Пленники Эсте

Алеш Обровски, 2016

Эсте Паметан – корабль поколений, движущийся уже сто с лишним лет, к далекой планетной системе, «приговоренной» к колонизации. Рейс сильно задерживается, и пассажиры начинают подозревать, что в систему расчетов закралась ошибка, либо, хуже того, звездолет промахнулся мимо цели. Джон Риган не верит ни в то, ни в другое, – он подозревает управляющую ячейку в заговоре, а потому пытается докопаться до сути происходящего. Правительство, уставшее бороться со смутьянами вроде Ригана, приговаривает сомневающихся к ликвидации, используя, специально созданное для этих целей, подразделение охотников. Томас Паскаль – самый опытный ликвидатор. Его задача уничтожить Ригана и его сподручных, пока те не подняли бунт на корабле. Но, и Джон не лыком шит. Он всю жизнь провел в бегах, а потому не очень-то переживает об исходе схватки. Охота началась!

04. Джон Риган

Риган с трудом поднялся на ноги. Голова гудела. Воротник куртки промок от крови и очень неприятно прилипал к шее. Джон потрогал рану на затылке — скверно, очень скверно. Похоже, без штопки не обойтись.

Он осмотрелся: Паскаля нигде не было видно.

«Может погиб при взрыве?»

Риган усмехнулся — от охотника так просто не избавиться. Конечно, существовала вероятность, что тот сгинул раз и навсегда, однако проверять это как-то не хотелось.

Да, план провалился. Причем провалился с таким треском, что Джон остался один. С самого начала этой сомнительной авантюры он допускал лишь два варианта развития событий: уничтожение охотника, либо собственную гибель. В итоге: оба живы, а вот все люди Ригана мертвы, это, пожалуй, хуже всего из того, что можно было предположить.

Вся его жизнь, вся борьба, коту под хвост. Ради чего?

А было ли вообще что-то? Впервые в жизни Джон усомнился в правоте собственных взглядов. Ведь он не знал наверняка, что происходит. Те отголоски прошлых событий, что имелись в виде обрывков записей и поврежденных файлов, не давали четкой картины происходящего на Эсте. Других, более явных и прямых доказательств он не имел, вернее сказать их просто не существовало.

Тогда почему, его объявили вне закона? Выходит, Департаменту все-таки есть, что скрывать. И теперь это, похоже, останется тайной, навсегда.

Нужно двигать. Оставаться в этом простреливаемом со всех сторон коридоре нельзя. Надо выбираться пока не поздно.

Ригана охватило отчаяние. Все было напрасным, и все это в одночасье перестало иметь значение. Кто он теперь? Никто. Тягаться с системой в одиночку ему будет не под силу, остается прятаться, и делать это придется теперь до конца жизни.

Он побежал вперед, поверяя на ходу оружие. Отчего-то ему казалось, что самое сложное еще впереди, и что он вряд ли переживет сегодняшнюю ночь.

Нужно было убить охотника сразу, пристрелить в этой яме и забыть о нем навсегда.

Нет. Попытка стоила того. Риган шел ва-банк. Все или ничего. В итоге ничего, да и черт с ним, теперь это уже не важно. Главное сейчас — выжить, оторваться от преследования и «залечь на дно».

Джон направился к выходу в город. Он помнил эту дорогу наизусть, так как готовился к недавней схватке очень тщательно. Пусть он потерпел поражение, но все еще был жив, а значит стал сильнее. Война окончена. Он не будет мстить Паскалю за погибших людей, забудет про свою борьбу, он просто спрячется и станет другим человеком. Может быть, он прикончит Томаса, когда-нибудь при встрече, но это будет не скоро.

Нет. Все неправильно. Не нужно в город, нужно прятаться уже сейчас. Охотника всегда прикрывали стражи. Пусть «ищейки» не участвуют в погонях и не лезут в пекло, тем не менее они всегда трутся где-то рядом, чтобы оценить ущерб и пересчитать трупы.

На выходе в город его почти наверняка будут ждать. Второй путь — палуба номер девять, туда вряд ли кто сунется, ибо слишком опасно для простого смертного.

Риган повернул к кормовой части Эсте. Если Паскаль уцелел, то они снова встретятся там, и беглец почти наверняка погибнет. Правда у Джона есть небольшая фора, и если он поторопится, то успеет проскочить.

Отступник прибавил скорость.

Он бежал длинными полутемными коридорами, разделенными шлюзовыми камерами и переходами: какие-то двери были закрыты, некоторые приходилось открывать вручную, но чаще путь оставался свободным, где-то срабатывала автоматика и услужливо пропускала его вперед.

Постепенно температура воздуха стала понижаться. Насекомые уже не лезли в глаза. Металлический пол и стены заблестели инеем.

Если верить карте, впереди ждал расколотый резервуар: темная и безлюдная область, затопленная когда-то давно.

На Эсте имелся громадный запас оборотной воды. Жидкость расходовалась, испарялась, улавливалась и использовалась снова. Какое количество емкостей и какого объема человечество тащило за собой через вселенную, Риган не знал. Равно как и не знал какое количество сосудов уже опустело, хотя был уверен, что небольшое. Известно было точно, что когда-то давно один из резервуаров лопнул по так и не установленной причине. Ходили слухи, что этому послужил взрыв солидной мощности внутри емкости. Вода, проливаясь наружу, попала за пределы термического поля Эсте и замерзла под воздействием космического холода, разорвав резервуар по всей его поверхности и нарушив окрестный климат.

Вероятно, имели место диверсия или спланированный террористический акт, хотя нельзя было исключать элементарную погрешность в расчетах и, как следствие, ослабленную конструкцию, а вся эта история со взрывами — так, легенда. Впрочем, сейчас это не было столь важным.

Однако, Риган знал точно — инцидент с резервуаром послужил отправной точкой к начавшимся волнениям, появлением сомневающихся и их гонением. Именно тогда, при поддержке правительства, возникли службы подобные тем, где служил Паскаль, и люди подобные Паскалю, что устраняли «недовольных», без суда и следствия. Тогда и началась эта подпольная война, длящаяся уже почти сотню лет, а возможно и больше.

Риган родился на этой войне и провел в бегах всю свою сознательную жизнь. Только сейчас он понял, что за все это время, так и не продвинулся в своей борьбе ни на шаг, не добился ровным счетом ничего, разве что растерял всех своих друзей, близких, и просто верных ему людей.

Беглец сбавил ход. Он прошел через застывший, покрытый льдом и, естественно, неработающий грузовой шлюз. На выходе он попал на обширную площадку с погрузочной каруселью. Цистерна с водой, оставленная здесь кода-то, намертво примерзла к рельсам железной дороги и покрылась инеем. Механизм карусели был залит полностью и выпер наружу под воздействием застывшей жидкости, разорвав кожух и вывалив свое металлическое содержимое.

Джон обошел это жуткое изваяние, с трудом отрывая от пола прилипающие ботинки и поеживаясь от холода. Несколько коридоров, берущих свое начало от этого места, оказались затопленными и застывшими под самый потолок.

Люди, покидая тоннели сразу после катастрофы, заперли за собой люки и двери, чтобы исключить затопление соседних отсеков. Вода заполнила переходы до краев и, замерзая, выдавила все перегородки и препятствия, поломав переборки и разорвав запорные механизмы.

Лишь один из коридоров оказался скован льдом всего на две трети. Наполовину открытая металлическая дверь на входе странно покосилась, вытянув петли и вывернув часть стены, оказавшейся чуть ли не вдвое толще самой двери. Вода, вытекшая из этого тоннеля, застыла, образовав пологий спуск, идущий до погрузочной карусели, и заканчивающийся внутри нее.

