Руны на броне

Алексей Лавров, 2023

Артём нежно любит Катю, отважно дерётся на дуэлях, бесстрашно идёт по пути рыси и прилежно учится в кадетском Корпусе. Он становится настоящим боярином и вступает в мире магии во Вторую Мировую Войну.

Глава 3

В новый понедельник Авдей с Мухаммедом попросили меня вести себя хорошо и пожелали отличных оценок. Я сказал:

— Спасибо, — вылез из машины и направился к КПП.

Поздоровался с другими ребятами в короткой очереди, потом показал военным удостоверение личности и предписание на отпуск, после чего они меня отметили и допустили на охраняемую территорию.

Бодрым кадетским шагом я направился в учебный корпус. Повесил в раздевалке шинель с шапкой и прошёл на политинформацию. Прозвенел звонок. Рослый инструктор в военной форме и с военной причёской прошёл на место и первым делом с нами поздоровался. Вторым же устроил перекличку, все пришли вовремя.

— Большов, — сказал военный. — Тебя для беседы вызывает ректор. Сумку забирай, это надолго.

— Так точно, — ответил я, откозыряв, прихватил баул и строевым шагом покинул аудиторию.

В коридоре, конечно, сменил аллюр, но, тем не менее, быстро добежал до ректората. У дверей привёл дыхание в норму, постучался и вошёл.

— А! — кивнула строгая секретарь. — Здравствуй, Артём! Сумку вон на диване оставь и входи, ректор тебя ждёт.

— Здравствуйте, — сказал я в ответ, оставил сумку, где велели, и подошёл к начальственной двери.

Рефлекторно одёрнул китель, коротко стукнул и сразу вошёл. С порога отдаю честь и отчётливо докладываю:

— Кадет Большов по твоему приказанию явился!

— Здравствуй, Артём, — сказал генерал-лейтенант. — Проходи, садись.

Я прошёл к креслу, сел с прямой спиной на самый краешек и молвил:

— Здравствуй, Григорий Васильевич.

Ректор на меня серьёзно посмотрел и начал разговор:

— Я читаю «Московский еженедельник». Заявление князя сулит тебе множество дуэлей. И в каждой тебя могут убить.

Он сделал паузу, строго глядя на меня, и я почувствовал себя неловко. Опустив глаза в стол, сказал ему угрюмо:

— Не я это придумал. Просто так получилось.

— Вообще, если ты проиграешь на дуэли, всем будет грустно, — наставительно проговорил ректор. — Но это ничего, по сути, не изменит. Ты поднял знамя, ему не дадут упасть.

Я вскинул на него удивлённые глаза, и он, позволив себе грустную улыбку, продолжил:

— Да Катя твоя займётся, деваться ей некуда. Ты уже немало вложил в оружие и продолжаешь вкладывать. Это она унаследует. Земли от Епархии отойдут Москве, да и пожалуйста — заплатите долги и забирайте. Англичане дают деньги лишь под гарантии. Главное, ты создал общественную силу, что не желает просто ждать успеха или неуспеха всех этих переговорщиков. Эта сила и Церковь найдут других бояр. Ты, Артёмка, уже стал символом…

— Лестно, конечно, — ответил я, покраснев. — Только очень жить хочется.

— Вот о том и пойдёт у нас речь, — выставил Григорий Васильевич палец для назидательности. — Среди училищ идёт негласное соревнование по дуэлям. Лидерство в этом вопросе приносит внимание, а оно спонсорскую помощь. Благодаря тебе мы уже первые среди кадетских корпусов и вошли в лигу взрослых. Мы очень хотим, чтобы ты продержался подольше!

— А я-то как хочу! — невольно вырвалось у меня.

— Другого твоего отношения я и не ждал, — важно изрёк Григорий Васильевич. — Ты по собственному желанию переходишь на индивидуальную подготовку. Заявление о желании подпишешь у секретаря. Отныне все часы самоподготовки с тобой будут работать наши маги…

— Не могу я в те часы, — мрачно молвил я. — Со мной рыси занимаются.

— Близнецы?! Из твоей дружины?! — обрадовался ректор. — И как успехи?

— Вхожу в транс в бою, — проворчал я нехотя.

— Ещё один рысь! — воскликнул генерал-лейтенант. — А мне не докладывали!

— Да какой там рысь, — потупился я, не желая подставлять рыжих. — Потому ещё и не доложили.

