21 год без тебя

Алина Ермолаева

На что способна настоящая любовь? Женя и Алиса влюбились друг в друга с первого взгляда, но любовь, которая досталась им слишком легко, сберечь не смогли. Идя напролом к своей мечте – стать актёром, Женя забывает о том, что чувства, как и человеческая жизнь, очень хрупки. После серьезной ссоры Алиса попадает в аварию. Женя оказывается перед выбором: вернуть любимую или дать ей возможность стать счастливой с другим. Сможет ли он отказаться от большой любви ради счастья дорогого человека?

Глава 4

БЕЗУМИЕ

«А ты всё сидишь и зажигаешь на небе звёзды. Все думают, что ты занят очень важным делом, но мы-то с тобой знаем — это всего лишь средство от одиночества. В глубине души ты понимаешь — в этом море людей, никому ни до кого нет дела: все спешат, суетятся, куда-то бегут по своим делам. Мы словно один огромный муравейник, удивительно похожих друг на друга существ, каждое из которых почему-то мнит себя богом. Очень одиноким богом. Мир вертится с огромной скоростью, суета затягивает, превращая каждый новый день в день сурка. И только любовь встряхивает тебя так, что ты просыпаешься. Ты вдруг открываешь не только глаза, но и своё сердце, и оно начинает жить по-настоящему. Ты дышишь полной грудью, ты себе нравишься, очень нравишься, и всё только потому, что один человек из этого огромного суетящегося и безликого муравейника вдруг выбирает тебя. Чудо, если это тот самый человек, которого выбрал ты. Весь мир останавливает бег, время замедляет свой ход, а снежинки теперь летят наверх. Кайф от жизни и каждого ее глотка. Ты никуда не спешишь. Ты вышел из круга. Ты теперь настоящий, не такой, как все, свободный, словно ветер. Тебе хочется не просто жить, а жить для кого-то ещё, наполняя каждый его день счастьем.»

— Ух, ты! Что это за монолог? Нереально красиво, а ты очень талантлив.

— Если честно, не помню, кто написал, но с ним провалился в первый год.

— Вот потому и провалился, что не знаешь автора!

— Может быть, ты и права, — рассмеялся он.

Вино было выпито, бутерброды съедены, а за окном незаметно стемнело.

— Но все же, ты не должен отчаиваться. А вот верить в себя, наоборот, надо! Знаешь, как мне папа однажды сказал? Всегда верь в себя и никому не позволяй подрывать эту веру. Если от тебя кто-то отвернулся, значит так надо. Жизнь — это просто бесконечная река людских душ, встреч, разговоров и расставаний. Люди приходят — люди уходят, люди спешат произносить клятвы о любви и верности, а потом ты видишь их удаляющиеся от тебя спины. Не кричи, не зови обратно. Не кляни злым словом вдогонку, пусть будет счастлив каждый на свой земной отрезок времени. Не плачь по покинувшим тебя, они живы, и слава Богу. Не жди от людей никогда и ничего, никто не обязан быть рядом с тобой вечно, даже если и пообещал. Мы приходим в этот мир одни и уходить тоже не за компанию будем. А ещё улыбайся, обязательно улыбайся, даже тогда, когда по лицу текут слёзы. Особенно тогда. Потому что если тебе больно, значит ты живой, значит твоя история ещё не окончена. И помни: у тебя есть тот, кто никогда не предаст — это ты сам.

— Круто, — сказал он. — Ты замечательная девушка, Алиса. Он поймал себя на том, что нестерпимо ее желает.

И вдруг, из ниоткуда ему пришло острое, как игла, пронзающая насквозь сердце, знание…

— Знаешь, что я думаю о мире? — спросил он Алису.

— Буду рада, если поделишься со мной.

— Весь этот мир — одна большая сцена, где каждому из нас отведена лишь небольшая роль. И как бы мы ни старались, ни бились, отстаивая изо всех сил свои позиции, все равно для каждого из нас настанет час, когда с этой сцены нас попросят уходить. Но пока мы ещё здесь, пока бьются в груди у нас наши горячие сердца, нужно «играть» свою главную роль. Играть ее так, чтобы там на Небесах заплакали от восторга. Нужно жить, жить счастливо, сумасбродно и искренне. Нужно радоваться.

— Это просто потрясающе!

Алиса с восторгом смотрела на Женю.

— Ты самое прекрасное, Алиса, что я видел. Это не комплимент, это правда, — он сглотнул, говорить было трудно.

— Знаешь, а ты необыкновенный. Когда я вошла в комнату и увидела, как ты читаешь Шекспира… У меня чуть сердце из груди не выпрыгнуло.

— От страха?

— Нет, мне показалось, что я тебя знаю, что всегда знала…

— Конечно, ведь я же внучатый племянник твоей бабушки, — сказал Женя, с трудом подавляя смех.

— Ну, знаешь ли…

Она хотела возмутиться, но вместо этого прыснула от смеха.

— У тебя замечательная улыбка и смех. Говорят, если нравится, как человек смеется, то этот человек не может быть чужим.

— Да? И кто это говорит?

— Шекспир, — сказал Женя, и они оба рассмеялись так громко, так, как это делают только дети.

И так хорошо стало у Алисы на душе, как никогда еще не было. Ей вдруг пришла мысль о том, что вся её жизнь до этой встречи была какой-то тусклой. Нельзя сказать, что она никогда не была счастлива, но даже те краски, которые она считала раньше яркими, теперь казались ей будто стёртыми временем или выгоревшими на солнце. Все события, которым нужно было бы придавать важность: первый класс, окончание школы, первый поцелуй, поступление в вуз — все они были теперь словно простые, будничные дни на календаре и не имели для неё особого значения. А вот этот человек, вихрем ворвавшийся в её сердце, взявшийся из ниоткуда и перевернувший все в её скучном мире вверх дном, словно зажег повсюду разноцветные огоньки, и каждая мелочь заиграла теперь всеми цветами радуги.

Она подняла на него взгляд, полный нежности. И не сговариваясь, они бросились друг другу в объятия.

Они целовались долго-долго, а потом Алиса вдруг отстранилась и очень серьезно сказала:

— Постой, так нечестно, ты рассказал мне почти всю свою жизнь, а я тебе о себе ни слова.

— Я надеюсь, у нас с тобой впереди для этого еще много времени, — прошептал Женя.

Ему не хотелось отрываться от этой девочки, чьи волосы пахли свежей мятой, пусть даже и на очень важные разговоры.

— Хорошо, — согласилась Алиса. — Я тебе потом все-все о себе расскажу, но боюсь, ты не захочешь меня целовать, как узнаешь все мои тайны.

— Скажешь тоже! Я буду тебя целовать, даже если выяснится, что ты замужем и у тебя трое детей.

— Нет у меня никаких детей и никакого мужа, — рассмеялась она. — Но одну тайну я тебе все же сейчас скажу, она совсем короткая. Завтра мне тоже исполняется ровно двадцать один год.