С любовью, герцог

Амелия Грей, 2017

Даже самый отъявленный повеса со временем превращается в респектабельного джентльмена – вот и Слоан Нокс, герцог Хоксторн, более всего озабочен, как бы подыскать подходящую партию для младшей сестры. Кандидат в женихи имеется, да вот незадача: его упрямая сестрица, мисс Лоретта Куик, прямо-таки одержима нелепой мыслью, что сначала ее брат должен девушку полюбить, а уж потом на ней жениться! Поначалу Хоксторн, скрепя сердце, неохотно соглашается помочь Лоретте пробудить чувства между будущими супругами. А потом, все лучше узнавая эту поистине замечательную девушку, и сам начинает мечтать жениться по любви… причем именно на ней.

Глава 4

Истинный джентльмен никогда не станет искушать леди, подталкивая к поступку, который мог бы бросить даже самую легкую тень на ее доброе имя.

Сэр Винсент Тибальт Валентайн.Руководство для истинного джентльмена

Лоретта со страхом вглядывалась в поглотившую герцога черноту. Страх железной хваткой держал ее за горло, не давал вздохнуть полной грудью, — так страшно ей было всего пару раз за всю жизнь.

Тот же ужас и отчаяние от сознания собственной беспомощности она испытывала, когда мучилась от невыносимых болей ее мать незадолго до своей смерти. Хоть Лоретте тогда и было всего семь лет, помнилось все с пугающей ясностью, словно и не прошли все эти годы. Жизнь — хрупкая субстанция. На каждом шагу нас подстерегают опасности, грозящие гибелью, но чем реже об этом вспоминаешь, тем легче жить.

Но Лоретте был знаком и страх другого рода: было страшно идти против воли дяди, но еще страшнее давать клятву, которая навсегда изменила бы ее жизнь.

Впрочем, тогда смерть никому не грозила, не то что сейчас.

Сможет ли герцог отыскать мальчика и вернуть? Есть ли у беглеца семья и где она сейчас? Может, и этим несчастным нужна помощь?

— Герцог прав: мальчика надо будет переодеть. Миссис Хадлстон, сходите в спальню Пакстона за теплой ночной сорочкой и чулками, — распорядилась Лоретта. — Подходящие по размеру брюки мы поищем потом. Битси, достаньте запасные одеяла и повесьте перед камином, чтобы согрелись к тому времени, как они вернутся.

Ни одна из четырех женщин не шевельнулась: все они, похоже, еще не оправились от потрясения и пребывали в ступоре, а может, не слишком верили, что герцог вернется не один.

— Не стойте как истуканы! — прикрикнула на служанок Лоретта. — Займитесь наконец делом!

Сама она ждала у распахнутой двери черного хода, зябко обхватив себя руками и всматриваясь в темноту. Стоило ей выйти из-под навеса, как ветер швырнул в лицо пригоршню колючих льдинок вперемешку с дождем. Время тянулось бесконечно медленно. Жалобно скрипели деревья в унисон со зловещим завыванием ветра, холод пробирал до костей. Теперь Лоретта уже боялась не за одну жизнь, а за две. Что, если герцог простудится и умрет?

Платье ее промокло насквозь и липло к телу, она уже не чувствовала пальцев ног. Понимая, что едва ли поможет герцогу и мальчику тем, что замерзнет сама, Лоретта тем не менее не желала возвращаться в тепло. Если они способны выдержать холод, то и она сдаваться не станет.

Наконец из-за пелены ледяного дождя показалась фигура герцога. На руках он нес мальчика. Лоретта пошире распахнула перед ними дверь и в тревоге спросила:

— Что с ним?

— Потерял сознание.

— Пойдемте скорее, его нужно согреть.

Лоретта быстрым шагом направилась к комнате Арнольда, где Хейзел и Нолли уже держали согретые одеяла. Она подошла к кровати и откинула покрывало.

