Геном дракона

Анастасия Афонина

Молвинтайн процветал в лучах технологического прогресса, пока не познал хаос генной алхимии. Люди подверглись мутации, став чудовищами. В войне с угрозой выступили архонты. Облачившись в доспехи, они мечами и плазменным оружием вытеснили демонов из городов. Однажды отряд архонтов обнаружил четырех погодок с врождённой мутацией и уникальными способностями. Коллегия решила судьбу детей необычным образом. Двадцать лет каждый из них следовал собственному пути, а ныне готов явить себя во всей силе.

Глава 4

Для Рамирии Элиотс поездка из столицы в деревню Магур стала настоящим приключением. Находясь в вагоне вместе со своим отрядом, девушка лежала на матрасе, укутавшись в покрывало, и слушала интересные истории архонтов. Иногда она подходила к окошку и подолгу наблюдала за тем, как проносятся мимо деревья, одинокие домишки и заброшенные деревеньки, ускользая вдаль. Колеса поезда стучали то быстро, то медленно, в унисон или вразнобой, перебивая друг друга.

В скором времени раздался гудок. Машинисты привели в действие тормоза, и поезд снизил свою скорость. Сердце Рамирии колотилось от волнения. Дева представила крытое просторное здание, похожее на западную гавань поездов в Оружейном квартале столицы, и суетливую атмосферу. Когда поезд остановился, Димитрий Лоза первым покинул вагон. За ним последовал Терон. Груженый сумками, словно вол, он показал хорошее воспитание, подав девушке руку. Рамирия подошла к ступеням и выглянула наружу. Ветер ударил в лицо так сильно, что заслезились глаза. Коснувшись теплой руки Терона, юная Дева ступила на землю и посмотрела по сторонам. Гавани поездов и привокзальных зданий не было и в помине. В двадцати метрах от поезда кончался железнодорожный путь, упираясь в деревянную табличку, предупреждающую о тупике. Каменная Грива высилась и тянулась к небесам, уводя взор в туманные дали. К югу виднелся вполне различимый серый островок — деревня Магур.

Рамирия услышала незнакомые голоса и обернулась. Увлеченная красотой здешней природы, Дева не сразу заметила людей, вышедших навстречу гостям. Среди них были обыкновенные, ничем не приметные мужчины, не похожие на архонтов или дружинников. Переговорив с машинистами, они приступили к работе, открывая двери вагонов и неторопливо выгружая ящики с ароматными, дозревшими в дороге томатами, перцем и баклажанами, а также мешки с мукой. Виднелись три крестьянские четырехколесные телеги, запряженные каждая отдельной лошадью. Животных отличал грубый массивный костяк, объемистая мускулатура и толстая кожа, покрытая густым грубым волосом. Такие лошади были настоящими тяжеловозами. Судя по всему, они помогали местным жителям в полевых работах.

К отряду Иней подошел архонт. Его голова и лицо гладко выбриты, а кустистые черные брови ярко выделяются на фоне светлой кожи и беленых глаз. У мужчины характерный уроженцам Ринехола удлиненный овал лица и небольшой заостренный нос, похожий на совиный клюв. Сходство с птицей также придавала вычурная поношенная накидка темного неоднородного цвета, с длинными и широкими рукавами, имеющими крестовидные прорези для рук в передней части локтя. Приходя в движение, она обретала очертания птицы, разминающей крылья перед полетом. Рамирия отметила для себя, что мода на такие накидки ушла лет десять назад. Человек выглядел ровесником командора Вольфа. Может, немного младше. Архонт был вооружен полуторным мечом и щитовым плазменным пулеметом.

— Димитрий Лоза, командир отряда Иней, — едва завидев Стража, представился командир Лоза.

— Приятно познакомиться, командир Лоза! Мое имя Натаниэль Галь-Зю. Добро пожаловать в наш край!

Мужчины совершили крепкое и энергичное рукопожатие. Со стороны казалось, будто они были близкими друзьями, давно не видевшими друг друга, но на деле этот жест оказался данью уважения и показателем хороших манер. Остальных членов отряда Натаниэль наградил почтительным поклоном и помог людям разместиться на двух телегах, погрузив перед этим сумки.

Рамирия оказалась в одной телеге с Тероном и Димитрием. Натаниэль сел спереди, взявшись за поводья. Другая лошадь оказалась без возничего, но он и не требовался: животное покорно следовало за своим вороным сородичем.

— Какие вести из столицы, командир? — с приветливой любознательностью спросил Натаниэль, изредка оборачиваясь к гостям.

— Король Толемей Младый отправился на встречу владык Молвинтайна. Пост наместника принял новый человек. В столице ведется возведение кронверка и сторожевой башни, — Димитрий задумался, вспоминая события минувшего месяца.

— До отъезда нам посчастливилось побывать на ярмарке, — Терон перехватил инициативу командира. — Там было очень весело и шумно: люди заполнили улицы от Торгового Ряда до Королевской Рощи. На площади выстроились палатки. Мы видели купцов, торгующих сластями и симпатичными вещицами, изготовленными руками иноземных мастеров.

Натаниэль мягко засмеялся.

— Моя дочь тоже любит ярмарки, и всегда с нетерпением их ждет. Командор Вольф передал вам какое-либо письмо? Эмилия всегда оставляет у него весточку для меня. Каждые две недели Эрнил присылает в Магур архонтов, а заодно передает мне письмо. Так и удается общаться с дочерью.

— Насколько мне известно, в сумках находится месячная оплата труда, боеприпасы и одежда, — вспоминал Димитрий.

Дорога была усеяна рытвинами и ухабами. Телега подпрыгивала на каждой кочке, заставляя архонтов крепко держаться за выступы скамьи. Рамирия сидела с краю и придерживала походные сумки. Подскочив, словно перышко на волне, девушка потеряла равновесие и чуть не покатилась кубарем вместе с сумками. Терон вовремя поймал спутницу за талию и подтянул к себе, а сумки переставил ближе к Натаниэлю. Девушка благодарственно кивнула и покрылась румянцем.

— Дороги у нас тут, сами понимаете… — виновато молвил чернобровый архонт. — Мы не часто встречаем гостей.

— Натаниэль, вы ли возглавляете две дюжины носителей слепого симбионта в Магуре?

— Можно и так сказать, — пожал плечами мужчина. — Я служу здесь почти восемь лет. Когда я прибыл в эту деревушку, то оказался самым старшим среди архонтов, и они назначили меня своим командиром. Архонты привыкают подчиняться приказам. Им нужен человек, который грамотно направит их. Узнав ближе своих подопечных, я понял, что у них мало практического опыта. Все они раньше служили в столице, и только трое состояли в боевом отряде.

— Каков состав ваших архонтов? — спросил Димитрий.

— Семнадцать Стражей, пять Дев и два Огненосца. Недавно к нам присоединился Сторонний Наблюдатель. Деревня четырежды за лето подвергалась нападению демонов. Полагаю, это и стало причиной появления вольного ученого.

Дорога до деревни не была такой длинной, какой изначально показалась. В скором времени серый островок превратился в полсотни деревянных домиков, огражденных низким покосившимся забором. Их стены покрывала сажа, запах гари проникал повсюду. Это явный след того, что здесь велись битвы с демонами. Слышались голоса домашних птиц, пасущихся во внутреннем дворе. Оживленно лаяли собаки.

Вскоре обе телеги остановились. Погрузив на себя тяжелые сумки, отряд Иней последовал за Натаниэлем. Мимо прошел архонт и поприветствовал гостей.

— Дева, извольте пройти в эту избу. Там вы сможете принять ванну и отдохнуть с дороги. Я распоряжусь, чтобы вам погрели воду и принесли обед, либо, если вы сами того пожелаете, можете пройти вон к тому дому, — Натаниэль указал пальцем на железный флюгер в форме петуха, возвышающийся над крышами. — Это наша корчма. Яствами мы не богаты, но кормим досыта.

Архонт проводил Рамирию до двери и откланялся. Димитрий Лоза одобрительно кивнул. Мужчины отправились дальше, а Дева переступила через порог.

