Простые истины

Алина Аркади (2022)

Как сильно нужно было провиниться в прошлой жизни, чтобы отхватить такой ворох проблем в настоящей? Главный герой стоит перед выбором: рискнуть своим бизнесом или пойти на сделку с собственным отцом, чтобы сохранить всё заработанное. И, казалось бы, причём здесь родная сестра одной из сотрудниц компании? Станет ли она ещё одной проблемой из и так уже длинного списка, или взмахом длинных ресниц разрешит их все?

Глава 3

— И чего тебе не спится, мой друг? — вместо приветствия вопрос.

— Не спится тебе, а я уже на работе погряз в сложных вопросах. Сегодня очередные переговоры с Прониным. И вообще, ты долго собираешься прикидываться больным? Так и сказал бы, что просто требовался внеочередной отпуск.

— Иди ты, — фыркает Игнат, — спина болит. Только вчера отпустило. А это был пятый укол. Ещё пять нужно.

— Давно говорил, бросай эту глупую затею с боксом. В тридцать шесть лет поздно скакать по рингам и что-то кому-то доказывать.

— Я же не профессионал, так, любитель, и только.

— Тем более. Ты мне в компании нужен.

Знаю, что бокс стал отдушиной для друга после потери семьи, когда он, неспособный найти место, прибрёл в клуб и неожиданно для всех стал участвовать в реальных боях. И всё бы ничего, вот только когда тебе под сорок, тяжело прыгать по рингу, изображая из себя спортсмена. Да и с молодняком тягаться не так просто, поэтому Игнат выкладывался на максимум, заработав довольно серьёзные проблемы со здоровьем.

— Что новенького?

— Полина вчера документы передала из филиала… Кстати, я там тебе соседку подселил. Увидишь, хоть поздоровайся, что ли, — намекаю, что он теперь не в одиночестве и нужно соблюдать нормы приличия. И это ещё один способ заставить друга обратить внимание на Нину.

— Уже видел. Не просто видел, она мне ужин приготовила и ночевала на моей кровати.

— Ты когда успел?! Сам познакомился? Или она зашла? Случайно столкнулись? — не ожидал, поэтому даже в кресле приподнимаюсь от услышанного. Всё складывается как нельзя лучше. Просто превосходно.

— Тормози, — смеётся. — И, кстати, первый вопрос: с каких пор ты предоставляешь жильё рядовым сотрудникам? Насколько я помню, ты топил за проживание руководящего состава и не брал в расчёт обычных помощников экономистов.

— Жалко мне её стало. Просто жалко.

Не говорю Игнату, что это только одна из причин, есть и более существенная.

— С чего это? Ребёнок есть, значит, замужем, хотя обручального кольца я не видел.

— Разведена, — поясняю. — Услышал, как говорила с кем-то по телефону, жаловалась, что вариант с квартирой в Москве обломился, а денег нет. Подумал, а почему нет, квартиры пустые, последний проживающий был месяц назад. К тому же мать-одиночка, вероятно, с финансами негусто. Только из декрета вышла. Пацан, кстати, заводной у неё.

— Ты снова за своё? Прекрати таращиться на чужих детей. Своих заведи.

Сглатываю, мотнув головой. Так просто, и так сложно одновременно.

— Ты знаешь мою ситуацию.

— Знаю и до сих пор не понимаю, почему ты поддерживаешь точку зрения Полины.

— Это её выбор.

— А твой?

— Ты знаешь, — отвечаю спокойно и монотонно. — Я хочу детей. Дело к сорока, семья трамбует всё чаще и настойчивее, отец откровенно не понимает позицию моей жены. У брата трое детей, а он младший в семье. Полине вопросы моих родственником неприятны. И если со временем она просто стала избегать семейных торжеств, то теперь и вовсе уехала в Тверь. Она в командировке, и точка. Даже на юбилей отца приехать отказалась, сославшись на дела, — вскакиваю, наворачивая круги по кабинету. Неприятно и неудобно рассказывать, что меня предали, а теперь ещё и денег поиметь пытаются.

— Езжай сам.

— Она не приглашает. А когда напрямую спрашиваю, придумывает тысячу и одну причину, чтобы я не ехал. Работает хорошо. Отлично, я бы сказал, поднимает филиал. Но мне семья нужна, а не её работа, твою мать.

— Обратитесь к суррогатной матери, — воспринимаю спокойно озвученный вариант, потому как сам думал о нём не раз.

