Наследница. Кровь демона

Алиса Майорова, 2022

После всех потрясений жизнь в поместье Ричи вернулась в прежнее русло. Пока старшие братья поглощены соперничеством за право называться главой дома, Элисон всеми силами пытается раскрыть тайну собственного происхождения, но сама оказывается втянута в нешуточную борьбу за власть. В погоне за истиной она сталкивается с новыми трудностями, многие из которых становятся для нее настоящим испытанием твердости и силы духа.

ГЛАВА 2. ЛОЖНАЯ НАДЕЖДА

Неизменный мрачный интерьер столовой как никогда соответствовал ее внутреннему состоянию. Черные тяжелые шторы преграждали путь дневному свету; темноту разгоняли факелы и свечи, от обилия которых воздух становился удушливым и жарким. Слуги спешно сновали вдоль стола, выставляя различные блюда. Жаркое из свинины с черносливами; яйца, фаршированные овощами и орехами; пироги с капустой и птицей; пирожные с фруктовой начинкой; пудинги и сухофрукты в вине. Любой чужеземец, увидев изобилие еды на столе, подумал бы, что хозяева дома усиленно готовятся к наплыву гостей, но на банкет пришла одна Элисон. Разговорчивый в комнате и молчаливый по дороге до столовой Советник провел девушку к столу и склонил голову перед Райнером. Тот сидел во главе стола и оценивал работу слуг, которые суетились вокруг него с подносами и тарелками.

— Вы вместе? — старший Ричи удивленно оглядел вошедших. Затем его взгляд, горящий раздражением, задержался на Элисон. — А я сижу и думаю, что же могло задержать тебя в пути, дорогая… Лойт, спасибо, что сопроводил мою сестру. Теперь оставь нас.

Старик откланялся, а вампир щелкнул пальцами, подзывая кого-то из слуг. Для девушки они все были на одно лицо. Рыжеволосый мальчик резво подскочил к ней и усадил за стол по правую руку от Райнера. Старший Ричи протянул ладонь к Элисон и грубо потрепал за щеку. Прикосновение вампира обдало ее кожу холодом, будто она стояла в открытых дверях склепа.

— Это платье тебе к лицу, — оценил ее внешний вид Райнер. Рубиновые голодные глаза подолгу задерживались на тонкой шее девушки. «Он говорит о платье, — подумала Элисон, — но думает совсем не о нем…» — Великолепная вышивка! — продолжал восхищаться вампир. — Очень искусная работа. Голубой так подходит к твоим волосам…

«Белый цвет волос подошел бы еще лучше», — угрюмо подумала она, вспоминая знаки пробуждения силы. Но Райнер ожидал от нее вежливого ответа, поэтому младшая Ричи поспешила поблагодарить его за комплимент.

— Ты уже хорошо спишь, милая? — спросил он с заботой, на которую был не способен. Элисон не засчитала ему попытку притвориться хорошим братом. — Кошмары больше не беспокоят тебя?

— Нет, не беспокоят, — солгала она без зазрения совести.

Райнер одобрительно качнул головой, но рукой махнул небрежно — подоспевший на жест слуга плеснул ему в чашу красную жидкость.

— Моей сестре тоже налей, — приказал вампир, к удивлению Элисон.

— Прежде ты не разрешал, — благоразумно напомнила она. Какое-то дурное предчувствие овладело ею.

— То было раньше. Сейчас я хочу, чтобы ты разделила со мной этот прекрасный напиток. Ведь ты стала совсем взрослой! Пора мне пересмотреть некоторые правила. Нашим отношениям это пойдет на пользу. Все-таки ты моя невеста, и я должен относиться к тебе с должным уважением.

Он растянул бледные губы в неприглядной улыбке. Элисон протянула руку к наполненной чаше. Вино никогда ей не нравилось, потому что красный цвет напоминал кровь, которую любили старшие братья. А еще вкус. Он не всегда оказывался приятным. Но делать нечего — придется пить.

— Выпьем за нас и за будущее нашего великого дома! — с излишней торжественностью объявил Райнер и, глядя Элисон в глаза, сделал глоток. Она повторила за ним. Вскоре после первого глотка у нее закружилась голова.

— Как тебе? — спросил вампир, облизывая красные от вина губы.

