Отпуск на войну

Альберт Байкалов, 2015

Никита Берестов, бывший спецназовец ГРУ, работал спасателем МЧС на Дальнем Востоке, а его девушка Рита – в одном из госпиталей на востоке Украины. Когда неофашистские полчища начали бомбить Донбасс, Никита взял отпуск и поехал за Ритой, чтобы вывезти ее в Россию. Однако простая с виду поездка обернулась погружением в настоящий кошмар, в котором Никите пришлось вспомнить все свои боевые навыки. И лишь инстинкт бойца, отточенный за годы службы в спецназе, помог ему выжить в адском пекле братоубийственной войны и спасти свою любимую…

© Байкалов А., 2015

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015

* * *

Пролог

Май 2013 года. Украина, г. Днепропетровск

Яркое солнце ослепительным шаром купалось в брызгах шипящего фонтана, делая его похожим на гигантский одуванчик из труб. Порывы дувшего с Днепра ветра слегка приплющивали и смещали прозрачную сферу из стороны в сторону, срывали с нее капли воды и бросали на прохожих, завораживая то и дело появляющейся радугой.

— Слышь, Муха, тебе не кажется, что они загулялись? — глядя на остановившийся у фонтана лимузин, спросил Балун.

— Сколько раз говорил, не называй меня Мухой, — не поворачивая головы, напомнил Костя.

— Хорошо, Константин Николаевич, — с иронией поправился Балун. — Пусть будет по-вашему. Только… — Он вдруг смолк на полуслове.

— Ты чего? — Муха проследил за его взглядом: — Вот это да!

Было непонятно, что вызвало у него такое удивление: выбравшийся из чрева лимузина Череп в наряде жениха или хрупкая, словно возникшая из брызг, девушка в свадебном платье.

Некоторое время они наблюдали за тем, как молодожены под ободряющие возгласы высыпавших из машин людей позировали перед камерами и фотоаппаратами.

— Чего же он на свадьбе без балаклавы? — нарушил молчание Балун. — Ты не знаешь, кто эта Ева Браун?

— Понятия не имею, — вцепившись руками в край скамьи, пожал плечами Костя. — Первый раз вижу.

— Интересно, она случайно не из его банды?

— Какая тебе разница? — Муха раздосадованно плюнул под ноги: — Как нормальная баба, так за козла выходит…

— Может, он для нее герой? — усмехнулся Балун. — А вон и Гиблый!

— Свидетель? — не поверил своим глазам Муха. — Урод!

Длинный и нескладный Стас Гиблоев тоже был в светлом костюме. Перекинутая через плечо красная лента скрутилась. На время фотосессии он встал справа от жениха.

— И все же черный им больше идет, — отвернулся Балун.

— Пошли отсюда, — поднялся Муха.

— А девчонки?

— Позвоним, пусть к мосту идут.

Марина и Катя появились на набережной, когда парни уже отчаялись их ждать.

— Вы чего так долго? — набросился на них Балун. — Я чуть не расплавился… Мы идем или нет? — негодовал он, разозленный свадьбой заклятого врага. — Уговорили послушать джаз, который я не люблю и не понимаю, а сами опоздали к началу!

— Успокойся! — Катя на ходу приложила ладошку к его губам. — Я тоже его терпеть не могу. Но что поделаешь, если подруга сегодня играет и просила прийти?!

— Только из уважения к твоей подруге мы и поперлись в это арт-кафе. — Заостряя всеобщее внимание, Муха поднял вверх руку и выпрямил палец. — Имейте это в виду, когда мы снова соберемся на футбол…

— Футбол! — передразнила его Катя. — Опять шамкать неделю будешь… Такое впечатление, что весь город на стадионе собирается, чтобы после матча Мухина по лицу ударить… То принесут, то вовсе из больницы звонят. Что за удовольствие?

— Хорошо наши ильичовцев сделали! — стараясь перевести разговор на другую тему, ткнул Муха Балуна в бок.

