Свобода не воля

Алексей Евгеньевич Янкин

Для кого-то тайга – страшное, неизведанное, полное смертельных опасностей место. А для кого-то это родной дом, более гостеприимный и справедливый, чем суетливый и бестолковый город. Могут ли сойтись и ужиться вместе эти два мира?

Глава 2

Под здоровенным кустом боярышника сидит женщина. Да и не женщина вовсе. Совсем юная девушка. На ней легкая светло-коричневая курточка с несколькими горизонтальными тускло-алыми полосками, под которой не менее легкое цветастое платьице, едва скрывающее коленки. На ногах заляпанные грязью некогда белые гольфы и какие-то странные ботинки на легкой подошве. Девушка, обхватив щуплые коленки руками и опустив на них голову, тихо всхлипывает. Ей страшно, одиноко и холодно. Над головой гудит комариный рой. Она то и дело шлепает себя ладошкой по голым ногам, но это мало помогает. Молодой охотник, забывшись от удивления, вышел из-за дерева, молча уставившись на столь редкое здесь, в глубине тайги, зрелище. Лохматый, пораженный не меньше, высунул язык и часто задышал, стараясь сбросить накопившееся напряжение. Уж чего-чего, а опасения это странное существо никакого у него не вызывало.

Очевидно девушка что-то услышала, так как вскинула голову, бросив на них взгляд затравленной косули. «Какие зеленые глаза!» — поразился охотник. В следующее мгновение девушка вскочила, словно до того сжатая до предела пружина. Неизвестно откуда в руках у нее появилось ружье-двустволка. Её изможденное лицо отражало смесь страха и отчаянной отваги.

— Ты стреляла? — спокойно спросил молодой человек, с интересом, без тени страха рассматривая девушку, направившую ствол ружья прямо ему в живот.

— Ты… ты… кто? — голос девушки испуган, но неожиданно решителен. Глаза лихорадочно шарят по сторонам, перебегают с лица незнакомца на взъерошенную морду пса, пытаясь угадать их намерения. Прежде чем ответить, охотник внимательно оглядел хрупкую фигурку. Девушку вряд ли можно назвать красавицей, но что-то притягательное в ней несомненно есть. То ли облепившие лицо, разметавшиеся по плечам, густые, отчаянно рыжие волосы, то ли взгляд больших, пронзительно изумрудных глаз. Даже легкая, едва заметная горбинка на носу не портит её, придавая своеобразный шарм. Впрочем, таежный житель не был испорчен изобилием прелестниц, и стоявшая напротив юная женщина покорила его с первого взгляда.

— Ты кто такой? — уже более сердито повторила вопрос девушка. Голос струной звенит от напряжения. Ствол ружья в руках подрагивает. Она на грани паники.

— Не бойся, девушка, не бойся. — охотник опустил своё ружье прикладом на землю, — У меня нет злых мыслей. — для убедительности он протянул в её сторону растопыренную ладонь другой руки и покрутил ею. Почему то он решил, что это успокоит девушку. Как ни странно, но это сработало. Ствол ружья несколько опустился. Лохматый спокойно улегся, где стоял, предоставив двуногим самим разбираться.

— Да откуда ты взялся здесь? — голос по-прежнему напряжен, но звенящие панические нотки исчезли. «Она молодец! Неплохо держится» — с восхищением думал молодой человек, одобрительно кивнув головой, а вслух повторил:

— Не бойся, девушка. Не бойся. Я ниоткуда не взялся. Я здесь живу. — охотник обвел рукой вокруг, — Это мой дом. Зовут меня Никитой. Его, — он указал подбородком на пса, — Лохматым кличут.

— Никитой… Лохматым… — протянула девушка, осторожно заглядывая ему за спину, — Ты один, Никита? — она, несколько успокоившись, попыталась одернуть свободной рукой влажный подол платья, который упрямо лип к ногам, пожалуй излишне оголяя их.