— Кладите его сюда. Мы должны его раздеть.

Герцог опустил мальчика на кровать и предложил:

— Может, я сам это сделаю?

Лоретта посмотрела на тщедушного паренька: в его по-детски невинном лице не было ни кровинки, на темных волосах поблескивали крупинки льда, — и у нее защемило сердце.

— Нет, я хочу помочь.

— Но вы леди…

— А вы герцог, — резонно возразила Лоретта.

— Ему, пожалуй, будет неловко, если обнаружит, что его раздевала женщина.

— Да бог с вами! — с досадой воскликнула Лоретта. — Это же ребенок. Ему все равно, кто его разденет. А если вы вдруг решили озаботиться моими «нежными чувствами», то выбрали для этого не самый удачный момент. Я сниму с него башмаки, а вы начните с чего хотите. Давайте же сделаем это поскорее, пока белье и матрас не промокли насквозь.

Лоретта присела на корточки и принялась развязывать шнурки на ботинках мальчика, что оказалось непросто: обледеневшие и жесткие, как проволока, они были все в узлах. Как Лоретта ни старалась, у нее не получилось развязать ни единого.

— Как такому хрупкому созданию удалось так туго затянуть узлы? — беспомощно пробормотала Лоретта.

— Позвольте помочь вам, мисс Квик, — сказал герцог, коснувшись ее плеча, и вытащил из голенища сапога нож с перламутровой рукояткой.

Пара секунд — и шнурки были разрезаны.

Лоретта подняла на него удивленный взгляд:

— Вы всегда действуете столь решительно?

— Да, всегда.

Дешевые ботинки были протерты до дыр. Снимая их, Лоретта обнаружила, что они мальчику малы. Как он вообще в них ходил? Носки оказались не в лучшем состоянии: грязные, дырявые и тоже явно не по размеру. Штаны, из которых он давно вырос, были протерты на коленях, а снизу обтрепались до лохмотьев. Если бы она умела шить, вопрос с новой одеждой для мальчика решился бы проще. «Ну ничего, я что-нибудь придумаю», — решила Лоретта, обернув посиневшие ноги бедолаги теплым одеялом.

Подросток был болезненно худ и бледен до синевы, на него было больно смотреть. Как же несправедлив и жесток этот мир, если ребенок вынужден побираться, чтобы не умереть с голоду! И вдруг этот незнакомый мальчик перестал быть для Лоретты чужим. Раз судьба привела его к ней в дом, тут он и останется и за его жизнь и здоровье теперь отвечает она.

Миссис Хадлстон подошла к кровати и сказала, жалостливо глядя на тощего мальчика:

— У меня есть кое-какая одежда. Вы идите, а я здесь сама управлюсь.

— Мы хотим помочь, — возразила Лоретта.

— Не пристало господам ходить за больными. У вас свои дела, а у нас свои. Вон девочки мне помогут. Так что идите, нечего вам тут делать.

Лоретта вопросительно посмотрела на герцога, и тот кивнул. Пожалуй, миссис Хадлстон и вправду справится с задачей быстрее и лучше.

— Ладно, будь по-вашему, — согласилась Лоретта. — Я попозже зайду его проведать. Разотрите его хорошенько, чтобы согрелся, и дайте попить. Поить его надо часто и понемногу, и следите, чтобы питье было теплым.

— Сделаю все как надо, ваша светлость.

— Спасибо, миссис Хадлстон.

Экономка просияла, гордая оказанным доверием, и Лоретта со спокойной душой повела герцога по тем же коридорам обратно. У двери столовой они остановились, и она спросила:

— Вы не хотите вернуться за стол? Десерт подать не успели, но я могла бы сама принести его из кухни.

— Спасибо, но я уже сыт, — сказал герцог. — Впрочем, я не отказался бы от бренди, который, если мне не изменяет память, я так и не допил в гостиной. Но если вы еще голодны, я готов составить вам компанию.