Комната, в которой оказалась Рамирия, предназначалась для гостей и очаровывала уютной простотой. Маленькое окошко завешано вязаной шторкой, похожей на паутинку. В углу, между скамьей и ванной дремлет печь. Левее, упираясь в потолок, вытянулся шкаф с открытыми полками. Среди книг баллады народов Камнетужи, а также научные труды по счетоводству. Последние покрыты тонким слоем пыли и явно не пользуются популярностью у местных жителей. В середине комнаты стоит квадратный стол на низких изогнутых ножках, в духе Тальтажа. На нем хороводом расставлены деревянные чашки, похожие на маленькие бочонки. Рядом стоит стеклянный графин, наполненный до краев мутноватым желтым напитком, с лениво плавающей в нем рыжей мякотью. И завершает незатейливое убранство избы длинный диван, обращенный спинкой к единственной двери. Ткань, которой он обшит, выцвела и истерлась много зим назад, и была изодрана по краям: кто-то многократно точил об углы свои когти.

Послышались тяжелые шаги. Рамирия подумала, что за ней вернулся кто-то из отряда. Дверь распахнулась, и в комнату ступила девушка шестнадцати лет, плотная и румяная, как осенний закат, с длинной позолоченной косой. В одной руке она держала связку березовых бревен, а в другой — горящую сальную свечу. Рамирия удивилась тому, что жители деревни, которая занимается добычей синей пыли, пользуются таким простым и устаревшим средством розжига и освещения. Пышная девушка сложила пару бревен в печи, поместила между ними пучок мха, подожгла его и хорошенько подула, пока слабенький огонек не вцепился в полосатую кору. Затем сомкнула железные створки.

— Тебя как звать-то? Откуда будешь? — девушка радушно улыбнулась, сверкнув щелью между передними зубами. — Я Ладомила.

Рамирию не смутило то, что собеседница в своем простом, как валенок, обращении стерла границы между собой и гостьей. Дева представилась вежливо и с манерами, как подобает выпускнице казармы архонтов, затем помогла Ладомиле занести в дом чан с водой и поместить его в печи.

— Белоглазые всегда приезжают к нам из столицы и любят разблаговестить о своей сторонушке. Мол, там замок пронзает небо, окруженный домами, из камня тесанными, а люди настолько чудны́е, что красят волосы в яркий цвет и иногда носят портки задом наперед.

— Эти истории сильно приукрашены, — Рамирия хихикнула в кулак.

— Моя маменька не любит большие города и постоянно молвит о том, что там каждая улица пахнет навозом похлеще нашей глубинки, а воздух загрязнен возделанной синей пылью, — Ладомила достала из кармана фартука аккуратно сложенное полотно. — А я не могу дурные думы о столице в головушке держать. Ринехол очарователен. Глазком бы его увидеть…

Рамирия заглянула девушке через плечо. На толстой и грубой ткани с полотняным переплетением была написана миниатюрная картина, передающая красивый пейзаж: Королевскую Рощу с цветущими деревьями и маленьким озером, а также шпилями замка позади. Ладомила покрывалась румянцем, разглядывая полотно. Минутой позже она принялась расспрашивать Рамирию о жизни в Ринехоле и делиться своими мечтами о роскошных платьях из золотой парчи с шелковой вуалью с узором, о жемчужных бусах, о прогулках в тенистых садах Королевской Рощи. Рамирия слушала собеседницу с особым умилением, кивала в такт ее словам и улыбалась, прислушиваясь к глухому скрежету в печи.

Тем временем мужчины отряда Иней зашли в дом старосты деревни. Хозяин дома ничем не отличался от простого мужика. Вогнутую старческую грудь не красили особые королевские знаки, выражающие его, как владельца местных земель. В этом человеке не было аристократической жилки, свойственной многим столичным благородным господам, словно он не управлял делами Магура, а проводил добрую часть времени в шахте.

Поблагодарив архонтов, староста пустил в сторону Натаниэля озадаченный взгляд, и тот попросил командира Лозу задержаться.

Остальные члены отряда покинули дом с чувством исполненного долга. Огненосец предложил собратьям наведаться в корчму, о которой упоминал Натаниэль, и остальные архонты единодушно его поддержали.

Темный флюгер в форме петуха был виден отовсюду. Как и все дома Магура, эта корчма представляла собой одноэтажное и деревянное, крытое дранкой здание с четырьмя смотрящими во двор полотняными смоляными окнами. Обычно корчмари стараются украсить свое заведение, чтобы сделать его привлекательным для посетителей: вешают на стены картины, знамена, различные трофеи, оружие, либо высушенные цветы и травы. Убранство этой корчмы не отличалось особой изысканностью. Окажись столь скромное здание посреди Ринехола, богачи не стали бы хаживать туда ни ради решения своих дел, ни ради кружечки доброго эля.

Завидев архонтов, многие завсегдатаи прекратили разговоры.

— Эльглей, а теперь и его сынок Толемей давно отвернулись от этой деревни! — один из голосов по-прежнему не смолкал. — Раньше наши женщины занимались разведением скота, а теперь хлопочут, согнувшись в три погибели, над маленькими и худородными участками земли! — человека накрыло звонкой отрыжкой. — Как вспомню: сгоняли мы в леса целые стада скота. Свиньи, питаясь желудями, быстро набирали жир. Иной раз мы приносили с охоты дичь, грибы и ягоды, мед диких пчел. Вот это были времена! Ныне даже за смолой для факелов страшновато без меча ходить! Да и толку от меча без беленых глаз?

В этом захолустном заведении нашлись благонравные мужи, уступившие место гостям. Тем не менее, у Терона сложилось впечатление, будто ему и его собратьям здесь не рады. Столы и скамейки были сколочены из грубых досок и брусьев, выглядевших так, словно они пережили не одно столетие. Устроившись у окна, юноша огляделся. Не считая престарелой женщины-хозяйки и ее двух помощниц, в зале корчмы находились одни мужчины, человек двадцать, преимущественно сорока-пятидесяти лет. Каждый из них был облачен в длинную, с косой застежкой, рубаху из мешковины и штаны свободного кроя. Поверх рубахи надет жилет из кожи и широкий тканый пояс, удерживающий штаны. Ноги обуты в изношенные сапоги с отрезанными по щиколотку голенищами. У каждого мужчины была круглая шапка из плотного сукна и берестяная торба с овальным дном. По внешнему виду посетителей Терон догадался о том, что здесь собралась добрая половина шахтеров Магура.

Хозяйка корчмы поприветствовала гостей и велела своим помощницам накормить их. Позже на столе перед архонтами появились четыре миски с горохово-овощной густой жижей темного горчичного цвета, приготовленной в едином котле, ржаной хлеб грубого помола и несколько серых лепешек, сколотая по горловине кандюшка с облепиховым соком и тарелка с разделанным по частям жареным цыпленком. После нескольких дней, проведенных в поезде, Терон и его собратья с большим аппетитом налегли на кушанья, громко поблагодарив хозяйку корчмы.

— Смотри-ка, они привезли нам три вагона всякой ботвы, а мы их тут мясом угощаем, — человек выказывал свое недовольство.

— Дарум, — обратилась хозяйка корчмы к седовласому мужчине, сидящему рядом с беспокойным посетителем, в надежде, что тот осадит своего друга.

Человек по имени Дарум наградил собрата пронзительным взглядом, и тот вернулся к пивной кружке.

— Я думал, что люди их ремесла принимают серединную трапезу в шахтах, не выходя на поверхность, — молвил Терон, кивнув в сторону шахтеров.

— Да как же можно? — хозяйка услышала юношу и вскинула руками. — Небезопасно туда теперь ходить. В шахтах засела тварь.

— Давно? — взволнованно спросил один из Стражей Инея, отведя ложку ото рта.

— Больше недели назад! — воскликнул мужик, сидящий за соседним столом.

— Трое наших сгинули в этой шахте, — продолжил другой житель деревни. — Сначала мы подумали, что случился обвал, а потом обнаружили в четвертом восточном рукаве следы крови и рваное тряпье. Староста отправлял под землю группу архонтов во главе с Натаниэлем, но охота у них не задалась. Демон перемещается по тоннелям шахты, как крот в норе. Нужно больше людей, чтобы отрезать пути к отступлению и прикончить его.

— Чего вы так распинаетесь? — вновь возразил беспокойный шахтер. — Сейчас они закончат стучать ложками и двинут обратно в свой радужный Ринехол.

