Знакомый знакомого и вечный дождь

Ана Стенк, 2022

Шёл дождь. Всё время шёл дождь. И под него попала ни одна любовная история. Лера поссорилась с Денисом, её сестра познакомилась с художником, этот знакомый порвал с натурщицей, она под эмоциями замутила с первым встречным, а его мать влезла в финансовую аферу, богатый предприниматель решает проблемы сына, а тот считает себя виноватым в разрыве Леры и Дениса. Ни одна любовная линия не останется без развития. В этом романе нет главных героев и нет второстепенных. Пока идёт дождь, кто-то начинает встречаться, а кто-то рвёт все старые отношения. Кто же останется вместе, а кто разобьёт сердце? Содержит нецензурную брань.

5.

Это продолжалось до тех пор, пока её не заметила проходящая мимо компания. Самый смелый и отчаянный из них сначала просвистел, а потом крикнул:

— Девушка, сколько за ночь берёте?

После этого раздался смех его друзей, которые поддержали парня. Марта повернулась к нему. Подождала, пока этот парень отойдёт от своей компании и подойдёт к ней. И когда тот стоял прямо перед ней она, улыбаясь, тихо ответила:

— Я не девушка.

— А кто же? Парень? — навеселе спросил подошедший человек.

— Я искусство, — ответила Марта, откинув волосы назад.

— Искусство? Типо смотреть можно, а трогать нельзя? — игриво вёл диалог парень.

— Почему же? Я современное искусство. Меня можно трогать. Но авторские права! — ударила Марта парня по руке, которая потянулась к её телу на слове «можно».

— И у кого же они? У мамы с папой?

— У художника.

— А я в своём роде тоже художник. Может, разрешишь использовать тебя в новом творческом проекте? Кирилл, — протянул руку молодой человек, назвав своё имя.

Девушка, недовольная столь бескультурным поступком, опустила с силой руку парню, протянула свою и сказала:

— Марта.

Они прикоснулись друг к другу. И для обоих это было весьма неизведанно. Они не чувствовали такой неловкости прежде. Проходящее действие алкоголя и наркотиков не могло сдержать этого.

— Знаешь, какие-то мурашки по коже пробежали… — сказала Марта.

— Да… — задумчиво произнёс Кирилл.

— Холодно, наверное. Начнём с кофе? — Марта потянула своего нового знакомого по дороге. Прямо по проезжей части. Машин было мало. Они шли уверенно. Не боясь друг друга. Но чувствовали неловкость. Нельзя так просто и так сразу доверять первому встречному. Но с другой стороны, каждый хотел влиться в нового знакомого. Их что-то влекло, затмевая разум. И это был не инстинкт размножения. Это было что-то по-детски невинное. Что-то особенное. Слишком особенное для такого обычного момента.

Они прошли по главной площади. Здесь было красиво. Очень красиво. Прошли мимо самых культурных объектов. Прошли мимо огромного постера. Именно он смог всё испортить. На нём торжественно красовались буквы: « Вадим Март. Выставка «Марта». Перфоманс молодого дарования». Девушка остановилась, рассматривая собственную фотографию. Кирилл тоже посмотрел.

— Это ты? — спросил новый знакомый у девушки.

— Именно. И мой художник, — объяснила всё Марта.

— Хочешь, я набью ему рожу?

— Зачем?

— Ты стала грустной, когда увидела это. Это странно, — глядя в глаза девушки, заявил Кирилл.

— Он выбросил меня. Нельзя всю жизнь вдохновляться одним объектом. К тому же таким пустым как я, — поразмыслила Марта над поведением художника.

— Что с твоей самооценкой? Я думал, что ты должна взлететь до небес. Я же выбрал тебя! — разбавил грустные ноты этой ночи Кирилл.

— А ты кто-то особенный?

— А разве нет?

Кирилл схватил Марту на руки. Она оказалась намного легче, чем он думал. Она оказалась намного обнажённей, чем он думал. Она оказалась намного доверчивее, чем он думал. Кирилл отнёс девушку на руках до своей квартиры. Поставил её около двери и достал ключи. Внимательно посмотрел на новую знакомую:

— Обещай только не кричать. У меня родители дома спят. Веди себя тихо.

— Я не могу такого обещать. А вдруг ты захочешь меня зарезать?

— Так ты же искусство. Разве это не может быть творческим решением? — в шутку спросил парень.

— Ты маньяк? — заинтересовалась Марта.