— Занимайтесь дальше, — сказал Григорий Васильевич. — Тогда ты моим приказом освобождаешься от политинформации. Тебя информировать, только портить — продолжай любить берёзки.

— Слушаю любить берёзки! — приложив ладонь к виску, подскочил я.

— Да ты садись, — благодушно проговорил ректор. — К сути мы только подошли.

Я присел на краешек, напряжённо глядя на высокого старика в генеральской форме.

— Так я говорил о спонсорской помощи, — вкрадчиво начал Григорий Васильевич. — Приказ мой о твоём освобождении от политики не совсем законный и должен иметь веские основания. Маги с тобой будут работать без платы. А ты уже оплатил всех выпускников, и они тренируются на каких-то британских танках…

— Разреши телефон, Григорий Васильевич, — решительно попросил я.

— Валяй, — пододвинул ко мне аппарат генерал-лейтенант.

Я снял трубку и накрутил свой номер. Через три гудка трубку взяла Миланья и сказала добрым голосом:

— Квартира боярина Большова слушает.

— Это я, Тёма, — молвил я официально.

— Ой! — откликнулась Миланья.

— Где Катя? — спросил я.

— В спортзале с подружками! — доложила она. — Велела пока не беспокоить.

— Тогда передай ей, — сказал я строго. — В Корпус два десятка тренажёров «Рысь-1» и два десятка самих танков. Срочно!

— Срочно не надо, — вполголоса проговорил Григорий Васильевич. — Пусть со мной свяжется.

— То есть по этим вопросам нужно Кате поговорить с ректором, — сказал я.

— По поводу тренажёров и танков Кате поговорить с ректором, — повторила Миланья. — Передам. А у тебя там всё хорошо?

— Хорошо, — сказал я и положил трубку на рычаги.

— Это дело нужно провести через общественность, осветить в прессе. Недели через две, — благодушно сказал генерал-лейтенант. — Да ты ещё молодой, тебе оно неинтересно. У тебя дальше физкультура?

— Так точно! — вскочил я, откозыряв.

— Прилежно там занимайся и веди себя хорошо, — строго молвил ректор.

— Слушаю прилежно и хорошо! — ответил я, держа ладонь у головы.

— Ну, достал уже тут орать, — поморщился генерал-лейтенант. — Свободен.

— Есть! — сказал я и строевым шагом направился к двери.

— Заявление о желании не забудь у секретаря подписать, — в спину мне проворчал Григорий Васильевич.

* * *

Жучирин Сергей Викторович тоже провёл эти дни довольно погано. В четверг к утреннему кофе Танечка подала свежую прессу. Начал Серёжа с «Московского еженедельника». Он хорошо представлял, что там печатают, но ему нравилось держать в руках газету, которой он дал настоящую жизнь.

За какие-то два месяца тираж вырос вчетверо, число подписчиков втрое! А с ними подскочил ценник на скрытую рекламу. Уж Сергей-то об этом хорошо знал, он же был с редактором в доле.

Значит, отпил он кофею, взял в руки газету и сказал:

— Тпр-р-ру! — покрыв статью князя коричневыми пятнами.

Вся его жизнь повисла на волоске! Генерал прав, конечно, в случае гибели Артёма на дуэли, Епархия не разорится, и англичане не потеряют вложений. Но от гордумы в фонд придут аудиторы с полномочиями, а это господину Жучирину прямо как серпом в промежность.

Серёжа не забывал делиться с начальством, иначе бы он просто не усидел долго даже на собственном фонде. А откуда деньги? Уже значительная часть новых займов шла на уплату процентов по старым. За один этот факт ему лично светили конфискация с повешением, а иерархи, конечно, от всего отопрутся.

И никто ведь не вспомнит, что без него бы ничего не получилось! Это Серёжа привёл того англичанина к Артёму, и рейтинги его газеты взлетели до небес. Именно тот англичанин устроил встречи ловким дельцам с боссами Сити, на которых этим людям дали сказать хотя бы два предложения.

Но что стоит уже оказанная услуга? Хорошо, что Сергей давно разучился верить всему, что видит, начиная с Деда Мороза и заканчивая участливым начальством. Он же не только с боссами делится, себя не обделяет за труды тяжкие.