— «Днепр» в этот раз хило играл, — возразил Балун. — Просто повезло, что мариупольцев не было…

— Что есть, то есть, — неожиданно согласился Муха.

Они дошли до перехода и остановились перед светофором.

— Кстати, знаешь, кого видели? — спохватился Балун.

— Кого? — Катя сразу стала серьезной.

— Черепа! — опередил Балуна Муха.

— Ну и что? — поморщилась она. — Я этого урода каждый день в институте вижу.

— Не в этом дело. — Загорелся зеленый свет, и Балун увлек подружку через дорогу. — Он к «Одуванчику» на лимузине с невестой приехал!

— Да ты что! — Глаза девушки округлились. — И кто эта дурочка?

— Сами не знаем, — снова ответил за Балуна Муха. — Но красивая…

— Но-но! — свела на переносице брови Маринка. — Это с каких пор кроме нас с Катюхой еще красивые появились?

— Я не так выразился, — испугался Муха. — Просто эта девчонка на фоне фашиста выглядит как ягненок на заклании.

— Мальчики, — замедлила шаг Катя, — значит, он женится?

— Наконец-то! — повеселел Балун. — Дошло! Кстати, я первый раз его в костюме увидел.

— Не удивлюсь, если невеста даже не знает, за кого выходит замуж, — заметил Муха.

— Зато он точно знает, на ком женится. — Катя скорчила рожицу. — Истинная арийка…

Все рассмеялись.

— А вот и войско. — Муха резко замедлил шаг, и друзья по инерции обогнали его.

— Ты чего? — Балун и девушки посмотрели вперед.

Навстречу шли с десяток парней в черных ветровках. Некоторые, несмотря на жару, накинули на головы капюшоны. Черные штаны, ботинки с высоким берцем, наигранно-суровые лица и взгляд исподлобья — типичный антураж днепропетровских националистов.

— Свадебный патруль, — криво усмехнулся Муха и остановился.

Все последовали его примеру. Никто не хотел в этот солнечный день лицом к лицу встретиться с врагами. Банда молодчиков всего неделю назад до полусмерти избила студента из медицинского института и его девушку. Националисты пристали к ним прямо на улице и потребовали кричать нацистские лозунги. Когда те отказались, стали их избивать. Вечером того же дня Балун собрал ватагу антифашистов, и они осадили здание милиции, куда привезли двух задержанных националистов. Однако туда уже стянулась толпа их сподвижников, и получилась хорошая драка. Как всегда появившаяся в самом конце милиция забрала большей частью антифашистов. Никто такому раскладу не удивился. Ведь бандам нацистов покровительствовал сам губернатор. Олигарх и еврей по национальности, он странным образом симпатизировал тем, для кого холокост стал триумфом. Деньги, как говорится, не пахнут, а именно на таких воинствующих группировках зачастую ушлые люди приходят во власть. Ни для кого не секрет, что каждому по отдельности из этих фашиствующих молодчиков далеко без разницы, какой национальности человек, а кто такой Шушкевич или Бандера, они знают лишь приблизительно.

— Чего встали? — зачем-то спросил Балун.

Националисты перегородили тротуар.

— Кого я вижу! — вытянул вперед худые руки Остап по кличке Хунта. — Свадебный подарок Черепу сам пришел!

— Бусы из ушей, — хихикнул кто-то в толпе.

— Ты, Хунта, шел бы своей дорогой, — мрачно попросил Балун. — Не видишь, мы с девушками.

— С кем? — протянул Хунта, изогнувшись вопросительным знаком. — Я русских шалав вижу, а девушек нет!

— Катя, — не сводя взгляда с Хунты, сжал ее руку Балун, — бегите!

— Нет, — махнула она головой, вцепившись в предплечье.

Националисты и местным не давали спокойно жить, что тут говорить о студентах из России, облюбовавших Украину из-за низкой платы за обучение. Это подчеркивало, с одной стороны, бедность страны, с другой — давало повод считать, что и приезжают сюда те, кто не пригодился на родине. Такое положение вещей злило местных и принижало их уровень образованности в собственных глазах. Поэтому компания русских студенток из медицинской академии и двух парней-антифашистов стала для националистов чем-то вроде красной тряпки для быка.

