Пока ты читаешь эти строки… Психотерапевтические рассказы

Алена Райхерт

Психотерапевтические рассказы писательницы – психолога… Истории позволят вам соприкоснуться с собственными чувствами и переживаниями и возможно… найти свое решение…

Она любила

Сегодня было прекрасное утро — теплое, солнечное. Она проснулась на своем мягком диване. Потянулась так сладко, как она любила это делать. Неспешно прошла на кухню. Она любила сначала позавтракать, а затем уже принимать утренний моцион — мытье, гимнастику.

На завтрак она пила свою любимую ряженку, с кусочками фруктов, витаминами. Водой сразу не запивала — ей нравилось здоровое раздельное питание. И тут внезапно, как удар молнии, вспомнила о нем. Тоска сжала ее сердце. Как ей его не хватало, а главное — почему он так внезапно исчез? Ничего не сказал ей. Уехал. А она так любила просыпаться рядом с ним, сладко прижавшись к его груди.

Она так любила его. Много лет они были вместе, почти с самого ее детства. Они любили вместе веселиться, играть, бегали по дому как сумасшедшие. Итак им было хорошо, Что не найти таких слов, не подобрать никаких описаний. Он и она. Когда ей было грустно, он садил ее на колени, обнимал, гладил так нежно. А бывало, что он был опечален, и тогда она ложилась рядышком, смотрела преданным и влюбленным взглядом. Ее сердце так наполнялось нежностью, будто безбрежный океан. Она потихоньку запевала свою чудную песню, той песне научила ее мама. Она говорила ей, что песня это обладает лечебным свойством. И когда плохо какому-то человеку рядом с тобой, нужно ласковым голосом запеть эту песню. Так же она научила ее и многим другим песням, все мотивы которых она помнила. Многим хорошим вещам научила.

Надо признать голос у нашей героини был и вправду красивым. Поэтому он любил слушать ее песни, не скрывая улыбки на его таком родном для нее лице. Когда она тяжело заболела, доктор прописал ей уколы. Он боялся причинить ей боль, но ради ее спасения научился ставить их. Ведь процедуру нужно было проводить несколько раз в сутки. Какая медсестра согласится на такое?

Он любил живость ее характера, беззаботность. Она была такая искренняя, открытая. Иногда могла и покапризничать немножко. Но он ее баловал. Ведь она была ему так дорога! То, что он получал от нее, он не получал никогда в своей долгой жизни, ни от одного человека в мире. Хотя нельзя назвать его этаким пройдохой. Он был нелюдим. Еще с самого детства на его долю выпало немало страданий. И она это чувствовала по его немного ссутулившейся фигуре, по глубокой печали в его глазах. По отчаянному его одиночеству. Она это очень тонко чувствовала своим сердцем. И хотела ему как-то помочь. Дать понять, что он ей дорог со всей его нелюдимостью, грязными разбросанными по всему дому носками, с его старой потрепанной куртяшкой, которую он носит уже десятый год подряд. Ей нравились его седые волосы, его немного полноватая фигура. Она смотрела на него, любя каждый миллиметр его тела, каждое его настроение.

Ведь он был невероятно добр. Его забота о ней давала ей ощущение полной безопасности и спокойствия. Весь мир ей казался таким добрым и милым, когда он был рядом. И только иногда тревога предательски подкрадывалась и говорила ей о том, что однажды он не вернется. Она нервничала, ждала его, судорожно бегая по дому из комнаты в комнату, заглядывала в окно. Да, окно было ее самое любимое место, когда его не было дома. Она смотрела на остановку, напротив дома, откуда он всегда выходил из одного и того же автобуса.

И тут появлялся он. Ее радости не было предела. Она теперь уже радостно носилась по комнате, не находя себе места от возбужденного нетерпения. И когда поворачивался ключ в замке, все ее тело током пронзал восторг. Сердце бешено колотилось. И она бежала к нему навстречу, как маленький ребенок к долго отсутствовавшей мамочке. Как потерявшаяся душа к богу. Да он был для нее ее богом. Только ее, и как ей хотелось бы, ничьим больше. Она так ревновала его к тому времени сидения за монитором компьютера. Она не любила, когда он мог уставиться в экран телевизора или газеты. И пыталась, как расшалившийся ребенок всячески отвлечь его.

Она помнит, как однажды тоже заставила его понервничать. Она загулялась, до поздней ночи со своими друзьями. Много среди них было и ее поклонников, которые восхищались ее статностью, красотой ее черт, блеском ее глаз. Было это такой жаркой порой. Она была так увлечена своей компанией, что не заметила, как пролетело время. Он стал звать ее с балкона, она услышала его крик как в тумане. Ей было так весело и хорошо, как никогда. Она испытывала какое-то новое чувство, неведомое ей раньше. И он с его озабоченным голосом был очень-очень далеко в ее столь обострившемся внимании.