— Дарум, выведи его отсюда, пожалуйста, — устало попросила женщина. — У нас не то положение, чтобы позволять людям напиваться и нести всякую чушь.

Хозяйка пригрозила человеку кулаком, и тот самостоятельно поднялся и покинул дом, раздраженно плюнув на землю. Дарум подсел к отряду Иней.

— Не держите на Фабиана зла, — заступился за друга седовласый мужчина, — Его жена среди пропавших. Будучи юношами, мы проводили вечера в этой корчме. Катиша любила слушать наши рассказы о темных лабиринтах и манящих отблесках синей пыли. Однажды она заявила, что намерена работать в шахте. Воцарившуюся тишину сменил резкий хохот, но Катиша не отступилась. Позднее староста позволил ей испробовать всю тяжесть этой работы, далекой от света. Катиша была северянкой. Упрямая и стойкая. Она так и не привыкла к яркому солнцу и хорошо чувствовала себя в темных тоннелях. Она выходила из шахты только по вечерам, чтобы дружно накатить с нами по кружечке эля за удачную копку. Многие пытались ухаживать за Катишей. Кто же мог подумать, что ее выбор падет на тихоню Фабиана, чье лицо каждый раз наливалось багрянцем, едва он пересекался с ней взглядом. Они много лет прожили вместе, а теперь случилось это лихо. Поймите его горе.

Архонты безмолвно переглянулись. Каждый из них понимал, что жители Магура нуждаются в помощи. По окончании трапезы Терон и его собратья намеревались найти своего командира и задержаться в деревне.

Тем временем староста любезно предложил Димитрию присесть. Мужчина принял приглашение человека и удобно устроился на старом диване. Натаниэль подпер спиной одну из балок, соединяющих крытую соломой и тесом крышу с одной из стен дома. Страж выглядел озадаченно и сохранял молчание.

Пространство единственной комнаты разделяло несколько перегородок, между которыми Димитрий приметил широкое ложе, закрытое со всех сторон деревянными щитами. В былые времена в Камнетужи спали на подобных кроватях всей семьей, а иногда вместе с гостями. Потом Ринехол охватило веяние валоранских аристократов, и на смену широкого ложа пришла индивидуальная кровать, которая впоследствии стала не только привилегией знатных господ, но и обычных городских обывателей. Несмотря на осуждение широкого и единого ложа, как неудобного и негигиеничного места проведения сна, его все еще можно увидеть в семьях бедняков и в удаленных уголках Камнетужи.

— Командир Лоза, вы и ваш отряд преодолели длинный путь из столицы в Магур. Было бы… неучтиво с моей стороны лишать вас отдыха, однако, я… вынужден просить вас о помощи.

Староста деревни с большим старанием подбирал слова, чтобы придать своей речи аристократический колорит и произвести на гостя благоприятное впечатление. Димитрий смочил горло облепиховым соком, предложенным хозяином дома, и сосредоточенно посмотрел на старика.

— Деревня постоянно подвергается нападению тварей. Демоны блуждают, пока не почувствуют тепло или не увидят свет и дым. Натаниэль и его воины всегда настороже, их не застать врасплох. Раньше нам хватало сил, чтобы отражать атаки и уничтожать демонов. На сей раз все иначе. Враг засел в рукавах шахты и поджидает людей. От этого паразита нужно избавиться. У нас нет гонцов, чтобы отправить их в Ринехол с письмом о помощи, каждый архонт на вес золота. Из-за появления демона объем добычи синей пыли значительно уменьшился. Жители не хотят спускаться в шахту и опасаются, что Толемей Младый обрушит на них свой гнев и лишит деревню военной поддержки.

— Я понимаю, к чему вы клоните… — с прозрачной агрессией произнес Димитрий.

— На пути в деревню я рассказывал, что большинство архонтов, находящихся под моим командованием, имеют мало боевого опыта, — молвил Натаниэль. — Ваши знания и умения могут повлиять на исход охоты.

— Я не могу рисковать своим отрядом каждый раз, когда меня об этом просят. Командор Вольф дал нам задание. Мы его выполнили, когда вышли из вагона, успешно сопроводив поезд до Магура. Военной хронике известны случаи нападения демонов на движущиеся составы. Я могу взять письмо и лично передать его Эрнилу Вольфу.

— Мы тоже рисковали жизнями людей, бездействуя в ожидании подкрепления из столицы. Сколько времени утечет, пока письмо не окажется в нужных руках и не получит отклика? — чернобровый мужчина повысил тон. — Командир Лоза, какое препятствие клонит чашу ваших весов в сторону отказа?

— Мой сын, — сказал как отрезал северянин. — Терон пребывает в том возрасте, когда душа требует геройских поступков, пренебрегая осторожностью и здравым смыслом.

— Димитрий, ваши чувства знакомы каждому человеку в этой деревне. Три человека уже сгинули в шахте. Нам нужно загнать демона в тупик и прикончить его. Вход в шахту охраняется, но тварь не спешит высовывать нос. Я был недостаточно дальновидным. Нужно было и раньше держать у шахты архонтов, — Натаниэль ударил кулаком о ладонь.

Светловолосый широкоплечий человек с узким носом и квадратными скулами опустил вдумчивый взгляд, подтянул к себе стеклянный сосуд с длинным горлышком и испил облепихового сока. Послышался отрывистый скрип. Димитрий проследил за движением и разглядел между деревянными щитами ложа изумленное детское личико.

— У вас есть план? — поинтересовался северянин.

Староста деревни едва улыбнулся. Натаниэль молвил:

— Мои люди, ваш отряд и представительница Сторонних Наблюдателей составим группу архонтов из трех Огненосцев, семи Дев и двадцати одного Стража, — считал вслух Натаниэль. — В деревне останутся два Стража, чтобы блюсти покой местных жителей. Один человек будет охранять вход в шахту. Остальные архонты спустятся вниз. Если распределить воинов по количеству Дев, мы получим семь отрядов по четыре человека.

— Шахта проведена вертикально и поделена на два этажа, — послышалось от старосты. — Первый этаж имеет четыре рукава, проходящих по простиранию рудного тела. Второй этаж имеет три рукава. Итого семь. Ровно столько же, сколько и отрядов.

Староста поднял указательный палец к потолку, призывая к вниманию, и сказал:

— Чтобы избежать обвалов в тоннелях, на протяжении многих лет шахтеры крепят горные выработки то деревом, то камнем или пустой породой синей пыли. Использование любого плазменного оружия может спровоцировать обвал.

— Иными словами, охотиться на демона придется с кастетами, полуторными мечами и собранными в щит пулеметами, — пришел к заключению Натаниэль.

Неожиданно в дом вошел мужчина, одетый в длинную рубаху из мешковины и штаны свободного кроя. Несмотря на хмельной румянец на щеках и вокруг носа, гость выглядел браво и был готов к решительным действиям. В каждой руке он держал заостренный инструмент для добычи минерала, словно оружие, а за его плечами стояли несколько схожих по одеянию человек.

— Никто лучше нас не знает эту шахту, — уверенно и гордо произнес Фабиан еще с порога. — Мы хотим сопроводить воинов с белеными глазами и позаботиться о близких пропавших без вести в темных тоннелях.

Люди поддержали собрата. Один из шахтеров сообщил, что поезд отправится ближе к полудню грядущего дня, когда машинисты проверят исправность механизмов, а лямочники погрузят в вагоны минерал, покрытый синей каменистой крошкой. Димитрий вновь опустил задумчивый взгляд, оценивая ситуацию и принимая решение.

Тем временем, Ладомила поместила гостью в деревянную бадью, наполненную нагретой в печи водой. Дверь избы была закрыта на засов. Рядом не оказалось какого-либо навеса или балдахина, который смог бы отгородить моющуюся Деву от досужего взгляда любознательной крестьянки. Пока Рамирия мылась, Ладомила балаболила без умолку. Девушка принимала ванну недолго: вода становилась мутной и быстро остывала.

— До чего же ты тоненькая, — мечтательно произнесла Ладомила, подавая синее платье своей собеседнице. — Я пыталась похудеть с помощью навозных обертываний и горячих ванн, ела ревень и натирала бока крапивой, но ничего не вышло.

Рамирия оделась и села на длинный диван, налила из графина в деревянную чашку желтый с рыжей мякотью напиток и утолила сильную жажду. Ладомила пояснила девушке, что поезд, пришедший в Магур месяцем ранее, был гружен птицей, маслом, а также созревшей облепихой, представляющей собой плотно насаженные на ветку ягоды небольшого размера.

