Мафия. Замуж за главаря

Анастасия Белова

Я оказалась не в том месте, не в то время. Перспектива стать первоклассным хирургом рушится на глазах. Ночью к нам привезли раненого, который оказался братом главврача. Ладно, братом, так он еще и глава мафии. Если что-то пойдет не так, я потеряю работу, но как оказалось, это не самое страшное. Хуже, если он выживет, потому что у него на меня свои планы…

Глава 4

Агата

Я сама от себя в шоке. Стрельнула в человека…

Была уверена, что не убью охранника, а только слегка зацеплю, но все же… Пусть думают, что я настроена серьезно. Несколько лет я занималась в стрелковом клубе. У меня были хорошие результаты, инструктора просили меня серьезно заняться спортивной стрельбой, которая давала возможность не только участвовать в соревнованиях, но и заключать контракты с производителями оружия, рекламировать новинки и получать неплохие деньги, но меня всегда тянуло в медицину. После поступления сложно было совмещать и я оставила тренировки.

Люди Германа окружили машину, но боялись к ней подойти, будто в ней тикающая бомба. У меня было что-то вроде истерики, наблюдая за ними, я даже смеялась. Еще бы мне не вести себя неадекватно. Тяжелая ночь, грубое похищение. Одна дорога с головорезами, чего стоила. Думала, от сердечного приступа умру. Не понятно, пугали они или правду говорили:

— Если рот ментам откроешь, мы тебя по-тихому в лесочке прикопаем, — сказал один из них, а другие поддержали.

После этого, отпало желание кричать и звать на помощь. Оставалась рассчитывать на себя. В голове рождался план побега, но вытащить пистолет по дороге не получилось…

Люди Германа не знали, что делать, бегали за указаниями к главному, который наверняка без обезболивающего встать не мог с кровати. Как долго это продолжалось, не знаю. Я стала уставать. Нервничала, не зная, что происходит. После того, как я нажала на курок, все отскочили от машины и перестали меня уговаривать «опустить пушку».

Когда из дома вышел Герман, мое сердце пропустило удар. Он был зол. Шел медленно, хромал, сжал зубы, наверняка из-за боли.

Прямиком направился к машине. Я подняла пистолет, когда он резко дернул за ручку двери. Дуло уперлось ему в лоб.

— Прикажи своим людям отвезти меня обратно. С такого расстояния даже новичок не промахнется, а я тем более, — откуда только твердость в голосе взялась.

— Стреляй, — губы исказила ухмылка, напоминающая оскал зверя.

Я стрельнула, пуля пролетела возле его виска и попала в глаз каменного льва охраняющего лестницу. Оскал стал более выраженным, но Герман не дернулся, не повелся. Я выстрелила еще раз, в глаз второго льва. Его люди напряглись, зашептались, повытаскивали пистолеты и наставили на меня.

— Пошли вон! — прорычал Герман. Ослушаться никто не посмел, даже Владимир нехотя, но ушел.

— В голову стреляй, синеглазка. Давай, стань одной из нас. Ты сможешь.

Зачем он провоцирует меня?

— Боишься, что мои люди убьют тебя?

— Не боюсь, — на самом деле я об этом даже не подумала. — Я привыкла спасать людей, а не убивать.

— Отсюда ты не выйдешь без моего приказа, а я его не отдам. Мне нужна твоя помощь, — выдавил он из себя. Не привык видимо просить.

— Капельницы и уколы вам могут поставить ваши люди, наверняка среди них найдутся те, кто отлично с этим справится, — продолжала держать нацеленным пистолет.

— Я хочу, чтобы твои нежные руки касались моего тела, — голос его, словно преломился, в нем появились хриплые нотки. Меня смутил его намек, рука дернулась вниз. Герман неожиданно ударил по кисти, ствол выпал из руки.

— Синеглазка, у тебя что, мужика еще не было?

Его вопрос — верх бестактности. Я теряю дар речи от наглости и грубости.

— Отвечай, — позволяет себе требовать. — Ты была с мужчиной?

— Это не ваше дело! — опустила взгляд на пистолет, валявшийся у заднего колеса автомобиля. Сейчас я бы не задумываясь его подстрелила!

— Значит нетронутая… — его ухмылка до жути пугала. — Чистая… — слова ввергали в панику. — Ладно, выпрыгивай из тачки, пошли меня бинтовать.

— Когда вы меня отпустите? — приходит осознание, что я попала в капкан, из которого выбраться очень сложно.

Нужно набраться терпения, успокоиться и хорошенько все обдумать, но как это сделать, если я замечаю мужской интерес во взгляде этого бандита. Спасть с ним я не стану, а от одной мысли, что это может случиться против моей воли, жить не хочется!

— Все будет зависеть от тебя, — после непродолжительной паузы ответил он. Уклончиво. Не ясно, что будет со мной.

— Я хочу получить четкий прямой ответ.

— Ты не в том положении, чтобы что-то требовать. Быстро вылезла из машины и пошла в дом, пока тебя туда не затащили, — в его голосе появилась жестокость. Мы на подсознательном уровне улавливаем малейшие изменения и выбираем тактику поведения. Если не ошибиться, то можно выжить. Дальнейшее мое сопротивление могут жестко обломать. Все-таки не стоило из жалеть… но я не убийца.

Глотая беззвучные слезы, я покинула салон автомобиля, в котором испытывала призрачную защищенность. Не дожидаясь Барсаева, направилась в дом. До меня долетал его глухой негромкий мат, произнесенный сквозь болевой стон, но я не остановилась, не обернулась и руки не подала.

— Владимир, куда мне нужно подняться, чтобы оказать помощь вашему брату? — тело било мелкая дрожь, но я старалась прямо держать голову. Плакать и жалеть себя буду, когда останусь одна.