А денежки в Британии, вложены через того самого англичанина, сгубить которого Сергею — только рот открыть. Этот британец ведь русский шпион, просто негде ставить пробы — даже его дом куплен на русские деньги.

Серёже потребовалось добраться до британца и своих денег. И, вообще, в Англии ему будет спокойнее, эта страна ещё не выдавала финансовых преступников. Однако быстро туда убраться никак не успеть.

Для литерных самолётов дипломатов Серёжа статусом не вышел, а одна только виза в Британию из Москвы потребует месяц. Потом с визой на руках ещё нужно покупать билет и ждать авиарейса неделю, или двое суток ехать поездом до Риги, а потом на пароходе, постоянно ожидая слов:

— Руки за спину, ты арестован.

И чужие руки вытащат его «Парабеллум»! Ведь финансовым преступникам не положен свой пистолет! И только финансовые преступники едут в Англию! А Сергей не такой!

Ну, пока Тёму не убили на дуэли, и гордума не назначила аудит в Епархии. Не нужно пороть горячку, и не стоит отрываться от финансовых потоков. По трезвому размышлению, господин Жучирин решил пока в Британию не ехать.

Почему бы для начала ему не отправиться в Швецию? Вот же лежит заявка из данного королевства — некий барон предлагает свои земли. Может же Сергей на них хотя бы взглянуть?

Уведомление о приезде мага можно направить телеграфом, а пока спокойненько поездом до Риги. Для транзита мага Новгородское княжество разрешается уведомить за день, только опасно покидать транспорт и вокзалы. Там как раз Танечка снова телеграммой сообщит о результатах дуэли Артёма.

Если его, не дай боже, убьют, придётся драпать нелегалом сначала в Польшу. За неделю Сергей справится, как раз столько потребуется для объявления его в розыск. Ну, а коли победителем будет Тёма, до следующей его дуэли господин Жучирин доплывёт на пароходе до Швеции.

Там визу в Британию дают всего за неделю, и проще договориться с частными авиаперевозчиками. Сергею хватит времени оттуда улететь в случае чего. Если же Артёму продолжит везти, инспекция в Швеции затянется — нельзя же упускать такие сочные сделки.

А для поддержания финансовых потоков господину Жучирину нужно лишь знать нехитрый шифр и сообщить контрагентам свой адрес в королевстве. Всё равно ведь земли остаются в Гардарике, а фунты в Британии.

Осталось лишь проинструктировать Танечку. Сергей нажал кнопку звонка, вызывая девушку.

* * *

Секретарь к моему выходу из кабинета приготовила документ и ручку, так что забыть подписать заявление я просто никак не мог. Оставил автограф, подхватил сумку и вышел из ректората.

До вторника кадетская жизнь катилась по военным рельсам практически без эмоций. Но вот я вместо политинформации прошёл в спортзал. Там уже почему-то переодевался чертёжник.

— Здравствуй, Дементий Архипович, — сказал я. — Ты тоже будешь заниматься?

— Угу, — ответил он, шнуруя кеды.

Носил он звание капитана и был в принципе неплохим мужиком — другого бы ректор не потерпел. Однако имел чертёжник наружность одного известного в не магическом мире польского политика, к тому же только что откушавшего говна. Характер его соответствовал внешности и фамилии Козлов, потому за глаза кадеты его… э… чертёжником называли редко.

Короче, послал бог очередное испытание за тяжкие мои грехи. Я тоже стал переодеваться, рассуждая про себя, что ректор не говорил о тренировках преподавателей. Хотя оно логично, учителям тоже нужно поддерживать себя в форме, особенно коз… э… чертёжнику с его характером. Остальные, наверно, задерживаются. И кто будет вести? Неужто сам ректор?

Чертёжник тем временем переоделся в спортивную форму и вышел на середину зала зачем-то с объёмистой сумкой. Я по-кадетски быстро тоже надел спортивное и, неуверенно оглянувшись, подошёл к нему.

— Ждёшь кого-то ещё? — неприязненно осведомился капитан.

— Э… — развёл я руками, не находя слов.

— Не жди, заниматься с тобой буду я, — мрачно молвил капитан и распорядился, поставив сумку между нами. — Надевай защиту.

Я в лёгком шоке присел возле баула. В нём нашлась фехтовальная экипировка. Я сначала подал ему маску и жилет, потом облачался сам. Помощи капитан Козлов не предложил, зато рожу свою прикрыл маской, и стало можно на него смотреть.