–…не останавливай меня, я должна с ней встретиться! — послышалось за дверью, после чего последовал громкий и энергичный стук в дверь.

Ладомила впустила человека. В избу вошла женщина в одеянии Девы. У нее были прямые и черные, как смоль, волосы ниже локтя, беленые очи и тонкие брови. Глаза и скулы притемняла косметика, а губы горели пунцовым пламенем, словно на них упало два лепестка мака. Вслед за женщиной в комнату юркнула серая пушистая кошка.

— Рамирия Элиотс? — с надеждой в голосе спросила незнакомка.

Ладомила отрицательно покачала головой, затем указала на диван, неоднозначно и опечалено охнула и ушла за ведром, чтобы вычерпать из ванны остывшую воду. Женщина подошла к Деве, долго смотрела на нее и молчала. Улыбка медленно сходила с красивого лица.

— Я Рамирия Элиотс. Мы знакомы? — носительница дикого симбионта попыталась выйти из неловкой ситуации.

— Должно быть это какая-то ошибка, — минутой позже молвила незнакомка.

В одном шаге от девушки стояла представительница Сторонних Наблюдателей, коих в народе называют вольными учеными. Рамирия поняла это, увидев крупный узор посреди лба, имеющий очертания дерева. Подобные знаки остаются на теле длительное время и наносятся путем повреждения верхнего кожного покрова и внесения под него пигмента сжиженной синей пыли. В Камнетужи дерево является символом духовности человека. Оно символизирует круговорот жизни и смерти, таит законы бытия и сокровенную мудрость, служит проводником между человеком и Всеобъемлющим Келем. Сторонние Наблюдатели выбрали именно этот отличительный знак, поскольку верят, что являются такими же проводниками между людьми и демонами.

В 1310 году, когда дикий симбионт начал разрушительные мутации в своих носителях, а в Молвинтайне было объявлено общемировое военное положение, ученые пытались создать новое оружие, опасное для демонов и контролируемое людьми. Так был создан слепой штамм бактерии. После того, как Камнетужь, Тальтаж и Валоран отбили демонический натиск и твердо обосновались на родных землях, Коллегия Молвинтайна начала искать любые возможности, чтобы изучить опасного врага. В Ринехоле зародились два типа исследователей, придерживающихся каждый своей идеи. Один из лагерей основали генные алхимики, чей интеллект позволял совершать эксперименты разного рода в пределах лабораторий. Они не являлись носителями слепого симбионта и не выходили за город. Иной лагерь образовали архонты, изучающие демонов любыми методами, основывающимися на добыче неопровержимых сведений. Натуралистическое наблюдение заменило им лабораторные опыты.

Находясь в составе боевого отряда и выполняя задания, архонты, задающиеся вопросами науки, не имели возможности для свободного наблюдения. Человек, предложивший Ринехольскому королевству идею вольного изучения демонов, стал Грегор Лагривинт. Под его началом появилось общество, члены которого назвались Сторонними Наблюдателями. Любой архонт мог стать одним из его представителей тогда, когда предоставлял Грегору достойные внимания сведения, касающиеся демонов.

У Сторонних Наблюдателей существуют особые привилегии и ограничения. Их принято называть вольными учеными, потому что такие архонты могут путешествовать без отряда. Командоры не отправляют их на задания и не обязывают отчитываться по возвращению в город. Однако, Сторонние Наблюдатели не имеют права покидать Ринехольское королевство и не предоставлять свои заметки Грегору менее, чем раз в месяц. Королевские казначеи оплачивают труд Сторонних Наблюдателей, но не ограничивают их в возможности дополнительного заработка. Так, многие вольные ученые, выходя за пределы Ринехола или иных городов, за звонкую монету сопровождают торговцев или поезда, избавляют жителей селений от нашествий демонов. Узор на лбу, повторяющий очертание дерева, служит приметным отличительным знаком.

Тем не менее, несмотря на романтику странствий, жизнь вольных ученых сопряжена с риском сильнее, чем у их собратьев, состоящих в боевых отрядах. Сторонние Наблюдатели зачастую вынуждены в одиночку забираться в опасные места, выслеживая демонов. Они изредка и неохотно объединяются в группы, ведь любые наблюдения и полученные сведения не подлежат делению.

— Рамирия Элиотс старше меня лет на пятнадцать-двадцать, — после долгого молчания молвила незнакомка.

— Женщина, о которой вы говорите, погибла в Ринехоле в 1310 году, защищая попавших в западню детей от демонов. Представительница отряда Мгла. Она была одним из добровольцев и ввела в себя слепой симбионт. Награждена почетным королевским знаком героя, посмертно. Меня назвали в ее честь.

— Я помню это время. Ринехол охватило пламя, когда мне было девять лет. Мы играли во дворе в прятки, и вдруг послышались крики, зазвенел сигнальный колокол. Мы увидели отвратительную тварь, похожую на мертвеца, и бросились бежать. Дорога, которую мы знали, оказалась завалена обломками, и демон загнал нас в тупик. У него были пустые глаза, но он улыбался. Вдруг откуда ни возьмись появилась Дева и отвлекла демона на себя. Мы помчались к храму, и больше я ее не видела. Никогда не забуду этого кошмара, — тихо молвила незнакомка. — Имя своей спасительницы я узнала после того, когда архонты очистили Ринехол. Услышав, что в Магур прибыла Рамирия Элиотс, я бросила все дела, чтобы повидаться с ней и сказать спасибо.

— Мне очень жаль… — с сочувствием последовало от девушки. — Это имя дал мне человек, состоявший в отряде Мгла и занимающий ныне пост командующего архонтами Ринехола.

— Значит, ты та самая носительница врожденного дикого симбионта? — спросила незнакомка и получила положительный кивок в ответ. — Мое имя Вера Лагривинт. Я дочь основателя Сторонних Наблюдателей, Грегора Лагривинта.

Рамирия не смогла сдержать улыбку. Женщина, глядя на юную собеседницу, поинтересовалась причиной такого настроения.

— Меня не перестают удивлять имена северян. Нолгера тоже является частью Камнетужи, но ее жители многим отличаются от нас. Я поняла это, слушая рассказы нашего командира.

Серая кошка запрыгнула на диван и легла на колени девушки, отвечая звучным мурлыканьем на последующую ласку. В избу вошла Ладомила с большим ведром в руках.

— Моя мама уроженка Нолгеры, а отец родом из Велентука. В мирные времена он торговал косметикой у подножия Снегового перевала.

— Косметикой? — Ладомила забыла об остывшей воде и, поставив ведро на пол, порхнула к женщине. — В столице все дамы, наверное, выглядят так же спело, как ты.

— Спело? — Вера смутилась. — В городах косметика доступна всем, кроме бедняков, живущих на грани голода. Все основные ингредиенты очень просты, и их легко найти на любой кухне: сало, вино, отруби, яйца, оливковое масло, молоко, травы. Зажиточные горожане могут позволить себе дорогие заморские специи, ароматические смолы и масла. В высшем обществе косметикой пользуются не только женщины, но и мужчины, стремящиеся избавиться от облысения или трещин на коже. Некоторые люди не гнушаются менять цвет волос. Отец рассказывал, что раньше, чтобы закрасить седину золотистым цветом, волосы покрывали мазью, изготовленной из шафрана и чистотела. С недавнего времени Ксенон пользуется иным способом окрашивания. В результате, при добавлении синей пыли и некоторых трав, получаются стойкие алые и синие тона.

— А я давно мечтаю о белых волосах, как у альбиносов Тальтажа, — трогая свою косу, с сожалением промяукала Ладомила.

Вера и Рамирия переглянулись. Наивная простота их собеседницы вызывала умиление. С улицы послышался какой-то шум и множественные голоса. Вера поднялась и посмотрела в окно, увидела архонтов и шахтеров, приближающихся к гостевому дому. Серая кошка спрыгнула с колен девушки на деревянные половицы.

На пороге появился Терон. Юноша встретился взглядом с Рамирией и нежно ей улыбнулся. Следом за Тероном в избу вошли Димитрий и Натаниэль. У них были серьезные лица. Воины напряжены и чем-то взволнованы. Командир Инея вышел в середину комнаты и кашлянул в кулак. После человек изложил план действий.