Холод обжигал. Риган, цепляясь ногтями, краями подошв ботинок и оружием, с трудом вскарабкался на вершину скользкого склона, и протиснулся в коридор. Становилось все холоднее, медлить было нельзя. Он пробирался на четвереньках, спрятав руки в рукава драной куртки. Местами приходилось ползти. Проектор с картой он держал в зубах, используя его не только по назначению, но и в качестве фонарика.

Вскоре, верхняя одежда остыла окончательно и перестала прилипать ко льду. Теперь Джон уже не боялся примерзнуть, а скользил на животе подобно каким-нибудь пингвинам, которых он, к слову, никогда не видел.

Через некоторое время он уперся в такую же наполовину открытую, вмерзшую в лед дверь и, после неудачной попытки осторожно выглянуть за нее и оценить обстановку, выехал на пятой точке к еще одной погрузочной карусели, затопленной наполовину.

Если бы вода была в жидком состоянии, сделал вывод Риган, то доходила бы в районе механизма до пояса.

На площадке было светло. Одинокая лампа, излучающая синеватый свет, висела под потолком. Здесь не было пыли, ржавчины и насекомых, поэтому светильник, выглядел как новый, словно его смонтировали совсем недавно. Хотя…

Джон обратил внимание на поцарапанный под лампой лед и содранный иней со стен. Похоже, все-таки, кто-то следит за работой и исправностью источников света в этом районе. Интересно кто?

Шлюзовая камера на выходе из этого сектора, тоже оказалась открытой, причем внешняя дверь, если смотреть от карусели была выломана и валялась тут же на покрытом льдом полу.

За шлюзом, ждал освещенный коридор, бывший когда-то просторным. Сейчас одна из его стен была вдавлена внутрь. Трубы, висевшие на ней, свалились на пол, создав почти непроходимое препятствие.

Рискуя поломать ноги на скользком металле, Риган продолжил путь, перебираясь через завалы и все больше сомневаясь в правильности выбранного решения.

Он приближался к резервуару. Вопреки логике, постепенно становилось теплее. Движения воздуха здесь не было, и температура сохранялась неизменной, благодаря толстому слою льда, что окружал это место.

Коридор закончился. Отступник вышел к распределительной станции. Система насосов, трубопроводов, вентилей и клапанов, возвышалась на несколько ярусов вверх, и скорее всего, настолько же вниз. Проверить это наверняка, было невозможно, так как «низ» находился под толщей застывшей жидкости.

Здесь тоже было светло. Серебристый иней отражал голубоватое свечение ламп, сверкая в их сиянии. Картина жуткая, но не лишенная своего обаяния. Лед потрескивал в морозном воздухе, создавая плотное звуковое полотно, наполненное звоном и легкими щелчками.

Где-то вдалеке послышался звон разбившейся сосульки. Риган машинально проверил оружие. Старясь не поскользнуться, он поспешил к нагромождению труб, попавших в поле зрения, позади которых виднелась внешняя стена огромного хранилища жидкости.

Достигнув намеченной точки, беглец заметил на льду несколько ящиков с лампами, и кучу разобранных светильников. Здесь определенно кто-то обитал. Признаки чьего-то присутствия были налицо. Однако, на жизнедеятельность человека это мало было похоже.

«Машина?»

Если на Ригана открыта охота, то стражи запросто могли послать боевого дрона ему навстречу, это конечно было маловероятным, но все же ситуация обязывала вести себя очень осторожно. С роботом не удастся договориться, выдвинуть ему какие-то доводы или попытаться объяснить собственную позицию, он просто прикончит беглеца при первом же контакте, не мешкая ни секунды. Правда, дрон не станет освещать себе путь и ремонтировать светильники.

Отступник притаился за трубами. Было относительно тихо. Робот, если Джон не ошибся, вел себя спокойно. Скорее всего, это одна из брошенных людьми машин, потерявшая свою актуальность в каком-то техническом процессе и просто оставленная здесь, на нижних палубах. Однако, странным было само присутствие механизма. По сути, цербо должен был давно отозвать его из этого места и поручить какую-нибудь работу, но по какой-то причине этого до сих пор не произошло.

Риган замерз, казалось еще несколько минут без движения, и он останется в этом забытом людьми месте навсегда, примерзнув к одной из труб. Нужно было выбираться и бежать.

Вдруг он услышал далекое жужжание сервомоторов, и мерное лязганье метала. От попытки к бегству пришлось срочно отказаться.

Шум нарастал.

Что-то массивное вышло на площадку к расколотому резервуару и остановилось. Наступила тишина. Риган понимал, что робот знает о его присутствии. В инфракрасном диапазоне еще теплое тело беглеца, наверняка, сияло ослепительным светом, на фоне мрачной холодной синевы. Да и удары его сердца, были слышны, наверное, за версту.

Джон выглянул из укрытия.

Механический гигант примерно в полтора человеческих роста, покрытый облезлой красной краской пялился прямо на него. В одной «руке» механизм держал лампу, достаточно аккуратно, во второй сжимал металлический прут, используя его в качестве костыля. Риган непроизвольно бросил взгляд на ноги робота. Амортизатор одной из них был поврежден: эта конечность вероятно издавала тот лязгающий звук при ходьбе, тогда как вторая мягко и бесшумно пружинила.

Машина была гуманоидного вида, разве что голова почти сливалась с телом и не имела шеи. Роботу приходилось поворачивать весь корпус, чтобы посмотреть, например, в сторону.

— Кыш! Иди отсюда, — Риган махнул рукой, не понимая, почему машина таращится на него. — Проваливай…

Робот выпрямился и сделал несколько шагов в сторону беглеца.

Риган напрягся — такому здоровяку будет раз плюнуть, чтобы разворотить эту с виду надежную конструкцию из труб.

Куда лучше пальнуть? В глаз? Или во второй амортизатор. Джон достал пистолет, осознавая, что пуля, выпущенная из подобного оружия, едва ли сможет поцарапать такого здоровяка.

Механизм наклонился вперед, не сводя «глаз» с прижавшейся к холодным трубам «жертвы», затем, подобрал ящик с лампами и, повернувшись, зашагал в темноту, издавая неприятный, лязгающий звук. Риган заметил на его спине, какое-то крепление, что-то вроде сиденья или седла. Возможно, раньше робот таскал кого-то на себе. Вопиющее нарушение техники безопасности.

Почему? Почему Джон еще жив? Все это было похоже на какой-то кошмарный сон. Причем самым страшным казалась перспектива все-таки погибнуть от рук охотника после всего пережитого.

Беглец выбрался из сплетения труб и, все еще не веря в свое очередное спасение, направился дальше.

Спустя час Риган, замерзший до полусмерти, покинул район затопления. До девятой палубы оставалось совсем немного.

* * *

Паскаль выдыхался. Он двигался «коротким» путем, проламываясь сквозь вспомогательные отсеки и вентиляционные тоннели. Оператор отслеживал его перемещение и открывал перед ним двери и люки, по крайней мере те, что не открывались автоматически, но имели собственные еще работающие приводы.

Охотник обошел стороной замерзшие отсеки под лопнувшей емкостью, правда, преодолевать водные преграды все же пришлось. «Ледник» постепенно таял, создавая повышенную влажность в тех местах, где температура была выше порога замерзания воды. Некоторые тоннели были затоплены до колен, некоторые приходилось буквально переплывать. Но, несмотря на это, Паскаль все же опережал свою жертву.

Коммуникатор обеспечивал связь с оператором и давал небольшие привилегии при перемещении, как например открытые дверей, какие-то подсказки относительно проходимости некоторых отсеков ну и еще кучу всяких мелочей. Правда охотника не покидало чувство постоянного контроля со стороны Департамента, но Томас старался не обращать на это внимания.

