Гражданин Еда. Рассказы 2020—2021

Алексей К. Смирнов

Рассказы 2020—2021 гг, написанные в жанре сюрреалистического гротеска. Все как обычно – юмор темных оттенков и ненавязчивое человеколюбие. Книга содержит нецензурную брань.

Звездная мельница

— Итак, миссис Хук, позвольте рекомендовать вам мистера Джошуа Кобольда, нашего уважаемого магистра. Как и было обещано.

Инспектор шагнул в сторону, и мистер Кобольд, неподвижно маячивший позади, выплыл на сцену всей своей тушей. Ничто не выдавало в нем магистра, за исключением подозрительной бляхи на шее. Эта штуковина изобиловала непонятными символами. Сам мистер Кобольд был в просторном плаще до пят и широкополой шляпе. Мясистое лицо излучало торжественную озабоченность.

Миссис Хук лежала в кресле, завалившись на бок. Лицо она прикрывала рукой и на инспектора с магистром не смотрела. Пальцы были унизаны кольцами.

— Не скажу, что рада вашему появлению, мистер Кобольд, — глухо сказала она. — Но сами видите, что здесь творится. Я уже согласна на все и ко всему готова.

Под шляпой растянулась сочувственная улыбка, и Кобольд успешно объединил в себе черты гиппопотама и аллигатора.

— Да, — пропищал он канареечным голосом. — Вы женщина хрупкая. Не могу и представить, что вы сами устроили такой кавардак.

Миссис Хук не была хрупкой женщиной — наоборот, но кавардак предъявленного размаха и в самом деле не мог быть делом ее рук. Вся мебель помимо кресла, в котором она убивалась, была повалена и разломана. Всюду лежали осколки, во времена более отрадные составлявшие вазы, графины и блюда. Портреты — семейные, как можно было предположить по рваным фрагментам носов и ртов, были разодраны в клочья. По потолку змеилась трещина. Люстра пробила паркет. Чья-то осатаневшая ручища завязала узлами тяжелые шторы. На стене были начертаны сажей бранные слова. В разбитое окно задувал ветер.

Инспектор пригладил редкие волосы.

— Миссис Хук, — сказал он уверенно, — положитесь на мой многолетний полицейский опыт. Еще не было случая, чтобы мистер Кобольд не помог нам, будучи приглашен. Я скептик не меньше вашему, но поверьте — в нашей практике потусторонний след встречается куда чаще, чем можно предположить. И тут мистер Кобольд оказывается незаменимым подспорьем.

— Я магистр многих знаний, — подхватил Кобольд, расхаживая по гостиной и присматриваясь к мелким и крупным последствиям разгрома. — Я адепт хуралов и свидетель пролегомен. В астрологической криминалистике мне равных нет. Я опытный спирит и экзорцист.

— Очень вас прошу, миссис Хук, — проворковал инспектор. — Расскажите ему все, о чем поведали мне. Я бессилен, нахожусь в тупике и этого не скрываю. Если кто-нибудь и в силах помочь вашей беде, то это мистер Кобольд.

— Чем же тут поможешь? — горестно вопросила миссис Хук.

— Ладно, не помочь. Хотя бы прояснить ситуацию и наметить пути.

— Обрисовать горизонты, — кивнул магистр.

Хозяйка вздохнула. Она пошевелилась в кресле, отняла от лица руку, села прямо и уколола обоих испуганным взглядом поросячьих глазок.

— Вы же все уже записали в блокнот, — напомнила она. Тон ее был безнадежен.

— Записал.

— Дважды.

— Трижды, если вам будет угодно. И тем не менее.

— Хорошо, — сдалась миссис Хук. Она заговорила монотонно, как на экзамене: — Это началось сразу после кончины моего дорогого супруга.

— Как он умер? — немедленно перебил ее мистер Кобольд.

— Упал с лестницы и сломал шею.

— Когда произошло это несчастье?

— В ночь на двадцать четвертое октября.

— И вы при этом присутствовали?

— К сожалению, нет. Я отправилась на заседание дамского кружка обсудить празднование Дня Всех Святых. Мы расписывали сценарий, разучивали гимны и засиделись глубоко за полночь.

— Только гимны? Ведь это Хэллоуин, позволю себе заметить.

Миссис Хук посмотрела на магистра косо.

— Мы приличные женщины, порядочные христианки. Только гимны. И никаких дырявых тыкв, если вы намекаете на них.

Мистер Кобольд выставил ладони:

— Хорошо-хорошо! Когда же вы видели вашего бедного супруга в последний раз?

— А какое отношение это имеет к предмету нашего разбирательства?

— Возможно, что никакого, но мы имеем дело с вопиющим случаем полтергейста, а потому обязаны досконально разобраться в подробностях жизни и смерти.

— Что ж, я отвечу. В девять вечера, когда я уходила, он был еще жив.

Конец ознакомительного фрагмента.