* * *

Последний месяц лета всегда радовал Ринехольское королевство теплом и ясной солнечной погодой. Заметно густела небесная синева. Проходя небольшие леса, путники обратили внимание на кроны жухлой листвы. Птиц становилось все меньше, они уже не радовали своим пением, как весной. Оказавшись на опушке на берегу Каштановой реки, отряд Беркут устроил привал рядом с двумя ивами, склонившими к воде тонкие длинные ветви. Каштановая река получила свое название благодаря деревьям с развесистой кроной и крупными листьями, густо расположенными меж собой и напоминающими пятипалую ладонь. Каштан часто встречается вдоль русла упомянутой реки. Его плоды в Ринехоле и Смогхолде считаются пищей бедняков, а также используются в изготовлении каштановой муки.

Смеркалось. Мужчины занялись обустройством места ночлега, а Дева, заметив во влажной низине ветвистый кустарник черной смородины, сорвала десяток зеленовато-желтых листьев для лекарских целей.

За то время, пока Верлиан пребывал в отряде, он успел познакомиться с людьми, окружающими его, и больше о них узнать. Огненосца звали Лориан Шиоз и, несмотря на звучное и красивое имя, его фамилия прилипла к нему словно кличка. Шиозом его называли не только архонты, но и иные знакомые люди. Этот человек любил кулачные бои. В бывалые дни он частенько бился за деньги в тайных заведениях Нижнего города в столице. Из разговоров архонтов Верлиан услышал слабый намек на то, что Лориан, поступив в казарму и став Огненосцем, не оставил свои увлечения, запрещенные для носителей симбионта. Шиоз не присоединялся к общей трапезе и ел пищу исключительно из своих припасов. В его рационе питания были, в основном, орехи, фасоль, яйца и много мяса.

Херлиф оказался тем еще любителем собак. До Графа у него было не менее шести псов сторожевых, либо охотничьих пород. Командир Брюн дослуживал последнее полугодие, о чем постоянно твердил членам отряда. Предчувствие Верлиана не подвело: этот человек был, скорее, торговцем, нежели воином. Он являлся уроженцем Давены, небольшой деревушки, расположенной между двумя реками на юге области Смогхолда. Там мужчина владел собственной лавкой и промышлял продажей рыбы. Затраты Херлифа не окупались, и постепенно мужчина ввязался в долги. Став архонтом, он избавился от долговой кабалы и даже обзавелся сбережениями, которые отложил на строительство охотничьего домика и инвентаря. Поскольку Херлиф был родом из Давены, он мог прийти в казармы архонтов Смогхолда для обучения. Однако, человек, во всем боготворивший столицу Ринехольского королевства, решил на время службы обосноваться в Ринехоле, а заодно изучить тонкости насыщенной столичной торговли. Физически Херлиф был слабее и рыхлее любого Стража. В казарме архонтов он с трудом преодолел все возложенные на него телесные испытания, а после выпуска вновь растерял форму. С другой стороны, его предприимчивый склад ума позволял распознать потенциальные возможности не только на рынке, но и на поле боя.

Дева отряда носила красивое и диковинное имя, типичное для народов песчаного Тальтажа, однако сама являлась уроженкой Ринехола. Санабиль Амари была белокурой и плотной женщиной, хозяйственной и чистоплотной. В общении с архонтами она находила мало общих тем, но если речь заходила о шорных изделиях, женщина переставала дышать, воодушевленно рассказывая об этом ремесле. До обучения в казарме архонтов Санабиль работала в шторне, расположенной в квартале Мастеровых, и изготавливала упряжь, сумки, ремни и седла, используя кожу, тесьму, канаты, войлок, металлические детали и материалы из дерева, а также сыромять. Из рассказов Санабиль Верлиан понял, что ее семья на протяжении нескольких поколений занимается выделкой шкур крупного рогатого скота и свиней, обрабатывая подготовленное голье с помощью дубителей или смесей различных жиров. На путь архонта женщину подтолкнула неутомимая тяга к путешествиям. Походные условия не портили настроение Санабиль. Именно на заданиях она испытывала невероятную свободу, а в Ринехоле ощущала себя птицей в клетке.

Гевин, один из Стражей отряда Беркут, создал впечатление болтливого весельчака. Верлиан видел в нем человека одной шутки, юмор которого ограничивался интимными женскими прелестями. Гевин охотно шутил и сам же смеялся, не задумываясь о том, насколько неловко чувствует себя рядом с ним Санабиль. Его истории далеко не всегда носили невинный характер, хотя имели четко различимую грань между выдумкой и явью. В любом случае, молодой и энергичный мужчина не давал архонтам заскучать.

Стражи быстро наломали веток и разожгли костер, наполнили до краев котелок и стали ждать, когда закипит вода. Женщина подошла к командиру отряда и попросила разрешения искупаться в Каштановой реке.

— Все слышали Санабиль? — Херлиф обратил на себя внимание архонтов. — Если я замечу, что кто-то подглядывает, косит взглядом или поворачивается в сторону реки, я восприму это, как нарушение внутренней дисциплины отряда, и непременно доложу об этом командору Вольфу. Гевин, это тебя касается. Остальные, слава Келю, знают, как себя вести.

— Командир Брюн, вы снова припоминаете мне тот случай? Я вовсе ни за кем не подсматривал, — оправдывался Страж.

— А как же спущенные штаны? — мягкость и хитрая нотка в интонации Херлифа отчетливо показали, что он не верит ни единому слову.

— Я справлял малую нужду! — не сдавался Гевин.

— Ну-ну, рассказывай мне тут, — Херлиф усмехнулся и неторопливо устроился у костра, а его пес покорно лег неподалеку. — Верлиан, ступай к реке и постой на страже Санабиль, не сиди без дела.

Светловолосый юноша удивился приказу командира, и последовал за Девой. Оказавшись в двух метрах от воды, Верлиан отвернулся от Каштановой реки и скрестил руки на груди, наблюдая за играющим пламенем костра, яркой искрой в наступающей темноте. Юноша слышал шуршание одежды. Затем раздался всплеск воды. Верлиан ощутил, как на обнаженную шею упали брызги. Санабиль умела плавать. Окунувшись пару раз с головой, она вышла на мелководье и принялась вымывать из светлых волос песок и прочий сор. Архонты сели спиной к реке, загородив костер. Тогда юноша поднял взгляд, созерцая ясные очи Келя, усыпавшие темное покрывало небосвода.

— О ком ты думаешь, глядя на звезды? — тихо спросила Санабиль.

— О девушке, которая мне дорога и находится так далеко, что я едва ее ощущаю.

— Все мы по кому-то скучаем…

Санабиль отвлекли громкие возгласы мужчин. Гевин достал из кармана горсть блестящих, синевато-черных ягод и предложил их собратьям, называя угощение кладезем витаминов. Херлиф схватил человека за запястье и стряхнул ягоды на землю.

— Они ядовитые! — возмутился командир, и его пес громко залаял. — Пф! Столичный обалдуй! Никогда в лес за дарами природы не хаживал, да?

— Да, обычно хожу по домам разврата и удовольствия.

Херлиф отвесил удар черпаком по макушке Гевина. Санабиль улыбнулась, затем окунула голову в воду. Верлиан перекинул вес тела с одной ноги на другую, вглядываясь в волнистую линию горизонта. Летний вечер был спокойным и не предвещал беды. Не смолкал стрекот кузнечиков. Постепенно аромат наваристого бульона коснулся обоняния юноши. Командир Брюн был изобретателен в приготовлении пищи. Накрошив на дно котелка мясо и различные овощи, он насыпал поверх перловую крупу и налил воды, добавив две щепотки черного молотого перца. Суп получился густым и кашеобразным, таким, какой обычно называют обедом из одного блюда, заменяющим первое и второе. Гевин достал бутыль вина и разлил его по легким деревянным чашам. Посуды не хватало. Один Страж наполнил вином округлую полую буханку черствеющего хлеба. Медленно впитывая темный напиток, она придавала вину необычный оттенок вкуса.

Санабиль вышла на берег, и речная вода заиграла в такт ее шагу. Подняв с земли утиральник, женщина неторопливо прижимала его к различным участкам тела, чтобы ткань лучше впитала влагу. Архонты, сидя у костра, беседовали и смеялись во весь голос.