Связь была нестабильной. Коммуникационные точки присутствовали не везде, да и работали далеко не все. Раньше передача данных происходила посредством общей сети, но теперь эта возможность была утеряна. Сеть была доступна только через терминалы, все остальное отключено, причем давно и вероятно специально. Зачем? Никто не может сказать наверняка… Гипотеза о том, что таким образом Департамент попытался остановить беспорядки, нарушив организацию и разбив очаги, устраивает пока всех.

Томас задыхался от усталости и нехватки кислорода. По мере приближения к девятой палубе, браслет на его руке, что обеспечивал контроль над атмосферой начал «напевать» навязчивую мелодию, предупреждающую о падении давления в отсеках. Мелодия постепенно ускоряла свой темп — чем быстрее, тем опаснее было оставаться в подобных местах слишком долго.

Неконтролируемая декомпрессия убивала постепенно, порог, при достижении которого вред для организма станет необратимым, установлен точно никем не был, поэтому ускоряющаяся мелодия служила своеобразным раздражителем, который подгонял своего хозяина, требуя покинуть область низкого давления как можно быстрее.

Наконец, преодолев очередной шлюз, Паскаль оказался на обширной площадке, по ту сторону которой, чернел космос с яркими точками далеких звезд, искаженными полем озоновой сферы Эсте. Несколько массивных металлических колонн по краям палубы поддерживали верхние ярусы, а также служили опорами для всевозможных кабелей, труб, антенн и прочего оборудования.

Девятка служила когда-то взлетно-посадочной площадкой для челноков, и потому была весьма просторна. Челноки, предназначенные для полетов вне атмосферы Эсте, последний раз использовались очень много лет назад, когда человечество обнаружило на своем пути огромных размеров глыбу, сплошь состоящую из железной руды, и решило взять ее с собой. Сейчас эти маленькие суда потеряли свою актуальность, а потому хранились где-то в ангарах, и потихоньку разбирались местными умельцами. За пределы озоновой сферы никто давно уже не летал, с тех пор как несколько ученых, решивших заявить о себе, опубликовали некий труд, в котором говорилось о вреде, наносимом ракетными двигателями этому жизненно необходимому для человечества «пузырю».

Сейчас палуба была пуста, если не считать нескольких надстроек с оборудованием для контроля над атмосферой и гравитацией.

Паскаль остановился, чтобы отдышаться. Если он не ошибся и не опоздал, то Риган должен появиться здесь с минуты на минуту. В подтверждение этому, замерцал зеленый огонек на выходе из шлюзовой камеры, расположенной на краю палубы.

Охотник рванул туда. Шлюзование длится пару минут. Он должен успеть.

Можно, конечно, спрятаться и застрелить Ригана с дальнего расстояния, но уязвленное чувство гордости, требовало возмездия за недавнее унижение, поэтому Джон Риган должен осознать перед смертью за что поплатился.

Паскаль проверил армак на бегу. Только сейчас он обнаружил, что один из конденсаторов поврежден. Да, стрелять из винтовки без полной диагностики было нельзя. Перекос напряженности магнитного поля, в котором разгонялся снаряд, мог не просто увести заряд в сторону, но и разворотить рельсу. После такого, оружие можно будет выбросить, и идти заказывать новое, а это процедура долгая и достаточно волокитная.

У самого шлюза сила тяжести резко ослабла, пришлось экстренно тормозить, чтобы не промахнуться и не вылететь в открытый космос. Мелодия, издаваемая браслетом, достигла просто запредельной скорости. Паскаль был в курсе, что атмосфера Эсте держится за счет гравитационного поля, и чем оно было слабее, тем ниже становилось давление.

Дышать стало легко, голова внезапно прояснилась, звуки отдалились. Еще немного и какой-нибудь важный сосуд в мозгу лопнет, и Паскаль скончается на месте, либо останется инвалидом до конца жизни.

Шлюзовая камера сработала, выпустив облако пара. Джон Риган показавшийся из тумана, достаточно ловко перехватил кулак, запущенный в его уставшую физиономию, и даже попытался ответить. Резко повернувшись, он оказался за пределами камеры, поменявшись с охотником местами. Паскаль ударил снизу, угодив «жертве» в живот, и содрав костяшки пальцев о металлическую пряжку ремня. Риган сложился пополам и тут же схлопотал коленом по носу. Кровь брызнула во все стороны, а ее хозяин, оторвавшись от пола, выпорхнул за пределы палубы и, пролетев несколько метров, умудрился схватиться за одну из колонн, тянущихся с нижнего яруса оказавшись, таким образом, в недосягаемости для охотника.

Томас, поняв, что жертва уже никуда не денется, подошел к краю надстройки.

Риган тем временем повиснув на руках, перебрался на другую сторону опоры так, чтобы она оказалась между ним и Паскалем.

До колонны было метров пять. Она брала свое начало далеко внизу и упиралась в верхний ярус, минуя Девятую палубу. Можно было конечно прыгнуть, благо сила тяжести здесь была раза в два меньше и, зацепившись за перекрытия, настигнуть Ригана. Но делать этого Томас не стал.

Он присел на корточки. Беглец все равно умрет. Либо от декомпрессии, либо от кровопотери, которая при данных атмосферных условиях, была в разы серьезнее и страшнее.

Еще несколько минут и бездыханное тело неуловимого Джона Ригана, свалится на нижний ярус, а охотник пойдет «зализывать» раны и отсыпаться.

— Паскаль, — послышался голос «жертвы» из-за колонны. — Послушай, Паскаль.

Звук плохо распространялся в разряженном воздухе.

Томас не ответил. Им не о чем было говорить, но, если Риган хочет высказаться перед смертью, что же, пусть поразглагольствует.

— Вся эта… борьба, не имела бы смысла, если бы не было оснований. Нас всех обманывают… и тебя в том числе. Всю свою жизнь я пытался доказать это. Понимаешь, Том?

— Слышали уже.

Риган надолго замолчал. Похоже все. «Борьба», как он выразился, окончена.

— Корабль не движется, Паскаль!

Нет, жив еще.

— Мы не куда не летим! Слышишь? Мы болтаемся в этом чертовом космосе уже более сотни лет! Хотя полет должен был продлиться всего…

— Я знаю, что полет затянулся, — не удержался Паскаль. — Все это знают и понимают, но корабль движется. Это факт.

— Нет, Том! Ты ошибаешься. Я докажу тебе.

Снова затишье. Неужели все? Хотя «доказательства», все же, можно было послушать.

— Надстройка семнадцать, — продолжил Риган, вопреки логике. — Это на самой корме. Через нее осуществлялся доступ к одному из ремонтных узлов аварийных двигателей. Туда не так-то просто попасть. Нужно идти через вентиляционный модуль, что у основного кормового шлюза. Внутри воздуховодной сети есть мостки, по ним можно добраться до гравитационного процессора, его нет на карте, но он был установлен вручную, чтобы удержать атмосферу на надстройке… когда это требовалось…

Голос Ригана слабел. Жить ему оставалось несколько минут.

— Отпусти меня, Паскаль, — произнес тот едва слышно. — Я буду там… завтра… в это же время… один. Больше никого нет, Том. Мне некуда бежать, нет смысла прятаться, но я не могу уйти просто так, не посеяв это зерно…

Песенка на браслете заливалась соловьем. Оставаться здесь больше нельзя, да и смысла в этом, уже нет никакого. Томас выпрямился, повесив оружие на плечо, и спокойным шагом покинул палубу.

Где-то в глубине души он надеялся, что Ригану хватит сил, чтобы выбраться.

* * *

Паскаль покинул диагностическую камеру. В глаза ударил яркий свет, в нос пробрался запах дезинфектора. Помещение медблока было достаточно просторным, не смотря на внушительные размеры оборудования для диагностики, что занимало почти половину всего пространства.

