Наказание Дамира

Ана Сакру, 2022

Дамиру Керефову, успешному молодому человеку тридцати двух лет, не нужна жена… Да какая жена! Даже постоянные связи его мало интересуют. Он женат на своей работе и его это совершенно устраивает. А женщины приходят в его жизнь, робко топчутся на пороге и тихо исчезают, ни оставляя после себя никаких следов. Жене Дубиной, девушке-программисту двадцати шести лет, не нужен муж. Ей не нужен вообще ни один мужчина на этой планете. Она их избегает и делает всё для того, чтобы они тоже избегали её. Но одна случайная ссора в клубе, одна случайная встреча на работе после… И их мир уже не будет прежним. Содержит нецензурную брань.

6.

Следующее утро выдалось суматошным.

Пришлось сначала, собрав все пробки, заехать в наш офис, чтобы скачать нужные программы, а еще развинтить и запихать в мою старенькую кию эргономичное компьютерное кресло, без которого я жить не могу. И только потом отправиться в порт, где базировалось ОАО"РЗК". И тут, конечно, я все пробки собрала тоже.

А когда подъехала к проходной, выяснилось, что губастая помощница Керефова Элина пропуск на мою роднулю — кию так и не выписала. В итоге я сделала круг по уже под завязку забитому машинами району и снова припарковалась на Двинской в добрых пятистах метрах от проходной. Стул я тащить уж не стала, решив, что в обеденный перерыв попрошу Рому помочь мне — благо, он будет уже через пару часов.

Ну, или добуду все-таки пропуск на территорию для машины, потретировав супер — секретутку Элину…

Обдумывая варианты, я хлопнула водительской дверью, пикнула сигнализацией и, как и вчера, побежала в порт.

Пулей проскочила проходную и чуть не взвыла, только, когда оказалась внутри, осознав, что до здания самого ОАО"РЗК"мне топать еще как минимум километр по самому порту. Вчера ведь меня подвозил Тимофей и туда — и обратно, и это казалось делом пары минут.

Но, если идти пешком, картина вырисовывалась совсем не такая радужная. Огромные расстояния между строениями, широкие пустынные улицы, редкие, спешащие куда-то рабочие, машины…

Мда…

Повертев головой и вроде как вспомнив в какую мне сторону, я побрела в нужном направлении, с любопытством озираясь по сторонам.

Бежать еще километр не хотелось — моя светлая безразмерная толстовка и так уже липла к повлажневшей спине, а дыхание с тихим хрипом вырывалось из разгоряченных легких.

Приложив ладони к раскрасневшимся горящим щекам, я, щурясь, взглянула на ласковое сегодня весеннее солнце, оценила глубокую синь неба, поднимающую своим насыщенным цветом настроение сразу на десяток пунктов, и помахала кружащим над головой жирным портовым чайкам, которые недовольно закричали в ответ, не обнаружив угощения в моей пустой руке.

Погода была идеальная — теплая, весенняя, бодрящая.

Воздух, пропитанный близостью Финского залива, с острыми оттенками портового мазута и какого-то горючего, щекотал ноздри и приятно остужал водяной взвесью лицо. Легкая беспричинная улыбка тронул мои губы, и я, пиная кроссовкой попадающиеся по дороге камешки, никуда уже не спеша, шла дальше, с ленивым интересом рассматривая все вокруг: здания, краны, контейнеры, грузовики, попадавшихся по пути людей и виднеющиеся за складами и хозпостройками громадные, впечатляющие, гладкие крашеные бока кораблей и судов.

Жить все-таки так хорошо!

И почему наиболее остро это ощущаешь именно в такие, ничем по сути не примечательные моменты? Просто солнышко припекает макушку, просто воздух пропитан северным морем, просто глаза твои с любопытством шире распахиваются, поглощая интересные картинки неизвестной тебе раньше стороны жизни. Просто…

Автомобильный клаксон так резко и оглушительно гудит прямо мне в спину, что я подпрыгиваю на месте не хуже какого-нибудь олимпийского чемпиона, а сердце и вовсе застревает в горле, испуганно там колотясь.