— Все изменилось с того момента, когда в отряд Беркут вступил Лориан Шиоз. Как новобранцу, тебе следует знать наши тактические особенности, — тихо молвила Санабиль, и светловолосый юноша едва заметно повел ушами, прислушиваясь к Деве. — Несмотря на то, что Шиоз Огненосец, он выступает в роли воина, а не моего защитника. Когда враг подходит вплотную, а плазменное оружие теряет действенность, он переходит в авангард, вооружаясь кастетами-ножами. Командир Брюн, наоборот, испытывает брезгливость к ближнему бою и часто держится между мной и Лорианом, прикрывая тылы. Если враг немногочислен, мы рассредоточены на поле боя. Если демоны окружают, мы применяем треугольное построение. Таким образом, мы не только противопоставляем врагу три боеспособные фаланги, но также избегаем слепых зон, присматривая друг за другом.

— Вы понимаете, что нарушаете пятое настояние Кодекса архонтов? Лориан обязан защищать тебя и применять пламямёт для сжигания демонов.

— Кодекс написали люди, приросшие ягодицами к мягким креслам Коллегии Молвинтайна. Они никогда не носили в себе симбионт и не воевали с демонами. Бой с этими тварями — явление ситуативное. Представь, что ты в шаге от смерти. Что ты будешь делать? Вспоминать писания или сражаться за жизнь?

— А как же исцеление? — не выдержал Верлиан, повернувшись к женщине.

Санабиль застегивала на спине замаранное синее платье.

— Если каждый член отряда действует грамотно, исцеление не требуется. После боя остаются лишь царапины и ушибы, заживление которых не поглощает больших сил. А некоторые люди типа Шиоза гордятся своими шрамами и не разрешают задействовать регенерационный механизм, — молвила Дева, закрепляя на талии пояс с плазмакольтами.

Вернувшись к костру, юноша присоединился к трапезе и жадно пригубил наваристого супа, ошпарив язык. Гевин отужинал раньше всех, завалился на землю, закинув руки за голову, и начал рассказывать очередную историю о посещении дома удовольствий, расположенного в Нижнем городе столицы.

— Как же я скучаю по Красимире. Баба с такой грудью, как два твоих котелка, командир, — сладостно потянулся мужчина. — А как она обращается со своим язычком! Если бы каждый Страж так орудовал полуторным мечом как Красимира язычком, мы бы давно очистили Молвинтайн от демонов.

Гевин повернулся набок, наблюдая за архонтами. Верлиан выглядел мрачным и напряженным, и мужчина поинтересовался его состоянием, вопросительно подняв бровь.

— Я заметил, что Беркут закрывает глаза на Кодекс, — ответил юноша и поймал на себе опасливый взгляд Санабиль. — Четвертое настояние гласит, что архонтам запрещено заводить детей.

— А я не собираюсь становиться отцом! — Гевин удивился словам Верлиана. — Есть множество способов получить удовольствие от женщин. Кто я, чтобы отказываться от подобного блаженства? Блудницы берут с архонтов двойную плату, потому что покупают на эти монеты разные травы, месят отвары и травят организм, избавляясь от материнства. Они боятся плода от архонтов так же, как и королевской кары. Отправляясь на задание, я каждый раз рискую жизнью не для того, чтобы по возвращению в Ринехол забиться в угол однокомнатного дома в Грибах. У самого-то хоть раз было с женщиной?

— Я не буду обсуждать это с тобой, — нахохлился Верлиан.

— Тогда не осуждай меня, — Гевин был примечательно рад тому, что нашел себе не просто слушателя, а собеседника. — Понятно. Ты влюблен в кого-то и не позволяешь соблазну побороть себя. Ну и кто она, твоя избранная? Стало быть, не из простого люда, раз до сих пор не обласкала своего Стража.

— Довольно, Гевин, не цепляйся к юноше, — мягко произнес Херлиф, осушив деревянную чашу. — Лучше заступи в караул, коль маешься от избытка сил. И перестань посещать эти дома разврата в Нижнем городе. Мой знакомый подцепил там какую-то заразу. Не помог ни лекарь, ни Всеобъемлющий Кель.

— Я всего-то пытаюсь узнать ближе нашего новобранца, — сказал Гевин с ухмылкой на лице. — Командир, а вы ведь тоже отмалчиваетесь, когда я повествую о столичных прелестницах. Какие женщины вам нравятся?

Херлиф Брюн потянулся и подвинул ближе сухие еловые ветви, необходимые для поддержания ночного костра, и задумчиво почесал щетинистый подбородок.

— Для меня важно, чтобы женщина была в ладах с хозяйством и в то же время не лезла в мои дела. В Давене меня жена с детьми дожидаются, — мужчина ласково хлопнул своего пса по крупу, затем заметно поник головой. — Совсем не это тяготит мои мысли. Время, проведенное в Ринехоле, подарило мне близкое знакомство с законами сего города. Не так давно там получило признание ремесло скупщика краденого. Я был уверен, что подобная лояльность короля породит воровское дело, но я ошибся. Когда закон вступил в силу, мелкие торговцы, плохо чувствующие состояние рынка, стали заниматься скупкой краденого, расширяя свой товар. Так им стало проще угодить покупателю. Воры получили своеобразное обещание, что их «труд» будет оплачен. Зажиточные господа были вынуждены нанимать дружинников для охраны своих владений. Таким образом, три слоя общества оказались задействованы в столичном механизме. Что же получилось?

Командир Брюн сделал выжидающую паузу, дав возможность архонтам высказать свои мысли.

— Ныне, прежде чем залезть в чужое окно, воры дважды думают головой. Скупщики краденого зовутся собирателями. Они приобретают всевозможные вещицы и дожидаются ярмарки, чтобы продать добро. Такие торговцы избирательны, они не заключают сделок с ворами, обчищающими дома бедняков или замеченными в краже. Дружинники, не обученные воевать с демонами, в мирное время оказываются не у дел. Здоровые и крепкие, они всегда находят работу в хлебопашестве, у зодчих и в мастерских. Но этот труд не находит применения их военным качествам. Потому охранное и иное схожее ремесло дружинникам ближе по духу. Так и вышло, что одно «поганое» решение короля обернулось в лучшую сторону.

— Что же вас настораживает, командир? — поинтересовался Верлиан.

— Я часто размышляю о том, что было бы с нами, архонтами, если бы угроза нападения демонов исчезла. Все носители слепого симбионта прошли бы Очищение и постепенно заняли свою нишу в обществе, осваивая соседние земли. Молвинтайн бы расцвел, — Херлиф закрыл глаза, представив описанную картину. — Но я не в том возрасте, чтобы верить в сказки. На протяжении двадцати двух лет мы истребляем демонов, защищая родину, рискуя своей жизнью и погибая. Каждый год Ринехольское королевство убеждает молодежь вступать в ряды архонтов, и те охотно идут, ведомые нелепыми мечтами о силе и славе, а численность врага по-прежнему высока! Возможно, кто-то тайно разводит демонов. Очередное «поганое» решение?

— Мужику в августе три заботы: косить, пахать и сеять. Нам, архонтам, — охотиться, защищать и жертвовать, — молвила Санабиль тихим голосом, — на протяжении всего года.

— Враг стоит на нашей земле. Он зажат между Лазурным Побережьем и Нолгерой. Рано или поздно мы истребим всех демонов, — послышалось от Лориана, — этих грязных порождений носителей дикого симбионта.

Верлиан дрогнул, услышав Огненосца, затем поймал на себе взгляд командира.

— Ты не мудрец, но глаголешь истину, — согласился Херлиф. — Близится ночь. Не стоит забивать голову тугими раздумьями. Я первым посторожу вас.

Опустилась темень. Не было видно ни холмов, ни долины. Ветер еле перебирал листьями ивы, а в реке отражалась неполная луна. Тревога закралась в душу Верлиана. Он думал о своей крови, способной превращать его в чудище. Малейший звук настораживал юношу. Неподалеку сидел командир, подбрасывал еловые ветви в костер и поглаживал своего пса. Граф издавал необычные звуки, похожие на сопение и сдавленное урчание, когда хозяин проявлял к нему ласку. Мужчина запел очень тихо:

Между Каменной Гривой

И Лаурельским заливом

Разделяет простор

Мой родной Ринехол.