Столы, кушетки, полки и шкафы с инструментом, медицинский персонал — все сияло белизной и стерильностью. Лишь несколько ватных тампонов испачканных кровью и красная лужица на полу вносили дисбаланс в этот пропитанный чистотой мирок.

— Повреждений важных органов нет, — произнес престарелый доктор, вытирая кровь с простреленного бока Паскаля и бросая салфетку прямо на пол. — Но, придется Вас немного подштопать. Пересядьте на кушетку.

Томас поморщился, больше от нежелания шевелиться, чем от боли, но выполнил просьбу медика. В ту же секунду, к нему «подплыла» молоденькая медсестра и без предупреждения «вкатила» какую-то инъекцию в предплечье.

Паскаль непроизвольно дернулся.

— Что это? — спросил он, повернувшись к копошившемуся в сторонке доктору.

— Обычный антибиотик, — ответил тот, не оборачиваясь.

От охотника не ускользнул произведенный как бы украдкой жест, которым док выключил монитор диагностической камеры.

— Количество насекомых на Эсте, противоречит всякой логике и превосходит любое воображение, — продолжил он. — Кто знает, какую заразу они могут разносить, и что могло попасть тебе в кровь, пока ты носился по всему кораблю.

Охотник отчасти был согласен с подобными заключениями, и ровно настолько же был возмущен. Почему какой-то докторишка в курсе всех его дел? Конечно, видеонаблюдение на Эсте никто не отменял, но велось оно исключительно в целях безопасности общественности, а не для удовлетворения любопытства всех желающих.

Несомненно врач знал и без этого, чем занимается Паскаль, и по каким закоулкам корабля его носит, но что в его фразе насторожило Тома. В любом случае, он ничего не ответил, но прежде чем монитор погас, заметил на экране изображение собственной головы и части позвоночника, в разрезе, разумеется.

«Я не жаловался на голову» — промелькнула мысль, но прикосновение женских рук вооруженных лазерной «иглой», прогнало эту мимолетную тревогу.

«Штопка» заняла несколько минут, потом Паскаля осмотрели еще раз, еще что-то вкололи и, забив данные в терминал, отпустили восвояси.

Он вышел в фойе, пройдя через небольшой тамбур. Затем забрал личные вещи и оружие из шкафчика. Хотелось спать, мышцы ныли от недавних нагрузок, а только что «запаянная» рана горела, вызывая непреодолимое желание потереть место «штопки» рукой.

— Что с Дерде, Паскаль?

Томас вздрогнул. Голос принадлежал Элине Ламанг.

— Я покончил с ним, — ответил охотник, не оборачиваясь.

— Столкнулся с кем-то еще? — спросила она.

— Да. Со всеми остальными.

— С остальными людьми Ригана?

— Так точно, — вздохнул Том, все еще стоя к ней спиной.

— Посмотри на меня, — произнесла она тихо.

Томас повернулся.

Она как всегда была в сопровождении двух охранников грозного вида, и с таким же безразличием на лицах, какое хранила на своем. Паскаль попытался задержать взгляд на лице правительницы, но тот самопроизвольно скользнул по ее стройной фигуре, затянутой в белоснежный комбинезон с красными, словно кровь, вставками.

Сейчас у Томаса не было ненависти к ней, и она это понимала, потому говорила нарочито спокойно и мягко, когда ей потребуется его гнев она с легкостью его вызовет. Паскаль осознавал это, но бороться с ней на таком вот уровне не мог. Иногда ему казалось, что Элина каким-то образом держит его около себя, не позволяя ему думать ни о чем кроме работы и нее, разумеется.

— Риган был там? — спросила она.

— Был. Но я упустил его, — все-таки признался Том.

— Упустил? — в ее голосе промелькнуло удивление.

Неужели она поняла, что Паскаль сказал ей неправду?

Вряд ли. Коммуникационная связь рассказать ничего не могла, потому как попросту не работала в том районе. Томас допускал, что на Девятке сохранились рабочие камеры видеонаблюдения, и они смогли зафиксировать, последний разговор с отступником, но он был уверен, что его уход с «поля боя» выглядел вынужденным действием. Все-таки уровень давления на краю палубы был опасно низким. Да и у Ригана практически не было шансов. Скорее всего, отступник не успел выбраться и погиб, но утверждать это, пока не обнаружится тело, было глупо.

Но, Паскаль почему-то знал, что Джон еще жив, и решил, что увидит его завтра снова. Ригана придется устранить. Пусть это не будет похожим на охоту, и больше будет смахивать на казнь, но убрать отступника было просто необходимо, иначе ему придется иметь дело с Ламанг, а здесь он наверняка проиграет.

Томасу вспомнился «снимок» собственного мозга на мониторе в медблоке.

Может они копаются в его голове? Слышат его мысли? Нет, он выдумал все это. Его совесть, порождает эти страхи, борясь сама с собой. Ламанг не может ни о чем знать, и удивление в ее голосе, так же является плодом воображения измученной головы охотника.

— У Ригана еще остались люди? — произнесла она холодно.

— Думаю, нет. Либо очень мало. В любом случае список цербо потерял свою актуальность.

Мне потребуется отчет, — сказала она бесстрастно.

— Разумеется, — заверил Паскаль, проходя между ней и одним из охранников. — Завтра.

Сегодня, Томас хотел побыть один, дабы разобраться в собственных чувствах и, непонятно откуда взявшихся, сомнениях.

* * *

Плащ выглядел словно решето. Паскаль смотрел на свет, сквозь дырки, оставленные картечью, и удивлялся тому чуду, которое спасло его от почти неминуемой смерти.

Недавно «зашитая» рана, невыносимо зудела. Потянутая лодыжка ныла ей в унисон. Все эти ощущения вкупе с досадой от испорченного плаща создавали настолько противный коктейль, что Томас в сердцах швырнул этот, уже ни на что не годный элемент одежды в угол своей каморки. Да, ремонтировать все это дело не имело смысла, оставалось либо выбросить плащ совсем, либо носить его именно в таком виде.

Охотник сел в кресло напротив стола с расположенным на нем терминалом и включил проектор. Изображение, ограниченное рамкой, пару раз дернулось в воздухе, наконец, стабилизировалось и пришло в равновесие. Кривые графиков скорости движения и работы основных двигателей Эсте плавно переходили с одного уровня на другой, продолжая сохранять стабильность. Корабль шел к конечной точке своего маршрута: все системы работали ровно, оснований для беспокойства, как будто бы не было.

«Мы движемся к цели, — как любила говорить Ламанг, — Нужно запастись терпением и постараться сохранить спокойствие общества».

Обман? Фикция? Вряд ли. Тогда за что Джон Риган готов был умереть и пожертвовать жизнями еще десятка единомышленников? За простую идею, семена которой были посеяны обычными человеческими сомнениями, и извечным вопросом о достоверности «скармливаемой» Департаментом информации? Нет. Конечно, нет. Пусть какая-то степень безумия присутствовала в его взглядах, но на фанатика он похож не был.

Джон Риган по сути был обычным бунтовщиком, количество которых на Эсте в последнее время росло в геометрической прогрессии. Подобные личности собирали вокруг себя недоверчивых людей и укрепляли в них это самое недоверие, направляя его в сторону Департамента.

Правительство, считали они, что-то скрывает, и это что-то имеет прямое отношение к затянувшемуся полету. Кто-то утверждал, что корабль сбился с курса и летит совсем не туда куда следует, а пункт назначения, давно остался позади. Некоторые считали, что Эсте не движется вовсе из-за поломки основных двигателей. Но основная масса придерживалась теории о «неверной дате прибытия», об ошибке, закравшейся в расчет маршрута, которая и привела к подобным последствиям.