— Нет. Я просто пошутил. Я не буду делать из тебя палитру.

Кирилл провёл Марту тихо к себе в комнату. В очень маленькую комнату. В ней с усилием помещалась одна кровать и шкаф. Марта не привыкла к таким маленьким размерам. В мастерской Вадима было просторно. Там могли поместиться четыре огромные машины. Там были высокие потолки. А здесь было слишком тесно. Марта даже начала немного переживать из-за столь крохотного пространства. Ее дыхание участилось. Она стояла посередине комнаты, смотря в окно, в котором остался большой мир, без сдавливающих стен, низких потолков и застоявшегося пыльного воздуха. Кирилл тихо на кухне приготовил чай и принёс его в комнату вместе с маминым печеньем.

— Можешь сесть на кровать, — неуверенно сказал Кирилл, видя недоумевающую Марту, неподвижно стоящую посреди комнаты в одном фартуке, измазанном краской.

— Мне страшно, — ответила девушка.

— Не волнуйся. Я не буду с тобой ничего делать. Как бы мне не хотелось. Мне нужно обоюдное согласие, — попытался внушить доверие Кирилл.

— Ты не похож на человека, которому нужно согласие. Ощущение будто при желании ты можешь свернуть горы.

— Я даже от родителей съехать не могу. Не говори глупостей.

— Может, ты просто не хочешь меня? Я не привлекательна? Со мной неудобно? — неожиданно, без видимой на то причины, обиделась Марта.

— Ты очень красивая. Это субъективный, конечно, фактор. Но ты действительно красивая. Я удивлён, что ты заговорила со мной. Другая бы на твоём месте послала бы меня куда подальше.

— Матом? — уточнила девушка.

— И ударила бы по щеке. Не думай, что я каждую привожу домой. До тебя здесь была лишь моя одноклассница. И то мы только алгебру делали. Она была глуповата. Дело бы могло зайти дальше, но тут мама маячила. Поэтому кроме алгебры ничего не было.

— Ты, значит, умный?

— Я скажу, что не тупой.

— А у меня есть красный диплом о высшем образовании, — похвасталась девушка.

— Серьёзно? А ты не выглядишь как человек с красным дипломом.

— Ладно. Я пошутила. Художник перекрасил мне его. А покажи свои картины, — отвлекаясь от маленького пространства, попросила Марта.

— Какие картины? — не понял Кирилл.

— Ты сказал, что ты художник, — напомнила девушка.

— Так я соврал. Подумал, что по-другому ты меня сразу отошьёшь.

— Думаешь, что искусство — это только для художников? Оно создаётся людьми, — Марта приблизилась к своему новому знакомому, — для людей.

Марта положила свою руку на плечо Кирилла. Встала на носочки. Поймала его взгляд. Почувствовала неровное дыхание. Абсолютно избавившись от всех мыслей, она прикоснулась к его губам. Они слились в поцелуе. И это был взрыв. Но не эмоций. Это был щёлчок, наконец, нашедших друг друга магнитов. Влечение, которое не описывалось прежде не в сердце Марты, не в сердце Кирилла. Казалось, что пышные кудрявые длинные рыжие волосы девушки взмыли вверх, как от электрического заряда. Они полыхали как огонь, обжигая руки Кирилла. А он в своё время зажигался от этого пламени. Он видел его с закрытыми глазами.

— Это не правильно, — сказала, прервав поцелуй, но не отпуская нового знакомого, Марта.

— У искусства нет правил. Это самовыражение. Просто чувствуй, — нашёл нужные слова парень.

Теперь инициатива легла на Кирилла. Он захватил её волосы, он нашёл спрятанные за ними завязки от фартука.

— Это предательство, — снова попробовала всё закончить Марта. Но Кирилл не мог. Не мог просто так выкинуть огонь, от которого он наконец согрелся за столько лет жизни. Его влекло её тело. Ему хотелось обжечься. Опустится в самый горячий котёл ада этой демонической девушки. В средневековье её бы точно сожгли.

— Предательство. Но не с твоей стороны. Ты больше чем искусство. Ты больше, чем просто чья-то муза. Ты должна знать себе истинную цену, — говорил красивые слова Кирилл.

— Не слишком ли ты разогнался после признания с одноклассницей?

— Зачем нам обсуждать других людей, если мы сейчас вдвоём. Мне кажется куда приятнее узнавать друг друга, а не тех, кто был до или будет после.

— А разве кто-то будет после? — удивилась Марта.