— Очень вкусно, — ответила младшая Ричи и на сей раз не обманула. Вино оказалось сладким: вкус мягко раскрывался на языке благодаря корице и меду, украсившим благородный напиток. Сделав еще один глоток для приличия, Элисон отставила чашу и обвела растерянным взглядом многочисленные блюда перед собой. От большого выбора разбегались глаза: она никак не могла решить, с чего же начать.

— Здесь все для тебя, дорогая, — сказал Райнер, перехватив ее взгляд, бегающий от одной тарелки к другой. — Повара трудились всю ночь, чтобы угодить моей милейшей невесте. Если хорошо поешь, я позволю тебе взять большую порцию клубничного льда. Все, как ты любишь.

Голод вперемешку с желанием искрился в его глазах. Он хочет, чтобы она поела, чтобы затем самому полакомиться ею. «Сытая жертва вдвойне вкуснее», — как-то раз сказал ей брат. Райнер следил, чтобы Элисон всегда ела досыта с тем, чтобы она смогла пережить холодный поцелуй в шею (по ощущениям это был именно укус, но братья почему-то называли его поцелуем). Но раньше такое количество еды для нее не готовили. Что это — благодушное проявление родственной заботы или же очередная ловушка?

Девушка положила себе в тарелку кусок пирога с капустой и немного икры. Повара полили пирог грибным соусом, сделав его корочку нежной и мягкой. В искусстве приготовления еды в доме Ричи знали толк. После побега Элисон вспоминала готовку Ко́вуна и всех тех, благодаря кому ела вкусно и сытно в стенах поместья. Временами, когда им с Киото становилось нечего есть, девушка начинала скучать по столовой и сожалеть о побеге. Но эта тоска быстро сменялась железной уверенностью, что они поступили правильно. Поместье Ричи — живописное, но гиблое место, где никому не суждено обрести счастье.

Тяжелый взгляд Райнера не позволял расслабиться. Вампир потягивал вино и следил за сестрой, ожидая, что она допустит ошибку в поведении за столом. «Он думает, что я все забыла, пока путешествовала, — сказала Элисон про себя, запивая еду апельсиновым нектаром. К вину она решила больше не прикасаться. — Но он ошибается. Я ничего не забыла». Братья, напротив, делали вид, будто ничего не произошло. Вернувшись домой вместе с Элисон, они посадили ее под замок. Все выглядело так, словно она наказана за какой-нибудь несерьезный проступок. В пещерах подземного города младшая Ричи размышляла над тем, что братья могут с ней сделать, если найдут… и мысли, что приходили ей в голову, вызывали мороз по коже.

Вампиры славились своей безжалостностью, но ее братья, как она думала, превосходили в жестокости всех. Хейки доказал это, убив ее, совершенно безоружную и беспомощную. Если в безумной горячке он совершил убийство той, которую, по его словам, беззаветно любит, то на какие зверства он способен пойти с холодной головой? А про Райнера с его страстью к издевательствам Элисон и думать не хотела. И все же они до сих пор ничего ей не сделали. «Все еще впереди», — невесело подумала девушка и уже без особого аппетита доела пирог. Райнер неодобрительно посмотрел на Элисон.

— Ты очень мало съела, — заключил он. — Посмотри, сколько здесь еще еды.

— Так что же, мне придется съесть все блюда без исключения?

Ее тон не понравился вампиру. В алых глазах закипал гнев.

— Если я прикажу, ты съешь их все, — проговорил он нарочито медленно, чтобы она расслышала каждое слово. — Съешь еще что-нибудь. Этого будет достаточно, чтобы…

— Чтобы ты мог испить моей крови, — мрачно закончила за него Элисон.

Прежде чем стеклянная чаша в его руке треснула, она уже знала, что это произойдет. Райнер выражал свои эмоции через насилие: он выплескивал на других ярость, чтобы скрыть разлад с самим собой, борьбу с человечностью и слабостью, оставшимися в нем после превращения. Вино расплескалось, осколки перемешались на столе, огни свечей бешено заплясали. Слуга ринулся вытирать капли, но Райнер остановил его и прогнал, предварительно выхватив у него из рук полотенце. Младшая Ричи опустила глаза в тарелку, гадая, какую часть ее тела он сейчас ударит. Щеку, не иначе. Или плечо. Но вместо удара вампир протянул ей полотенце.