Заметив это движение, охотник смущенно отвел взгляд, силясь смотреть собеседнице исключительно в лицо. На этом лице, с двумя параллельными полосками грязи по левой щеке, сверкающие огоньками глаза. Они светятся из самой глубины какой-то отчаянной отвагой. От этого молодой человек смутился еще больше.

— Один. Но я видел невдалеке троих с оружием. Они ищут женщину. Тебя, наверное? Женщин тут немного.

Лицо девушки вмиг посерело. Она вновь вскинула ружье.

— Где они? Что ты им сказал?

— Да успокойся ты. Ничего я им не сказал. Они даже не видели меня. Поверь — я друг.

— Друг? — девушка опять всхлипнула. Потом сквозь слезы грустно рассмеялась, — Да, друг бы мне сейчас совсем не помешал.

Охотник, которого, как мы выяснили, звали Никитой, мягко, стараясь не испугать девушку еще больше, подошел к ней.

— Я слышал, что они собираются искать тебя дальше. Но сейчас они остановились на отдых. Я помогу тебе уйти.

— Поможешь? — лицо девушки просветлело, на нем отразилось доверие. — В самом деле поможешь? — было понятно, что девушка очень нуждается в помощи и ждет её.

— Конечно помогу. Однако в такой одежонке ходить по тайге негоже.

Девушка, в свою очередь, смутившись, осмотрела себя. Её испачканная одежда действительно не предназначалась для загородных прогулок, уж тем более для тайги. К тому же и руки, и ноги, и лицо девушки сплошь покрыты красными расчесанными следами комариных укусов. Сразу Никита этого и не заметил.

— Нет у меня другой. — ответила она грустно, одновременно вновь стараясь расправить на ногах подол. Но длиннее он от этого не стал.

Молодой человек, аккуратно прислонив ружье к дереву, скинул котомку и, покопавшись в ней, вытащил туго свернутую рулончиком запасную пару брезентовых зеленых штанов, затем ношеную, но чистую рубашку из плотной темно-синей ткани.

— Накось, одень. — после чего небрежно, словно ему доводилось встречать в своей тайге девиц в легкой городской одежде каждый божий день, отвернулся.

Он слышал, как за спиной девушка лихорадочно натягивает на себя его подарки.

— Наверное надо быстрее идти? — беспокоилась она.

— Нет. Время у нас есть. К тому же, коли что, Лохматый даст знать.

— Ну вот. Всё. — девушка с наслаждением похлопывает себя ладошками по надежно прикрытым теперь от любого гнуса бедрам.

Никита повернулся. Даже в грубых штанах и его рубахе, с надетой поверх курточкой, девушка ужасно мила. Она не могла не заметить того впечатления, что произвела на таёжного жителя. Смущенно улыбаясь, почесывала кисти рук:

— Думала, загрызут совсем, — улыбка делает её лицо совсем красивым. Очевидно страх прошел окончательно. Найдя помощь там, где не могла её ждать, девушка совершенно доверилась своему спасителю.

— Погодь-ка, — охотник покопался в котомке и извлек маленькую, белого стекла бутылочку с угольного цвета жидкостью, — Накось, смажься. Комар ужас как не любит этого.

— Что это?

— Деготь. — Никита капнул несколько капель себе на ладонь, растер другой и протер тыльные части кистей рук, шею и лоб, подавая пример.

Бедную собеседницу Никиты комары и мошки довели уже до такой степени отчаяния, что едва заслышав, что это средство спасет её от них, она тут же, нимало не смущаясь густым запахом гари, основательно натерла все открытые части. Лохматый с интересом наблюдал за этой процедурой. Никита улыбался.

— Да ты не сильно то. Капаешь на ладонь, растираешь, затем уж по себе. — Взгляд его участливо устремлен на лицо девушки. — Голодна небось?

— Да, — закивала та, — И попить бы.