Все бегут поезда,

Словно в реках поток.

Смотрит Кель свысока

На двух крыльев исток.

Небо чисто, как снег,

И любимо, как мать.

Будут дома вовек

Струны сердца звучать.

Между Каменной Гривой

И Лаурельским заливом

Край цветет мой родной:

Светлый град Ринехол.

Слова песни избавили Верлиана от чувства тревоги. Юноша провалился в пучину и спал до тех пор, пока не настал его черед заступать в дозор.

* * *

Смеркалось. У подножия шахты в лучах уходящего солнца собралось семь отрядов архонтов и пятеро мужчин, изъявивших желание сопроводить некоторых из них. В охоте на демона образовались три ударные группы во главе с Натаниэлем Галь-Зю, Димитрием Лозой и Верой Лагривинт. Их задачей стала разведка самых широких и опасных рукавов шахты, где ранее были обнаружены следы крови. Остальным достались менее длинные и более освещенные тоннели. Подходя к лифту шахты, архонты оставляли у входа плазмакольты, пламямёты и боеприпасы к ним и пулеметам. Многие люди были взволнованы и боялись заходить в притемненную кабину.

Рамирия оказалась в одном отряде с Тероном и двумя незнакомыми Стражами. Среди них был ее ровесник по имени Малкольм и мужчина лет тридцати с надорванным ухом, Гаро.

— Отряд Иней, не разбрасывайтесь своими умениями и будьте начеку, — сказал напоследок командир Лоза и, перекинувшись твердым взглядом с Тероном, последовал за Сторонним Наблюдателем.

Механизм лифта приводился в действие вручную архонтом, оставшимся у входа. Недюжинная сила носителя симбионта позволила своему владельцу поднимать и опускать тяжелую кабину в одиночку. В трудовые будни служащие в Магуре Стражи помогали шахтерам, вытягивая на поверхность тяжелые мешки с минералами. В кабине лифта тоже находился колесообразный механизм, с которым могли взаимодействовать находящиеся внутри кабины люди.

Терон ступил на деревянно-решетчатый стальной пол. За юношей последовали остальные архонты временного отряда. Лифт пришел в движение. Рамирия поежилась и зажмурила глаза, затем ощутила, как ее рука легла в чью-то теплую ладонь. Терон ласково улыбался, поддерживая спутницу, а его глаза сияли.

Лифт остановился и явил находящимся внутри кабины людям слабо освещенный проход. Раздвинув двери, отряд ступил на пыльную тропу. Стражи обнажили полуторные мечи и видоизменили пулеметы в щиты. Терон негласно взял на себя лидерство и приказал построиться клином для нанесения таранного удара в случае обнаружения демона, а также для защиты Девы. Отряд находился на верхнем этаже шахты и направлялся во второй рукав, простирающийся в противоположном от первого тоннеля направлении. Второй рукав имел перешеек меж собой и четвертым, широким и опасным рукавом, куда сознательно отправился Димитрий Лоза, чтобы в определенное время встретить сына.

— В жизни бы не подумал, что когда-нибудь придется охотиться на демона в мрачных тоннелях шахты, — тихо молвил один из Стражей, ровесник юной носительницы дикого симбионта. — Я долго собирался с мыслями, чтобы поступить в казарму архонтов. Не хотел возиться с землей, как родители. А теперь готов заплатить тому, кто вернет мне небо над головой.

— Карманы отяжелели? Я с удовольствием избавлю тебя от этой ноши, — буркнул воин тридцати лет.

— У тебя все мысли о наживе, — молвил Малкольм с укоризной. — Гаро, не стоит бросаться подобными словами. У нашего старосты доброе сердце. Я бы на его месте не простил тебе ту кражу. Тебе самое место в казематах Смогхолда.

— Решил вершить справедливость, малыш? Сопляк. Вечно отсиживаешься в деревне во время нападения демонов, избегаешь ночных патрулирований, а на совете Натаниэля забиваешься в дальний угол, словно пыль.

Отношения между двумя архонтами, служащими в Магуре, оказалось, давно питали обоюдную неприязнь. То, что Гаро и Малкольм вошли в состав временного отряда и отправились на совместное задание, в действительности оказалось иронией судьбы.

Отряд шел по тоннелю вдоль рельс, по которым шахтеры обычно перемещают нагруженные минералом платформы к кабине лифта. Освещение в шахте было скудное, но естественное: на горных породах росли люминесцирующие грибы, похожие на бледные поганки. Воздух был тяжелым, с примесями синей пыли. Шахта не может дышать, словно живой организм, однако воздушные потоки свободно движутся по ее телу благодаря естественной тяге. Рамирии казалось, будто на нее давят стены и потолок. Девушка старалась не отставать от выносливых спутников. Мысленно она сравнивала шахтеров с архонтами: все они обладают крепким здоровьем, огромной силой воли и выдержкой, а их жизнь сопряжена с риском.

Носители симбионта заметили на стене наскальную живопись. Картина явно была написана до начала исчисления эпох. Удивительно, что она, находясь глубоко под землей, была обнаружена шахтерами и частично сохранила свой первоначальный вид. На ней были изображены люди, стоящие на коленях и тянущие вперед руки. Вторая половина картины была стерта. Кому молился этот народ — загадка. Картину обрамляли простые монохромные завитушки, похожие на плетеную веревку.

Отряд остановился, ожидая своего негласного командира. Терон не сходил с места, долго разглядывая находку. Рамирия подошла к юноше и положила руку ниже плеча, закрытого наплечником с острыми шипами.

— Мне часто снились подобные мотивы до встречи с тобой, — задумчиво произнес юноша, затем возобновил движение, видя, как остальным Стражам не терпится дойти до конца тоннеля, а затем вернуться на поверхность.

Дорога второго рукава, расположенного на верхнем этаже шахты, оказалась извилистой и иногда сужалась, как кишка. На полпути к перешейку Терон заметил мелькнувшую тень и воскликнул: «Держать строй!» Отряд медленно пошел вперед. Характер передвижения Стражей отрывистый и четкий: они совершали нерасточительные шаги со слегка согнутыми коленями, сохраняя универсальную боевую стойку. Терон не ошибся: впереди показался человеческий силуэт с волкоподобным лицом. Послышалось рычание. Демон сделал рывок и набросился на ближайшего врага, не дав времени на подготовку. Терон инстинктивно подставил плечо. Демон напоролся на острые шипы и получил колющий удар мечом в область живота, отскочил назад и истошно зашипел. Рамирия поежилась от страха.

— Иди сюда! — грозно выкрикнул Терон, выманивая раненую тварь на тусклый свет, излучаемый растущими на выступе горной породы люминесцирующими грибами.

Гаро достал два маленьких уголька синей пыли и потер их друг о друга с такой силой, что мелькнула искра. Необычный минерал покрылся свечением. Мужчина кинул оба камня в темноту. Рамирия ахнула: синяя пыль упала рядом с ногой демона и обличила его приспешника, выжидающего наилучшего момента для нападения.

— Двое! — сосчитал Малкольм и сделал шаг назад. — Нам же сказали, что в шахте засело только одно чудище!

— Поджилки затряслись, сопляк? — с придиркой спросил Гаро у молодого воина.

Носители дикого симбионта были людьми до случившегося в 1310 году странного явления, которое накрыло небо пурпурной волной, а затем почти все из них потеряли человеческое восприятие и разумение. Их повадки стали схожи с поведением хищников.

Томимые голодом, опасные твари рассредоточились, разделяя внимание архонтов. Демоны не действовали сообща, но напали одновременно, бросившись на крепкие металлические щиты. Рамирия скользнула руками по жестким кожаным чехлам на поясе, но плазмакольтов в них не оказалось. Дева вспомнила, что оставила плазменное оружие вместе с боеприпасами на поверхности.

Головной мозг демонов развит слабо. Они не могут принимать хотя и малых, но осмысленных решений. Но они обладают особым нюхом, позволяющим выявить слабые стороны противника. Уязвимым местом оказался нерешительный ровесник Рамирии, отступивший к Деве. Он получил несколько легких ран, исцелением которых занималась девушка. Гаро обменялся с противником ударами и отсек демону руку, но взамен получил глубокое рассечение на лбу. Шлем слетел с воина, когда тот опрокинул голову от удара. Рана начала кровоточить и расходиться.