Он вынул из сумки шпаги и сказал, будто из одолжения:

— Фехтованием тоже позанимаемся, но главное — боевая магия…

Тут у меня в мозгах кто-то открыл шлюз недоумению. Магии он будет меня учить? Да этого чертёжника хватает только нарисовать идеальный круг заданного радиуса, что на доске, что на бумаге! Кому нужны эти круги?! Я сам просто стесняюсь делать ему мозг!

— Ну, чего застыл? — спросил он грубо. — Захлопни рот и возьми шпагу.

Зачем же ректор заменил один бесполезный час другим?! Ради танков?! Да я бы и так их отдал Корпусу! Он просто издевается, что ли?

— Тебе что сказали?! — повысил голос Козлов, протянув ко мне шпагу эфесом.

Ах, шпагу взять! Не я это предложил! Я решительно потянулся к рукояти…

И не сразу понял, что рука не хочет подниматься. И не то, что её отстегнуло — напрягается до дрожжи, но вверх никак.

— Что-то с правой рукой? — участливо уточнил капитан.

Я попробовал взять шпагу левой. И вы, наверное, будете смеяться — таже самая ерунда.

— Теперь ты понимаешь, чего стоит твоя магия? — насмешливо сказал чертёжник. — Кстати, можешь попробовать зубами.

Без твоих подсказок бы никак не обошёлся! Туловище не гнётся! Только напрягается и начинает дрожать в ответ на простой приказ…

— И ты, гадёныш, пытался делать мне мозг, — весело сказал преподаватель. — Думаешь, это от меня наказание, что я на тебя злюсь? — он грустно вздохнул. — Да если б не приказ ректора ты бы так и доучился в уверенности, что можешь делать мне мозг! Это тебе первый урок. Человек может чувствовать твои магические потуги и подыгрывать, чтобы ты ничего не понял.

Я его слушал и пробовал схватить эту несчастную шпагу руками или зубами. Пусть говорит, что хочет, я всё равно сильнее!

— Ну и первое тебе задание, — весело сказал Козлов. — Просто возьми шпагу.

Так, что-то я делаю не то. Злость это круто, но должны быть и другие способы усилить волю. Я ведь на самом деле ничего этому козлу не сделаю, к тому же он во многом прав. Нужно попробовать другое чувство, жалость для начала…

Он почти весь урок простоял передо мной. С маской на лице. Чтобы я не видел его взгляд? Он куда-то смотрит? Ладно, передохнули. Я снова сосредоточился на рукояти…

И внезапной оплеухой врезал ему по уху, сбивая маску. Он отвлёкся, и я ловко схватил клинок.

— Уф! — сказал капитан. — Молодец, быстро учишься. Я думал, что первое задание тебе на неделю. Давай шпагу и пошли переодеваться, скоро звонок.

Я вернул ему клинок и, снимая маску, проворчал:

— Извини.

— Не за что, — ответил он, направляясь к лавочке. — Ещё хорошо, что не с ноги залепил.

Я сказал ему в спину:

— За всё извини.

Он обернулся ко мне у лавки. Грустно улыбнулся и проворчал, отстёгивая жилет:

— Проехали. Помоги лучше.

* * *

В обед приехала Катя. Я на неё смотрел и подписывал бумаги. Она хмурилась и говорила чудным своим голоском:

— Не пачкай стол! Посмотри же на документ.

А когда я всё подписал, нахмурилась ещё больше и сказала:

— Сергей Жучирин почему-то уехал. Экономка говорит, что в Швецию.

— Ну, может, у него дела, — отвечал я и смотрел на Катю.

— Может, — проговорила она и улыбнулась. — Ну, пока. Иди учиться дальше.

— Пока, — сказал я, провожая её фигурку глазами.

И когда она вышла, пошёл учиться. Прибавилось мне мороки, скажет кто-нибудь в возрасте. Не буду отрицать, прибавилось, но и недовольства этим не выскажу. В семнадцать лет всё кажется интересным, особенно магия и шпаги.

Таково, наверное, свойство человека — до определённого возраста он должен выживать, а значит чему-то учиться. Ну, другого способа выжить люди не придумали. А когда уже всё равно, можно и о душе подумать.