— Нет-нет, я не хочу есть, — возразила Лоретта.

Они направились в гостиную. Коридоры в этом доме были достаточно широкими, чтобы они могли идти рядом. Лоретте не надо было смотреть на герцога, чтобы ощущать его присутствие: он олицетворял надежность и силу, и рядом с ним все тревоги отступали.

Лоретта вошла в гостиную первой и сразу направилась к буфету за бренди, а герцог — к камину, поворошить угли.

— Сожалею, что вам приходится самому этим заниматься, — посетовала Лоретта.

Солан обернулся и, усмехнувшись, произнес:

— Хоть мне и нечасто выпадает возможность заниматься удовлетворением собственных потребностей, я получаю истинное удовольствие от процесса. Когда видишь, как раскаляются добела угольки, что едва тлели, испытываешь ни с чем не сравнимое удовольствие.

Едва ли герцог имел в виду те угли, что горели в камине, подумала Лоретта, но предпочла не высказывать свои мысли вслух. Передавая герцогу бокал, она очень старалась не коснуться его, и ей это удалось. Слишком остро ей помнились те ощущения, что вызвали соприкосновение их пальцев, и она боялась повторения.

— Спасибо, — сказал герцог, принимая из ее рук бокал.

Лоретта посмотрела в окно. Буря не утихала. Дождь со снегом бил в стекла, слышалось зловещее завывание ветра. Хорошо, что герцог нашел мальчика и они оба сейчас здесь, в доме, в тепле. Ей вдруг стало зябко, и она, поежившись, потерла ладонями плечи и подошла поближе к огню.

— Я все спрашиваю себя, что он делал здесь, в глуши, где нет ни одного дома на мили окрест. Иногда к нам, правда, забредают цыгане и просят подаяния, но чтобы мальчик… Может, он от кого-то убегал и заблудился? — Лоретта повернулась к герцогу лицом и спросила: — Вам удалось его о чем-нибудь расспросить?

— Нет. Сначала он все пытался вырваться, а потом потерял сознание.

— Как вы думаете, не мог ли быть с ним кто-то еще? Не случилось ли так, что они потеряли друг друга и сейчас кто-нибудь бродит по лесу под дождем? Может, родственники? Не стоит ли поискать?

— Нет, мисс Квик, я не думаю, что в этом есть смысл. Наверняка я сказать не могу, но считаю маловероятным, что у мальчика есть родня. Если судить по его виду, о нем давно никто не заботится. Скорее это уличный мальчишка, каких немало в Лондоне, беспризорник.

— О нет, ваша светлость, я не хочу даже думать, что это так. Мне было больно смотреть на него, такого беспомощного, замерзшего, худого.

Герцог взял ее за плечи и, развернув лицом к себе, с нажимом в голосе сказал:

— Вам надо выпить хотя бы глоток.

Он поднес бокал к ее губам, но она отстранилась.

— Нет, что вы, я не могу.

— Можете. Вы замерзли. Бренди вас согреет и успокоит.

— Со мной все в порядке. Просто… он показался мне таким одиноким и несчастным. — Лоретта опять увидела перед собой мать на смертном одре: бледную, измученную непрерывной болью — и добавила: — Я не могу смириться, когда кто-то страдает.

— Пейте, — тихо приказал герцог, и ей пришлось разжать губы и сделать глоток.

Трудно сказать, что подействовало на нее сильнее: алкоголь или то, что она пила из бокала герцога, который он держал в руке, — но когда он тихо произнес: «Еще глоток», — подчинилась, не раздумывая.

— Невероятно! Вы, такая сильная, такая независимая и храбрая, вы, которой ничего не стоит отчитать пэра королевства, дрожите при виде нищего оборванца.

— И вовсе я не дрожу! — запальчиво возразила Лоретта, но тут же поспешила добавить: — Но как не проникнуться жалостью к абсолютно беспомощному ребенку? Разве можно за это упрекать?