«Мы движемся в правильном направлении, — успокаивала свой народ Ламанг. — Проявите терпение».

Но бунтовщики терпеть не хотели. Им нужны были ответы на вопросы. Вот только самих вопросов, они, похоже, не знали.

Департамент, пытаясь сохранить спокойствие общественности, принял самое простое решение — устранять отступников, изолировать их от общества, дав стражам полномочия стрелять на поражение в случае сопротивления. Так появились охотники — специализированное подразделение, призванное искоренять «неверие». Охотникам было плевать оказывается сопротивление или нет, они руководствовались лишь одним простым правилом: увидел жертву — убей ее.

Сейчас бунтовщики вовсе оказались вне закона и подлежали ликвидации при любом контакте.

Кто следующий? Чего добивается Департамент? На что готово пойти правительство ради тотального контроля над жителями Эсте?

Конечно, находились те, кто был недоволен подобными действиями, считая их противоречащими свободе выбора человека, но все прекрасно понимали, что любые волнения, вызванные такими, как Джон Риган, лишь усугубляют и без того сложную ситуацию.

Риган возможно обладал особым даром убеждения, раз уж сумел сплотить вокруг одной идеи, достаточно большое количество людей. Причем люди эти отличались умением держать под контролем любые происки Департамента, и успешно избегали всевозможных слежек, облав и прочих гонений.

Теперь все это в прошлом.

«Корабль не движется», — сказал отступник, и Паскаль не стал его убивать.

Не потому, что поверил несчастному, просто он вдруг понял, что человечество, увязшее в собственном бессилии и массовой депрессии, не способно разобраться во всем этом самостоятельно. И то, что оно ничего не делает для этого, — в высшей степени странно.

«Неужели мы сами прячем эту информацию от себя? — задавался вопросом Том. — Или есть кто-то еще?»

Он не знал, почему позволил Ригану уйти. Наверное, потому что так же не доверял правительству. Или потому, что знал вопросы, на которые хотел получить ответы:

Когда начался полет, что было до него, и что послужило причиной или поводом для подобного «эксперимента»? Куда делась информация об этом? Где все данные о миссии? Каковы координаты «цели»? Где «потерялась» Земля, и почему никто не пытается связаться с ней?

Все это, Паскаль был уверен, когда-то было достоянием общественности, но потом кто-то удалил всю информацию из базы данных, и человечество осталось без своей истории.

Что он сам знал об этом полете? Практически ничего:

Корабль, построенный на орбите Земли, заселенный людьми и нагруженный изолированными биосферами, содержащими шестнадцать различных биологических сред, был отправлен к далекой звезде Элет HD-1461, для дальнейшей колонизации одной из планет этой системы.

Полностью автономная система жизнеобеспечения звездолета «Эсте Паметан», подразумевала сохранность жизней ста двадцати тысяч добровольцев, пожертвовавших своими судьбами ради освоения дальних миров. Путешествие сквозь вселенную должно было продлиться около ста сорока лет. За это время, сменилось бы несколько поколений, а численность населения Эсте, возросла бы в полтора-два раза. Город, построенный на верхней палубе корабля, был призван удовлетворить все социальные нужды проживающих, а индустриальная зона, окружавшая его, — обеспечить людей рабочими местами.

За сохранность культурного наследия, отвечала система ЦЕРБО, созданная земными умами во главе с Эсте Паметан (корабль носил именно ее имя), ученым-кибернетиком, женщиной великого склада ума, принявшей участие в создании первого искусственного разума, способного мыслить и анализировать самостоятельно. Протоколы ЦЕРБО были внедрены в программную оболочку корабля, с целью наблюдения за поведением людей, анализом их действий и предотвращения воинственных настроений.

На корабле была утверждена форма правления — Департамент, в который мог попасть каждый, способный четко обрисовать собственные позиции относительно общества и преодолеть сложную программу тестирования, для определения умственных и нравственных способностей.

Независимая система пилотирования вела Эсте самостоятельно и не требовала вмешательства человека. Даже если по какой-то причине, общество пришло бы в упадок, и потеряло бы способность к цивилизованному существованию, звездолет все равно достиг бы конечной точки маршрута в назначенный срок.

Но, путешествие, по каким-то причинам, затянулось настолько, что люди уже не помнили ни даты отправки, ни того количества лет, что минуло с тех пор.

Многие связывают причину задержки с нарушением карантина одной из биосфер, вследствие которого на корабль проникли насекомые. Именно насекомых винят в распространении неизвестной болезни, выкосившей почти половину населения Эсте, прежде чем была найдена вакцина и утвержден Генетический Контроль — служба, следящая за рождаемостью на корабле.

У Паскаля не было собственного мнения на этот счет. Сложно было обвинять бабочек и мотыльков в нарушении сроков полета, но то, что эти события послужили отправной точкой, к непрекращающимся волнениям было очевидным.

Сначала человечество пыталось разобраться во всем, выяснить свое местоположение, вычислить расстояние до цели, найти причины задержки. Потом, появилось недовольство, растущее с каждым днем и подогреваемое призывами пересмотреть систему правления, которая, по мнению большинства, не позволяла обществу действовать самостоятельно.

Департамент молчал. Недовольства переросли в обширный бунт, закончившийся погромами и массовыми жертвами. Но ответов не было, потому, как получить их подобными способами было невозможно.

Человечество потеряло цель, интерес к жизни, впало в депрессию.

Правительство, в свою очередь, ввело жесткую цензуру, и пресекало на корню, любые попытки людей организоваться и действовать против правления, либо с целью воздействия на социальные массы. Так появились стражи. Система контроля под управлением ЦЕРБО, призванная сохранить рассудок общества, здесь проявила себя во всей красе и оказалась востребованной как никогда.

Охотники, при содействии стражей, собирали данные на смутьянов и лидеров стихийно возникающих ячеек, выискивали их и предавали огласке.

Время шло, годы сменяли друг друга, установленный, пусть и не совсем гуманными способами порядок, прижился и остается неизменным, по сей день.

Когда-то давно, когда выстроенный под озоновым куполом корабля город уже не мог вместить в себя постоянно растущее население, было принято решение разобрать одну из основных палуб и построить, дополнительные жилые отсеки. Для этого пришлось переоборудовать один из тепловыделяющих реакторов в плавильню, которая в свою очередь, превратилась в полноценный завод.

К этому времени звездолет проходил облако тяжелых астероидов, состоящих в основном из металлосодержащих руд. Тогда было принято решение «взять» один из них с собой.

На выбранном небесном теле, подходящим по габаритам и массе, были установлены двигатели, демонтированные с челноков Эсте, и гравитационные модули, которые всегда имелись в запасе, на случай выхода данного оборудования из строя. В итоге, астероид диаметром в почти километр, полностью состоящий из железной руды, был подведен к Эсте на максимальное расстояние и «привязан» к кораблю посредством гравитационных захватов.

Тело получило название Эсте-ноль, в народе просто «глыба», и впоследствии было притянуто к кораблю почти вплотную. Недра астероида перерабатывались и переплавлялись в плавильнях, построенных специально для этого, материалы шли на строительство жилых отсеков, на ремонт и реконструкцию палуб Эсте, но однажды производство закрылось. Этому послужило известие о постепенном падении ресурсов ядра основного корабельного реактора.

Появились слухи, что именно Эсте-ноль тормозит корабль, которые не удалось опровергнуть никакими доводами, замерами и, казалось бы, неопровержимыми доказательствами обратного.

