Разбитое стекло

Алла Холод, 2022

Юлия подозревает, что муж ее обманывает: во-первых, он встречается с красавицей-соседкой, а во-вторых, тайно вытягивает деньги из общего бизнеса. Юлия приглашает финансового аналитика, чтобы та разобралась в этой щекотливой ситуации. Аналитик приезжает на выходные в загородный коттедж супругов, чтобы поработать с документами, и подтверждает ее предположение: Влад действительно вывел из бизнеса несколько миллионов. А той же ночью Юля бесследно исчезает. Взявшийся за ее поиски частный детектив Илья Шаталов постепенно понимает: проблемы этой странной семьи начались гораздо раньше… Алла Холод – профессиональный журналист. Драматические истории, положенные в основу сюжетов ее книг, придуманы, но далеко не фантастичны. Они о людях, живущих в современной России, не хороших и не плохих – сложных, раздираемых страстями, порой беспомощных перед обстоятельствами и поворотами судьбы, но неизменно ярких и сильных личностях.

Глава 3

По дороге назад Аня для очистки совести заглянула повсюду: в супермаркет, аптеку, пекарню. Зашла в кафе — а вдруг Юля решила вдали от домашних залить плохие новости чем-нибудь вроде рома? В такой погожий день кафе по всей логике должно было пустовать, однако, к Аниному удивлению, посетители там были. Только Юлии Донич среди них она не увидела. Когда она вернулась в дом, напряжение там усилилось. Оказалось, что Влад уже успел смотаться в город и проверить квартиру, убедиться, что Юлии там нет. Теперь он методично обзванивал всех ее знакомых и с каждой минутой становился все мрачнее.

Макс около двух часов прочесывал окрестности: прошелся по пляжу, по лесопосадке. Заглядывал чуть не в каждый двор. Вернулся ни с чем. Наконец, Альберт Валентинович прервал телефонные изыскания сына и велел ему подняться в комнату Юлии. Там они вместе прощупали каждый предмет.

Был уже вечер, когда Альберт Валентинович собрал всех, включая домработницу Марину, в гостиной.

— Все это странно и совсем не похоже на Юлию, — начал он, — она очень ответственный человек, вся в своего отца, и я не могу допустить даже мысли о том, что она с нами так глупо шутит. Или что она просто не подумала о том, что мы будем ждать ее, волноваться и искать. Юлина машина в гараже. Ее телефон в доме, и с него такси не вызывали. Правильно я говорю, Влад?

Тот удрученно кивнул. Было видно, что он погружен в какие-то свои мысли и на поверхности остается только его оболочка.

— Пойдем дальше, — продолжил Безбородов-старший, — у Юлии было две банковские карточки для постоянного использования. Мы нашли их в сумочке, в Юлином кошельке. Здесь, в спальне. И наличность тоже там. Мы, правда, не знаем, сколько у нее было бумажных денег, но из домашнего сейфа ничего не пропало, Влад это проверил. Все Юлины вещи на месте. Украшения лежат там, где им положено. На мой взгляд, вывод очевиден: с моей невесткой что-то случилось. Что-то непредвиденное и наверняка серьезное, иначе она нашла бы возможность нам сообщить. Если она сегодня не явится ночевать, нам придется подключать полицию.

— Мы не обзвонили больницы! — вдруг встрепенулся Влад. — Как мы могли это упустить? Надо срочно…

— По моей просьбе это сделала Марина, — прервал его отец, — результатов нет. Ленты новостей с происшествиями я просмотрел лично и продолжаю листать их каждый час. Так что вопрос о заявлении в полицию встанет с самого утра. До этого времени я прошу никого не покидать этот дом. И так как скоро к делу подключатся совершенно посторонние люди, я хотел бы прояснить некоторые вещи сейчас, пока мы здесь еще одни. Первой мы опросим и отпустим Марину. Итак?

— О чем я должна рассказать, Альберт Валентинович?

— Марина, сейчас важна любая мелочь. Может быть, вы что-то видели или слышали такое, чему сначала не придали значения? Может быть, заметили какую-то странность в чьем-то поведении? Я имею в виду поведение не только Юлии, но и любого другого человека, кто был в доме. Может быть, вы случайно услышали какой-то телефонный разговор? Пожалуйста, постарайтесь вспомнить все, что вчера было. Кто о чем говорил, кто с кем ссорился, если такой факт имел место.