Обернувшись, впираю возмущенный взгляд в хищную морду черного седана, остановившегося чуть позади меня. Ну, и что это за шутки? Я вообще-то по пешеходной иду — никого не трогаю! Скрестив руки на груди, медленно разворачиваюсь к седану полностью и с суровым видом принимаюсь ждать объяснений.

Наглухо тонированное (а по закону ведь нельзя!) стекло водительской двери медленно уезжает вниз, и моим глазам является…

Ну, конечно, кто же еще! Хочется театрально закатить глаза к синему небу…

Дамир Тигранович собственной персоной. И лицо его еще более хмурое чем у меня, отчего я инстинктивно слегка тушуюсь и отступаю на шаг назад.

— Вы время видели, Дубина? — интересуется Керефов своим ровным глубоким голосом, рассеянным жестом проведя ладонью по короткой идеальной бороде.

— Видела, и что? — в ответ хамлю я.

И да, я это даже понимаю! Просто нечего было меня пугать. Сердце до сих остервенело бьет по гландам, не желая занимать отведенное ему место в грудной клетке.

У Керефова от моей наглости на секунду взлетают вверх брови, а потом, упав обратно, сходятся на переносице в одну грозную линию.

— И вы всегда приходите на работу в обед? Еще и таким прогулочным шагом, — нарочито ласково любопытствует он, — Я сзади ехал, переживал, что прямо на асфальте сейчас растянитесь прилечь — отдохнуть. Как бы не задавить ненароком.

— Да, и поэтому оглушить меня решили, чтобы точно не уснула? — возмущенно буркаю я.

Дамир поджимает губы, сверкнув черными глазами. Обводит всю меня быстрым сканирующим взглядом, кривится, будто у него кольнул ноющий зуб, и, тяжело вздохнув, кивает в сторону пассажирского кресла рядом с собой.

— Садитесь, Евгения, я вас довезу.

— Я дойду, спасибо. Постараюсь побыстрей, — гордо заявляю я, делая еще шаг в сторону.

Черные глаза опасно сверкают второй раз, от чего меня бросает в странный жар, Дамир Тигранович берет паузу, почему-то уставившись немигающий взором на мою толстовку в районе груди, которую, конечно, за мешковатым балахоном можно разглядеть, только если у тебя вместо глаз рентген.

По смуглым скулам Керефова прокатываются желваки, и он снова смотрит мне прямо в глаза.

— Так, Дубина, быстро сядь, — цедит глухо, но в ушах у меня почему-то его низкий голос гудит как колокол, — Так понятно?

Сглатываю. Выдерживаю секундную дуэль взглядов и…опускаю глаза.

— Так понятно, — слабовольно киваю, признавая власть более сильного в данных обстоятельствах бойца, — Да.

Захлопнув за собой дверь автомобиля Керефова, я попадаю в другой, тревожный для себя мир. Здесь слишком бесшумно, слишком интимно и слишком все пропитано хозяином машины. Запах выделанной кожи, качественного пластика, чистоты и мужских духов заполоняет легкие и въедается в одежду мгновенно. И я всерьез начинаю переживать, что мне от этих ароматов и за день не избавиться.

Откидываюсь на спинку своего сидения, зажимаю ладони между коленок и устремляю невидящий взгляд прямо перед собой. Пара минут, и мы уже будем на месте. И это разъедающее насквозь чувство неловкости уйдет. Это глупо, но при такой близости к этому мужчине ощущаю себя блохастым котенком, которого подобрали из жалости. Вернее, мучают подозрения, что так меня видит сам Дамир. Обычно мне плевать — не знаю, почему так бесит сейчас…

Опускаю взгляд на свои короткие не накрашенные ногти и снова прячу руки между ног — ощущение усиливается. Далее мой взгляд падает на запылившиеся во время прогулки, когда-то белые кроссовки, и это мерзкое чувство достигает апогея. Черт…

Тем более, я то и дело почти физически ощущаю на себе чужой напряжённый взгляд. И что Керефов, разглядывая меня исподтишка, тоже все это подмечает. Мне бы, конечно, хотелось верить, что я ошибаюсь, но…

Машина трогается с места.

