Похищенная

Алина Углицкая, 2019

Он помнил, как увидел ее впервые. Нет, не увидел – почувствовал. Это было как удар под дых. Как торнадо, едва не сбившее его с ног. Как взрыв сверхновой в его сознании. Впервые за последние тридцать лет адмирал Тарианского Звездного флота Аллард Сорн Дайлер ощутил притяжение к особи противоположного пола. Это было бесценным подарком Мироздания. А такие подарки выпадают лишь единицам. В оформлении обложки использованы фото с сайта shutterstock. Дизайнер О. Кандела

Глава 11

Нервное напряжение последних дней наконец-то получило свой выход.

Инга рыдала взахлеб. Скрутившись калачиком на пустой кровати и подтянув колени к груди, она тряслась всем телом от внутреннего озноба, хотя температура в ее комнате была достаточно комфортной для человека.

От голода у нее кружилась голова и сводило желудок. Со стола доносились аппетитные запахи, но Инга сознательно запретила себе прикасаться к пище. Это был жест протеста: по-детски глупый, отчаянный и бессмысленный, но ей казалось, что это единственное, чем она сможет пробить ледяное равнодушие тарианца. Если бы она была ему безразлична, он бы не пытался так упорно ее подчинить!

Нарыдавшись вволю, Инга уснула. Как в яму, рухнула в глубокий сон без сновидений. Ее измученному организму нужен был отдых.

Очнувшись спустя какое-то время, она не сразу поняла, что происходит.

Сначала почувствовала тепло. Это тепло окружало со всех сторон, словно девушка лежала в мягком и прочном коконе с подогревом.

Открыв глаза, Инга изумленно вздохнула. Она действительно находилась в коконе из неизвестного материала, похожего на крепко взбитую пену. Его свод возвышался над ней на расстоянии полуметра и излучал слабое золотистое свечение, вполне достаточное, чтобы Инга смогла рассмотреть его пузырчатую поверхность. Основание, на котором она лежала, было упругим и теплым. А еще кто-то надел на нее штаны и рубашку из мягкой ткани.

Кто именно проявил такую заботу — сомневаться не приходилось. И судя по размеру одежды, тарианский адмирал пожертвовал пижамку с собственного плеча.

Странно, что просто не щелкнул пальцами, как он это умеет!

Повертев головой, девушка поняла, что выхода из кокона нет. Нигде не было видно ни единого зазора в сплошной золотистой пене. Чертыхнувшись, она протянула руку. И против ее ожидания, пальцы увязли в своде кокона, словно в желе. Только это желе было на ощупь сухим и теплым!

Удивленная девушка приподнялась, просовывая руку дальше, пока не почувствовала, что та прошла насквозь. И тут чьи-то крепкие пальцы, затянутые в перчатки, мягко, но уверенно сжали ее ладонь.

Инга вскрикнула и вскочила, головой пробивая слой пены, точно слой облаков.

Перед ее ошарашенным взглядом стоял адмирал. Как всегда в темной маске, загадочный и неприступный. И сейчас он крепко держал ее за руку.

— Ты проспала шестнадцать акронов, — произнес он обычным холодным тоном. — Кокон восстановил твои силы.

— Это что, вместо приветствия? — раздраженно пробормотала девушка, одновременно соображая, что акроны — это часы.

Инге не понравилось, что тарианец застал ее врасплох, но вместе с тем она с удивлением поняла, что действительно чувствует себя отдохнувшей и полной сил, как никогда.

Она попыталась вырвать руку из пальцев Алларда, но тот даже не пошевелился, чтобы ее отпустить.

— Может, ты отпустишь меня? — Инга еще раз подергала рукой.

Пальцы мужчины разжались так внезапно, что она едва не вскрикнула от неожиданности.

— Что это за штука? — буркнула девушка, кивнув на кокон, из которого теперь торчала по пояс. — Где я нахожусь?

Под напускной уверенностью в ее голосе скрывался страх.

— Это твой спальный кокон. Теперь ты будешь жить здесь. И если решишь впредь отказываться от еды, кокон будет восстанавливать твои силы иным способом.

Адмирал отошел, открывая обзор. И Инга почувствовала, как по телу побежали мурашки. Их было много — маленьких назойливых существ, которые устроили марш протеста по ее коже. Передернув плечами, девушка обвела открывшийся вид встревоженным взглядом.

— Здесь… это где? — выдавила с замиранием сердца.

Что-то подсказывало: ответ ей вряд ли понравится.

— В моей каюте.

Предчувствие не обмануло. Сердце Инги тоскливо сжалось. Вот оно… Началось…

Обхватив себя руками и пытаясь сообразить, что делать дальше, Инга рассматривала обстановку адмиральской каюты. Здесь был второй спальный кокон, в два раза больше того, в котором она сидела. Снаружи он выглядел как гигантское яйцо с плотной на вид скорлупой. В таком яйце с легкостью поместилось бы пять человек, не говоря уже об одном тарианце, пусть и двухметрового роста.