Марина переводила испуганный взгляд с одного из присутствующих на другого и только усиленно моргала.

— Но я не могу ничего такого вспомнить, Альберт Валентинович, если бы было что-то из ряда вон выходящее, я, конечно, обратила бы внимание. А так… Сами знаете, сколько у меня вчера было хлопот. Готовка, сервировка, посуда…

Она поджала губы. Скрестила руки на груди. Язык тела говорил о безоговорочности принятого ею решения не вмешиваться в хозяйские дела ни под каким предлогом.

— И все же подумайте, все произошло неожиданно, и, может быть, вы не готовы вот так сразу ответить на мой вопрос. Вспомните вчерашний день, попробуйте восстановить его по минутам. Может быть, что-то всплывет. А пока мы вас отпустим.

— Уже скоро девять вечера. Мне приготовить ужин? — спросила Марина, обращаясь к Владу.

— Да, сделайте что-нибудь, — ответил он механически, — только не спрашивайте, что именно. На ваше усмотрение.

— Хорошо, Владислав Альбертович, — кивнула Марина, — если никто не возражает, я все-таки запеку цыплят.

— Я же просил! — рявкнул Влад, и прислуга с извинениями удалилась.

— Она у вас тут постоянно? — спросил Альберт Валентинович, когда Марина ушла.

— Нет, приходящая, — объяснил Влад, — Юля с удовольствием готовит еду и ей помощь в этом не нужна. Марина приходит по необходимости: то два, а то три раза в неделю. Когда работы по дому было больше, она тут чаще бывала. Убирает, смотрит за цветами, гладит белье. Она хорошо готовит, и мы договорились, что если у нас гости, то она приходит и помогает.

— Она что-то слышала, видела или знает, но не говорит. Так мне показалось. А тебе?

— Я не знаю, — ответил Влад, — я не психолог.

— Ну что ж, тогда мы продолжим. Простите, Анечка, мы с вами успели подружиться за этот небольшой срок, вы очень милая и умная девушка, вы мне очень симпатичны, но мне придется задать вам тот же вопрос.

— Боюсь, что мне тоже нечего вам сказать, — ответила Аня.

Для себя она уже приняла решение, основанное на своем критическом отношении ко лжи в любых ее проявлениях. Врать Анна не умела и не считала нужным учиться. Она знала, что ее выдает все: глаза, жесты, мимика, краска, заливающая лицо. И считала личным позором и унижением оказаться в ситуации, когда ложь вскрывается. Но в данном случае сказать правду — значит, нарушить конфиденциальность, на которую рассчитывала ее заказчица. Пока нет никаких данных за то, что Юлия Донич пострадала или перестала быть ее заказчицей, Аня не может раскрыть суть их соглашения иным лицам. А таковыми в данном случае были все, включая членов семьи.

— Или вы просто не хотите этого делать? — из тона Альберта Валентиновича вдруг исчезла сердечность.

— Хочу, Альберт Валентинович, но боюсь, что не могу, — твердо ответила Анна и добавила: — Во всяком случае, пока.

— Вы ведь не Юлина подруга? — продолжил допрос Безбородов. — Ответьте хотя бы на этот вопрос. Вас с Юлей связывают какие-то другие отношения. Не пытайтесь отрицать, я не первый день живу на свете.

— А я и не собираюсь отрицать, — спокойно согласилась Анна, — я вообще не люблю врать, Альберт Валентинович, и не собираюсь унижать себя этим занятием. Я действительно не Юлина подруга, хотя ваша проницательность здесь, простите, ни при чем. Я думаю, к такому выводу пришел Макс во время нашей с ним вчерашней прогулки к озеру.

— Так кто же вы?

— Я финансовый аналитик, специалист по банкротствам, — четко произнесла Анна.

Лицо Альберта Валентиновича вытянулось, брови поползли вверх. Кукольная фигурка, милое личико с ямочками на щеках, безупречная вежливость — все это было за прелестную, воспитанную девушку. Лишь живые, проницательные глаза выдавали в Анне что-то иное. Женщину, успевшую пережить что-то важное. Серьезное. Сложное. Большое. Но потом очаровательная улыбка прогоняла эти тени прошлого, и Аня снова становилась милейшим, приятнейшим существом.