От «глыбы» решили избавиться, но несколько ученых, выставили на обсуждение научную работу, в которой говорилось о невозможности подобной операции, вследствие которой, якобы нарушится целостность гравитационного поля Эсте. Это неизбежно повлечет за собой неминуемую перезагрузку всех систем, а как данная процедура скажется на обитателях корабля и на озоновых сферах, что удерживаются посредством гравитационного же поля, никто точно сказать не мог.

Астероид оставили в покое.

Спустя годы, корабль обзавелся дополнительной палубой с жилыми отсеками, получившей статус города, и надстройкой над кормой, которая так же была заселена. Перенаселение вновь вызвало вспышку болезни, и люди покинули основной город из-за постоянно возникающих очагов эпидемии, закрыв его на карантин, и заселили недавно возведенный Урбо с его пригородами. Ходят слухи, что именно в закрытом городе прячутся еще не пойманные отступники и бунтовщики, но ни подтверждать, ни опровергать их, никто не торопится.

И вот, наконец, настало время перемен. Департамент приговорил «революционеров» к ликвидации. Теперь все они преступники, такие же как убийцы, воры и торговцы запрещенными препаратами. Теперь ренегаты начнут делать оружие в подпольных мастерских, стражи откажутся участвовать в искоренении «ереси», правительство создаст директиву для цербо, а искусственный разум, в свою очередь, пропишет протоколы для дронов. Бунтовщики станут отслеживаться и устраняться без каких-либо выяснений. Жизнь на Эсте станет на порядок сложнее.

Паскаль вновь поймал себя на мысли, что все его знания, относительно истории Эсте, ограничиваются событиями вокруг той самой эпидемии, которая произошла задолго до того, как человечество осознало, что путешествие затягивается. Выходит, ответы следует искать в карантинной зоне.

* * *

«Почему ты отпустил его, Паскаль?»

Томас проснулся. Он не заметил, как задремал.

Открыв глаза, он бросил взгляд на голографический терминал, который обеспечивал его связь с Элиной. Прибор находился в состоянии ожидания. На экране светилось стилизованное изображение башни Департамента с обнадеживающей надписью, что все непременно будет хорошо.

Выключив терминал. Охотник перелег из кресла на кровать.

«Почему ты отпустил его?», — отчетливо прозвучало где-то на границе сна и реальности.

Паскаль вздрогнул.

Ламанг знала о его встрече с Риганом, причем обладала полной информацией об этом «событии».

Откуда?

Этот феномен преследовал Томаса давно. Каким-то образом он «слышал» вопрос до того, как тот был задан. Он ощущал на расстоянии, когда Элина была недовольна им, а когда снисходительна. Предчувствовал многое. «Видел» где скрываются жертвы, потому находил их безошибочно.

Томас сел на кровати и потер переносицу, спать уже не хотелось. Он поднялся и подошел к терминалу, затем машинально включил его.

Спустя минуту, в воздухе задрожало изображение лица Элины Ламанг.

— Как ты, Том? — спросила она, сонным голосом, пытаясь максимально проявить участие.

Получалось у нее плохо, но Паскаль почувствовал, как теплеет на сердце от этих слов.

— Нормально, — ответил он, наигранно поморщившись. — Поясница болит.

Пришлось потереть, недавно зашитый бок, для достоверности.

Она улыбнулась, натянуто.

— Заживет.

— Да. Когда-нибудь.

— Ты что-то хотел?

— Просто поговорить…

— Мне нужно, чтобы ты пришел, — на этот раз, ее голос прозвучал сухо. — Поговорим при встрече…

Если Томас согласится и появится в резиденции, то ему все же придется объясняться по поводу неудавшейся охоты. И выглядеть этот «допрос» будет как милая непринужденная беседа. Он все это уже проходил. Хотя…

Завтра он должен встретиться с Риганом. Уж не хочет ли Ламанг его задержать, чтобы сорвать явку?

«Нет, все это похоже на паранойю. Она не может знать об этом?»

В любом случае, Паскаль решил не приходить на «свидание» с главой Департамента, даже появилось отчетливое желание, покинуть свое жилище, на всякий случай.

— Мне нужно выспаться, — сказал он.

— Том, это серьезно…

— Нет. Ничего не может быть серьезней предстоящей охоты. Завтра я закончу дело, и мы поговорим, а сейчас мне нужен отдых.

Изображение на терминале сменилось обнадеживающим лозунгом, связь отключилась. Паскаль переключил картинку, и просидел какое-то время, уставившись на ползущие по монитору графики. Затем оделся и вышел из помещения.

Он спустился на лифте до цокольного этажа здания, успев за это время «полюбоваться» башней Департамента, сквозь стеклянную стену кабины, и подумать о своих тревогах.

Причины холодности Ламанг лежали на поверхности. Элина была по сути самым главным человеком на Эсте. Фактически она была капитаном, правда с немного ограниченными полномочиями: она не была рулевым. Томас никак не мог разобраться в своих чувствах к ней. Бывали времена, когда он скучал и стремился быть поблизости, но порой не желал даже думать о ней. Но, как бы то ни было, она всегда будет «выше» него и его «чувств» на целый порядок. Им никогда не быть вместе, а значит придется сохранять исключительно деловые отношения до конца срока ее правления или до смерти охотника. Не более и не менее.

* * *

Лифт остановился. Паскаль покинул кабину, и оказался в мастерской у Густо Бенера.

Протиснувшись в узкий коридорчик, заставленный всевозможным хламом, Томас попал в небольшое слабо освещенное помещение, оборудованное металлорежущими станками, аккумуляторной станцией и огромным верстаком с внушающими ужас своими размерами тисками.

В мастерской было тихо, лишь несколько крупных бабочек шуршали крыльями и с легким стуком ударялись о заляпанный плафон. Густо, престарелый и вечно не бритый техник, сидел в углу с голографическим планшетом в руках, и что-то читал.

Бенер всю жизнь занимался ремонтом техники, и попутно изобретал всякого рода полезности, касающиеся, в большинстве своем, ручного оружия. Старик всегда готов был помочь или поделиться своими соображениями насчет того или иного механизма, и даже дать совет, совершенно бесплатно. Бывали случаи, когда Департамент санкционировал обыски и облавы на мастерские Бенера, подозревая его в создании оружия для преступного мира. Но результатов это, как правило, не приносило: Густо либо был слишком хитер, либо ничем подобным не занимался.

Что касалось Паскаля, то ему было все равно. Он запросто смог бы ликвидировать Бенера, будь на то прямой приказ, хоть и испытывал к старику определенную долю симпатии.

— Проблемы, Том? — спросил Густо, отрываясь от чтения.

— Пока не знаю, — ответил Паскаль, снимая армак с плеча, — Вот, взгляни.

Бенер осмотрел оружие.

— Надо разбирать, — констатировал он, разглядывая вмятину на корпусе винтовки. — Стрелять из такого я бы не рискнул. Если поле скривилось, можно вообще без рук остаться.

Он положил оружие на верстак, и исчез между рядами металлических шкафчиков, заполненных, как решил Паскаль, таким же хламом, коим был заставлен коридор на входе в мастерскую.

— Можешь погулять пока, — донеслось из глубины помещения.

Томас сел на металлический стульчик в углу комнаты. Гулять без оружия как-то не хотелось. После событий прошлой ночи он уже не доверял никому.

Бенер вернулся с коробкой каких-то запчастей и вывалил их на верстак. Затем включил лампу над столом и начал копаться в принесенном барахле.

— Машины собирают самих себя, Том, — неожиданно произнес он. — Ты знаешь об этом?

— Да, — ответил Паскаль. — Это нормально.

— Нормально? С каких это пор это стало нормальным?

Охотник вздохнул.

— С тех самых пор, — он взял со стола одну из печатных плат, принесенных стариком, — когда люди стали неспособными производить что-то подобное своими руками.