— Труд поможет тебе забыть о дерзости, — сказал он более чем спокойно. — Хотя бы на время. Ты виновата в том, что все пролилось. Убирай. — Райнер кивнул на полотенце и стал ждать, когда она возьмет его. Элисон желала, чтобы он целую вечность просидел с протянутой рукой, вот только смысла в этом было немного: вампиры не чувствуют усталости.

— В этом виноват ты, а не я, — она постаралась, чтобы ее голос звучал твердо и уверенно. И все же у нее не получилось сделать его в точности таким, как в коридорах замка. — Тебе и убирать.

Лицо Райнера оставалось бледным и каменным, но в его глазах разверзалась настоящая буря. Он скрутил обеими руками полотенце, разорвав его на крупные лоскуты. Затем он ударил ее — слабее, чем в тот раз, когда она предприняла попытку защитить Дарвина, но все равно ощутимо. Элисон стерпела и это. Не подавая признаков обиды или злости, она молча смотрела на вампира.

Старший брат поднялся из-за стола и подал ей руку со словами:

— Раз ты закончила, идем.

Такая внезапная перемена в его настроении не могла не насторожить, но девушка подчинилась, и они проследовали в гостиную.

Возле камина с полыхающим зеленью огнем их дожидался Хейки. Он встретил родственников неискренней улыбкой.

— Жаль, тебя не было с нами, — серым голосом бросил ему Райнер. — Ты пропустил такое зрелище!

— Правда? — заинтересовался Хейки. — Какое же?

— Наша сестра смела дерзить мне за столом.

— О, я думаю, ты заслужил, — вампир премерзко улыбнулся и развел руками. — Сожалею, но я ничего не мог поделать. Следовало уделить время важным делам. По правде сказать, я боялся не успеть до вашего появления.

— Даже если бы ты не успел, никто бы не расстроился.

— Особенно ты, братец.

— Скажу больше: твое отсутствие меня бы только обрадовало.

— Не сомневаюсь. Итак, милая сестра, где твои слезы радости?

Хейки обратил взгляд на Элисон, которая, оторопев от увиденного, застыла в дверях. Комната, до отказа заваленная подарочными свертками и блестящими коробками, отхлестала ее самоуверенность почти как ладонь Райнера — ее щеку.

— Нет… — Элисон медленно отступала назад. Ей бы возвратиться в столовую и залпом выпить вина, чтобы провалиться в крепкий сон. Но Райнер схватил ее за запястье и рывком втащил в комнату.

— Сегодня день твоего совершеннолетия, дорогая, — ласково проговорил Хейки, протягивая к ней руки для объятий.

Райнер торжествующе ухмылялся. Их общая задумка удалась на славу.

Быстрый стук ее сердца заглушал все остальные звуки — его удары эхом раздавались в голове. Тук-тук-тук-тук-тук. Подобно часам, оно отстукивало, сколько всего она упустила. Ей исполнилось шестнадцать, а это значит, что она достигла возраста вступления в брак. Как ей удалось забыть о приближении столь важного дня? Но Элисон забыла: во-первых, время пролетело мимо нее молнией, пока она скрывалась от вампиров, а во-вторых, переживания и ночные кошмары настолько истощили ее разум, что у нее просто не хватало сил думать о чем-то еще. Вот почему Райнер освободил ее из-под стражи и позволил пить вино за завтраком…

От безысходности у девушки подкосились ноги, но Хейки легко подхватил ее и усадил в кресло.

— Бедняжка. Это все твое вино, — с наигранным обвинением обратился он к брату.

— Ничего, она привыкнет к этому ощущению, — уверял Райнер. — Да и выпила она не так много.

— Привыкнет? Ты погляди на нее. Она же пьяна! Как ты мог допустить такое? Ей нельзя столько пить.

«Нет, я не пьяна, — чуть не выкрикнула Элисон. — Но я осознала, что скоро состоится коронация Райнера, а мне придется выйти за него замуж. За это чудовище! Нет, я не пьяна. Разве что от необыкновенного и невыносимого счастья!» Неужто они правда думают, что ей стало плохо от вина?

— Когда коронация? — сипло спросила она.

Вопрос Элисон сделал Хейки угрюмее тучи, зато Райнер весело ответил, будто хвастаясь:

— После полнолуния.

Так скоро! Хорошо, что она уже сидела, иначе эта новость сбила бы ее с ног.

— Дорогая, тебе нехорошо? — спросил Райнер, сияя белозубой улыбкой.