— Дева! — сдавленно позвал архонт, чувствуя, что временно выбывает из строя.

Рамирия не успевала следить за состоянием здоровья своих собратьев. Услышав голос Гаро, она моментально перевела на него свое внимание и взялась за лечение раны. Видя положение дел, Терон загородил людей, оттеснив демонов к стене. Эхо тоннеля приумножало свирепый рык и неразборчивый шепот. Демоны тянули к юноше длинные конечности, обрамленные заостренными когтями, и продолжали обходить отряд со стороны. Один удар прошел по касательной, скользнув по стальной кирасе Терона. Тварь, осмелившаяся на этот рывок, моментально лишилась своих пальцев и нырнула во мрак, раздавив один из угольков синей пыли.

Раздался вопль, Малкольм отдернул руку. Рамирия повернулась и увидела, что часть плоти была вырвана с локтевой кости вместе с клочком одежды. Гаро вступил в бой с демоном, не имеющим одной руки. Едва девушка вернула архонта в строй, залечив рассечение на лбу, как сосредоточилась на ранении Малкольма. От ладоней веяло теплом, воздух колыхался, энергия била ключом: кровотечение останавливалось, срасталась кожа.

Терон покрылся крупной испариной пота, слыша надрывной стон юноши, но не мог помочь: демон с отсеченными пальцами только и ждал, чтобы напасть из темноты, когда его противник отвлечется. Старший Страж сделал мощный выпад. Демон не смог увернуться, и лезвие полуторного меча вонзилось между его шеей и плечом. Гаро на этом не остановился и провел оружием до середины грудной клетки, отбивая щитом длинные когтистые пальцы твари, пытающейся дотянуться уцелевшей рукой до незащищенной головы архонта, затем расчленил демона.

Рамирия ощутила в своем теле дрожь: резкая потеря сил при исцелении ослабила девушку. На месте раны на локте Малкольма остался жуткий шрам. После перенесенного ужаса Страж казался истощенным и потерянным. Он оглядел лежащую на земле тушу. Кожа Малкольма побледнела, дыхание стало частым. Малкольм покачал головой, затем побежал в сторону лифта.

— Вот зараза, — сквозь зубы процедил Терон. — Гаро, мне нужно знать, какую кражу ты совершил? О чем упоминал Малкольм?

— Нашел времечко, — вглядываясь в темноту, собирался с силами архонт. — Я работал на одного негоцианта из Тальтажа и на протяжении двух месяцев продавал ему синюю пыль Магура, предназначенную народу Ринехольского королевства. Потом был пойман с поличным старостой деревни. Это имеет отношение к сложившейся ситуации? Я не собираюсь бросать отряд, как этот трус!

Рамирия обратила внимание архонтов на тварь, лежащую неподалеку и упорно сращивающую части туловища. Демон шипел и алчно косился на людей, постепенно теряющих количественное преимущество в битве. Терон замахнулся и отсек чудищу голову. Внезапно вместе с отступившим ранее демоном появилась еще одна тварь с угольно-черной кожей, покрытой редкой темной чешуей. Гаро молниеносно поместил полуторный меч в ножны и видоизменил щит в пулемет, вставил емкость-обойму. Все боеприпасы должны были остаться на поверхности, но воин, надо полагать, ослушался приказа Натаниэля.

— Остановись! — крикнула Рамирия. — Стрельба может спровоцировать обвал!

Страж сделал череду выстрелов еще до того, как девушка закончила предложение. Стоящие впереди демоны превратились в окровавленное месиво, источающее гнилостный запах. Случилось то, чего и следовало ожидать: пробитые выстрелами балки перестали держать потолочное основание, и часть конструкции рухнула. Терон в последний момент закрыл своим телом девушку, переместив за спину щит. В воздух поднялся столб пыли. Затем наступила тишина.

Рамирия вглядывалась в темноту, закрывая рот рукавом платья, затем с волнением окликнула Стража.

— У тебя так сильно колотится сердце… — шепотом ответил Терон и закашлял.

Услышав тяжелое дыхание юноши, Рамирия поняла, что с ним не все в порядке. Дева пошарила рукой по полу и нащупала уголек синей пыли, потерла его о плотную ткань платья. Появился тусклый свет.

— Нам повезло, — пришел к выводу юноша, оглядывая потолок. — Обвалилась лишь внутренняя часть кре́пи. Сам тоннель не тронуло.

— Ты ранен, — девушка обнаружила рану вдоль ноги архонта, оставленную крупной деревянной щепой, обрушившейся с потолка.

— Царапина, — сдавленно молвил Терон, — нашим собратьям досталось куда больше.

Рамирия села возле юноши, положив ладони на раненую ногу. Терон ощущал разливающееся по всему телу тепло, и наблюдал за уставшей, но прекрасной девушкой.

— Малкольм и Гаро, вероятно, направляются к выходу из шахты. Сейчас я исцелю твои раны, и мы двинемся к перешейку, а после вернемся к лифту через четвертый рукав.

Терон нежно коснулся лица девушки и убрал длинную прядь темных волос за ухо.

— Нужно рассказать командиру Лозе о демонах, чтобы он выволочил их трупы на поверхность и сжег, чтобы…

Рамирия не смогла закончить мысль. Юноша аккуратно поднял за запястье руку девушки и коснулся губами кончиков ее пальцев. Терон сжал запястье чуть крепче и подтянул к себе Рамирию, вдыхая аромат ее кожи.

— Терон? — неуверенно произнесла Дева, ощущая жар по всему телу.

— Рядом с тобой я сам не свой, — шепотом молвил Страж, не отпуская девушку из объятий. — Мне перестали сниться странные, не дающие покоя сны с того дня, как ты появилась в моей жизни. Благодаря тебе на моей душе тепло и спокойно.

Рамирии были приятны слова юноши. Последние несколько дней она замечала за собой влечение к этому человеку. Ей нравился его уравновешенный характер, хорошие манеры, искренность и доброта. Терон не пытался совладать со своими чувствами. Он ласково поцеловал девушку в шею. Рамирия позволила коснуться своего лица. Терон ощутил горячее дыхание и нежно поцеловал возлюбленную.

Каким бы прекрасным ни был сей момент, он не мог длиться более. Легкие давило от нехватки кислорода. Со стороны перешейка послышался знакомый голос командира Лозы. Рамирия помогла юноше подняться с земли. Вооружившись полуторным мечом, Терон пошел навстречу людям, защищая тело измененным в щит плазменным пулеметом.

* * *

Сольвейг повернулся на бок и посмотрел на молодую незнакомку, крепко спящую на соседней подушке. Веснушки еще не сошли с милого лица. Длинные кучерявые волосы рассыпались по одеялу, едва оголившему узкую талию. Наместник Ринехола встал и накинул халат на голое тело, подошел к высокому столику и налил полный бокал вина. Мягкий и чистый свет полной луны наполнил пространство комнаты и придал предметам четкие очертания.

Отпив терпкого напитка, Сольвейг вышел на балкон и заметил в ночном небе алое зарево. В окнах ринехольской лаборатории мерцали отблески огня. Вскоре дым вырвался наружу и поглотил сердце Научного квартала. Раздался звон сигнального колокола. Лицо Сольвейга исказила самодовольная и безжалостная улыбка. Мужчина сощурил глаза, вглядываясь в разрушительное пламя.

Пожар привлек много шума. Люди боялись, что огонь перекинется на соседние дома. Входная дверь в лабораторию оказалась заколочена, а окна располагались высоко. Из-за этого возникли большие трудности в тушении пожара. В здании горели отнюдь не каменные стены, а мебель, вещи, архивы с научными исследованиями, записи, материалы и образцы.

Сильное пламя охватило деревянную кровлю лаборатории. Сольвейг закрыл глаза, вслушиваясь в кричащие голоса людей. В блаженстве мужчина поднял руку над головой и наклонил бокал. Вино разлилось по темным смольным волосам, пробежало ручейками по оголенному торсу. С тонких уст сошел долгий выдох. Затем наместник открыл глаза. Его взгляд привлекло небольшое белое пятно, ловко движущееся по крышам изб. Довольно кивнув, Сольвейг вернулся в свои покои. Его любовница сменила позу, но продолжала спать.