Черная синица

Алексей Ефимов

Раньше она была обычным аудитором. Когда после одной из проверок ее изнасиловали и избили, она изменилась. Теперь она владеет приемами рукопашного боя и всегда носит с собой нож. Не чураясь методов, далеких от морали и закона, она берется за сложные и опасные дела. На этот раз она едет в Стамбул, чтобы разобраться с махинациями в строительном холдинге. Расследование приводит к череде смертей, прошлое стучится в настоящее костяшками скелетов в шкафах, а ее собственные демоны требуют пищи…

2. Задание

— Саша, что думаешь? Горшков хочет нас кинуть и прибрать к рукам «Истанбул Иншаат»?

Григорий Буров сделал глоток кофе и поставил чашку на стол.

Его грузное стодвадцатикилограммовое тело застыло в черном кожаном кресле, а глаза смотрели на Александра Белкина, сидевшего у стола с другой стороны. Этот взгляд не предвещал ничего хорошего. Ежик седых волос был как ирокез у индейца. Буров готовился к войне. Он много раз воевал. Он выжил в девяностых, когда другие пали. Он сумел сохранить и преумножить. В его империю, «БГ групп», входили гостиницы, бизнес-центры, складские комплексы, а также доля в турецкой строительной компании. О последней и шла сейчас речь.

— Динамика бизнеса странная. — Александр Белкин сделал глоток кофе. — Все было хорошо, и вдруг стало плохо. Попахивает выводом средств, а может, и преднамеренным банкротством. Нужно изучить Уголовный кодекс Турции.

Ранняя лысина сорокатрехлетнего Белкина, худощавого, подтянутого, с модной ныне щетиной, была по-летнему загорелой. Он много времени проводил на свежем воздухе: бегал, катался на велосипеде и водных лыжах, занимался на открытых спортивных площадках, гулял с детьми, — а еще управлял холдингом Бурова. Строительная компания тоже входила в холдинг, но ею де-факто управлял Василий Горшков, сибирский партнер Бурова, ныне живущий в Испании. Не напрямую управлял — через местного турецкого директора.

— Уголовный кодекс тут не помощник. — Буров говорил с сильной одышкой. — Если б хотели и могли посадить Горшкова, он давно бы сидел. Но кто его посадит? Он со всеми дружит: в Красноярске, Турции, Испании. Уважаемым стал, а был когда-то Горшком, бандитом с большой дороги. Черт дернул с ним связаться. Был бы кто другой на его месте, долго б не цацкался, но с Горшком надо быть аккуратней. Нужна фактура для предъявы.

— Могу слетать в Стамбул, — сказал Белкин без видимой охоты. — Возьму с собой ребят, посмотрим на месте чего там как.

Буров встал и подошел к окну с видом на Овчинниковскую набережную. Постояв с минуту спиной к Белкину, развернулся и сказал:

— Я нашел спеца по таким кейсам. Вот-вот придет.

Белкин приподнял брови:

— Кто он?

— Она.

Брови поднялись еще выше.

— Вероника Корнева, — сказал Буров. — Тридцать пять лет. В прошлом году помогла одним моим знакомым найти пол-ярда в рублях. Девушка со сложной судьбой. Была аудитором, пока ей не досталось после одной из проверок. Изнасилование, черепно-мозговая, реанимация. Теперь занимается, так сказать, частной практикой. Лично не знаком, но наслышан.

Буров внимательно следил за реакцией Белкина. В последнее время его доверие к Белкину пошатнулось. Они вместе десять лет, но это ничего не значит. В джунглях друзей нет. Кто такой Белкин? Юрист, поднявшийся на верх карьерной лестницы, правая рука, незаменимый помощник — но именно эта незаменимость и тревожит, вкупе с сигналами о том, что Белкин позволяет себе лишнего. Там возьмет, там по мелочи, а с мелкого начинается крупное. Еще и на Алину глаз положил, а за это морду бьют. Эх, Саша, что ж ты рот на чужое разинул? Смотри, не порви. Знаешь, почему я не отправлю тебя в Стамбул? Потому что есть и твоя вина в том, что случилось. Не доглядел. Сдал поляну.

— Значит, выносим сор из избы? — спросил Белкин деланно нейтрально.

— Корневой можно доверять. Не как себе, но можно.

— Я нужен в этой беседе?

— Да.

Этим «да» Буров дал понять Белкину, что его присутствие требуется, а мнение — не особо. Он, Буров, сам все решит.

Допили кофе.

На столе зазвонил телефон. Буров нажал кнопку.

— Григорий Валентинович, к вам Вероника Корнева, — послышался голос помощницы.

— Приглашай.

Буров вышел из-за стола. Белкин развернулся лицом к двери на крутящемся кресле.

Вошла Корнева, в темно-синем брючном костюме и белой рубашке.

— Добрый день! — сказала она.

— Добрый, добрый! — Буров сделал шаг ей навстречу, протягивая руку.

