Автостопщица на Кавказе

Анастасия Деева, 2022

Жизнь загоняет Анастасию в тупик.Её бросает любимый мужчина, врачи пугают комой, почти все деньги уходят на лечение.Чтобы справиться с депрессией, она решает полностью изменить свою жизнь. Её цели: выздороветь, начать писать книги и проехать одиночным женским автостопом по Северному Кавказу.

18. День третий. Неприятные азербайджанцы

Справа и слева Старосаратовского тракта тянулись поля и перелески. Это был классический русский пейзаж, которым можно было любоваться бесконечно. Я даже перестала жалеть, что попала на эту дорогу.

Не прошла и километра после деревни, как сзади послышался шум машин. Обернувшись, я увидела две неспешно ползущие в горку фуры. Не сильно надеясь, что они остановятся, подняла руку для голосования.

Первая машина затормозила.

Дверца открылась. На пассажирском сиденье оказался мужчина, по виду похожий на калмыка. Он был грязный, чумазый и какой-то всклоченный. Я в недоумении замерла. Зачем машина тормознула? Куда садиться, если пассажирское место занято?

За спиной калмыка показалось загоревшее лицо пожилого водителя кавказской национальности.

— Садись, — крикнул мне он и указал на калмыка. — Он на мое место ляжет.

Что-то ёкнуло в груди. Словно бы внутренний голос сказал, что не надо садиться в эту машину. Но когда мне освободили сиденье, я всё-таки поднялась в кабину.

Тот мужчина, который до этого сидел в пассажирском кресле, лег на спальное место водителя и что-то сказал на своем языке.

Мне стало не по себе. Неприятно, когда говорят, а не смысл сказанного неясен.

Конечно, я и раньше садилась в машины, в которых было несколько мужчин, но тут было неуютно, тревожно.

Кабина была грязной, пропитанной кислым потом немытых тел. Но не будешь же нос воротить, когда тебя подвозят бесплатно?

Я зря не слушала свою интуицию. Внутреннее чувство, что мне некомфортно и неприятно находится с этими двумя, возрастало.

Попутчики оказались азербайджанцами. Во всяком случае так сказал драйвер. Тот, который лежал на спальном месте, как оказалось, ни слова не говорил по-русски. Зато водила попался словоохотливый.

— Что ты тут, на этой дороге, делаешь? — он окинул меня оценивающим взглядом.

— В сторону Саратова еду.

— Странно… Почему по этой дороге? Она же разбита «в хлам».

— Так получилось.

Вкратце я поведала историю с Гариком. Во мне накопилось много обиды, хотелось поделиться.

Драйвер ухмыльнулся.

— Ты что, глупая, не понимаешь, что он хотел с тобой что-то… неприличное сделать, раз увёз тебя не туда, куда тебе было нужно?

В отличие от татарина, азербайджанец был осторожен в выражениях, но зато тон его был пошлым, хамоватым.

— Может, он по-хорошему хотел, чтобы я попала на федеральную трассу? — я старалась говорить спокойно.

— Точно хотел, — убеждённо сказал водитель и впился в меня липким взглядом. — Ты же одна едешь…, Значит развлекаешься… по-разному… на дороге.

Мне не нравился ни его тон, ни взгляд.

— Я просто путешествую, — твёрдо, без улыбки сказала я.

— Вот так просто? На машинах? — его улыбка была плотоядной и немного презрительной. — Что, разве тебе никто не предлагает… это самое?

Внезапно я поняла, что нарвалась того самого «примата», у которого умственная деятельность выше гениталий не поднимается.

Я попыталась увести разговор в сторону, но азербайджанец все темы заворачивал исключительно в сторону интима. По-своему он был вежлив, говорил намёками, но смысл был ясен. Ему надо было перепихнуться, и он сразу рассматривал меня как сексуальный объект.

Подваливать он начал он издалека. Рассказал, что когда-то подвозил женщину, которая «просто по-человечески отблагодарила за это… ну, ты понимаешь, как…»

Если татарин флиртовал, от азербайджанца несло похотливой пошлостью если не в словах, то в интонациях.

