84 грамма

Анастасия Андреевна Дашкевич, 2021

Первый полёт на Титан – спутник Сатурна. Что ждёт одинокого космонавта за два года в холодном одиночестве Вселенной? Вечная слава, приключения или сумасшествие?

— Алексей, что ты творишь? Лёша! Остановись, ты слышишь меня? Лёша!

Я слышу.

Ответить не могу.

Микрофон я сломал. И это хорошо, а то вдруг бы решил объясниться… Только окончательно убедил бы всех в центре управления полётами, что сошёл с ума.

Или ещё хуже — выслушав, они смогли бы уговорить меня остановиться. Я ведь сам не уверен, что поступаю правильно. Нет уж, раз решился — нужно идти до конца.

***

Ещё мальчишкой я мог часами смотреть на звёздное небо. Мечтал о полётах в космос… Что ж, нужно тщательней формулировать свои желания, а то они имеют свойство сбываться.

Я шёл к этому двадцать лет. От слов «Я хочу стать космонавтом», над которыми смеялась вся школа, до того дня, когда именно меня выбрали для первого полёта на Титан.

У меня аж голова начинала кружиться, когда думал, что теперь моё имя встанет в одном ряду с именами других космических первооткрывателей. Юрий Гагарин — первый космический полёт, Алексей Леонов — первый выход в открытый космос, Нил Армстронг первым ступил на Луну, Ли Чень сделал первые шаги по Марсу.

И теперь я — Алексей Суприн — первый человек, достигший Титана.

Хотелось придумать для этого момента пафосную фразочку, которая войдёт в учебники по освоению космоса. Поехали, маленький шаг для человека… только что-то своё.

— Привет, Роб! Как спалось? — каждое своё условное утро начинаю с этой фразы — и ответ всегда неизменен.

— Вопрос некорректен. Попробуйте сформулировать иначе, — холодным металлическим голосом отчеканивает бортовой компьютер.

— Какая температура за бортом?

— Три Кельвина.

— Ух ты, потеплело. Скоро лето? Пойдёшь со мной купаться в космических течениях?

— Вопрос некорректен. Попробуйте сформулировать иначе.

Я рассмеялся. Почему-то мне доставляло небывалое удовольствие заводить Роба в тупик своими словами. Чувствовалось при этом какое-то превосходство над этим вездесущим искусственным интеллектом, который контролировал все системы космолёта.

Я был капитаном корабля. Но это ничего не значило. Потому что хозяином здесь был именно Роб.

Первоначально «Восток Х» конструировался как беспилотник. Первый полёт на Титан и обратно планировался без участия человека. Но вечная космическая гонка среди сверхдержав внесла свои коррективы. Конструкторы оснастили корабль системой жизнеобеспечения. Командование выбрало троих космонавтов, которые могли бы совершить полёт к спутнику Сатурна. Два года подготовки — и вот я здесь, мчусь туда, куда ещё никогда не заносило человека.

…Цена вечной славы — целый год одиночества в холодном мраке космоса. И если я не разобьюсь на Титане, космолёт не развалится при посадке, и мы сможем успешно стартовать для обратного пути — ещё столько же предстоит лететь до Земли.

Вселенская чернота окружала меня каждый миг. Не нужно было даже смотреть в иллюминатор, чтобы чувствовать её. Космический вакуум давил со всех сторон — а я всё летел и летел вперёд. Это только в фильмах кажется, что полёт в космосе — это красиво. Романтика… Мне тоже раньше так казалось.

Лучше бы пошёл в айтишники, честное слово.

— Алексей, как слышишь меня?

— С помехами, но слышу, Глеб.

— Чем дальше — тем хуже будет связь, ты же знаешь, — мой приятель Глеб Гущин из центра управления полётами, как обычно, с умным видом изрекает факты, которые все и так знают. — Как прошёл через пояс астероидов?

— Ни царапинки. Роб отлично справился.

— Сам как, Лёша?

— Далековато забрался, — я нервно усмехнулся, а потом сказал, стараясь, чтобы голос звучал как можно бодрее. — Одиноко тут как-то.

— Может, со специалистом хочешь пообщаться?

Этого и следовало ожидать. Конечно, они всё знают. Я тоже с самого начала понимал, что мне предстоит. Но одно дело — просто знать о том, что пролетишь больше миллиарда километров. И совсем другое — чувствовать себя одинокой песчинкой в бескрайнем космосе. Даже родной планеты я уже не видел…

— Обойдусь без мозгоправа, ладно?

— Как скажешь, Лёша.

— Мне пора проверить, все ли системы в норме.

— Конечно. До связи.

Это вроде как моя работа на корабле: следить за тем, чтобы бортовой компьютер работал без сбоев. Но правда в том, что Роб сконструирован и запрограммирован так, что сбои попросту невозможны.

Не я слежу за ним — на самом деле это Роб следит, чтобы сбоев не было у меня.

Я уже давно понял, что сам — всего лишь эксперимент. Подопытная мышь, отправленная на два года в космос. Комнатная собачка бортового компьютера. О каждом моём слове, о каждом шаге Роб докладывает на Землю. О моём состоянии и поведении им нужно узнать как можно больше, прежде чем на Титан отправится большая экспедиция.

— Роб, есть что почитать?

— Я могу предоставить доступ к любой изданной книге за всю историю человечества. Что вас интересует?

Конец ознакомительного фрагмента.