— И? Это будет ребёнок для меня, понимаешь? Полина к нему даже не подойдёт, не притронется. Я уговаривал, чтобы родила она. Читал по этому вопросу много всего, есть мнение, что у некоторых женщин материнский инстинкт просыпается во время беременности, когда ребёнок шевелится, и это чувствуется. Возможно, и у неё бы так было…

— А возможно, нет. Ты не знаешь.

— Да, не знаю. Как у Светы было?

— Нормально было. Но мы это вместе решили, радовались вместе и ждали вместе.

— Алиска была и моей радостью…

Я тонну времени провёл с дочерью Игната, впитывая эмоции, которых мне так не хватало. Полина же всегда равнодушно обходила ребёнка стороной, ни разу не прикоснувшись к девочке: ни одной улыбки, касания, слова.

— Была. Я это пережил, не без твоей помощи. За что до сих пор благодарен. Это не значит, что я забыл, но появился призрачный стимул двигаться дальше. Да и твоих детей всё же увидеть хочу.

— А вот моя надежда тает с каждым днём.

— Поговори с Полиной. Езжай в Тверь хотя бы на выходные, проведите вместе несколько дней, тем более давно не виделись.

— Поеду. Как только появишься в офисе, и я смогу оставить рабочие вопросы на тебя, и правда отправлюсь к ней. И вообще, надоело слоняться по квартире в одиночестве и ужин готовить на одного.

— Кстати, ужин. Нина почти спасла твоего друга от незапланированного пожара.

— Э-э-э, если ты решил покончить жизнь самоубийством, хотя бы имущество компании не тащи за собой, — ржу, подстёгивая.

— Последовал твоему совету и засунул курицу в духовку. Итог: обугленные угольки, всё в дыму, и Нина, спасающая мою кухню.

Рассказывает о вчерашних приключениях, хоть чем-то поднимая настроение. Воссоздаёт в красках феноменальный крах в роли повара, а я представляю, как была ошеломлена девушка, спасающая большого дядю.

— Ты только Нину не обижай, — напоминаю Игнату, надеясь всё же, что отношения, начавшиеся со спасения, закончатся чем-то большим. Даже если продолжения не будет, Игнат очнётся и наконец осмотрится вокруг.

— И не собирался. Даже Жужик проникся к ней глубокой симпатией. Животные всегда чувствуют хороших людей.

— Ежиный радар? — удивляюсь. — Впервые о таком слышу. Уверен, что ежи способны на чувства? Они же не собаки и не кошки.

— Ну знаешь, сестру моей жены, например, Жужик не переваривает. Как только появляется на пороге, сразу убегает, а если берёт в руки, фырчит и кусается.

— Я тебе больше скажу, даже я её не перевариваю. Они со Светой кардинально разные.

— Разные отцы — разные характеры. Всё просто. Вначале часто заходила в гости, чем нервировала. Вроде бы и понимал, что для поддержки, но иногда слова и действия были странноватыми. В последний год совсем пропала, не приезжает, чему я рад. Созваниваемся иногда по юридическим вопросам, если есть необходимость, не более.

— Ладно, когда планируешь появиться?

— В следующий понедельник точно. А пока на связи по рабочим вопросам. Всегда доступен.

— И это, Игнат, — не решаюсь сказать прямо, — присмотрись к Нине.

— В каком смысле?

— В личном. Она тебе подходит по всем параметрам.

— Это когда ты так решил? — Ну началось…

— Когда сидела в моём кабинете, показывая фото сына. Есть в ней что-то… лучистое, светлое, что ли. Не знаю, как объяснить. Но то же самое я видел в тебе до трагических событий. Кто знает, возможно, всё это можно вернуть. Да и Нина точно при желании ребёнка на дыбы не встанет, как Полина.

— Серёг, тебе сына надо, а лучше дочку, иначе у тебя сдвиг по фазе скоро начнётся. Ты мне всё больше напоминаешь психически больного с маниакальной зависимостью.

Знаю я, всё знаю. Закрываю глаза, гоню прочь омерзительные мысли. Прямо сейчас вспоминается каждая беседа с Полиной, каждая ссора, в которой фигурировали дети, каждый выпад.

— Так и есть, — подтверждаю, но неожиданно слышу протяжный стон. — Болит?

— Пока да. Врач вечером придёт, чтобы укол сделать. В этот раз медленнее отхожу.

— Хватит хернёй страдать, лечись уже по-человечески, основательно. А то проснёшься как-нибудь утром, а встать не сможешь.

— Спасибо за поддержку.