— Евгения, вообще-то у наших офисных работников принят дресс — код. И это точно не спортивная обувь и не толстовки, снятые с бывшего парня, — расслабленно выдает Дамир Тигранович, откинувшись на своем сидении и плавно поворачивая руль одной рукой.

Щеки мгновенно жарко вспыхивают. И я кусаю губы, чтобы не выдать что-нибудь лишнее. Инстинктивно поджимаю грязные кроссовки под свое кресло и бросаю быстрый злой взгляд на блестящие чистотой, идеальные ботинки Дамира…Будто сам себе их перед выходом вылизал…Козел.

— Я не ваш офисный сотрудник, Дамир Тигранович, — отвечаю наконец через пару секунд, поворачиваясь к нему. Вижу, как мгновенно каменеет его лицо от одной моей попытки возразить, и добавляю, чтобы смягчить свое заявление, — И меня никто не предупреждал.

У Керефова дергается кадык. Почему-то при виде этой прозаичной картины мне тоже хочется сглотнуть.

— Считайте, что я вас сейчас предупреждаю, Дубина, — чеканит он, так прямо и не смотря на меня. Его длинные смуглые пальцы, покоящиеся на руле, на секунду сжимаются крепче, и Дамир вкрадчиво добавляет, — И временно вы — МОЙ сотрудник. А значит ВЫ приходите к девяти, не нарушаете субординацию, придерживаетесь делового стиля. Ясно?

И мне достается косой жгучий взгляд. Такой жгучий, что лицо начинает гореть сильнее, а во рту так печет, будто мне насыпали на язык чили, и я теперь вполне способна изрыгать огонь. Но я держусь…Пока.

— Ясно, — и все-таки голос предательски звенит, словно натянутая тетива, — Ещё что-нибудь?

— Не бухать по будням, но я уже говорил, — неожиданно весело хмыкает Дамир Тигранович, чем выбивает почву у меня из-под ног, потому что я только что очень — очень злилась, но он…Что? Шутил?

— Ну, и юбки приветствуются, Дубина, — уж совсем странным бархатным голосом добавляет Керефов и хитро косится на меня, — Есть у вас?

— Извините, Дамир Тигранович, бывших парней в юбках у меня не было, — глухо парирую я, мстительно вспоминая ему характеристику, данную моей любимой толстовке. Боковым зрением ловлю, как он давит в себе загорающийся внутри смех. И почему-то меня буквально парализует эта картина. То, как он поджимает губы в тонкую упрямую линию, но на щеках все равно проступают глубокие, совсем мальчишеские ямочки, и даже коротко стриженная борода их не способна скрыть. То, как вспыхивают искорками черные, пронзительные глаза и словно начинают светиться изнутри. Воздух в машине будто густеет, пропитывается чем-то, и мне становится сложно дышать. Накатывает легкая паника, душно, мозг смутно сигнализирует об опасности…Я хмурюсь и тру лоб, прикрывая глаза.

Кажется, мы уже приехали, и Керефов паркуется.

Немного отпускает… — Ну, это радует, — роняет Дамир, выключая зажигание и отщелкивая ремень безопасности.

— Что? — рассеянно интересуюсь я, потеряв нить разговора.

— Что в вашем послужном списке не было ни извращенцев в юбках, ни лесбиянок, Дубина.

— Ну и что, даже если бы были, Дамир Тигранович, — лениво огрызаюсь я, тоже отстегивая ремень, — Какая вам разница?

— Вот и я не понимаю, какая, — будто сам себе говорит Керефов и покидает салон, сильно хлопнув дверью.

Не дожидаюсь, пока он проявит галантность и откроет мою, и выхожу тоже.

6.1

Минуя проходную, мы направляемся к лифтам. Керефов жмет кнопку вызова и опирается плечом о гранитную стену, исподлобья смотря на меня и рассеянно потирая щетину.

— А почему пешком шли? Не на машине? — интересуется он, когда металлические двери кабины разъезжаются, — Сюда неудобно добираться на общественном транспо…

— Я на машине, — перебиваю я, первой заходя в лифт. Оборачиваюсь к нему, лопатками упираясь в металлическую стену, и пытаюсь сказать без ехидства, но у меня, похоже, ни черта не выходит, — Просто ваша профессиональная помощница Элина не заказала на нее пропуск. В итоге меня развернули на проходной и пришлось парковаться на Двинской, а потом идти пешком.

