! Я храню её, как зеницу ока!

Может быть, когда-нибудь я ещё раз поеду в замечательный город Кашин и зайду в то самое кафе… но уже за «моей любимой ложкой».

КАК Я НАЧИНАЛ КУРИТЬ

МИНИАТЮРА

Была одна такая история прикольная в моей юности, примерно в период конца 80-х и начала 90-х. Мои родители раньше курили (сигареты, папиросы я имею в виду), но папа бросил, когда мне было лет 7—8, а мама дымила до конца дней своих — до 2014 года.

Так вот, когда папа бросил курить, а мама сказала: «А я бросать не хочу!», то папа ей в сердцах рявкнул: «Ну смотри! Если Алёша закурит, то я тебе ноги из жопы выдерну!». Я этот разговор тайком услышал и запомнил надолго. Однако молодость есть молодость.

Наступил 1992 год, мне уже исполнилось 15 годков: последний звонок в школе, поступление в ПТУ, скверный подростковый возраст, да и время невесёлое.

У меня был друг детства Сергей, и я ему всегда много рассказывал про себя, свой дом, своих родителей, а он мне про свою жизнь. В общем, секретов друг от друга у нас не было, делились всем. И историю эту про «ноги из жопы» я ему тоже однажды рассказал. Поржали.

А через какое-то время, год или два, Серёга, уже на тот момент курящий, меня некурящего-таки соблазнил на сигаретку. Потом на другую, на третью и… так я начал тоже курить. Прошло ещё полгода.

И вот, сидим мы с Серёгой как-то в одном из подъездов, курим, и он как заржёт истерически. Я не в понятках, спрашиваю:

— Чего ржёшь? Что случилось?

А Серёга мне:

— Ведь наши предки рано или поздно узнают, что мы курим, да?

— Ну да, вероятно, и что? — отвечаю я.

— Хааа, вот прямо сейчас представляю, как твой батя твоей маме ноги из жопы выдергивает!

МОЙ ПУТЬ

МЫСЛЬ

Я ни кому ничего не навязываю, я лишь расскажу о том, как поступаю сам.

Один великий человек однажды сказал: «Религия — это опиум для народа». Я согласен с этим. Однако религия всё же нужна людям. Пока ещё нужна. Нужны храмы и мечети, где люди будут находить для себя душевное облегчение, спасение. Ведь более девяноста процентов человеческого населения Земли нуждается в пастыре, поскольку не может и/или не желает думать самостоятельно, а тем более брать на себя ответственность за выбранный путь. Они нуждаются в ком-то, кому можно пожаловаться на тяжелую жизнь, у кого попросить помощи и… на которого в итоге можно будет свалить все свои неудачи. Им нужен тот, кто их поведёт к светлому будущему, к нирване, к спасению и т. п. В большинстве случаев, такие люди находят себе пастыря в религии, ведь сама религия и есть тот самый пастух и вождь.

Во все века люди искали себе вождей в лице богочеловеков. Не секрет, что почти любое религиозное учение основано, в том числе, и на каком-нибудь человеческом существе: в христианстве — это Иисус Христос, в исламе — пророк Мухаммед, в буддизме — Далай-лама и т. д. Это и есть те самые вожди. Ведь они в первую очередь люди, а не боги. И за ними идут миллионы других людей по пути обещанного ими спасения. Это необходимо, в противном случае человеческое общество превратится в хаос — люди разбредутся по сторонам, словно слепые.

Однако есть совсем небольшой процент людей на нашей планете, кто идёт по жизни сам — сам ищет себе путь, сам принимает все решения, сам несёт ответственность за себя и своих близких.

Нет, эти люди не атеисты (вообще абсолютных атеистов не существует в природе), просто им не нужен пастух, не нужен вождь.

И я отношу сейчас себя к именно таким людям. Честно признаюсь, так было не всегда. Когда-то я тоже шел за пастырями, пока не понял, что могу обойтись и без них. Это очень нелегко. Самостоятельно выбирать себе путь — тяжкий труд! Тем более, когда мир кишит существами, постоянно сующими тебе палки в колёса и расставляющие всюду свои капканы. Однако отныне я сам желаю держать ответ за то, куда мой путь меня приведёт! А для этого я стал развиваться интеллектуально и духовно. Теперь это мой важный пунктик в жизни!

Люди приходят к Богу, к Аллаху, к Будде и идут по пути их учений — по тому пути, по которому ведут их пастыри. Они верят им, ведь на то она и вера. И вера эта, увы, голословная. Это не факты. И не факт, что тот или иной пастырь приведёт этих людей к обещанному спасению. Может случиться так, что их вера приведёт к пропасти.

А теперь представьте себе, что эти люди после своей кончины предстают перед Богом с немым вопросом: «Почему? Что мы сделали не так?». И Создатель каждому из них говорит:

— Сын мой, ты шел по неправильному пути, поэтому и упал в пропасть.

На что, конечно же, поступит весьма предсказуемый ответ:

— Отче, не виноват я! Это пастырь твой вёл меня по этому пути!

Но ведь Создатель ни кому не говорил:

— Вот мой пастырь — иди за ним!

Священные книги писали (и пишут до сих пор) люди, а не боги!

Поэтому обязательно случится то, что произошло однажды в Саду Эдемском, когда Адам и Ева стали обвинять друг друга и змея в своём преступлении. Ни кто из них даже не подумал взять ответственность на себя, сказав:

— Отец, я виноват, что ослушался Тебя и не внемлил своему разуму! Я поступил глупо, послушавшись другого. Прости!