— Ваша фамилия Орешкина? — вдруг очнулся Влад. — Это вы банкротили «Экопроект»?

— Я, — ответила Аня, — а вы имеете к нему какое-то отношение?

— Нет, но их кредиторы, братья Петриченко, мои хорошие знакомые. Они отзывались о вас как о высококлассном специалисте, — объяснил Влад, — мы с вами однажды случайно сталкивались в их офисе. Но вы можете этого не помнить. И я забыл, но вот сейчас всплыло. Я еще думал, откуда мне знакомо ваше лицо…

— Вот даже как? — подхватил Безбородов. — Высококлассный специалист? И на какой же почве у нас образовались дела с Юлией Андреевной?

— Уважаемый Альберт Валентинович, — стала терпеливо объяснять Аня, — одно из незыблемых правил моей работы — это сохранение полной конфиденциальности доверенной мне информации. Когда я была в штате одной крупной фирмы, нарушение этого правила грозило мне немедленным увольнением. Уже год я работаю самостоятельно и вольна сама устанавливать любые правила. Меня никто не может уволить, меня просто перестанут нанимать. У меня появилась своя клиентура, я ею очень дорожу, как и той репутацией, в создание которой вкладываю сейчас все силы. Я ответила на ваш вопрос? Если с Юлией Андреевной, не дай бог, действительно что-то случилось, я ничего не стану утаивать, ни одной детали. Но сейчас, пока мы не знаем, где она и почему отсутствует, я считаю себя связанной обязательствами перед ней.

— И при каких обстоятельствах вы сочтете, что можете раскрыть тайну ваших взаимоотношений?

— Мне трудно это сказать, — пожала плечами Анна, — мы же не знаем, что произошло. Но я обещаю вам, что скажу все, что мне известно, как только будет очевидно, что эта информация послужит не только удовлетворению чьего-то любопытства.

— Мадемуазель, вы не в арбитраже! — воскликнул отец семейства. — Прошу вас не забывать о том, что в этом мире есть вещи, имеющие куда большее значение, чем какая бы то ни было репутация. Жизнь человека, например.

— Я с вами согласна, — примирительно промолвила Аня, — я лишь надеюсь, что для самых худших предположений у нас пока нет оснований.

— Как это нет?! — взревел Альберт Валентинович. — Она без прав, без паспорта, без денег, без ключей от городской квартиры. Ее нет ни у кого из знакомых. Какие у нас, по-вашему, должны быть предположения? Юля не такой человек! Не такой!

Во время всей этой тирады Аня внимательно смотрела на Влада, на лице которого отражалась мучительная работа мысли. И Аня догадалась о выводе, к которому он пришел: Влад понял, для чего Юля наняла финансового специалиста. И по логике вещей теперь он должен сделать все возможное, чтобы Аня не задержалась в доме надолго.

— Папа, я думаю, Анна права, — как будто откликнувшись на ее мысли, сказал Влад, — мы не имеем права задерживать ее здесь. Их с Юлей связывали исключительно деловые отношения, а у нас проблема сугубо семейная.

— Как бы не так! — возразил Альберт Валентинович. — Конечно, мы не можем никого задерживать и Анна вольна уехать, когда ей захочется. Это была всего лишь моя просьба, но никак не приказ. Но насчет семейного дела ты поспешил, сынок. Я все-таки задам вам один вопрос, Аня, если вы не будете возражать. Ответьте только да или нет. Просьба, с которой обратилась к вам Юлия Андреевна, нисколько не касается других членов нашей семьи?

— Вопрос поставлен некорректно.

— Хорошо, спрошу по-другому. Дело, которым вы занимались для Юлии, было сугубо личным?

Или оно все-таки выходило за рамки исключительно ее дел?

— Нет, оно не было сугубо личным, — отчеканила Аня, — больше я пока ничего не смогу вам сказать.

— Анечка, — вернулся к ласковому тону Альберт Валентинович, — вы могли бы задержаться у нас хотя бы до завтра? Может быть, новый день внесет хоть какую-то ясность…

— Это зависит не только от меня. У меня кот, сейчас с ним мама. Если я задержусь еще на день, маме придется забрать его к себе. Если это никак не противоречит ее планам, я останусь.

— Позвоните маме, Анечка, очень вас прошу.

Аня набрала сообщение: «Мам, забери Тибальда с собой, я задержусь тут на денек-другой. Ок?» Пока Аня ждала ответа, все глаза были устремлены на нее. «Ок», — ответила мама.