— Да… откройте окно, — попросила она, а потом вспомнила, что в поместье окна открывают только по ночам. Элисон пожалела, что не владеет силой, которая позволила бы на расстоянии управлять предметами. Уж тогда бы она открыла все окна и изжарила светом бездушных монстров, что смеют зваться ее братьями! Хейки так же, как и сама Элисон, после озвучивания сроков коронации пребывал в дурном настроении и не разделял восторга старшего брата. «Можно попробовать сыграть на этом, — подумала она, краем глаза наблюдая за Хейки. — Я могла бы подговорить его сорвать церемонию, если бы только была уверена, что он не содействует Райнеру». Ничего лучше не придумав, младшая Ричи решила давить на жалость.

— Разве невозможно, чтобы тебя короновали без меня? — с отчаянием обратилась она к старшему Ричи. Элисон хотела воззвать к его разуму, если он у него еще сохранился. — К чему эта глупая традиция? У нас не родятся дети, ведь вампиры не могут иметь потомства. Наш род прервется — ты этого хочешь?

Райнер настороженно посмотрел на нее, обдумывая ответ, после чего сказал:

— Не прервется. Благодаря тому, что я вампир, наш род будет существовать вечно.

«Я его не убедила».

— Но зачем тебе нужна я, когда я ничего не могу тебе дать?

— Как это — ничего? — старший Ричи изобразил искреннее удивление. — Ты — ключ ко всей Вейссарии. Ты способна открыть передо мной все двери и проложить дорогу к новым свершениям. И притом, я не могу пойти против традиций нашей семьи. Моя коронация не состоится, если я не женюсь на тебе. — Он перевел взгляд на Хейки и улыбнулся, с удовольствием наблюдая за его видимым, но тихим гневом.

Элисон с трудом сохраняла трезвость рассудка. Хейки пожелал сменить тему, спросив у нее:

— Ты не хочешь распаковать подарки?

Она не хотела, однако согласилась раскрыть при вампирах один, чтобы они поскорее оставили ее в покое. Девушка выбрала белый сверток с розовым бантом и развернула его. Глазам предстала шелковая ткань такого же цвета, как и праздничный бант. На ощупь она оказалась мягкой и гладкой, как и положено настоящему шелку.

— Платье? — огорчилась младшая Ричи.

— Тебе не нравится?

Она обернулась и увидела негодование на лице Райнера.

— Нет, — тут же ответила она и заставила себя улыбнуться. Если они заметят, что ей не понравился первый подарок, то заставят открывать все остальные. Так они и до вечера не управятся, а Элисон не терпелось уйти к себе и обдумать все в одиночестве. — Платье чудесное, спасибо. Я уверена, что и остальные подарки меня порадуют.

— А ты ждала, что мы подарим тебе свободу? — издевательская улыбка Хейки разбила все ее надежды на скорый отдых. — Этому никогда не бывать. И все же, несмотря на твое непослушание, ты заслужила немного праздника в свой день. Не желаешь прогуляться?

На прогулку они отправились вечером, когда опасное солнце ушло с небосвода. Райнер отказался сопровождать их, сославшись на неотложные дела, и у Элисон сразу возникли подозрения. Он не любил оставлять ее наедине с Хейки, а тут вдруг позволил им покинуть стены дома вдвоем.

— Он знает, что не может тягаться со мной, — решил самовлюбленный Хейки, слишком довольный собой, чтобы что-то заподозрить вместе с ней. — Я красивее, чем он, и намного умнее…

Элисон что-то невнятно пробормотала в ответ, и вампира это вполне устроило. Она не желала проводить с ним время и согласилась на прогулку только от безысходности: за отказ ее бы наказали.

— Готов поспорить, ты соскучилась по конным прогулкам, — бодро произнес Хейки, распахивая перед ней двери конюшни.

Для них уже седлали лошадей. Элисон восторженно бросилась к Ириске, не веря своим глазам. Она погладила кобылу по гриве — та, почувствовав ласку, потерлась мордой о ее рукав. Настроение от этой долгожданной встречи несколько улучшилось. Девушка обрадовалась, что в ее долгое отсутствие вампиры не тронули Ириску.

— Как далеко мы поедем? И куда? — спросила Элисон у брата.

— Увидишь.

