Убить в себе тебя

Анастасия Вольская, 2021

Она улыбалась, но её сердце горело и обливалось кровью. Как разорвать колкую вредоносную привязанность и убить его в своей голове? Бесконечные попытки вычеркнуть любимого человека из своей жизни зачастую приводят к необратимым последствиям для себя и бесконечным испытаниям для других. Она находится на сложном пути, полном загадок и таинственных мотивов, но не находит в себе силы попрощаться с мучителем раз и навсегда.

Счёт

Физические и моральные силы покидали меня медленно, чтоб я могла ощущать, как с каждой секундой моё тело слабеет, разум теряется, а руки опускаются. Мне было проще умереть, чем терпеть издевательства над самой собой. Я мечтала уснуть и больше никогда не выйти на свет, не вспомнить желанный образ, но темнота, к которой я стремилась, оказалась страшнее того, что я могла увидеть глазами. Бесконечные блики, худые силуэты, ощущение прострации, стекло, разрезающее моё лицо на составные части, сильные руки, которые прямо за шею отрывают меня от пола — вот то, что я видела буквально каждую ночь. Я перепробовала десятки разных снотворных таблеток, но те, которые действовали, приводили меня к ещё более страшным кошмарам. Я не знаю что со мной происходило, в этот раз я снова переживала потерю новым способом, но он был самым ужасным, крайне мучительным. Вероятнее всего, я сама загнала себя в такое состояние, чтоб почувствовать отвращение и наконец уяснить, что с этим человеком мне не по пути.

Как долго он вынашивал свой коварный план мести? Может именно об этом меня хотели предупредить его друзья? Миша намекал на то, что у Мити есть другая девушка, Денис же рассказывал о грядущих издевательствах. Я мучилась в догадках, пока не узнала, что они оба были правы, но таких ударов со стороны Мити я не ожидала. Благодаря его поступкам я осознала всю свою ничтожность и ненужность. Он знал как сделать мне больно и делал это весьма искусно.

Однажды я сильно задержалась в школе, со мной проводили так называемую воспитательную беседу по поводу того, что я стала хуже учиться. Я внимательно слушала и понимающе кивала, будто мне было до этого дело.

Я вышла из школы, и мои проблемы с обучением остались где-то далеко за её дверями. На улице было темно, но я чётко разглядела картину, которая была предназначена именно мне. Прямо за забором стоял Митя, он целовался с какой-то девушкой, изредка прерываясь на смех. Я подошла ближе, ведь другого выхода у меня попросту не было и он это знал. Как только он заметил меня, поцелуи с его стороны стали горячее, а руки сильнее прижали к себе хрупкую девушку.

Это был хороший ход, хоть и фальшивый, но он смог зацепить меня и оставить новую рану после себя.

Время шло, девушки сменялись, но его цель оставалась прежней — разыграть однотипную сцену, которая заставит меня ревновать. В одной из них он сидел у меня во дворе, в другой — у магазина, в который я обычно ходила. Это было так смешно, ведь мы жили в разных районах города, он добирался сюда и гулял с ними здесь, чтоб позлить меня, чтоб показать мне, что у него всё хорошо. Все мои попытки не обращать внимания на его фальшивые интрижки оказались тщетны, ведь он обнимал и целовал их по-настоящему, может без чувств, но со жгучей страстью.

Я приняла единственное верное решение — не выходить из дома. Закрыла шторы, чтоб не увидеть очередного представления из своих окон, перестала посещать школу, чтоб случайно не столкнуться с ним. Я сидела взаперти, в объятиях печали и вечной тревоги, мне некому было выговориться, некуда выплеснуть свою боль. Я не находила себя ни в чём, мне не помогала музыка, я не умела рисовать или писать стихи. Я могла лишь целыми днями лежать в постели и смотреть сериалы, которые были способны хоть как-то отвлечь меня от негативных мыслей.