Густо какое-то время смотрел на него пустым взглядом, потом словно поняв, что Паскаль хотел сказать, произнес:

— Нет, я не об этом. Согласен, схемы печатают автоматы, но… я совершенно не про то. Сейчас… не уходи никуда.

С этими словами Бенер снова исчез.

Том лишь пожал плечами.

Старика не было долго. Паскаль успел даже задремать и увидеть сон, в котором почему-то была Ламанг. Она мило улыбалось. Рядом с ней было тепло и хорошо. Именно такой она нравилась Томасу, именно в такую он был влюблен, но проблема заключалась в том, что наяву она такой никогда не бывала…

— Вот! — сказал техник, укладывая на стол манипулятор какого-то механизма.

Железяка с грохотом приземлилась, подняв облако пыли. Бабочки, роящиеся вокруг светильника, порхнули в разные стороны.

— Что это, — спросил Паскаль, хотя прекрасно видел что представлял собой этот предмет.

— Это рука. Ее нашел Айдо… ты его не знаешь… В районе биосфер, — ответил Густо. — Говорит, несколько дней потратил, чтобы дотащить ее досюда. Прятался по ремонтным проходам, да вентиляционным каналам.

— Зачем? — недоумевал охотник.

— «Зачем прятался» или «зачем тащил»?

Томас потер переносицу, постепенно теряя терпение.

— И то, и другое…

— Смотри сюда, — техник пододвинул манипулятор ближе к Паскалю. — Видишь это?

— Что я должен увидеть?

— Как что? — всплеснул руками Бенер. — Сварочные швы, контакты, суставы, да вообще все. Разве человек может сделать так, не имея на то особых условий?

Паскаль нахмурился. «Рука» действительно выглядела изящно. Все соединения были выполнены аккуратно и четко, создавалось ощущение, что манипулятор был собран на конвейере.

Пришлось подняться со стула и разглядеть это чудо техники поближе: трехпалая конечность, почти полутораметровой длины, верхний сустав напоминает плечевой — техник недаром обозвал манипулятор «рукой», на ногу это никак не походило.

Паскаль обратил внимание на «мышцы» — металлические волокна, образующие в своем сплетении сложный электромагнитный проводник, не имели потертостей и нагара. Все выглядело так, как будто еще не находилось в работе. Конечность не была оторвана или снята, ее просто откуда-то сперли.

Айдо поэтому и прятался пока тащил все это добро сюда.

— Кто-то наладил выпуск роботов, — подытожил охотник. — Условий, кстати, предостаточно: вся нижняя палуба забита мастерскими да конвейерами.

— О чем я и говорю, — обрадовался старик. — Но люди никогда не делали их серийно. Понимаешь? Не было нужды. А собирать что-то нелегально, подобного уровня, сам знаешь… смысла нет.

— Может, сейчас нужда появилась?

— На кой хер? Зачем нам роботы? — возмутился Густо. — Нам что, своих рук не хватает? Я говорю тебе, их делают сами машины, чтобы потом захватить власть и держать нас под контролем.

— Нет, — сказал Паскаль, прокляв мысленно Департамент и всю его политику тотальной секретности. — Их делают люди с одобрения правительства. Странно, что жители Эсте не в курсе. Но, отчасти ты прав…

— Прав в чем?

— Не забивай голову…

Паскаль вернулся на стул.

— Спрячь это, и займись винтовкой. У меня мало времени.

— Хорошо, Том, — прокряхтел Бенер, взваливая манипулятор на плечо, — но ты должен разобраться с этой историей. Иначе, я бы не стал тебе это показывать.

Охотник посмотрел на хронометр — осталось несколько часов. До надстройки, где должна произойти встреча с Риганом, еще предстоит добираться, но время вздремнуть еще есть. Он сложил руки на столе и опустил на них голову.

«Кто-то наладил выпуск роботов, — крутилась навязчивая мысль. — Зачем? Чтобы держать нас под контролем».

Он не заметил, как уснул.

«…Обещай мне, Том… Обещай, что мы всегда будем вместе…» — Говорила Ламанг. Ее лицо было настолько близко, что он не мог разглядеть его, он видел только губы, вымаливающие обещания.

«Да, конечно, мы будем вместе…»

«Скажи это. Пожалуйста, Том. — Обещай, что не оставишь меня… Я хочу это слышать…»

Он хотел приблизиться еще больше, хотел поцеловать ее, хотел прервать этот поток ненужных слов, но что-то держало его, не давая податься вперед.

«Да. Да. Я обещаю тебе…»

* * *

— Не думаю, что тебя обрадует эта новость, Том, — произнес Густо над самым его ухом.

Паскаль открыл глаза, и машинально взглянул на браслет.

Да, проспал он всего час. Усталости от этого не убавилось, только голова разболелась. Появилось желание все бросить и идти досыпать домой.

— Какая новость? — спросил он, едва сдерживаясь чтобы не потянуться.

Очарование сна неумолимо растворялось в воздухе, унося с собой вожделенный образ правительницы Эсте…

— Пара основных конденсаторов вышла из строя, — пустился в объяснения Бенер, приводя охотника в чувство. — Остался один. Я распределил его мощность по всей «рельсе», потому как заменить неисправные мне нечем.

— Как нечем?

— Вот так, нечем, — старик развел руками. — Нужно искать «донора».

— Где же я его найду? — недоумевал Паскаль.

— Разбери какого-нибудь робота, или может, у кого винтовка такая есть, можно с электроники челнока снять, не знаю в общем. В любом случае, у меня таких нет.

Вот это новости. Первый раз за всю свою сознательную жизнь, Томас получил от этого человека отказ. Как же так?

— Подожди, — сказал он. — Ты хочешь сказать, что в этом складе всякой рухляди у тебя не найдется пары сверхъемких конденсаторов?

— Нет, Том. Прости, но я не могу тебе помочь. Возьми другое оружие, либо довольствуйся пока, тем, что есть.

Паскаль осмотрел винтовку.

Вроде ничего не изменилось, разве что она стала чуть легче.

— Насколько упала мощность? — спросил он, прицеливаясь в полуразобранный торс робота, одиноко стоящий в углу.

— Вполовину, — ответил Густо, отводя руку охотника немного в сторону.

Паскаль нажал на курок. Оружие дернулось и, хлопнув электрическим разрядом, выпустило снаряд. Болванка ударилась о металлическую балку поддерживающую свод мастерской, и со звоном отскочила в сторону, оставив в воздухе легкое свечение, повторяющее ее траекторию.

Бенер почесал затылок.

— Согласен, против машины с таким не выйдешь, но человека пробьет легко.

Томас чувствовал себя беззащитным.

— Раньше, эта штука могла пробить человека сквозь стену, — произнес он задумчиво.

Техник лишь развел руками.

— Я сделал все что мог.

— Понимаю. Спасибо и на этом.

— Рад помочь, — пожал плечами Бенер.

Спрятав оружие в чехол, Паскаль покинул мастерскую.

* * *

«Солнце» еще не взошло. Было холодно. Томас старался продвигаться по второстепенным проходам и ремонтным коридорам. Он не мог сказать точно чего он боится, но инстинкт самосохранения заставлял его держаться слабоосвещенных участков.

Если Риган обманул его и решил в очередной раз устроить засаду, то драка будет очень грязной. В то, что отступник остался совершенно один, без единомышленников, Паскаль не особо верил.

Из оружия охотник имел лишь пистолет, да потерявший в мощности армак. При такой экипировке красиво выступить уже не получится. Придется отмахиваться кулаками если что.

Весь путь занял пару часов. Приходилось выискивать дорогу среди хитросплетения вентиляционных тоннелей и кабельных проходов. Если бы не карта, Паскаль давно бы уже заблудился, начав ходить кругами, хотя сомневался в правильности маршрута и при наличии таковой. К концу пути охотник изрядно вымотался и вымазался ржавчиной.

