Егор Летов и группа «Гражданская оборона»

Алексей Коблов, 2021

История группы «Гражданская оборона» и жизни Егора Летова с трудом поддается подробному и объективному описанию. Летов так долго запутывал следы, что изучение его феномена становится занятием трудновыполнимым, но очень увлекательным. Чрезмерный пиетет и частая прямая речь, лихие ретроспекции и парадоксальные ассоциации, удивительные пристрастия и субъективные оценки прилагаются как они есть. Это вторая книга Алексея Коблова о Егоре Летова и группе «Гражданская оборона», являющаяся расширенной и дополненной версией книги «Егор Летов. Моя Оборона». В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Время

Тогда этот отрезок жизни, с декабря 1988-го по весну 1990-го, казался натуральной вечностью. Именно в это удивительное и совсем недолгое, как теперь видно, время случился чудовищно быстрый и вроде как необъяснимый всплеск массовой популярности «Гражданской Обороны». Эти песни пошли в народ, а на концертах творилось форменное безумие, граничащее с нешуточным риском для жизни как публики, так и самих музыкантов. Концертные залы действительно разносились зрителями в щепки и пыль, скандальная слава зачастую опережала Летова и сотоварищей, отчего организация его концертов, даже акустических, вскоре стала весьма рискованным делом. Разрушительная энергия оказалась столь велика, что справиться с ней становилось совсем не по силам никаким органам правопорядка. Это не было какой-то сознательной самоцелью, просто дикий безудержный драйв наравне с неуправляемой реакцией зрителей начинал представлять настоящую опасность. Все это напоминало ранние концерты западных рокеров 1960-х годов, о которых мы тогда знали лишь понаслышке, из иностранных журналов и рок-энциклопедий. И если группа The Who, пластинка которых A Quick One с отломанным краешком произвела на юного Егора неизгладимое впечатление, могла себе позволить крушить на сцене аппаратуру, ломать гитары и барабаны и громить концертные залы, то в нашем случае все получалось спонтанно. Да и ломать инструменты и аппарат было для отечественных музыкантов в то время себе дороже — играли на чем придется, компенсируя технические неполадки сверхчеловеческой энергией.

«В процессе сочинения я создаю нового себя, новое бытие, вообще весь мир. Себе я как я неинтересен. Я себя знаю очень хорошо, досконально: в какой степени я — говно, а в какой — гений, в какой — Бог, а в какой просто мерзость, мразь и гондон.

Интерес я представляю, когда становлюсь неким медиумом, проводником. В основном когда сочиняю, конечно. Потому что концерты — это работа. Вот раньше был период ДИКИХ концертов, какие THE STOOGES и не снились. (Хотя Игги Попа я всегда уважал. Он вообще хорошо играет, а последние годы и последний альбом просто очень хорошо.) Вот эстетика концертов ранней “ОБОРОНЫ” очень хорошо выражена в песне, к сожалению, не моей, а Игги — I NEED MORE. Мне всегда всего мало. Мне всегда надо было больше. Но такие концерты народу не нравились, как я выяснил. Им надо, чтобы все было сыграно, пелось хорошо. Ну мы и играем, поем, с драйвом все делаем. А я бы делал концерты, где бы ВООБЩЕ музыки не было, чтобы все было из ряда вон. Хотя и такое у нас было, неоднократно, надо сказать. Просто людям это не надо».

Егор Летов, Омск, сентябрь 2004.

А популярность «ГО» тем временем натурально зашкаливала, стремительно нарастая, как снежный ком, как прорвавшаяся плотина, заполняя все вокруг. Вся эта партизанская война с инерцией и энтропией, развязанная Летовым, в мгновение ока привела к невиданным результатам, когда его известность встала вровень с самыми мощными и востребованными рок-героями. Но разница между ним и другими была как раз в том, что его отечественные предшественники в этой славе уже активно купались и грелись в ее лучах, а Егор всю эту благостную идиллию целенаправленно разрушал. Рок-движение, уже маленько пообвыкшееся в новых реалиях, увидело нового игрока, отчаянного и непримиримого, который не хотел вписываться в готовые схемы. Но и не признавать за ним огромного таланта и потрясающей силы было бы как-то глупо и самонадеянно. Окружение «Обороны», в которое и я сам без каких-либо размышлений немедленно влился, напоминало тогда чуть ли не религиозную секту, неистово переполнявшую друг друга все новыми парадоксальными идеями. Громко говоря, это и была та самая рок-революция, о которой до этого так много читалось и говорилось. И в ней, как и во всякой революции, не обошлось без потерь.

Первая настоящая трагедия у нашего поколения случилась в феврале 1988 года, когда в Питере трагически погиб Александр Башлачев, как теперь понятно — один из главных поэтов того времени, даже без всякой привязки к слову «рок». А весной уже 1989 года в возрасте 25 лет покончил с собой Дмитрий Селиванов, лидер новосибирской группы «Промышленная архитектура», выступавшей на том самом фестивале «СыРок-88», где состоялся московский дебют «ГО». Селиванов играл в раннем составе «Калинова Моста», сотрудничал с «Путти», выступал с «Обороной». От него осталось считаное количество записей, да и публичных концертов Селиванов дал совсем немного. И уход его был страшным потрясением для всех, кто его знал или хотя бы слышал. Ну а о концерте памяти Селиванова в начале июня 1989 года в Новосибирске уже достаточно много сказано и написано. Мы с моим коллегой по журналу «Контр Культ Ур’а» Левой Гончаровым были там и не меньше всей сибирской братии поразились дикости и неуместности этого действа, когда мемориал и дань памяти превращается в сабантуй в битком набитом зале. Уже тогда стало понятно, что все эти поминальники от лукавого, а за фразами «помним-скорбим» и под благими намерениями скрываются пляски на костях. «Памятник Башлачеву отправил вам запрос на добавление в друзья». «Мой друг повесился у вас на глазах, он сделал харакири у вас на крыльце, он истек надеждой и всем, чем мог, а все вы остались такими же

Конец ознакомительного фрагмента.