— Остывший чай. Что ещё может быть? Не ломайся.

И Марта подчинилась. Она прогнулась под его руками. И только сейчас она ощутила, что Кирилл уж слишком сильный. Она чувствовала его пальцы между своими рёбрами. Он играл, будто на фортепиано. Но пальцы его были не музыкальные. Они были грубые. Грубее, чем у художника. И он был более отчаянный, чем художник. Он будто знал девушку наизусть. Он обходился с ней как с самым знакомым предметом. Будто свои пять пальцев он знал хуже. Марта выгибалась на кровати. Её волосы рассыпались, попадали между Кириллом и ней, зажимались, щекотали все возможные части тела. Фартук давно лежал на полу. Там же уже лежала вся одежда Кирилла. Смятая. Художник никогда бы так не оставил. Он не боялся пятен. Пятен от краски. Но мятой, неухоженной одежды он не терпел. Как не терпел бардак. Как не терпел бесполезной Марты, валяющейся под ногами. А Кирилл в данный момент обожал её. Его не раздражали её пышные волосы, которые лезли всюду. Он вёл рукой по её коже, парой чувствуя пятна от краски. Но он был будто не снаружи, а внутри. Внутри этой красавицы. Вёл по невидимой линии, проходя будто между сильно обтягивающими кости мышцами и той тонкой сеткой нервов. Он колыхал её самые странные, неизведанные до этого момента чувства. Её бросало в дрожь от удовольствия. Хотя Кирилл ещё даже не начал. Он лишь целовал её шею. Он лишь скользил по её рёбрам, по её лопаткам. Он ощущал её наслаждение и сам входил во вкус. Она будто вливалась в него. Становилась с ним одним целым. Поняв, что она полностью готова, что он не доставит ей лишнего дискомфорта, Кирилл уверенно проник внутрь. Собрал пазл воедино. Марта хотела было издать не томный, чуть слышный стон, которым сопровождала процесс до этого, а что-то значимое. К слову она уже не могла сдерживаться. Кирилл подловил этот момент. Он закрыл её рот рукой. При этом входил он всё жёстче. Не понятно откуда в нём взялось столько энергии. Однако всё это имело последствия. Он упал на кровать почти без сил. И сразу же вырубился. Марта тяжело дышала. Её волосы душили её. Она и так задыхалась в этой маленькой комнатке, в этой духоте, в этой противоречащей её принципам связи. Она безумно хотела закурить. Хотя сигарету она не брала в руки лет так шесть. Но встать она боялась. Она закрыла глаза, повернувшись лицом к своему новому знакомому, которого, наверное, уже нельзя было назвать просто знакомым.

Марта на удивление крепко спала. Поэтому, когда в комнату утром зашла мама Кирилла, спросила у сына, какие вещи постирать, девушка даже не повернулась на другой бок. Мама Кирилла тихонечко сказала сыну, что приготовит чего-нибудь особенного на завтрак. Она не лезла в его личные дела. И вообще была женщиной понимающей. А вот в грязное бельё лезла. И входила без стука. И в подростковые годы из-за этого доводила Кирилла до истерики. А сейчас давала ему денег. Поэтому портить с ней отношения было глупо.

Когда Марта проснулась, она по привычке хотела встать, посмотреть на себя в огромное зеркало, расправить заломившиеся во сне волосы. Но стоило её только оглядеться, как её сковал ужас. Стены будто стали ещё уже. Она села, натянув одеяло.

— Ты проснулась? — нежно отодвинув с её лица прядь волос, лезших ей прямо в рот, спросил Кирилл.

— Где художник? Выпусти меня! Я хочу на свободу, — начала быстро произносить Марта, совершенно непохожая на вчерашнюю Марту.

— Мама приготовила завтрак, — спокойно ответил Кирилл, — если хочешь, остался остывший чай. Наше «потом».

Марта частично вспомнила вчерашний день. Разобрала, что было сном, а что реальностью.

— Дашь что-нибудь надеть? — спросила она, глядя в окно, чтобы так не пугаться этой комнаты.

Кирилл тут же подал ей свою белую футболку. Она очень элегантно легла на её хрупкие плечики.

— Можно я позвоню? — спросила Марта, потеряв вчерашнюю искру. В её голосе читался лишь нота непонимания. Она будто боялась. Будто чувствовала свою вину. Кирилл дал ей телефон, а сам вышел на кухню, чтобы и её не смущать и с матерью разобраться.