Почему он так поступал со мной? С каждой секундой моих размышлений мне становилось всё яснее, что дело в том, что он хотел сравнять счёт. Он не бросал меня прежде, но предавал очень часто. Он изменял, пропадал на недели, ругался со мной по любому поводу и считал, что я всегда не права. Я терпела это около года, нашего первого совместного года, но вдруг сорвалась. Я, как по щелчку пальца, решила, что больше не хочу такого отношения к себе, что этот человек меня губит и никогда не даст достигнуть высот. Я бросила его, но сделала это лишь один раз, он сравнял счёт весной. Но, по всей видимости, ему оказалось мало, и он не мог остановиться. Наш счёт стал 1:2 в его пользу, но если считать по количеству раз, когда он делал мне больно, то его цифра должна быть в десятки раз больше. Если это всё огромная месть, то его усердию не было предела. Я была уверена, что если снова заживу нормальной жизнью, он придёт и разрушит её даже без моего содействия. Он переиграл меня, цель была достигнута, но он настолько увяз в своей же грязи, что ему стало нравиться делать больнее. Унижать сильнее и в очередной раз доказывать то, что я никто по сравнению с ним, что лишь он решает нашу судьбу. Только теперь я вижу его мотивы так чётко, может, если бы я не была так слепа раньше, всё закончилось бы иначе?

Я потерялась во времени, не смотрела на календарь, просыпалась, когда на улице уже темнело, а засыпала с первыми лучами солнца. Я осознавала всё, что со мной происходило, и пребывала в этом состоянии по доброй воле. Передо мной не махало победным флагом моё счастливое перспективное будущее, я не видела себя кем-то, я хотела лишь любви и тепла. Я что, многого просила?

От громкого сигнала телефона моя рука дрогнула и вода из стакана тонкой струёй полилась мимо рта.

— Привет, как ты там? — спросила Алёна.

— Я только проснулась, всё просто отлично, — с отвращением к самой себе сказала я.

— В восемь вечера? Ты серьёзно? — посмеялась она.

— Да, тебя это до сих пор удивляет? — я положила телефон на подушку и легла рядом.

— Нет, просто — она помедлила, — я через час буду на вокзале, давай встретимся, поговорим? — её предложение звучало робко, неуверенно.

— Ладно, я приеду, только без нравоучений.

Особого энтузиазма к этой встрече я не испытывала, впрочем, как и к любой другой, но это ведь Алёна, я не должна была потерять её. Она осталась последним человеком, который был готов выслушать меня. И даже несмотря на то, что её не было рядом последние недели, я продолжала дорожить её присутствием в моей жизни.

Спустя полчаса я вышла из дома, в глаза ударил свет фар от проезжающей мимо машины, я остановилась, чтоб впервые за долгое время сделать глоток свежего холодного воздуха. Я не успела заметить, как на мою голову посыпались мелкие снежинки, это был первый ноябрьский снег, ну, по крайней мере, для меня. Дорогу к станции электропоездов, идущих до вокзала, освещала длинная линия блёклых фонарей, которые расплывались прямо у меня перед глазами. Я шла и нервно отпрыгивала от каждой тени, которую видела, будь то тень качающейся ветки, прохожего или моя собственная.

Первую нужную мне электричку пришлось ждать порядка получаса, за это время я успела не на шутку замёрзнуть. Я слонялась по платформе из стороны в сторону, то ли пытаясь согреться, то ли не находя себе места.

Как только я оказалась в тепле, и холодная улица осталась за закрытыми дверями, я расслабилась и по стандартной процедуре принялась проверять свой телефон в надежде на сообщения, но находила только рассылки магазинов одежды и рекламу новых фильмов в кинотеатре. За окном сменялись железнодорожные станции, с каждым районом, который я проезжала, было связано отдельное неповторимое воспоминание. В одном из них я впервые поцеловалась, в другом — первый раз отмечала новый год вне дома. Но вот одна из станций сохранилась в моей памяти не самой лучшей картинкой, ведь на ней жил Митя. Он часто предпочитал провожать меня до дома пешком, а не ехать на электричке. Этот путь занимал около часа ходьбы по почти что нежилым местностям, так он оттягивал момент нашего прощания. Раньше это казалось мне романтичным, хотя почему раньше, я до сих пор так считаю, просто больной отпечаток, наложенный на все его милые поступки, разделяет мои воспоминания на две части: плохую и хорошую. Наша история была похожа на песочные часы, которые только что перевернули: в верхней части находилось его тепло и забота, а в нижней — моя боль и отвращение к нему. Очевидно, что с течением времени, песок стекал вниз, и я всё больше разочаровывалась в Мите. Я подвергала сомнению своё видение идеала в его лице, но искренне надеялась, что наши часы перевернут снова, и у нас будет шанс выбраться из замкнутого круга «от любви до ненависти и обратно». Но какой в этом смысл, если его сущность невозможно было изменить?

Прозвучало короткое объявление о конечной остановке и я поспешно вышла из электрички, в темноту, прямо в объятия колкого холода.