— Упаси бог! — с улыбкой воскликнул герцог, и взгляд его еще больше потеплел. — Ваша чуткость достойна восхищения.

— Не могу представить, как можно оставаться равнодушным к этому мальчику. У него был такой испуганный и затравленный взгляд, когда он смотрел на вас. И потом, когда я увидела, в каком состоянии его одежда, мне захотелось ему помочь.

Герцог опять поднес бокал к ее губам, и она послушно сделала глоток.

— Сейчас он в безопасности, так что оставим все тревоги и дождемся, когда он придет в себя настолько, что сможет ответить на наши вопросы.

— Пожалуй, вы правы, — согласилась Лоретта, не кривя душой.

Тревога ее действительно отступила. Здесь, в доме, в тепле, ему ничто не угрожает.

— Думаю, он проспит до завтра, — предположил герцог. — Мы ведь не станем его будить.

Лоретта заглянула в его невероятно зеленые глаза.

— Спасибо вам за помощь! Только очень добрый и отважный человек мог решиться на такое: ночь, лес, холод, ураганный ветер…

Герцог допил бренди и поставил бокал на стол.

— Пусть меня и считают прожигателем жизни, но в моей груди бьется сердце, мисс Квик.

— Я не считаю вас бессердечным, ваша светлость, и ни на мгновение не усомнилась, что вы постараетесь помочь несчастному, чего бы вам это ни стоило.

— А вы окружили его заботой.

Лоретта вдруг осознала, что успокоилась, согрелась и впервые за долгое время у нее словно оттаяло что-то внутри. И, что уж совсем странно, ей стало казаться, что они с герцогом знакомы давным-давно; словно общая озабоченность судьбой маленького нищего навела между ними мосты, сделала ближе друг другу. Интересно, испытывает ли герцог что-нибудь подобное? Впрочем, это ее непривычное состояние могло быть прямым следствием целительного воздействия бренди.

— У вас волосы влажные. — Лоретта говорила тихо, глядя ему в глаза. — И сюртук тоже. Вы опять промокли, уже второй раз за день, надо бы вам переодеться в сухое.

— Да и вас дождь, похоже, не пощадил, особенно прическу.

Лоретта машинально провела по волосам рукой, заправляя за ухо выбившийся локон, и пробормотала:

— Неудивительно: такой ветер…

— Не надо было стоять на крыльце: все равно в кромешной тьме ничего не видно.

— Я не могла оставаться в доме. Миссис Хадлстон и горничные обошлись без меня, так что делать было нечего.

— Какие непослушные! Все в хозяйку, — улыбнулся герцог и нежно заправил упрямый завиток за ухо.

Лоретта смутилась и потянулась к прическе, но герцог неожиданно перехватил ее руку и припал губами к ее запястью. Его прикосновение было как ожог. У нее перехватило дыхание, сдавило грудь, а сердце пустилось вскачь.

Герцог, не отпуская ее руки, медленно провел ладонью по ее волосам, пропуская сквозь пальцы шелковистые пряди, и тем самым нанес ее прическе еще больший урон.

Тепло его рук завораживало, успокаивало, ласкало душу как музыка. Ласка его была подобна живительной влаге, и Лоретта, закрыв глаза, покачиваясь, словно в трансе, впитывала ее жадно, как губка. Пальцы его, покинув ямку за ухом, скользнули ниже, к ключице.

— Вас когда-нибудь целовали, мисс Квик? — спросил герцог и опять поднес к губам ее запястье. — В губы?

В голосе его появились бархатные нотки, а в глазах — странный блеск. Лоретта не хотела бы пасть жертвой искушения, но и противостоять влечению у нее не было ни сил, ни желания (а в том, что их влечет друг к другу, у нее сомнений не было).

И вот она стояла, боясь шевельнуться, ни в чем ему не препятствуя, а он продолжал дразнить ее двусмысленными намеками, «невинными» прикосновениями и взглядом, обещавшим нечто большее, опасное и волнующее.