— Шмайсер! — позвал Хунта и повернулся всем телом к столпившимся за спиной дружкам: — Ты не хочешь кацапам должок отдать?

— Просто горю желанием! — Из толпы выдвинулся похожий на квадрат Шмайсер. И он один из всех был в майке, но и она была черного цвета с надписью на животе на немецком языке: «Der Wäscher des Geschirrs. Das Restaurant Osten».

— Ты знаешь, что у тебя на майке написано? — не удержалась Марина.

— Ну? — Ошарашенный вопросом, Шмайсер смешно выпятил нижнюю челюсть, посмотрел себе на живот и вновь уставился на девушку: — «Мочить» всех будем на востоке!

— Учи немецкий язык, — улыбнулась девушка. — Эта футболка предназначена для чернорабочего берлинского ресторана «Восток». Если перевести дословно, то будет звучать так: «Мойщик посуды. Ресторан «Восток».

— Чего? — округлил глаза Шмайсер. При этом его лицо залилось краской, нижняя губа пришла в движение, а кулаки сжались.

В рядах националистов произошло замешательство.

— Гонишь! — крикнул кто-то.

— «Мочи» ее! — подначивал дружка маленький белобрысый парень со шрамом на губе.

— Да я тебя… — весь дрожа от возмущения, шмыгнул к Марине Шмайсер.

— Ой! — Девушка спряталась за спину Мухи.

— Не посмотрю, что баба! — продолжал пыжиться Шмайсер, не решаясь, однако, двинуться дальше.

— А вы никогда не смотрели, рыцари хреновы! — вышел навстречу Балун.

Несмотря на габариты, Шмайсер был труслив. Все это знали. А оказавшись лицом к лицу со студентом последнего курса института физической культуры и спорта Балушиным Петром Васильевичем, которого в городе знал каждый мальчишка, и вовсе сник. Еще бы, мастера спорта по боксу и призера первенства Украины по боям без правил в основном били только толпой. Нередко и это не помогало. Как правило, свалить его могли только чем-то тяжелым. Наличие в рядах антифашистов такого человека сильно поднимало авторитет организации среди молодежи, а в повседневных стычках давало неоспоримое преимущество. Что только не предпринимали неонацисты, чтобы нейтрализовать Балуна. Несколько раз на него нападали ночью с битами, стреляли, даже пытались просто переманить. Безуспешно. Для Хунты он был врагом номер один. Поговаривали, будто только из-за этого правая рука Черепа бросил курить и всерьез занялся рукопашным боем. Несмотря на свою нескладную фигуру, весной Хунта умудрился занять второе место по единоборствам в городских соревнованиях. Что и говорить, войны всегда были двигателем прогресса и поднимали не то что одного человека, целые народы на более высокую ступень развития.

— Смелый? — выкрикнул Шмайсер, но было видно, он уже и не рад, что вообще сегодня вышел из дома. Нередко сталкиваясь вот так, лицом к лицу, «антифа» и «нацики» принимались выяснять отношения и заводить толпу сначала один на один, и лишь потом, когда одна из сторон начинала побеждать другую, в драку вступали остальные. Однако даже короткий поединок с Балуном мог стоить Шмайсеру слишком дорого, и парень это прекрасно понимал. — Ну, чего! — тряхнул он руками, по-прежнему не решаясь подойти.

— Погоди, не здесь, — видя, что дружок явно сдрейфил, пришел на помощь его репутации Хунта.

— Опять собрались, пройти нельзя! — проскрипела какая-то старушка с пластиковым пакетом в руке.

— Дорогу фронтовику! — картинно вытянулся в струнку Хунта и выбросил вверх руку в нацистском приветствии.

Он явно хотел как-то сгладить неловкость, а заодно подумать, как быть дальше. Драка в центре города, да еще рядом с местом проведения свадьбы босса, наверняка не входила в его планы.

— Ненормальные! — Прихрамывая, бабка проковыляла мимо.