И у капитана Козлова нашлось чему учить. Думаете, схватил шпагу и всё на этом? Оно даже не начало, только вступление. Мы с учителем разбирали фехтовальные связки, и он иногда просто запрещал мне какое-то движение, словно блокировал в моей голове идею. Я честно пытался с этим бороться и одновременно искал обходные пути.

Он каждый урок надевал маску. Я не должен догадываться о применении магии по его взгляду, только предполагать и чувствовать. Ну и чтоб глаз не лишил ненароком.

Хотя это он сказал ради смеха, ведь я просто не мог в него попасть. Козлов всегда оказывался немного в стороне, даже если просто стоял с опущенным клинком. Я тыкал, тыкал, и всё без толку!

— Теперь ты понимаешь важность глазомера и твёрдой руки? — насмешливо спрашивал он.

Чертёжник пользовался инструментами изредка, иногда себя проверяя линейкой. Он от руки рисовал круги, прямые и разные хитрые линии. Я в него старался попасть и клялся себе, что когда-нибудь смогу также.

Подружиться с ним не получилось, он сам говорил, что с сильными боевыми магами дружить очень нелегко. Используют же просто и забудут. Но на отдельные мои вопросы всё же ответил, чтоб без недомолвок.

— Как мог ректор меня заставить? — переспросил капитан. — А что ты о нём знаешь? Не смотри на его вид, примерно также ты судил и обо мне, — усмехнулся он. — Запомни только, что ему намного больше ста лет. Не ожидал?

Что там не ожидал! Я не дал бы Григорию Васильевичу и семидесяти, так прямо он держался.

— И ректор меня просто попросил, — продолжил чертёжник. — Маги очень неохотно делятся знаниями, но с тобой можно, — он засмеялся. — Ты же смертник! Твоя задача продержаться максимум!

С этим спорить трудно, но я всё-таки нахмурился. У меня другие планы на свою жизнь, я, может, мечтаю увидеть большую войну.

— Ладно, не хмурься, — добродушно сказал мне Дементий Архипович. — Я тоже верю в твоё дело. Наверное, русское свойство — не верить никому, особенно европейцам.

— Кое-кто им верит больше, чем своим, — проворчал я.

— Эти кое-кто просто считают себя самыми умными, — ухмыльнулся чертёжник. — Вот ты и покажешь, как они ошибаются. Ну, хватит болтовни, атакуй.

* * *

Я думаю, что любому человеку нужно с кем-то почувствовать себя умным. Чертёжнику, например, со мной. А я с того ещё мира накрепко усвоил — можешь считать до десяти, остановись на семи.

На его уроках я запретил себе тотемный транс. Чертёжник кое-что слышал о тотемных, вот пусть и остаётся с непроверенными слухами. Его дело только учить меня боевой магии.

Зато я ничем не ограничивал себя час дополнительных занятий или целых два, если не наказали окопами. Рыжие близнецы тоже в трансе очень стараются попасть в меня шпагой. Пока по очереди.

Выхожу я из транса через короткою медитацию, но она занимает у меня какие-то минуты. Ну, а сваливаюсь в тотем просто в схватке, хотя и строго по желанию. И в походе я же свалился в транс два раза за день!

Попробовал и теперь просто совмещаю. Настраиваюсь сразу на два часа транса, только близнецы должны постоянно со мной драться — иначе рыси неинтересно, уходит. Так оно и происходит, через полтора часа тупо падаю на четыре точки, тяжело дыша ртом.

А ребятам таки есть, чем привлечь дух зверя. Парни ведь физически меня сильнее и в тотеме усиливаются на половину. Только ещё не всё умеют со шпагами, и магия даже против тотемных классная штука. Помогает простоять в трансе больше.

Я ведь учусь у капитана не только преодолевать или обходить воздействия, хотя против него применять ещё стесняюсь. А тут перед кем ломаться? Сразу и применил, о чём всего лишь догадался. И знаете, даже неопытного меня рыси не вывозят.

И я же им ничего не объясняю. Особый шик применить магию так, что противник и не поймёт, почему проиграл. Правда, парни считаются молодыми, а до опытных мне ещё нужно дожить…

Я это к тому, что некоторые девочки ужас просто, какие красавицы и умницы, но ду-у-уры! Вот Катюша моя просто прелесть и думает, что я ничего не понимаю. Пусть и дальше думает, ей вредно переживать.