— Извините, не понимаю, — сказала я очень чётко, разделяя каждое слово. — Мне не приятно говорить об этом.

Азербайджанец не унимался.

— Тебе что, никогда не хотелось просто… развлечься? Ты же путешествуешь!

— Вот именно — путешествую! Поэтому не хотелось.

— Да просто так, для удовольствия! — давил он, словно бы намекая, чтобы я перестала строить из себя недотрогу.

— Еще раз: нет! — мне пришлось сказать это жёстче.

— Все так делают! — продолжал водила.

Ладно, вспомним о «муже». Спокойным, ледяным тоном я произнесла:

— Простите, но я — замужняя женщина. Давайте оставим эту тему.

Он заткнулся всего лишь на несколько мгновений. То, что у него между ног, видимо, не давало покоя.

— Да при чем тут «замужняя»? Я же про удовольствие говорю. Жить надо для удовольствий, для кайфа!

Я взглянула в его грязное, давно не мытое лицо. Это на какой необитаемый остров надо попасть, чтобы почувствовать к этому человеку сколько-нибудь незначительное сексуальное влечение? А главное, испытать при этом ещё и удовлетворение?

— Женщины бывают разные, — я понимала, что «примата» злить нельзя. — Я таких удовольствий не понимаю. У меня есть муж. Для меня это единственный человек, который меня интересует.

— Но ты же — красивая женщина! — похотливый взгляд прошёл по моей фигуре и остановился на лице. — Тобой наверняка интересуются мужчины! Ты же должна это знать! Неужели не хочется просто, для интереса, попробовать, как это не с мужем, а с другим?

Я отлично знаю, что я — красивая женщина даже в пору зрелости. Это совсем не повод вешаться на кого ни попадя.

— Нет! Я что, не ясно выразилась? — сказала я и отвернулась к окну.

Фура тащилась медленно из-за того, что дорога была полностью разбита. На границе Пензенской и Саратовской областей, дорожное покрытие вообще исчезло, и темп стал черепашьим.

Нас обгоняли легковые, а мне все больше хотелось выйти из этой воняющей потом кабины. Я желала оказаться как можно дальше от этих двоих. Они периодически начинали говорить на своём языке, что ещё больше напрягало.

— Слушай, — не выдержал водитель, спросив почти прямо: — С тобой вообще можно чего-нибудь… порешать?

Он выразился очень деликатно, но в глазах читался животный инстинкт. Мне стало совсем не по себе.

— Знаете… Давайте я — выйду, — не выдержала я. — Если вам нужны приключения на дороге, то я — не та женщина. Поищите себе"развлечения"в другом месте… Остановите машину, я доберусь как-нибудь сама. Мир не без добрых людей!

— Чего завелась-то? — набычился водитель. — Куда ты тут выйдешь? Кто тебя подвезет? Доедем уж… Немного осталось…

Поняв, что меня никак не раскрутить"на это самое", драйвер, наконец, замолчал.

Я сидела прямо, напряженная, как пружина. Истории, как женщины и девушки выпрыгивали на ходу из машин от придурков-дальнобойщиков, слышать доводилось. Никогда не думала, что глядя, как медленно едет фура, буду прикидывать, смогу ли выпрыгнуть наружу, если в отношении меня попытаются применить действия насильственного характера.

У придорожного кафе фура затормозила.

— Мы дальше не поедем, тут заночуем, — сказал драйвер мрачно.

— Большое спасибо, что подвезли, — сказала я вежливо, подхватила рюкзак и выскочила из машины.

Очень быстро я зашагала дальше от этого места. Мне было не то, чтобы страшно, скорее — противно. Слишком много липких, неприятных водителей случилось в один день. Умом я понимала, что меня бы не тронули, побоялись бы, но гадливое ощущение осталось.

«Ну и куда ты, Настя, собралась? На Кавказ? А если там все такие противные, как этот азербайджанец?» — думала я в ужасе.