Наконец, надпись, намалеванная краской прямо на стене, сообщила о том, что он добрался до надстройки семнадцать. Шлюз, ведущий в эту часть корабля, не работал, пришлось раздвигать створки камеры руками. Те не хотели поддаваться, но Томас все же смог отодвинуть одну из них и проникнуть внутрь, едва не сорвав спину при этом.

Риган здесь явно не проходил, но Томас допускал, что отступник мог воспользоваться другим маршрутом. О том, что беглец мог обмануть его, думать как-то не хотелось.

Покинув шлюз, охотник оказался в просторном помещении, увешанном какой-то электроникой, скорее всего давно мертвой. Оборудование, пол и стены просто заросли ржавчиной и пылью. Все говорило о том, что человек давно не посещал это место.

Помещение имело странную структуру, и как будто располагалось под наклоном к горизонтальной плоскости Эсте, причем наклон постепенно усиливался, по мере приближения к выходу. Бабочек здесь было особенно много.

Паскаль почти бегом добрался до двери пытаясь сохранить равновесие, однако поймал себя на мысли, что стоит на ногах относительно твердо, не смотря на значительный перепад высот.

За дверью раздавалось монотонное гудение. Томас с трудом отодвинул створку и зажмурился от прилетевшей в глаза пыли. Он вошел в круглый зал, в центре которого был установлен гравитационный модуль, удерживающий сектор озоновой сферы и атмосферу на надстройке.

Процессор создавал вокруг себя поле тяжести, искажающее пространство и заставляющее вращаться воздух в помещении. Пол на самом деле был прямой, без всяких уклонов, но со стороны казалось, что модуль находится на дне огромной чаши. Кроме того, возникло ощущение постоянного падения к центру зала, заставляющее, чуть ли не размахивать руками в попытке удержать равновесие. На самом же деле, все это было обыкновенной иллюзией.

Томас перебрался на другой конец зала, стараясь не поворачивать головы в сторону процессора и с облегчением, покинул эту зону, преодолев, опять же мнимый, подъем и уже вполне реальный, естественно не работающий, шлюз.

Палуба, открывшаяся перед охотником, была сравнительно небольшой, и выступала своим краем за пределы гравитационного поля. Браслет на руке, тихонько запел, предупреждая о падении давления.

Паскаль огляделся: территория заставлена каким-то оборудованием, скорее всего диагностическим. Единственная колонна, служащая опорой для обвившего ее пучка кабелей, тянущихся на верхний ярус, слегка ограничивала обзор. Охотник вскинул оружие.

Если Риган здесь, то этот металлический столб, обмотанный проводами, является для него единственным укрытием.

— Уже не надеялся, что ты придешь, Том, — вдруг донеслось с противоположной стороны.

Паскаль медленно пошел вокруг колонны. Он понимал, что Риган будет двигаться вслед за ним, стараясь держаться так, чтобы эта опора постоянно находилась между ними. Но ему важно было осмотреть палубу, а другого способа сделать это, не выпуская отступника «из виду», он не придумал.

— Не думал, что ты выкарабкаешься, Джон, — парировал Томас, продолжая держать винтовку в вытянутой руке.

— Я тоже… не думал.

— Жду обещанных доказательств, или что ты там затеял.

— Затеял? — усмехнулся Риган. — Я остался один. Ты перебил всех моих людей. Если ты думаешь, что, оставив меня в живых, сможешь выйти еще на кого-то, то сильно заблуждаешься. Я последний.

— Тогда выходи. Не будешь чудить — не трону…

Риган остановился. Паскаль обошел колонну и наставил дуло оружия на беглеца. Джон был бледен, словно смерть. Его ввалившиеся глаза выражали крайнюю степень усталости, а запекшаяся под носом и на подбородке кровь, говорила о том, что отступник пришел сюда прямиком с Девятки. Видимо он знал действительно что-то важное, и торопился, опасаясь, что не сможет передать эту информацию. Но сейчас, судя по всему, его жизни уже ни что не угрожало, если не считать «рельсы» армака, так настойчиво пялившейся в его переносицу.

— Позади меня, — произнес Риган, — мачта антенны, выходящая за пределы надстройки. Заберись на нее, и ты увидишь все сам.

Паскаль бросил взгляд за спину беглеца. Антенна блестела металлом на фоне открытого космоса. Если залезть на нее, то можно запросто помереть от декомпрессии или навернуться вниз.

— Давление на мачте низкое, — Джон словно прочитал его мысли. — Но не смертельное. Кратковременное пребывание не нанесет вреда твоему организму.

— Зато я буду на ней легкой мишенью, — сказал Паскаль.

— Я безоружен.

Риган снял с шеи бинокль и бросил его охотнику. Томас поймал прибор одной рукой, продолжая во второй держать оружие, направленное на отступника.

— Лучше тебе поднять руки и не двигаться, — сказал он.

Джон подчинился.

Паскаль подошел к антенне, держа Ригана на прицеле. Затем, переключив бинокль на инфракрасный режим, выглянул за пределы палубы, стараясь повернуть голову так, чтобы видеть отступника боковым зрением. Посмотрев в обе стороны, он убедился, что на нижних ярусах никого нет, и никто в него не целится. Вокруг было пусто. В инфракрасном диапазоне космос выглядел черным, на фоне которого, светилась, синим холодным светом, корма Эсте. Корабль казался безжизненным, если не считать одинокого робота, копошившегося в куче хлама, на нижней палубе.

— Подойди ближе, — приказал Том.

Риган сделал несколько шагов к краю.

— Оставайся в поле зрения.

— Как скажешь, — пожал плечами тот.

Антенна торчала из кормы горизонтально метров на десять в открытый космос. Паскаль осторожно пошел по мачте. Песенка, издаваемая браслетом, ускорила свой темп. Запахло озоном. Край сферы был где-то рядом. Сейчас Томаса отделяла от смерти невидимая граница озонового пузыря, окутывающего Эсте и удерживающего вокруг корабля атмосферу.

Томас добрался почти до края антенны. Стало холодно. Дышать было легко, но воздух бедный кислородом, не насыщал легкие, вызывая странное ощущение сравнимое с необъяснимой паникой. Паскаль остановился на мачте, у самого края бездны. С одной стороны была палуба Эсте с запачканным кровью и ржавчиной Риганом. Со всех остальных сторон — космос. Ощущение дикое. Охотник никогда не чувствовал себя настолько беззащитным.

— Что я должен увидеть, — спросил он.

— Просто открой глаза и все поймешь, — крикнул отступник.

— Они и так открыты…

Когда Риган послал охотника на антенну, он полагал, что тот ахнет от удивления, выругается, схватится за голову, осознает, наконец, всю чудовищность проблемы, но тот, похоже настолько не был подготовлен, что даже не заметил очевидного. Или не хотел замечать…Или он просто болван.

— Прямо перед тобой… — вздохнул беглец. — Резервный ускоритель. Видишь его?

— Предположим, — ответил Паскаль, заметив ряд здоровенных сопел. Черные, блестящие от инея, способные поместить в себя грузовик…

— Он никогда не был в работе, — произнес Риган. — Предназначен для разгона корабля до определенного значения скорости, перед подключением ионных двигателей. На случай выхода из строя главного ускорителя.

— Очень интересно, — отозвался охотник, пытаясь уловить темп мелодии издаваемой браслетом.

Казалось, песенка продолжает набирать скорость.

— Присмотревшись, — продолжил Риган, — можно разглядеть основные двигатели Эсте. Если верить статистике скармливаемой нам правительством, то они работают постоянно и стабильно.

Конец ознакомительного фрагмента.