А всё ж на самом деле просто. Православный фонд состоит изначально из моих земель, под них что-то Сергей получил в Британии. Учитывая проблемы капиталистов, весьма близко к полной стоимости в фунтах.

Но дальше другие земли берутся под мою готовность принять дуэль, то есть платят за них около половины. Слов нет, другой боярин коллегам может предложить больше! Допустим, шестьдесят процентов! Коллеги за земли деньги примут и вторым ходом боярина убьют. А если он хороший и убивать его не за что, просто не станут с ним связываться.

То есть у меня пока монополия, а Сергей сидит на сделках. Сколько он с умной головой реально выделил за земли, сколько на самом деле взял с британцев — покажет допрос с пристрастием. Конечно же, после статьи князя у него нашлись дела в Швеции. Странно даже, что он ждал от князя пенделя.

Эти мысли посетили меня вечером в четверг, когда я после быстрого ужина засел в аудитории делать самостоятельную работу. Днём же просто некогда. Вот только я сел, как в класс вошёл кузен Миша. Подошёл ко мне, крепко пожал руку. Мол, я и так на политинформации сам знаю за что. И, уходя, оставил мне свежий выпуск «Московского еженедельника». Может, я ещё не успел ознакомиться.

Я, конечно, первым делом принялся записывать самостоятельную работу, уже зная, что придётся в классе задержаться. Ничего особенного, тотемный транс я перенёс на дополнительные занятия, можно и оторвать у сна часик.

Действительно нужно ознакомиться с «Московским еженедельником», моя ведь газета. И, чёрт побери — что такого говорят теперь на политинформации? Как бы узнать?! Ну, не спрашивать же об этом у ребят!

* * *

Усилием воли я успокоился и сосредоточился на выполнении учебных задач. Никакая политика учёбу не отменит. Целый час аккуратно записывал в тетради каллиграфические буквы и цифры, вычерчивал графики.

Убедившись, что всё сделано на «отлично», я закрыл последнюю тетрадь и грустно вздохнул. Хотелось почитать ещё и по истории, но сон тоже важен. Иногда следует знакомиться и с нынешним миром.

Я развернул «Московский еженедельник» и начал чтение с передовицы. Как и следовало ожидать, это был ответ на статью князя. Подписи под ответом не стояло, автором его можно считать всю редакцию.

Выдержана статья была спокойно и чуточку насмешливо. Начиналась она даже с полного согласия с князем. Он прав в том, что каждому человеку в Гардарике когда-нибудь придётся дать ответ пострадавшим — что же он сделал, чтобы они пострадали меньше.

Князь спрашивает боярина Большова, но хочет ли он услышать ответ? Боярин Большов со своих позиций ведь отвечает чётко. Несовершеннолетний пацан Артём заявляет — дяди и тёти, я не верю, что вы всё сделали для моей безопасности!

Что сказал Князь Москвы по существу претензий? Он указал, что Артём ещё мальчик, и что князь очень хочет его убить.

Боярин Большов говорит европейцам — не лезьте ко мне, я готов защищаться! Князь Москвы его оспаривает и приглашает своих последователей вызвать на дуэль боярина Большова за то, что тот говорил с европейцами.

Артём Большов отлично учится в Кадетском Корпусе, готов с оружием в руках защищать Родину. Он укрепляет дружину, вкладывается в оружие, привлёк общественное внимание. Князь называет это истерикой.

Хорошо, поверим князю и вернёмся к повседневным своим делам. Но дело ведь не только в Князе Москвы, не он один считает европейцев слишком цивилизованными для нападения. В Гардарике много «обществ дружбы» с европейскими странами, давайте посмотрим на них, дадим им слово.

Текста для первой страницы относительно немного, под ним поместили коллаж из горящих танков, падающих самолётов и гибнущих кораблей. Я перевернул страницу. Новости страны пропустим, переходим к существу.

Первым выступил Председатель общества дружбы с Польшей. Тут я прыснул и пропустил материал. Лично мне хватило «дружбы с Польшей»! Не знал даже, что такое общество у нас есть.

Дальше выступил Председатель общества дружбы с Германией. Тоже весело, но после Польши можно и почитать. Дядька маг и целый почётный профессор университета в Кёнигсберге. По его мнению, я редкая скотина, и по мне хорошо видно, что русские не понимают немцев. А они все такие хорошие! Прям такие — описаться от умиления.