Себе он взял гнедую кобылу, резвую и выносливую. Они направились к озеру, в противоположную от леса сторону. Элисон наизусть знала окрестности поместья из книг, но сама нигде не бывала. На небе зажигались первые звезды. Задорно перемигиваясь, с земли они напоминали россыпь алмазов на темном бархате. Вот бы дотянуться до них рукой, мечтательно думала младшая Ричи, задрав голову. Она наслаждалась свободой, движением чистого, хоть и ледяного ветра, безмятежностью прекрасного и недосягаемого, как ее утраченная сила, неба, хрустом снега под копытами Ириски и той особенной тишиной, которая бывает только хорошим зимним вечером…

— Следи за дорогой, — строгим тоном предупредил Хейки, чем испортил всю романтику поездки.

Но пришлось признать, что он прав: они ехали в полутьме, и лошади запросто могли споткнуться о лежащие под снегом камни, если не направлять их в нужную сторону. Брат и сестра проезжали мимо серебрящихся сугробов, самые большие из которых доставали Элисон до пят, когда Хейки спросил:

— Тебе в самом деле понравились подарки?

— Это так, — подтвердила она без улыбки. Вампир ехал рядом и почти все время смотрел на нее, а не на дорогу: он давно выучил здесь все тропы и знал, где какой камешек лежит. — Жаль, я не успела открыть все.

— У тебя еще будет время, — с мягкой улыбкой пообещал Хейки.

Вот еще! Как будто ей больше нечем заняться. По приезде домой она поручит служанкам разбирать подарки, а сама займется более важными вещами, например, углубится в поиски способа, как помешать коронации Райнера.

Они ехали в неловком молчании. Элисон давно заметила, что наедине с ней Хейки терялся, хотя в присутствии старшего брата умело находил весьма едкие и обидные слова. Девушка полагала, что Хейки старается во многом походить на Райнера, и зря. Без дурного влияния старшего брата он мог стать другим. Элисон лелеяла надежду, что еще не все потеряно, что настоящего Хейки можно вернуть… но сначала следует избавиться от Райнера.

— Ты скучала по мне после побега? — вампир нарушил тишину вкрадчивым, полным надежды голосом. — Думала обо мне хоть иногда, вспоминала?

Опасный вопрос.

«Он хочет, чтобы я сказала"да". Хочет почувствовать себя нужным». Но если Элисон и вспоминала Хейки, то самыми последними и ужасными словами. Что же ему ответить?..

— Я… думала о доме, — она тщательно подбирала слова, чтобы не обидеть брата. — И о вас, конечно, тоже…

— При чем тут дом? — нахмурился вампир. — Я спрашивал о себе.

— Да, я думала о тебе.

Хейки разом выпрямился в седле и рукой пригладил свои золотистые волосы.

— И скучала? — не отставал он.

— И скучала, — кивнула младшая Ричи.

Иногда он производил впечатление слабоумного. Его легко надурить: достаточно сказать, как сильно она по нему скучает или ждет встречи, — и вот он готов бежать исполнять все ее капризы (в рамках дозволенного им). Обольстительный, но самоуверенный, хотя хитрости ему не занимать. С Райнером, увы, такие штуки не проходили. Старший Ричи, по мнению Элисон, не выделялся красотой, зато обладал другими качествами, которым она завидовала: прямолинейностью, требовательностью, несгибаемой волей. Амбиций в нем хоть отбавляй — жаль, что он привык добиваться своих целей с помощью насилия. Будь он поспокойнее, сумел бы добиться большего.

Снежная тропа привела брата и сестру к ледяному озеру. Снег припорошил толстый слой льда, и замерзшая вода черной бездной скрывалась под ним. Ветер уносил падающие с неба снежинки. Отсюда открывался великолепный вид на белые шапки гор на той стороне озера.

Хейки спешился первым, затем помог Элисон. Поправив на ней воротник из беличьего меха, он поцеловал ее в шапку и бережно приобнял за плечи. Слой свежевыпавшего, еще легкого снега доходил младшей Ричи до щиколотки. Ступать по нему было мягко и приятно, как по птичьему пуху. Как пух, которым была усыпана комната Татианы в последний раз… В горле у Элисон заскребло, и она глубоко задышала, стараясь успокоиться.

— Я надеялся, что тебе здесь понравится, — произнес вампир тихо, не выдыхая теплого воздуха. — Красиво, правда?