Ее маленькая ладонь скрылась в его лапе. Он почувствовал силу в ее руке и с удовольствием задержал ее в своей на секунду-другую.

— Присаживайтесь, пожалуйста. — Он показал на круглый стол на четверых, поодаль от директорского стола. — Саша, ты тоже подтягивайся.

Мужчины разглядывали Корневу, а она разглядывала их.

«Умная, красивая, с твердым характером, — решил Буров. — Все как описывали. Есть в ней что-то мужское, твердость эта, взгляд. Шрам над бровью. Чем-то похожа на девушку Бонда из фильма „Не время умирать“. Как ее? Леа Сейду. Только темненькая. Ох уж, этот взгляд. Действует безотказно».

Он почувствовал желание. Когда у него в последний раз был секс? Дней пять назад? Ничего, ничего, через полчаса придет Алина и поможет сбросить напряжение. Он заранее принял «Виагру». Эффект налицо.

Сели втроем за круглый стол.

— Можете звать меня Ника, — сказала женщина. Голос у нее был приятный, глубокий, с плавными перекатами.

— Богиня победы? — Белкин спрятал ухмылку между слов.

Ника улыбнулась.

— Я простая смертная, — сказала она. — Но люблю побеждать.

— Отлично, — сказал Буров. — Тогда введу вас в курс дела. Речь идет о нашей турецкой дочке, компании «Истанбул Иншаат Холдингс». Это наш крупнейший актив, один из лидеров турецкого строительного рынка. Семь лет назад некто Василий Горшков пришел ко мне через общих знакомых и предложил купить ее на пару. Купили. Пятьдесят на пятьдесят. Генеральный директор — турок, Мехмет Йылмаз, он полностью под Горшковым. Финансовый — наш, питерский, Дима Глущенко. Был наш. Уже не наш, продался им за тридцать сребреников.

Буров перевел дух. Его мучила одышка.

— На пике «Иншаат» давал семьдесят процентов прибыли по холдингу, — продолжил он. — Потом начались проблемы. Доходы растут, но расходы растут быстрее. Есть почти уверенность в том, что Горшков выводит средства. Возможно, хочет обанкротить и прибрать компанию к рукам. Вам для понимания — он из красноярской ОПГ, сейчас живет в Испании. Бывший, короче.

— Бывших не бывает, — сказала Ника.

Буров осекся.

Ника смотрела ему в глаза.

— Ника, вы на что-то намекаете? — спросил он, вкрадчиво, с ухмылкой в толстых губах. — Я не в ОПГ, я бизнесмен.

— Я знаю. Но у вас есть друзья. Почему к ним не обратитесь?

— Вася все отрицает. Он не лыком шит. Вас это не пугает? Сейчас не девяностые, но всякое может быть. Выделим вам охранника.

— Не надо.

— Я проведу с Васей разъяснительную работу, но не могу дать вам гарантий безопасности. Вы это понимаете?

— Страх — в голове, он зависит от того, как относиться к реальности. — Ника сделала паузу. — Что будет являться для вас приемлемым результатом работы?

— Доказательства. Достаточные для арбитражного суда и суда совести. Понимаете, о чем я?

— Да.

— Если их прижмем, Горшок свалит все на генерального, но Мехмет там ничего не решает, все решает Горшок. Мне нужны нити к нему. Связи с помойками, офшорами, поставщиками. Средства не имеют значения. Понимаете, о чем я?

— Да.

— Кстати, о средствах. Сколько стоят ваши… э-э-э… услуги?

— Пятьдесят тысяч долларов. Двадцать пять авансом, двадцать пять после. Плюс бонус на ваше усмотрение в случае достижения целей. Плюс компенсация проезда, проживания и прочих расходов, по согласованию.

Белкин хмыкнул:

— Пятьдесят штук баксов? Шутите?

— Нет. — Ника смотрела на Белкина. — Сколько они вывели, по вашим оценкам?

— Пятьдесят — шестьдесят миллионов долларов, не меньше, — сказал Буров, тоже глядя на Белкина. — При выручке в семьсот. И кто знает, что будет дальше?

— Вы как генеральный директор холдинга должны были их контролировать? — спросила Ника у Белкина.

Она попала в больное место.

Белкин заерзал на стуле.

— Поздно хватились, — сказал он. — Они ж не одной суммой вывели.

— Пятьдесят тысяч долларов — один процент. Это много?

— Нет, — сказал Буров. — Не много.

Он протянул Нике флешку:

— Здесь отчетность за несколько лет, разные документы, паспорта участников. Александр Владимирович расскажет вам детальнее. — Буров взглянул на Белкина.

Белкин кивнул, пряча взгляд.

— Когда сможете вылететь в Стамбул? — спросил Буров.

— Послезавтра, — ответила Ника.

— Забронировать отель?

— Я сама.