Охотник вытащил флягу и отдал спутнице. Пока та жадно глотала воду, извлек два ломтика черного хлеба, заботливо укутанных в чистую тряпицу, проложил их отрезанным от небольшого шматка пластиком сала. Сверху присовокупил кусок холодной варенной косулятины размером едва не с кулачок девушки, и протянул все это ей. Та впилась в пищу зубками, благодарно поглядывая поверху на своего кормильца. Едва уто лив первые муки голода, с набитым ртом выдавила из себя:

— Что теперь будем делать? Куда пойдем?

— Ну перво-наперво уйти надо от твоих друзей. — девушку при этих словах передернуло, — Они собираются искать тебя вдоль гривы между рекой, — Никита ткнул пальцем куда-то вправо от себя, — и краем болота, — кивок в левую сторону, — Они уверены, что ни туда, ни туда ты не сунешься. Да так бы оно и было. Думаю, скоро тебя скрали бы, как козлёнка малого. А мы, как раз, пойдем через болото.

— Через болото? — в голосе девушки испуг. — А это не опасно?

— Со мной не опасно, — сказал без всякого бахвальства охотник, как о вполне обыденной вещи.

004

Вскоре вышли к болоту, редко поросшему тонкими сосенками и березками, с раскиданными по нему полянками волнующейся осоки. Прежде чем войти в него, Никита вырезал себе и спутнице по слеге, тщательно затерев землей свежие пенечки, замаскировав их верхушками срубленных деревцев. С нескольких шагов совершенно незаметно, что на месте четырехметрового деревца стоит полутораметровое. Словно так оно и росло. Затем обратился к спутнице:

— Ступаешь за мной след в след. Болото местами топкое, потому ни шага в сторону. Старайся ступать на кочку либо на корни. Если что — спрашивай. Устанешь — говори. Все ли понятно?

Девушка закивала. Глаза испуганы. Но закинув за спину ружье, которое до того несла в руках, и крепко ухватившись за слегу, она решительно ступила в болото вслед за проводником. Никита шел то прямо, то начинал петлять. Поначалу двигались поспешно, но едва покинутый берег скрылся за тощими деревцами из глаз, темп резко поубавили. Временами охотник останавливался и в раздумье тыкал слегой по сторонам. Лохматый прыгал вслед за хозяином, иной раз перекочевывая на его плечи, когда молодой человек считал, что самому псу не осилить дорогу из-за малого своего роста. Ехать верхом Лохматому явно нравилось. Никита останавливался и поджидал старающуюся не отставать девушку. Через час утомительного хода, промокшие по пояс, путники вышли к небольшому островку метров пяти в окружности.

— Можно теперь и отдохнуть.

— А они за нами не пойдут? — в словах девушки нескрываемый страх.

— Да нет. Я слыхал их и, по крайней двое, в болото соваться откажутся. Да и искать они тебя напреж будут вдоль гривы. Не скоро поймут, что ты ушла с нее. И то скорее посчитают, что перешла реку, а не пошла на свою погибель в болото.

— А не проще бы действительно через речку, чем через болото?

— Может оно и проще. Только и им проще. К тому, там, за рекой, чуть дале, низина и сплошная болотина начинается. Много хуже этой. Здесь же мы скорёхонько выйдем и верхами уйдем далеко. Им, городским, не догнать ни за что.

— Ну ладно. — окончательно успокоилась девушка. Затем, взглянув на спутника, — Я даже не сказала тебе спасибо.

— Да за что же спасибо? — искренне удивился Никита, — Кто оставит человека в беде? В тайге так нельзя. В тайге так — либо ты враг, либо друг. Иного не дано. Мимо пройти никак нельзя. А вот имени своего ты мне действительно до сих не открыла. Или секрет какой?

— Разве? — щеки девушки зарделись, — Да нет никакого секрета. Маргарита я.

— Никита, — еще раз представился Никита.

— Рада. — Маргарита протянула молодому человеку ладошку. Тот, несколько смущенный, обтерев руку о штанину, осторожно пожал её. Ладошка необычайно узкая и какая-то хрупкая. Никите показалось на миг, что он раздавит её своей неуклюжей лапищей. И еще — она была волнующе теплой. Что бы скрыть охватившую робость, охотник встал:

— Пора, однако, идти. Чем дальше уйдем, тем спокойнее нам будет. Сейчас только, водички наберем.