— Я дело говорю, потому что переживаю за тебя, а ты всё отшучиваешься и укольчики делаешь. Ты дошёл до стадии кардинальных мер. Смирись и начинай ползти в сторону клиники, иначе я подтолкну.

— Понял. Принял.

— Пришлю документы с курьером по тверскому филиалу, посмотри, оцени работу моей жены. Не хочу смотреть.

— Сам бы глянул и понял, что не зря изъявила желание отправиться в Тверь. Полина умная, этого не отнять, работу свою знает, за компанию радеет всей душой, понимая, что доход идёт в её же семью. Как к работнику к ней претензий нет.

— А как к жене?

— Это у тебя нужно спросить. С этой стороны я никогда её не узнаю.

— Мне отец условие выставил… Если в течение года не будет внука, я с Полиной должен развестись.

Приятная беседа, состоявшаяся неделю назад, ещё не переварена мной. Всё по привычному сценарию, вот только впервые на защиту Полины я не встал, предпочёл промолчать. Решение отцу объявлю по факту, когда будет поставлена точка в нашем браке.

— И ты так просто откажешься от своей женщины?

— Проблема в том, Игнат, что, скорее всего, она уже не моя… — Уже полгода как моя жена развлекается с другим, совершенно забыв оповестить собственного мужа.

— Ты о чём?

— Так, ни о чём. Пока не понял, что именно происходит. Ты узнаешь первым. До связи.

Отключаюсь и сразу направляюсь в конференц-зал, чтобы увидеть того, на кого пал выбор Полины.

Вот уже полчаса слушаю пронзительную речь адвоката Пронина. Точнее, одного из них, потому как целых шесть задействованных в нашем вопросе мужчин поочерёдно берут слово, рассказывая о существенном вкладе своего нанимателя в развитие «Эвиты». Периодически вскидываю бровь, тем самым выражая удивление, потому что каждое слово фонит откровенной ложью и почитанием себя любимого. То и дело поглядываю на адвоката компании, у которого пар из ушей валит от услышанного. И я его понимаю, но терпеливо жду. Ещё десять минут бессмысленно демагогии, и мы приходим к главному — сумме, на которую рассчитывает Арсений.

— А не многовато ли за несущественную долю человеку, который носа не показывал в компании последние лет пятнадцать, собирая лишь проценты от владения акциями? — обрываю пронзительную речь очередного адвоката. — Всё, что сейчас здесь прозвучало, — обвожу пальцем конференц-зал, — игра воображения вашего клиента. Слишком много берёшь на себя, Арсений Олегович, — обращаюсь к Пронину, — вывезешь? А?

Компаньон недовольно фыркает, постукивая пальцами по столу, и шепчет что-то на ухо сидящему рядом мужчине средних лет. В своём привычном стиле: волосы зализаны назад, надушен до тошноты и тёмно-зелёный костюм бросается в глаза. С чувством стиля у Сени дерьмово, экстравагантностью отличается с института, когда сокурсницы подшучивали над ним, откровенно насмехались, а Пронин делал вид, что плевать он хотел на мнение окружающих. Хотя действительно плевать, раз сохранил привычный образ спустя столько лет.

— Сколько везти — моя проблема, Сергей Нигматуллович, ты, главное, дай. — Губы расплываются, оголяя белоснежные зубы. — Когда-то вам с Красовским не хватило малой части, которую я по доброте душевной дал, теперь же хочу избавиться от ненужного элемента. Замечу, тебе первому предлагаю выкупить свои восемь процентов, — поднимает палец, — а ведь мог бы поступить некрасиво, сразу выйдя на свободный рынок. Цена окончательная, снижать не намерен. Не купишь ты — купит кто-то другой.

— Разочарую тебя, мой бывший друг, — не менее приветливо улыбаюсь, — восемь процентов никому не нужны. Несущественны, не играют роли, на принятие решений не влияют, потому что имеются ещё девяносто два, куда весомее. Если даже продашь на сторону — мы это переживём, поверь мне, — удовлетворённо киваю, — потерпим левого человечка рядом, пока он не поймёт, что его покупка — самая большая ошибка. А затем, немного погодя, предложим медную монету, и он с радостью согласится, не имея возможности проворачивать большие дела. Кстати, — щёлкаю пальцами, — советую повторно ознакомиться с Уставом. Там есть довольно интересный пункт о выплате дивидендов участнику закрытого акционерного общества, по условиям которого акционеры, имеющие больший пакет, регулируют выплаты.

Конец ознакомительного фрагмента.