— Кира! — послышался звонкий голос где-то сзади.

— Ты уже здесь, отлично. Как съездила? — я заметно повеселела при виде Алёны.

— Очень круто, правда тебя не хватало.

— Не думаю, что со мной было бы весело, — мои губы растянулись в недовольной улыбке.

Алёна в шутку стукнула меня по плечу и принялась рассказывать детали своей поездки. Спустя минут 15 мы сели на обратную электричку, но как оказалось, Алёна не хотела сразу ехать домой.

— Заедем к Ване, посидим у него, там друзья его собрались, не отказывайся, — выстраивая милую гримасу, упрашивала Алёна.

Я кинула на неё возмущённый взгляд, ведь мне было совсем неинтересно сидеть с какой-то незнакомой компанией.

— Там будет весело, ну давай, — продолжила она.

После долгих попыток ей всё-таки удалось получить от меня согласие, и мы вышли на нужной станции.

Я поражалась самой себе, ведь меня начало заботить позднее время, опасность на улице. По дороге к дому Вани я активно уговаривала себя расслабиться и немного отдохнуть от долгого периода самокопания, но жизнь не прекращала смеяться надо мной, за каждым поворотом меня ждал очередной удар судьбы.

— Что они здесь делают? — я прошипела Алёне на ухо.

— Это друзья Вани, я же говорила, — в растерянности Алёна тоже заговорила вполголоса.

— Это друзья Мити, — мой тон стал истеричнее, но не выходил за рамки шёпота.

— В смысле? — глаза Алёны расширились и заметались по углам.

Мы стояли в коридоре, от компании парней нас отделяла лишь пара-тройка метров, я медленно сняла куртку, сделала шаг назад и упёрлась во входную дверь.

— Вы чего не разуваетесь? — к нам вышел Ваня.

Мы с Алёной обменялись парой обескураженных взглядов, в моей голове пронеслись тысячи мыслей о каком-то заговоре, об очередной мести со стороны Мити, но было бы странно, если бы его план зашёл настолько далеко. Я нехотя развязала шнурки, сняла кроссовки и неуверенными шагами двинулась в сторону комнаты. Я наивно надеялась, что они просто не узнают меня, ведь мы пересекались лишь несколько раз.

— Кира, знакомься, это Даня, — он указал рукой на высокого светловолосого парня, — это Артём, — мой взгляд опередил жест Вани и сам упал на нужного человека.

Я только хотела расслабиться от мысли о том, что они не узнали меня, как с кухни послышалась фраза:

— Кто-нибудь ещё пить будет?

Я обернулась назад и увидела приближающегося парня, который тут же остановился при виде меня.

— Кира?

Я думала, что хуже двух друзей Мити, сидящих в квартире парня Алёны, уже ничего быть не может, но в метре от меня стоял его двоюродный брат. Я снова захотела провалиться под землю, ведь до того момента у меня ещё были шансы остаться неузнанной, но теперь всё пошло крахом.

Из комнаты доносился громкий смех, оба парня повторяли моё имя, но уже без вопросительной интонации.

— Паш, а она вообще в курсе, что Митя творит? — спросил Даня.

Паша по-прежнему стоял в проходе на кухню, по его лицу я прочувствовала всю неловкость ситуации, Ваня и Алёна молча наблюдали за происходящем.

— Он у нас совсем разгулялся, фиг приструнишь, — добавил Артём.

Я инстинктивно отошла чуть назад, перед глазами замелькали их ехидные улыбки, прозвучало ещё с десяток насмешливых фраз. Они притворялись, что разговаривали между собой, но их косые взгляды в мою сторону сложно было не заметить, они с нетерпением ждали моей реакции на отлично отыгранную издевательскую сцену.

— Может, заткнётесь? — грозно рявкнул Паша.

Но парни не умолкали до тех пор, пока Паша не подошёл к ним. Не знаю, что он сказал, но они резко стихли. Алёна стояла с открытым ртом, придерживая за руку Ваню, который, по всей видимости, вообще не понимал о чём идёт речь.

В воздухе стоял противный запах сигарет и перегара, сменялись лестничные пролёты, но я не бежала, а отчаянно и медленно спускалась. Мой первый выход в свет после длительного заточения дома оказался ужаснее некуда, и вот откуда у меня такая удача? Выходя на улицу, я каждый раз просчитывала вероятность так называемой опасности на своём пути, но какой был шанс такого стечения обстоятельств?