Он поднял с травы флягу, из которой только что оба пили, и присев, стал набирать в нее воды прямо из болота.

— Грязная же! — ужаснулась девушка.

— Не-е. Это только кажется, что болото — сплошная грязь. На самом деле болото, самое чистое, самое здоровое место в тайге, если знаешь, как с ним обращаться. Оно только кажется состоящим из одной тины.

Маргарита подошла к Никите, заглядывая через его плечо. С другой стороны туда же сунул любопытную морду Лохматый, там явно происходило что-то интересное. Но тут же, фыркнув, разочарованно отошел.

Вода в том месте действительно необычайно чиста, на дне видны малейшие травинки.

— Конечно брать воду надо ни где попало. У трясины, среди ряски, после затяжного дождя или паводка воды лучше вообще на болоте, да и не только на болоте, не брать. А здесь смотри, видишь, сколько мха кругом? Мох чистит воду. К тому же, если сомневаешься, кинь во флягу веточку черемухи или листочек багульника. Можно несколько цветочков зверобоя. Да даже кусочек свежего древесного уголька. Они всю заразу на себя заберут. На таком как это моховом болоте чистую воду всегда легко найти. Но все же, — улыбнулся он, поднимаясь и затыкая фляжку пробкой, — Всё же лучше пить чай из этой воды, что мы и сделаем, как выйдем на верха. Моя сестра, так та завсегда заставляет воду кипятить. Ругается, если кто прямо из реки или озера сырую воду пьет. А вот на болоте, в таком как это месте, вода всегда чистая.

— Такое впечатление, что ты любишь это болото.

— А чё-ж не любить то? Всё, что ни на есть в природе, создано с умом и смыслом. Во всем своя красота. И в болоте, и в тайге. И в поле есть своя красота, и в реке своя. А каковы озера… Да самое малое из них — целый мир. И везде своя жизнь вертится.

— И даже тут?

— А то как? И тут полно. Умей только разглядеть.

— А как человек? Тоже красив?

— Тоже. Сумей увидеть. — повторил он, — Вот как в этом болоте. Вроде бы казалось болото, одна грязь да муть, а присмотришься…

— К каждому присмотришься? Каждый красив?

— Каждый, — уверенно закивал Никита, — Каждый. Найди её только, красоту эту. Да, иной раз, самому ему покажи. Что бы он и сам в себе эту красоту смог разглядеть. Многие о себе не знают всего. На что они на самом деле способны. Им сказали, что они такие то, то они и думают. А убеди в другом, то и сам человек поверит в свою доброту.

Девушка пожала плечами. Всё-таки странный этот местный тип. Дикарь какой-то. Но вроде не опасный. Пусть себе любит всех. Главное, чтоб вывел её из этого ужасного леса. Она присела, подтянула на своих вымокших насквозь ботинках шнурки. Снимать их и выжимать брюки и гольфы не имело сейчас смысла. Затем почти весело встала, повесила ружьё перед собой на шею, взяв в руки слегу, заявила, что готова идти дальше. Осмотрев её критически и решив, что она вполне выдержит дальнейший путь по болоту, Никита вошел в воду.

005

Вторая половина пути далась Маргарите, несмотря на её браваду, тяжелее первой. Сказывалась и общая усталость, и перенесенный девушкой стресс. Да и голод давал себя знать. Тот запас энергии, что она получила от пары кусочков съеденного хлеба с прослойкой сала и мяса, давно уж закончился. Шли большей частью по колено в воде, иной раз погружаясь по пояс. Но дно в основном везде плотное. То ли все болото такое мелкое, то ли её проводник столь удачно выбирал тропу. Вскоре в голове Маргариты уже не осталось никаких мыслей. Одна пустота. Ватные ноги сами, без всякого её участия, несли её тело вперед. Руки сами цеплялись за слегу и тыкали ей в разные стороны.