А зачем? Проще всего идти за кем то, а если тот приведёт тебя не туда, то просто обвинить его в этом.

Лично я хочу идти лишь своим собственным путём! Я прокладываю его себе с помощью той божией искры, что была заложена во мне при рождении. Идя по жизни, я познаю её, познаю своего Создателя, познаю мир. Для этого я развиваю свой дух, и Бог обязательно укажет мне верную дорогу!

Но если вдруг окажется, что я шел не туда, то я скажу Создателю:

— Прости, Отче, я шел не тем путём, и я раскаиваюсь в этом! Я сам во всём виноват!

СМЫСЛ ЖИЗНИ

МИНИАТЮРА

Мне кажется, что смысл жизни любого отдельно взятого человека состоит в его созидательности, то есть, в том, что может создать этот человек за время своего существования. И для каждого человека смысл его жизни свой собственный, так как каждый человек в своей жизни может создать исключительно что-то своё. Либо не создать ничего, но в этом случае человек прожил свою жизнь бессмысленно.

Например, конкретный человек всю жизнь создаёт стихи, поэмы и романы — значит литературное искусство — смысл его жизни. Или он пишет картины, иллюстрирует книги — изобразительное искусство смысл его жизни. Занимается воспитанием детей — смысл жизни в детях. Был всю жизнь начальником — смысл в организации работы, производства и т. п. Посвятил себя науке — смысл в науке. Всю жизнь проработал учителем или врачом — смысл жизни в просвещении и исцелении людей. Делал и то и другое, значит и то и другое — смысл его жизни. Не сотворил за свою жизнь ничего, а только потреблял — увы, бессмысленная жизнь.

Каждому человеку Создатель при рождении даёт частичку Себя — тот или иной талант, и человек должен его в себе найти и развить. К сожалению, многие закапывают свой талант в землю, ведут пустую жизнь, тем самым теряя её смысл.

УНЫНИЕ

МИНИАТЮРА

Твоё уныние — это бездонная чёрная пропасть, наполненная густым холодным мраком. Этот мрак настолько густ, что по мере погружения в него, тускнеет свет проруби, в которую ты упал. Приложив усилия, из пропасти можно вернуться, если ты погрузился не слишком глубоко и ещё видно, куда плыть. Однако, если свет полностью затянуло мглой — пути назад нет!

Человек, не поддавайся унынию — это смертельно опасно!

БЕСЕДА ГЕРБЕРТА УЭЛЛСА С ЛЕНИНЫМ

МИНИСЦЕНА

«Вместо монстра встретился с философом» (Г. Уэллс)

— Гегбегт, пгостите, а вы в общественном туалете, когда по большому, письку бумажкой пегекладываете, чтобы об ободок стульчака не тёрлась?

— No, no, not at all!

— Напгасно, батенька, напгасно — все микгобы там!

Занавес.

Примечания

1

ПТУ — Профессионально-технические училища. — Прим. автора.

2

Азербайджанцев. — Прим. автора.

3

«Dr. Alban» — шведский музыкант нигерийского происхождения, музыка которого пользовалась большой популярностью в нашей стране в 90-е годы. — Википедия.

4

Улица Плеханова в Санкт-Петербурге. В 1998 году переименована в Казанскую улицу. — Прим. автора.

5

«Dendy» — игровая приставка японской компании Nintendo. — Прим. автора.

6

Хотя, какой он на хрен Миша? — Прим. автора.

7

Кай Метов — советский и российский автор-исполнитель и композитор. Заслуженный артист России. Наиболее известный по песне «Position №2». — Википедия.

8

«Сектор Газа» — советская и российская рок-группа из Воронежа, основанная в конце 1987 года музыкантом, вокалистом и автором песен Юрием Клинских (более известным под псевдонимом Юра Хой). — Википедия.

9

Дагестанцами. — Прим. автора.

10

Магнитофон. — Прим. автора.

11

Стэнли Кёрк Бёрел, известный как MC Hammer — американский рэпер, позже — проповедник и телеведущий. Мировую известность получил в 1990 году после выхода его самого знаменитого альбома «Please Hammer, Don’t Hurt «Em», включавший сингл «U Can’t Touch This». — Википедия.

12

«Союз-Аполлон», «Беломор», «Camel», «Marlboro» — российские и американские марки сигарет; «Absolut» — водка производства Швеции; «Zuko» — растворимый безалкогольный напиток, популярный в 90-е. — Прим. автора.

13

«Комбинация» — советская, а затем и российская женская поп-группа, основанная в 1988 году в Саратове и ставшая очень известной в начале 1990-х. — Википедия.

14

«ГАЗ-53» — Советский и российский среднетоннажный грузовой автомобиль. — Прим. автора.

15

Улица Бабушкина в Санкт-Петербурге. — Прим. автора.

16

«Всё идёт по плану» — одна из самых известных песен русского панк-музыканта Егора Летова и его группы «Гражданская оборона». Впервые записана в 1988 году. — Википедия.

17

Адмирал — двухэтажный клуб-ресторан недалеко от метро Елизаровская, которым заправляли казанские бандиты. — Прим. автора.

18

Улица Салова в Санкт-Петербурге. — Прим. автора.

19

Апраксин двор — знаменитый вещевой рынок Питера. — Прим. автора.