— Рыжий, проводи в комнату Германа! — отдал он приказ, а сам поспешил к брату.

— Я тебя грохну, когда босс с тобой наиграется, тварь! — тихо прошипел он. — Из-за тебя меня ждут большие неприятности. Ты очень пожалеешь, что протянула руки к моей пушке, — не глядя на меня, угрожал он мне сквозь зубы.

Боже, куда я попала? Что со мной будет? Почему я, Олег Иванович? Как вы могли такое допустить? Не знали, что ваши братья нелюди способные на самые низменные поступки?

— Заходи, — Рыжий открыл передо мной дверь, когда я сделала шаг, он жестко толкнул меня в спину.

Когда ты не ожидаешь чего-то, не успеваешь среагировать. Я со всего маху полетела вперед, подставила локти, чтобы не разить лицо, но разбила локти и ободрала колени. Я вскрикнула, а он подошел, наклонился и схватил меня за лицо, больно впиваясь пальцами и ногтями в кожу.

— Закрой свой рот, мразь! Еще один косой взгляд боса по твоей вине и ты начнешь молить меня о смерти!

Грубо отпихнув, он вышел из спальни и захлопнул дверь. У меня помимо Германа появился еще один опасный враг. Даже не знаю, кого мне стоит опасаться больше. В спальне была личная уборная. Прихватив со стола аптечку, я скрылась в ней, чтобы обработать раны, которые кровоточили. Хромая доковыляла до ванной комнаты и закрылась. Не спешила. Прикладывала холодные компрессы к ушибам, чтобы они меньше болели в будущем. Я слышала, как Герман и его брат вошли в комнату. Слышала их негромкий разговор. Главарь мафии терял терпение, мое долгое отсутствие его раздражало.

— Ты специально там закрылась, синеглазка? — грубо поинтересовался он, дойдя до двери. Я не ответила. — Вышла оттуда, бегом!

— Да пошел ты! — тихо себе под нос.

Не знаю, услышал он или нет, но дверь резко дернулась, срывая замок-барашек, а я стою в одном белье посреди комнаты…

— Ты?.. — под его взглядом, почувствовала себя полностью обнаженной. Захотелось скорее прикрыться, но полотенце, как назло находилось в другом краю комнаты. Тут еще и другой братец заглянул.

— Закройте дверь, я сейчас выйду, — приковываясь руками, яростно произнесла.

Герман и не подумал выйти, он повернулся и зло уставился на своего брата. Тот понял его без слов, вышел и прикрыл дверь.

— Вас это тоже касается, — зло уставилась на него.

— Что с коленями? — увидел он зеленку на ногах.

— Упала, — глядя ему в глаза.

— Когда? — он подошел к стопке полотенец, взял одно и протянул мне.

— Какая разница?

— Прикройся? — он направился к двери, думала, что оставит меня одну, я еще локти не успела обработать, а он позвал брата. — Почему у нее разбиты ноги? — выговаривая зло слова.

— У нее и руки разбиты, но это не мы. Доставили аккуратно, как ты и просил, Барсаев подошел ко мне, взял руку и развернул ее.

— Как это произошло? — мне показалось, что он стал еще злее.

Мне хотелось рассказать. Я возненавидела урода, который поднял на меня руку, но этот был ничем не лучше. Да, Герман меня не бил, но по его приказу я оказалась здесь. Со мной обращаются, как с рабыней. Не известно, какими проблемами обернется моя жалоба. Никому их них я не доверяла.

— Не важно. Я упала. Обработаю раны и выйду.

— Агата, никогда не пытайся меня провести, — подошел он, ухватил за подбородок, по сравнению с Рыжим, почти нежно. — Раны свежие, ты их только что получила. Еще раз спрашиваю, что произошло за то время, пока вы с Рыжим были одни?

— Ничего, — сложно было врать, глядя ему в глаза. Я в них даже не отражалась, там была темнота.

— Он трогал твое лицо? — тихо, почти шепотом, но у меня озноб по коже.

Герман убрал руку с подбородка и огладил лицо — те места, где Рыжий сжимал мое лицо, наверняка оставив следы. Его челюсть с такой силой сжалось, что удивляюсь, как зубы не треснули.

Потом он взял перекись и стал промывать мне раны. Кровь капала прямо на пол.

— Не надо, я сама, — почему это проявление доброты меня смутило. Он ничего не ответил, продолжал обрабатывать раны. У него наверняка ужасно болят раны, а он стоит на ногах. — Вам нужно прилечь.

— Одевайся, — бросил он, когда закончил смазывать локти зеленкой и вышел из ванной комнаты.

Дрожа после пережитого, я медленно натягивала на себя одежду. В спальне никого не было. Меня оставили одну. А как же перевязка, уколы, капельницы?

Минут двадцать прошло, никто так и не появился. Я уже исследовала комнату. Перенюхала мужской парфюм, который стоял в шкафу. Искала пистолет, но видимо два раза они одну и ту же ошибку не совершают. Выходить из комнаты опасалась, хватит с меня общения с бандитами. Выглянула в окно. Во дворе стояло две машины. Охрана кругом. Заборы высокие. Соседи далеко, не докричишься. Тут начался какой-то переполох. Парни из охраны бросились открывать багажник. Я увидела, как двое молодцов взяв под руки Рыжего, тащат его к машине. Не знаю, был он жив или его убили. Когда стали заталкивать в багажник, выскочила из спальни и побежала.

Да, он меня ударил, обещал убить. Но я не хотела, быть причиной его смерти. Его надо спасти…

По щекам текли слезы, когда я спустилась вниз.

— Агата, ты нужна Барсу, он потерял сознание, — наперерез вышел Владимир, он был обеспокоен. — Срочно! Давай, шевелись.

Мне нужно сделать выбор.