Под его заявлением короткая справка: он владеет домами в таких-то городах Германии, в таких-то акционерных обществах почётный директор, а в таких-то просто владеет пакетом акций. Квартиру в Москве для него арендует общество. Само общество полностью содержится Берлином. Прилагаются красочные фото.

Я листнул страницу и попал на Францию. Тоже возглавляет маг и почётный профессор Сорбонны. Я редкий урод и яркий пример того, что русские не понимают французов. А они все такие лапочки! Прям такие — держите меня семеро.

Под заявлением справка по той же форме: У дяди нет имущества в Гардарике, даже квартирку снимает общество. Зато во Франции, и хоромы, и титулы, и акции. Общество полностью содержится Парижем. Фото прилагаются.

Дальше шла Австрия, которую я просто просмотрел. Ну, я гад, австрийцы мими-мишички, и русские их не понимают. У дяди всё, что нажито непосильным трудом, находится там, и сам он со всем обществом на содержании Вены.

Испанию, Италию и Британию я пропустил, перешёл к мнению редакции. И они, конечно, не подвели. Теперь нам ясно, за кого выступает Князь Москвы, а кто топит за него! Мы всё бросим и станем изучать тонкие натуры европейцев, других забот у нас нет. А к войне с этими ути-путичками и лялечками пусть готовятся всякие психи, кто верит Артёму Большову.

На следующем месте я увидел материалы о подготовке к войне зимой, которые обещала Катя. Не порядок. Это нужно передвинуть выше, а любители всякой мути могут и полистать.

Проглядел по диагонали описания нашего юного героизма. Фото стрелковых ячеек в снегу, кадеты на лыжах, техники матерят британские танки. Беседа с инструкторами о необходимости зимних походов. Лично мне ничего интересного.

Зато потом прочитал статью о зимних учениях в моей дружине. Майор Бирюков отчитался, что пока заявления по собственному написали всего пять процентов состава. Но он учения продлит, задачи углубит и, благодаря обществу, распространит этот опыт на всю Гардарику. Её армия должна воевать зимой так же эффективно, как летом.

Закрыв и отложив газету, я посмотрел на часы. Без двадцати пяти одиннадцать, всё-таки осталось время для истории. На статью точно хватит…

* * *

Пятница хорошо запомнилась, благодаря визиту Кати. Я смотрел на неё, подписывал документы и слушал её голосок:

— Ты меня слышишь вообще?

Я кивнул.

— Говорю, что Серёжа нашёлся. Позвонил нам из Швеции, прямо из Стокгольма, только приехал! — сказала она.

Я снова кивнул.

— Иди, учись дальше! — проговорила она, уходя.

— Пока, — вздохнул я грустно и пошёл, конечно.

А так и добавить почти нечего. Жизнь по расписанию тем и характерна, что тянется долго-долго, и пролетает в один миг. Оглянуться, вроде бы, не успел, а уже суббота, я стою в строю кадетов по стойке смирно и слушаю инструктора. В кои-то веки я попал в список, лишённых отпуска!

Но сразу за инструктором слово взял ректор:

— Большов!

— Я! — говорю весело.

— Выйти из строя!

— Есть! — и делаю три уставных шага.

— Тебя вызвал на дуэль московский боярин Куликов! — сообщил Григорий Васильевич. — Если ты принимаешь вызов, мы должны дать тебе отпуск на день дуэли. Ты принимаешь вызов?

— Так точно! — отвечаю радостно. — Завтра в десять утра у Перунова камня на пистолетах. Прошу быть моим секундантом.

— Конечно, буду, — говорит генерал-лейтенант и вдруг виновато спрашивает. — А две дуэли вывезешь? Тут ещё и боярин Бочкин тебя вызывает.

— Так точно! — чуть не заржал я в голос. — Завтра в восемнадцать у Перунова камня! Пистолеты! Прошу быть моим секундантом!

— Не! Второй раз пистолеты дурной тон, — покачал головой ректор.

— Тогда завтра в восемнадцать у Перунова камня. Шпаги. Прошу быть моим секундантом!

— Вот теперь буду, не опаздывай, — молвил добрый дедушка. — Становись пока в строй.

Я поворачиваюсь к строю. На мне сошлись ошарашенные глаза пацанов. Иду на место и думаю, чего им так удивительно. Аж неловко. Ну, шпаги для военных необычно, но ректор же сказал, что пистолеты дважды в день некрасиво.