— Не бойтесь, это будет не «Ritz-Carlton» и не «Four Seasons», — прибавила она со сдержанной улыбкой.

— У нас есть свой отель в Стамбуле.

— Думаете, мне стоит там жить? Это же не ваш личный отель?

— Не мой. Общий. — Буров сделал паузу. — Как думаете, сколько времени потребуется на проверку? Примерно.

— Зависит от сложности ситуации и степени противодействия. От двух недель до месяца.

— Степень будет высокой. Подумайте насчет охранника, не отказывайтесь сразу.

Грузно встав со стула, Буров прошел к сейфу. Покрутив кодовый замок, открыл сейф, взял три пачки долларов, закрыл сейф и вернулся к столу:

— Тридцать тысяч, включая пять командировочных, за которые можете не отчитываться. Запишите мой номер. Звоните в любое время суток.

Ника внесла номер Бурова в список контактов.

— Что ж, в добрый час, — сказал он. — Наберу Мехмета, предупрежу. Мы ж не Следственный комитет, чтоб вламываться без стука. — Он ухмыльнулся недобро.

Попрощались.

Белкин и Ника вышли из кабинета.

Буров встал у окна с видом на Овчинниковскую набережную.

Сейчас придет Алина. Женщина, которая появилась в его жизни три года назад, чтобы сделать его счастливым. Они познакомились на конкурсе красоты «Мисс Москва — 2018». Он был спонсором, а она стала вице-мисс. Глянцево-красивая, умная, младше его на двадцать два года — пусть злые языки говорят, что она с ним из-за денег, он-то знает, что она любит его. Она выходила его после ковида в прошлом году, когда он чуть было не отправился на тот свет, с тридцатипроцентным поражением легких, инфарктом и астмой в анамнезе. В благодарность за это и в честь своего второго дня рождения он подарил ей белый Range Rover. Красивая женщина в красивой машине. Жаль, у них не будет детей. Алина бесплодна из-за неудачного аборта в молодости. Ошибки молодости — сколько их у каждого? К сожалению, не все из них можно исправить, став зрелым и опытным.

— Привет. — Алина вошла в кабинет.

— Привет.

Она поцеловала его в щеку.

Как приятно от нее пахнет. Чистый женский запах с нотками дорогого парфюма.

Алина — женщина премиум-класса. Дорогие машины, дорогие дома, дорогие женщины — они не для каждого, но для тех, кто может себе это позволить.

Отступив от нее, он взял ее за плечи и окинул ее взглядом. Высокая, идеально красивая, с длинными темными волосами и темно-карими глазами, в джинсах и светлой блузке, она приняла эстафетную палочку у Ники. И если с Никой он не мог заняться сексом, то с Алиной может.

— Отлично выглядишь, — сказал он. — Куколка.

Он подошел к двери и закрыл ее изнутри. Потом вернулся к Алине и обнял ее, подталкивая к столу.

Она знала, чего он хочет. Он всегда так делал. Сделает и в этот раз.

Прижав ее бедрами к столу, он расстегнул ее джинсы и спустил их вниз вместе с трусиками. Расстегнул свои брюки.

Черт, нужно бороться с зеркальной болезнью. Наел такое пузо, что видишь член только в зеркале. Не видишь его, но чувствуешь. Он готов. И Алина готова. Он уже в ней. Уложив ее грудью на стол, он начинает движения, каждое из которых приближает его к цели, и любуется сверху прекрасной частью ее тела. Женщина — произведение искусства, на нее приятно смотреть, а еще приятнее обладать ею.

— Что за девица с Белкиным? — спросила Алина между делом. — Новая любовница?

— А ты знаешь старую?

— Кто ее не знает? По-моему, Белкин не особо прячется с ней по углам. Многодетный отец семейства.

Она говорила язвительно, неприязненно, между толчками сзади.

— К тебе не подкатывал? — спросил Буров.

Он ускорился и усилил нажим. Крепко обхватил ягодицы Алины. Хорошо, что принял «Виагру». Полезно и для секса, и для сердца.

— Не по Сеньке шапка, — сказала Алина. — Так что за женщина?

— Аудитор. Едет в Стамбул к Мехмету. Проверит, куда Мехмет с Горшковым сливают деньги.

— Хорошенькая. Белкин слюнки пускает.

— Главное, умная и знает свое дело.

Представив, что это не Алина, а Ника лежит грудью на столе, Буров зажегся внутри, раздул пламя и через минуту излился в Нику-Алину.

Есть все-таки свои преимущества в невозможности забеременеть.

Огонь погас.

Буров надел штаны. Наблюдая за тем, как Алина с помощью одноразовых салфеток борется с последствиями его чувств, он вновь подумал о том, что женщины премиум-класса доступны не всем. Не каждый имеет возможность иметь такую женщину. Он счастливец. Он многого добился. Но и много за это отдал.

— Теперь на обед? — спросил он.

— Да. Я голодна.

Она надела трусы.