Не знаю, что такого смешного я сказала, но четко очерченные губы Дамира вновь дрогнули от сдерживаемой улыбки, когда он нажимал на четвертый.

— Мне на второй, — напоминаю я, смотря на панель с цифрами.

— Вам со мной, — отрезает спокойно Керефов и все-таки улыбается. Криво и щуря черные глаза, — И она не помощница — она секретарша. И да, вполне профессиональная.

–Пф! Не сомневаюсь, — фыркаю я тихо, с трудом удерживаясь, чтобы не закатить глаза.

Дамир улыбается шире. И я машинально подмечаю, что глаз у него почти прошел…Когда он вот так снисходительно щурится, будто слишком много плохого думает о тебе в этот самый момент, красноты почти не видно…

— Не сомневаетесь в чем, Дубина? В ее профессионализме как администратора? — с иронией тянет Дамир, засовывая руки в карманы и облокачиваясь спиной на кабину, — Или намекаете, что у нее есть более интимные обязанности, в которых она профи?

Я вспыхиваю до кончиков ушей. Опять. Я не ханжа, но все-таки это очень скользкая тема для общения с малознакомым человеком, еще и твоим временным начальником.

Боже, он уже достал меня — вгонять в краску каждую долбаную минуту! И вообще, почему мне должно быть стыдно? Я что ли с секретаршей сплю?!

— А у нее правда есть такие обязанности? — в итоге с вызовом интересуюсь я, выгибая бровь и зеркаля его позу с руками в карманах.

Настает очередь Керефова раздраженно фыркать.

–Пф! Я что, похож на героя анекдотов?

Я бы ответила, но лифт дергается, останавливаясь. Двери разъезжаются, выпуская нас наружу. Керефов выходит первый, и мне ничего не остается, как семенить за ним по гулкому белоснежному коридору, не понимая, зачем он вообще меня с собой потащил. Спрашивать почему-то не хочется. Наверно потому, что каждая наша попытка заговорить заканчивается как-то неоднозначно. Дамир идет быстро, не оборачиваясь, утыкается носом в свой телефон по дороге. На один его широкий шаг выходит два торопливых моих, приглушенной дробью разносящихся по длинному коридору.

— Алло, да, звонил? — уже говорит с кем-то по телефону, а меня начинают терзать сомнения, что Дамир вообще помнит о том, что я семеню за его спиной.

Может просто развернуться и пойти на второй? Керефов дергает на себя ручку его приемной и все-таки придерживает передо мной дверь, не переставая с кем-то говорить. Нет, все-таки не забыл…

— Пропуск на машину ДубИной выпиши, — бросает подскочившей с места секретарше, на секунду прикрывая ладонью динамик, — И Крачкову через десять минут ко мне позови с документами по Новороссийску.

— Здравствуйте, Дамир Тигранович. Конечно, Дамир Тигранович, — раболепно бормочет профессионалка Элина, провожая липким взглядом начальника до самой двери кабинета, пока та за ним не захлопывается.

Я шагаю к столу Элины.

Даже не поздоровался с Санчо Панса своим. Мда…Ну, хоть не с одной мной Дамир — сама вежливость. Тепло улыбаюсь профессионалке, почувствовав родственную душу.

Но, оказывается, что очень зря.

Потому что, как только дверь за большим боссом с глухим стуком закрывается, овечье выражение сползает с ее прекрасного лица, и на меня взирает шипящая змея, а не готовая на все ради Керефова секретарша.

— Могла бы и не жаловаться сразу. Я просто забегалась, — цедит она, плюхаясь в свое кожаное кресло, — Знаешь, есть и поважнее дела, чем пропуск на ДУбину выписывать.

Бросает на меня ядовитый взгляд и начинает хихикать.

— Ой, извини. НЕЧАЯННО ударение не туда…

— Ага, — киваю я, думая, что надо бы как-нибудь сообщить ей о своих тренировках по боксу, — Пропуск выписывай, Элина.