Она еще тогда поразилась: «Господи, как же хорошо общаться с друзьями!» Он выбежал из подъезда встревоженный и зло загнал ее домой. И с тех пор как-то таких сцен больше не повторялось. Она и не знала — почему? Быть может, потому что после этого она стала такая же закрытая от общения со сверстниками, как он. Да, кажется, она смутно вспоминает, что он выписал ей у доктора какие-то таблетки, и она стала такая спокойная, что ей и гулять то особо не хотелось. Спала больше.

Она вспомнила это все, и на ее глаза навернулись слезы. Ей хотелось бегать, звать его дико кричать! Ей хотелось того, она и сама не понимала чего. Тоска сжимала ее грудь. Разрывала ей сердце. Она хотела умереть, или бежать за ним хоть через всю планету. Лишь бы найти его, снова услышать такой родной голос, увидеть его глаза, ощутить тепло его ласковых и нежных рук.

Тут внезапно прервав ее переживания, открыли входную дверь. Она поразилась: «Как так, это он, а я не почувствовала его?» Она стремглав ринулась к двери, и вдруг… Она увидела, как в дверь входит девушка лет двадцати. Она сразу за миг вспомнила, что она приходила как-то к нему в гости, когда случались редкие вечеринки, раз в год. Она разочарованно села. А потом произошел срыв: она стала ужасно жутко громко орать, на всю квартиру, не опасаясь уже за последствия. Ей было все равно теперь. Отчаяние свело ее с ума. «Где он? — Кричала она. — Где он, мой любимый и родной человек?»

На что его знакомая девушка, распереживавшись, произнесла тихо: «Милая моя, иди ко мне! Иди ко мне, я тебя приласкаю!» Но она прижалась к стене, не в ее духе было бежать к чужим людям в объятия! Она стала бегать нервно по дому. Девушка зашла, достала продукты из сумки. Она поняла, этот ее приход неспроста. Наверняка он прислал эту чужую девчонку! Ревностно и обеспокоенно подумала она.

«Ну что же мне с тобой делать? — произнесла чужая. «Ну, давай поговорим, послушай меня…» и она начала свой важный разговор. «Дело в том, малышка, что твой хозяин уехал на заработки в другой город. А мне он поручил ухаживать за тобой. Он не бросил тебя! Он живой. С ним все в порядке. Только там, где он сейчас живет нельзя держать кошку… Но скоро все переменится. Может быть, он скоро вернется…» — грустно произнесла девушка, как будто совсем не надеясь на это «скоро».

«Он уехал, ничего не сказав, потому что ему было очень больно расставаться с тобой. Знаешь, он даже плакал, когда мы разговаривали о тебе». Глаза девушки заблестели от слез, ее сердце сжалось. Она достала молоко и пакетик корма. Выложила в ее розовые чашечки с рисунками милых котят. Нехотя, отвернувшись, вылизывая шубку, она слушала этот монолог. Что-то подсказало ей, что этой девушке уже можно начать доверять. Она медленно поела, как бы заедая свою боль и обиду. Затем, девушка взяла ее на ручки, погладила. Она все еще нервничала, но уже чуть меньше, после проявленной заботы девушки.

Затем ее положили в маленькую сумку, для перевозки животных, с подстилочкой, игрушечной мышкой. Она уже как-то смирилась со своей долей и тихо сидела в этом ее маленьком домике. Потом приехали к дому девушки, вышли из машины. Новый дом казался ей таким неуютным, несмотря на возможность гулять в огороде. Она первое время дико шарахалась по комнатам, не понимая, изменится ли что-то. Сможет ли она жить с этой такой чужой для нее девушкой?

Однажды прозвонил телефон. Новая хозяйка взяла трубку, поговорила с кем-то и подозвала ее. «Слушай». Из трубки его голос: «Малыш!» — так он звал ее всегда. Она так взволновалась, стала нюхать трубку. Он ее звал, и она слышала по голосу, и радовался, и плакал. Так она и осталась у трубки, замурлыкала, потом забегала по комнате. Ничего не поняв толком, побежала к своей мисочке. Тут Она подошла: «Ой ты моя милая, кушать захотела? Иди, пей свою любимую ряженку» Она лакала и думала о нем, но уже меньше боли было, притупленное чувство грусти подкрадывалось, но уже не душило. Она закончила ужин, нашла ее, запрыгнула ей на колени. Запела свою песенку, заглянула в ее глаза. И они показались ей такими теплыми. «Только не умирай, живи долго» — так говорил он ей, ведь она прожила с ним целых девять своих наполненных преданностью лет.

«Ничего, — подумала она, — все хорошо…. Все будет хорошо…. Хорошо….. М-р-р-р…..». И сладко заснула в ласковых руках.