Само помещение было довольно просторным. Обстановка, не считая спального кокона — почти аскетичной: всего несколько предметов мебели, о назначении которых можно было только догадываться.

Зато две стены занимал панорамный экто-экран, транслировавший вид на космос с телескопических камер, расположенных на внешних радарах линкора. А еще здесь была дверь: герметичная, похожая на вытянутый и слегка вогнутый по центру овал.

Надо сказать, что и стены здесь были такой же вогнутой формы, а их материал — темный, с тусклым матовым блеском, напомнил Инге графит. От этих стен исходило странное излучение, сопровождавшееся легкой вибрацией на грани слышимости. Но девушка ощутила его всей кожей, и ей оно не понравилось.

— Что это? — нагнув голову, она прислушалась к тихому гулу.

— Это сенсонатор, нивелирующий лишнюю амуэ.

— Чего? — Инга вскинула на тарианца ошарашенный взгляд.

— Я был слишком груб с тобой, это моя ошибка, — продолжал тот, будто не слыша ее вопроса. — Женщины моего мира не нуждаются в наказаниях, чего нельзя сказать о тебе. Но и ломать тебя я не хочу, это против наших традиций.

— Это что, извинения? — она сжала губы, сверля его подозрительным взглядом.

— Нет. Констатация факта. С этой минуты ты будешь жить со мной, чтобы привыкнуть к правилам и обычаям Тариана.

— А если я откажусь?

— Ты можешь отказываться, сколько угодно, но тебе некуда бежать с корабля. Не проще ли попытаться принять новые обстоятельства и научиться в них существовать?

— И зачем это мне?

— Чтобы попробовать стать счастливой. Скоро мы прибудем на Альфу. Я представлю тебя семье как мою ливарри, и только от твоего поведения зависит, как к тебе отнесутся женщины моего Дома. Особенно моя мать и будущая жена. Они не потерпят дерзости.

Не выдержав, Инга фыркнула и рассмеялась.

— Счастливой? — в ее смехе скользнули истеричные нотки. — Стать игрушкой инопланетного монстра — это, по-твоему, счастье? — она осеклась, а потом воскликнула с негодованием, сжимая кулачки: — Господи, да тебя ждет невеста! Невеста!!! А ты тащишь в дом клона! Зачем? У тебя есть хоть какие-то чувства, или тебе вообще все равно?

Вибрация, исходившая от стен, стала сильнее, воздух буквально наполнился ею, будто слабыми разрядами тока, но Инга этого не заметила. Не заметила и того, как напряглись плечи адмирала, как по его темной маске замелькали лиловые всполохи. Вместо этого она продолжала выплескивать на него то, что накопилось внутри:

— Бездушный, холодный ублюдок! Ты вообще хоть что-то испытываешь? Или у тебя совсем нет сердца? Понимаешь, что я тебя ненавижу? Или тебе все равно, что я думаю о тебе…

Договорить она не успела.

В мгновение ока тарианец пересек разделявшие их пару метров и с жутким рычанием опрокинул Ингу в спальный кокон.

Охнув, девушка протаранила спиной мягкую поверхность яйца и упала навзничь, а над ней каменной статуей завис адмирал, удерживая свой вес на вытянутых руках. Верхняя часть кокона сошлась над его головой, замкнув их в едином пространстве.

Это было так неожиданно, что Инга не сразу сообразила, что делать. А когда поняла — уперлась руками в его плечи, попыталась толкнуть, забарахталась, попискивая от страха, но это было все равно, что пытаться сдвинуть скалу. Мышцы на предплечьях тарианца вздулись от напряжения, их было заметно даже через ткань рукавов. И девушка с ужасом увидела, как одна его рука тянется к виску.

О, Небо, он решил показать ей лицо?..

Инга вдохнула, набирая побольше воздуха, а потом изо всех сил зажмурилась.

Видеть то, что скрывается под этой маской, было выше ее сил.

— Арайя… — голос Алларда звучал так же хрипло, как и в тот раз, в камере, когда он наказывал ее за непослушание. Он нагнулся и потерся о ее щеку своей — сухой и немного шершавой, а еще — очень горячей. Слишком горячей для обычного человека.

Инга замерла, почти не дыша.

Арайя — случайно ли он назвал ее так? Что бы это слово ни означало — нежность, с которой он его произнес, заставила что-то сжаться внутри.

Девушка шевельнула веками, собираясь открыть глаза, но Аллард тут же положил сверху ладонь, затянутую в перчатку.