— Не оценила, — с деланой досадой глядя ей вслед, констатировал Хунта и неожиданно бросился на Балуна.

Все, что успел тот сделать, — это закрыть собой Катю. В следующий момент в голове будто лопнула рояльная струна. Услышав лязг собственных зубов, он понял, что летит. «Неплохо зацепил», — удивился Балун, падая на спину. Однако удара о тротуар не последовало. Вместо этого он налетел на Катю и уже вместе с ней упал. Следующий удар, носком ботинка, пришелся в бок. Охнув от боли, Балун скатился с Кати и перевернулся на живот.

— А‑аа! — кричала Марина. — Помогите! Милиция! По…

— Ах, ты! — поперхнулся Муха.

Балун поднял голову. Катя лежала на спине, широко раскинув руки. Взгляд, устремленный в небо, был удивленно-спокойным. Балуну показалось, что она не дышит. Забыв обо всем на свете, он бросился к ней:

— Катя!

Но удар ногой в челюсть опрокинул его на бок.

Он уткнулся в бедра девушки и тут же вскочил на ноги, однако потерял равновесие и полетел на дорогу.

Решив, видимо, что Балун пытается сбежать, бритоголовый крепыш встал на пути и развел в стороны руки. Балун врезался ему головой в подбородок, и Лысый полетел на спину. В тот момент, когда они коснулись асфальта, в грудь Балуну ударило чем-то тупым. Он приподнялся и увидел широкий ремень и торчащую из ножен рукоять. На черной коже бронзой блестела свастика.

— Рры-ы! — выдохнул он со слюной, схватил рукоять и рванул нож вверх.

Ударов Балун не чувствовал, а лишь слышал их звуки. Тело стало словно чужим. Невесть каким образом он снова оказался на ногах. Рука с ножом описала круг, очертив в воздухе границу, за которую никому заходить нельзя. Он почувствовал, как лезвием зацепил что-то твердое.

Развернувшись вокруг своей оси, Балун снова увидел лица нападавших парней. Лишь на мгновенье упустив их из вида, теперь он никого не узнавал. Воинственность сошла на нет, звериный оскал и напряжение вдруг куда-то пропали. Могло показаться, что все эти люди просто шли себе мимо, а он на них набросился. В глазах заклятого врага Шмайсера смешанный с удивлением ужас. Они смотрят на него так, будто он превратился в зверя. Балун замер. Странно, его враги отступали. Причем все происходило как в замедленном кино. Мозг превратился в непонятную субстанцию, в которой вязли мысли и звук. Прорвавшийся в него крик Кати привел его в чувство. Девушка пыталась встать. Отхлынувшие от него националисты странным образом стояли рядом с Мухой и Мариной. Более того, им всем было уже не до драки, они во все глаза смотрели куда-то за спину Балуна. Реакция всего минуту назад бурлившей толпы сбила его с толку. Но он понял, позади него, где-то на земле, они увидели нечто страшное. Отчего-то решив, что если обернется, то уже не сможет помочь Кате, он бросился к ней. Она села. Балун наклонился, собираясь подхватить ее, чтобы поставить на ноги, но она резко отпрянула. И тут он увидел свою руку с ножом. В середине лезвия собралась большая капля крови. Балун вдруг вспомнил, как вырвал его из ножен боевика, как ощутил при развороте, что он прошел через какое-то препятствие… Пальцы разжались. Что за чертовщина? Катя словно его не видит. Как и остальные участники драки, она тоже смотрит куда-то на дорогу, ему за спину. Балун медленно развернулся. Превратившийся в камень желудок скользнул по пищеводу вверх и криком застрял в горле. Балун не верил своим глазам. На асфальте, зажимая руками гигантский порез на шее, корчился Хунта. Кровь пульсирующе била между пальцами, хлопьями пены летела из открытого рта. Расширенные от ужаса глаза, казалось, вылетят из орбит. Хунта страшно хрипел…

— Ы‑ыы! — Балун запрокинул голову назад и рухнул на колени.