— Да, — согласилась она, пряча раскрасневшийся от мороза нос в воротник. Теплый мех согревал ее всюду, кроме щек и носа: от ледяного ветра их было непросто укрыть. Сам Хейки оделся в обыкновенный дорожный плащ, который не смог бы защитить обычного человека от холода. К несчастью, ее брат — вампир. Холод не в силах погубить его — только огонь. — Почему вы раньше не показывали мне это озеро? Я читала о нем, но ни разу до этого дня не видела.

— Я хотел, чтобы ты увидела его в свой особенный день. Вот ты и увидела. Что ты чувствуешь?

— Грусть, — Элисон сказала правду. Свобода находилась в паре шагов от нее, но она не могла воспользоваться ею. Казалось, это просто — стоит отойти от Хейки в сторону и бежать, куда глаза глядят… — Мне грустно, потому что я больше никогда не увижу эту красоту.

— Почему ты так думаешь?

— Мы вернемся домой, и вы снова посадите меня под замок.

— Не посадим, если ты сама не захочешь этого.

«Если не дам повод — он это хотел сказать». Элисон с недоверием взглянула на брата.

— Вы ни разу не интересовались моим мнением. Зачем вдруг начинать?

Хейки нервно огляделся и развернул ее к себе лицом.

— В планы Райнера не входит сделать тебя счастливой, — признался он, держа ее за плечи. Цвет его кожи был в точности таким же белым, как и снег вокруг них. — Но я хочу подарить тебе счастье. И подарю.

— Что-то непохоже, — засомневалась Элисон. — У тебя случаем меч под плащом не припрятан? А в том замке ты тоже собирался осчастливить меня? Хороший же способ ты выбрал!

— Послушай… Я знаю, ты вообразила себе, будто я желаю тебе зла.

— Так и есть!

— Нет! — Хейки потряс ее за плечи. — Это не так. Я точно знаю, чего ты хочешь и что тебе на самом деле нужно.

«Ты не знаешь, что мне нужно», — подумала младшая Ричи, с раздражением встречая его взгляд. И спросила:

— Что, по-твоему?

— Любовь, — просто ответил он. — Тебе нужна любовь, и я могу тебе ее дать. Ты хочешь выйти за Райнера? Хочешь, чтобы он стал твоим королем и замучил тебя до смерти?

— Ни за что!

— В этом мы с тобой схожи. Я тоже не хочу этого. Так давай же расстроим его планы.

Выходит, она не ошиблась в том, что Хейки может встать на ее сторону?

— Но как мы это сделаем?

Услышав «мы», брат просиял, будто Элисон сделала ему долгожданный подарок. Руки, которыми он, забывшись, довольно жестко сжимал ее плечи, вдруг расслабились, превратив захват в нежное объятие. Хейки ответил:

— Все очень просто. Мы должны обручиться.

Элисон опешила. Нет, все-таки она ошиблась. Ее родной брат в точности такой, как и двоюродный, разница лишь в том, что действует он исподтишка и, как правило, чужими руками. Он надумал воспользоваться ею, чтобы свергнуть Райнера, но младшая Ричи не собиралась позволять ему собой манипулировать.

— Всего-то?!

— Ты не поняла, Элисон. Если на тебе женюсь я, Райнера не коронуют. У нас одна цель. Одна кровь. И один враг. Наш брат считает себя королем, еще не став им. Он не заслуживает снисхождения, и ты, сестрица, это знаешь. Если мы объединимся, Райнер ничего не получит. Ни земель, ни корону, ни тем более тебя. Мое предложение — это лучшее, на что ты можешь рассчитывать. Ты должна согласиться, Элисон. Ради будущего нашего дома. И ты согласишься, ведь так? — пальцы Хейки снова вцепились в ее плечи подобно когтям хищной птицы. — Так, я говорю?

— Нет! — она с силой оттолкнула его от себя. — Ты ничем не лучше него! Ни за кого из вас я выходить не намерена! Можете хоть передраться между собой, мне все равно. Я не буду ничьей невестой, а особенно — твоей!

Вампир посмотрел на нее с глубокой обидой. На лице у него угадывалась злость, но отличная от той, что у Райнера. Гораздо более опасная в своей непредсказуемости. Хейки все планировал наперед и тщательно продумывал детали — набор подобных качеств делал его во много раз страшнее Райнера, действия которого зачастую можно было легко предугадать.

— Что ж, сестра, — он оправил на себе помятый плащ и одарил ее таким ледяным взглядом, что Элисон стало неуютно. — Ты подписала себе приговор. Сегодня я преподнесу тебе еще один подарок. Последний.