— Я остаюсь.

Что делать дальше, было непонятно, и прекрасно обставленная просторная гостиная, в которой еще вчера царили смех и веселье и которая отвечала Аниным представлениям об идеальном домашнем очаге, вдруг сделалась безжизненной. Никаких страшных известий еще не было, но все будто замерли в их ожидании. Тишина, повисшая в воздухе, стала почти осязаемой.

— А может, она на скутере куда-то поехала? — вдруг разрезал тишину голос Макса.

Отец и сын одновременно вынырнули каждый из своих раздумий.

— А что, разве скутера нет на месте? Вчера я его видел, — заявил Альберт Валентинович.

— Ну так то вчера, — протянул Макс, — я пойду посмотрю.

— Я с тобой, — увязалась за ним Аня.

Пока спускались по лестнице, она решила уточнить:

— А где стоит скутер? Я его еще не видела, представляешь, я вообще ни разу не видела такую штуку вблизи! Чей он?

— Теоретически Альберта, это он его покупал и регистрировал, — ответил Макс, — но сам на нем редко ездил, негде было. Зачем вообще брал, непонятно, но он много делает таких покупок. А когда появился этот дом, скутер стал нужен, здесь удобно им пользоваться, расстояния как раз для него. Альберт обрадовался, что нашел ему применение, и Влад перегнал его сюда.

— А здесь кто им пользовался?

— Альберт, насколько я знаю, может, иногда и Юля с Владом.

— И почему ты меня не покатал?

— Я собирался вообще-то, но с утра чувствовал себя неважно, потом мы на лодке кататься пошли, а после Юля пропала. Не вышло.

— Где же он? Почему я его не видела?

Они уже вышли во двор, где сгущались неотвратимые сумерки.

— Должен быть на заднем дворе. У него там место за гаражами. Ты просто туда не ходила.

Молодые люди обошли дом. Добрались до места. Скутера там не было.

— Что и требовалось доказать, — пробурчал Макс.

— Больше он нигде не может находиться?

Макс пожал плечами.

— Ну а где еще ему быть? Если бы Альберт или Влад его кому-то отдали, они бы сказали сейчас.

— А Альберт Валентинович не мог поехать на нем куда-то и забыть там?

— Он старый, конечно, но не в маразме еще, — хмыкнул Макс, — не мог. Он любит на нем кататься. Я даже удивился, что он вчера никуда не поехал.

Аня замолчала. Одновременное исчезновение скутера и Юлии вполне могло означать, что она им воспользовалась, чтобы поехать куда-то ненадолго. Но раз она до сих пор не вернулась, значит, что-то произошло.

Альберт Валентинович встретил сообщение с недоумением. А Влада новость, кажется, добила. Было очень похоже, что Юля не справилась с управлением или столкнулась с кем-нибудь. Вариантов могло быть много, но не все из них внушали надежду на ее скорое возвращение.

За ужином пытались строить разные догадки. Вернее, варианты развития событий предлагал лишь Макс. Альберт Валентинович вяло жевал цыпленка, лишь изредка отзываясь какой-то репликой. Влад быстро утолил голод и пошел к бару. Достал бутылку, устроился на том же месте, где провел прошлую ночь.

— Завтра нам всем нужна ясная голова, — покосившись на сына, заявил Безбородов, — и всем нужно быть готовыми к тому, чтобы сесть за руль.

— Папа, оставь уже свои намеки, — огрызнулся Влад, — я знаю, что за день мне предстоит, мне не пятнадцать лет. У меня жена пропала, меня всего трясет. Не лезь ко мне хоть сейчас, пожалуйста.

Глаза Альберта гневно вспыхнули, но он промолчал. Было решено утром подключить к делу полицию.

— Еще не поздно звонить, как вы считаете? Хотя какие уж тут церемонии? Человек пропал, — заявил Альберт.

Было десять вечера. Он решил, что побеспокоить знакомого человека из ГИБДД не поздно, все-таки случай особый. Оказалось, в сводках никакого ДТП с участием скутера зарегистрировано не было. Звонок ничего не прояснил. Влад каждые полчаса набирал телефон городской квартиры, но неизменно слышал длинные гудки. Расходясь по комнатам, желать остальным приятных снов никто не стал.