Уже сильно за полдень наконец то вышли из болота, мокрые, грязные и утомленные. Охотник с облегчением скинул с плеч разомлевшего пса. Маргарита надеялась, что сейчас-то они отдохнут, но её сопровождающий и не думал останавливаться. Он лишь позволил девушке выжать одежду, скромно отойдя за кусты, где и сам проделал то же самое. Затем еще долго брели по тайге. Маргарита уже не различала ни дороги, ни своих ног. Казалось она бредёт во сне. Девушка давно бы взмолилась об отдыхе, если бы не страх погони и вера в то, что её спаситель знает, что делает. И когда Маргарита уже думала, что сейчас упадет и умрет, и возможно эта даже к лучшему, они остановились.

— Ну теперь можно смело передохнуть. Сюда они наверняка не заберутся. Я нарочно зашел так, что прямым путем к нам не выйти. — в голосе Никиты ни нотки усталости.

Девушка стояла, еле держась за ствол какого то деревца, а в следующий момент её уже будят, потряхивая за плечо.

— Что? Идти дальше? Сейчас, сейчас. — но глаза не открываются. Еще хоть минутку.

— Нет, нет. Мы здесь на ночевку останемся. А вот поесть тебе надо непременно. — голос Никиты весел и беззаботен.

Маргарита, умиротворенная тем, что никуда идти не надо, открывает наконец глаза. Тайга погружена в сумрак. Горит небольшой костерок, создающий вокруг себя уютный световой кокон. Маргарита находится в этом коконе. Она садится, поджав ноги. Только теперь замечает, что накрыта каким-то покрывалом. Замотавшись в него, девушка с наслаждением обхватывает обеими ладошками предложенную ей теплую берестяную кружку с чем-то горячим и вкусным. По жилам побежало тепло, разнося его по всему телу. Хорошо. Сделав несколько маленьких глотков, Маргарита чувствует, как просыпается голод. Тут же к самым ее ногам придвигается котелок, наполненный до половины ароматной гречневой кашей с кусочками мяса и еще чего-то, студенистого, крахмалистого. В руки суются ломоть хлеба и деревянная ложка. Но в руках кружка. Маргарита растеряна. Выпускать кружку так не хочется. Никита забирает кружку, ставит её на землю, и вручает ложку с хлебом. Маргарита ест. Какое все-таки это наслаждение — еда! Кажется, ничего более вкусного она никогда не пробовала. Только сейчас она понимает, насколько проголодалась за последние дни. Сквозь приятную полудрёму доносятся слова спутника:

— Это твои ложка и кружка. Пока ты спала, я их сделал специально для тебя.

Маргарита скорее ощущает, как ее голова согласно кивает, чем руководит этим процессом. Глаза слипаются. Мысли приятно вязнут. Молодой охотник, дождавшись, когда девушка наестся, указывает ей на подготовленное для нее ложе из нескольких охапок веток, и, уложив туда, заботливо накрывает тем же покрывалом. Спасенная девушка почти сразу засыпает. Последняя её мысль — а не всю ли кашу в котелке она съела? Оставила хоть немного хозяину? Но усталость не дает развиться чувству вины и она незаметно переходит из колких рук совести в мягкие руки Морфея.

Никита какое то время еще сидит напротив, глядя на неожиданно свалившуюся на него проблему, и решает, что делать дальше. Лохматый преданно смотрит на хозяина, словно осознавая, что именно сейчас, в эти самые минуты, решается их общая судьба на ближайшее время. Почему то эта проблема не воспринимается молодым охотником, как обуза. Странно даже. Только на прошлой неделе он отказался быть проводником у пары городских пижонов. Что ему их обещанные деньги? Они сами ему просто не пришлись по душе. А тут сам… Наконец и его сморило. Сегодня действительно прошли много. Велев на последок Лохматому сторожить и поправив костер, молодой охотник укладывается на свою лежанку и тоже засыпает. Его сон спокоен. В нем нет тревоги.