— Да, целовали, — честно ответила Лоретта, — виконт Деннингкорт.

— Часто? — поинтересовался герцог.

— У каждого свои представления… Что такое «часто» в вашем представлении?

— При каждой встрече.

— Нет.

— Ну сколько раз? Больше одного?

Лоретта колебалась с ответом, даже руку высвободить попыталась, но ее попытка не увенчалась успехом: герцог не отпускал. По-прежнему глядя ей в лицо, он старался перехватить ее взгляд, и от его настойчивости ей было трудно дышать.

— Да, — призналась Лоретта и потупилась, уставившись на огонь. Ей не хватало воздуха, и она ловила его мелкими и частыми глотками. Надо что-то предпринять, чтобы разрядить напряжение, нараставшее с каждой минутой. — Но я видела его всего раза три-четыре до…

— До свадьбы? — подсказал герцог, перехватив ее взгляд.

«Так и не состоявшейся», — подумала Лоретта и, сделав глубокий вдох, заставила себя посмотреть ему в глаза.

— Да, до свадьбы, с которой я сбежала.

Герцог кивнул.

— Ну и что вы думаете о тех поцелуях?

— Ничего, — равнодушно ответила Лоретта, хотя и так все было очевидно.

Его губы тронула чуть заметная улыбка и сделала совершенно неотразимым.

— А что он говорил?

Лоретта наморщила лоб, припоминая.

— Что муж и жена целуются: так принято, — и мне придется привыкнуть.

Герцог смотрел на нее, чуть склонив голову, и взгляд его на несколько долгих мгновений задержался на ее губах.

— Ах, мисс Квик, поцелуи не должны быть тягостной повинностью. Их ждут с восторгом предвкушения. О них мечтают, по ним тоскуют, ими наслаждаются. Скажите, — он вдруг обнял ее за талию и прижал к груди, — он обнимал вас с такой вот нетерпеливой жадностью?

У Лоретты перехватило дыхание, и все, что она смогла выдавить, это сдавленное «нет».

Ладони его уверенно заскользили по ее спине, объятия стали еще теснее, и она замерла в тревожном ожидании.

— Он заставлял вас чувствовать себя сокровищем, с которым невозможно расстаться?

— Нет, — выдохнула Лоретта, пытаясь справиться с искушающим желанием удовлетворить мучительное любопытство.

— И губы его также замирали в полудюйме от ваших губ в томительном ожидании приглашения?

— Нет…

По какой-то неведомой причине это очередное «нет» больше походило на стон отчаяния.

Он пожирал ее глазами, и дыхание его было таким же тяжелым и неровным, как у нее. Лоретта слышала даже стук его сердца, которое билось все чаще и все громче, как и ее собственное, заглушая вой ветра и стук льдинок о стекло, потрескивание дров в камине.

Лоретта была уже далеко не та наивная восемнадцатилетняя девочка, которая краснела от малейшего прикосновения. Она прекрасно понимала, что должна оттолкнуть герцога и броситься наутек, завизжать, в конце концов! Но в жизни все почему-то не так просто, и выбор свой Лоретта сделала, полагаясь не на доводы рассудка, как следовало, а исключительно по зову сердца, не в силах устоять перед соблазном.

Лоретта, хоть никогда прежде ничего подобного и не испытывала, отдавала себе отчет в том, что происходит. Ее неудержимо влекло к герцогу, и с этим ничего не поделаешь.

— Целовал ли он вас так, что дух захватывало и колени подгибались? — продолжил он расспрашивать вкрадчивым голосом. — Вызывал ли в вас ощущение, что вы единственная женщина в мире, которая могла бы утолить его страсть, заполнить эту зияющую пустоту в его душе?

— Нет… Конечно, нет.

— Тогда это сделаю для вас я, мисс Квик.