— Ш-ш-ш, — услышала Инга его тихий шепот, — я не хочу, чтобы ты это видела. Еще рано.

— Тогда почему…

Она хотела спросить: почему ты снял маску?

Но Аллард снова не дал ей договорить.

Его губы — твердые, теплые и сухие — прикоснулись к ее. На этот раз осторожно, изучающе, будто прощупывая неизвестную почву. Не было ни прежней жадности, ни грубости, ни давления. Только мягкость и ласка.

И Инга, сама не зная, что на нее нашло, невольно откликнулась на эту ласку. Выдохнула и расслабила губы. В конце концов, она была просто женщиной. Она устала бороться и хотела всего лишь немного тепла.

Но вместо того, чтобы воспользоваться приглашением, тарианец уткнулся носом ей в шею и судорожно вздохнул, содрогнувшись всем телом, будто испытывал сильнейшую боль.

Не понимая, что происходит, девушка несмело положила руки ему на плечи. Ей вдруг стало страшно от того, что такой большой и сильный мужчина борется с собой у нее на глазах и, судя по всему, проигрывает поединок.

— Прости, — глухо произнес он, поднимаясь. Руки девушки безвольно упали с его плеч. — Этого больше не повторится. По крайней мере, в ближайшее время.

Инга открыла глаза сразу, как только его ладонь перестала их закрывать. И не смогла сдержать разочарованный вздох: лицо Алларда снова скрывала непроницаемая темная маска. И на этот раз она была безликой и бесстрастной, как и ее хозяин — ни всполоха, ни всплеска.

— У тебя есть несколько акронов, чтобы освоиться здесь, — заговорил он ровным голосом, будто ничего не случилось, и отошел от нее на приличное расстояние. Инга продолжала недоуменно хлопать ресницами, пытаясь осознать, привиделся ей поцелуй или нет. — Я настроил внутренний интерфейс сектора на тебя. Прикоснешься рукой к любой поверхности — датчики считают твой личный код и решат, пускать тебя или нет. Свое спальное место ты уже видела, это, — Аллард указал на одну из стен, не занятых экранами, — неф. В нем все твои новые вещи. То, что носят женщины моего Дома. Выбирай, что тебе по душе. Очистительный бокс слева. Я сделал второй для тебя, поскольку в моем мире женщины и мужчины не пользуются совместным. И еще… — он на секунду замолк, сверля ее пристальным взглядом, — ты можешь выходить из каюты, но площадь твоих передвижений ограничена моим личным сектором.

Инга пожала плечами.

Пока Аллард говорил, она сумела взять себя в руки и даже принять решение.

Что ж, поскольку вариант бежать отсюда сломя голову, все равно куда, лишь бы подальше, отменяется в связи с невозможностью выполнения, надо срочно искать другой. И первое, что приходит на ум — сменить тактику.

Однажды этот корабль где-нибудь приземлится! И к тому моменту она должна быть готова. Должна добиться, чтобы этот инопланетный ублюдок начал ей доверять. Пусть думает, что она смирилась с судьбой, это усыпит его бдительность. Вот тогда у нее появится реальный шанс сбежать.

А как завоевать доверие мужчины? Правильно, поддаться ему. История знает тому кучу примеров.

В конце концов, ей уже двадцать шесть, она давно не девственница и была в ситуациях похуже, чем эта. Она выжила на пыльных улицах Города-302, не свихнулась в"Тайных желаниях", и только здесь почему-то ведёт себя, как последняя истеричка.

Давай, Инга, вытри сопли и соберись! Вспомни, что ты женщина, а не размазня.

— И я буду сидеть здесь одна, пока тебя нет? — Инга попыталась изобразить улыбку, но губы отказывались повиноваться. Одно дело — принять решение, другое — осуществить его.

Сев, она подтянула колени к груди и обхватила руками.

— На корабле нет женщин, чтобы составить тебе компанию.

— А мужчины?

— Это недопустимо. Ты можешь находиться в мужской компании только в моем присутствии, — отчеканил Аллард холодным тоном. Но Инга уловила всплеск какой-то эмоции. Неужели этот кусок льда способен на ревность? — Но ни один мужчина не будет с тобой говорить, если я не дам на то разрешения.

— Ясно, — она с напускным безразличием пожала плечами. — Высшая раса, а туда же: сплошной шовинизм.

— Ты не должна употреблять слова, аналогов которых нет в моем языке.

— Но ты же употребляешь. Что такое арайя?

Ее неожиданный вопрос заставил тарианца застыть. Инга увидела, как его руки сжались в кулаки. Потом перевела взгляд на темный экран, закрывавший его лицо. Кажется, она уже начинала понимать его эмоции по тем странным всполохам, что мелькали на нем.

Но сейчас защитный экран был похож на мертвый провал.

— Это устаревшее слово. Оно не переводится.