Обними мои кошмары

Анастасия Исаева

– Я не хочу знать, как прошел твой день. Мне без разницы, какие у тебя проблемы. На личные вопросы не отвечаю. Меня не нужно выгуливать. О намерениях говорим открыто. Хочешь что-нибудь уточнить?– Зачем тебе живой человек? Эти потребности закроет игрушка из магазина для взрослых, – ухмыльнулся Костя, будто они не целовались до потери чувства реальности.– Мне важен тактильный контакт.Знала бы Ева, что это пробудит кошмары и пошатнет уверенность в рассудке, сбежала бы без оглядки.

3

Не дойдя до парковки, он отпустил Евин локоть.

— Спасибо, я и сама бы справилась.

— Справилась она. Стояла с видом оскорбленной невинности. Осваиваешь новые территории для привлечения самцов?

— Что вы несете?

— Планку, говорю, нечего было понижать. В пекарнях можно нарваться на всякий сброд.

— Вроде вас?

— Молодец, научилась защищаться. Как ты меня выследила?

— И не думала даже. Вам надо унять паранойю.

— Сама призналась, что пялилась на меня в кафе. Скоро ко мне на работу завалишься?

Мужчина не отличался высоким ростом и мощной комплекцией, но ее метр шестьдесят четыре сантиметра завибрировали, когда в его голосе обозначились сердитые нотки. Вспомнилась хватка, с которой ее вытащили из пекарни, и на всякий случай Ева отступила. Присмотревшись, она увидела в его руках буханку хлеба. Скорее всего, он и правда работает в этом нежилом районе: здесь офисные здания, больница и выставочно-деловой центр.

— Я вас не преследую. Эта встреча случайна. У меня было собеседование неподалеку, и на ваше счастье я его провалила. Спасибо, что выручили. Мне пора домой.

Она развернулась и побрела, не отдавая себе отчета куда идет. Это просто плохой день и морось на лице. Не хватало еще плакать из-за высокомерного придурка.

— Врала бы ты поменьше, я бы поверил, — поравнялся с ней блондин.

— От паранойи перешли к психозу, — огрызнулась Ева, не останавливаясь.

— А говорила, что живешь недалеко от кафе.

— И что?

— А то, что пешком туда топать два часа, а идешь ты в сторону от остановки.

— Может, я такси собралась вызвать.

— Вызывай. Хочу посмотреть, как уедешь отсюда.

До чего ж внешность бывает обманчива! С виду ничего, но как откроет рот, то сразу хочется дать по морде. Ева достала телефон и с недоумением уставилась на черный экран. Черт! Хоть бы он просто разрядился, а не сломался от попавшей в разъем дождевой воды.

— Не подскажете, где здесь ближайший банкомат?

«Неважно, какую они возьмут комиссию. Полцарства за наличку».

— Как ты собралась вызывать такси с кирпича? Или потопаешь на автобус?

— Вас не касается. Так где банкомат?

Мужчина вдруг улыбнулся. Словно о чем-то догадался или что-то задумал.

— Могу подвезти, если обещаешь держать себя в руках.

— Спасибо, не нужно.

— Ближайший банкомат находится в холле вон того офисного здания, но оно уже закрылось. До следующего идти через сквер, и так же возвращаться на остановку. Поедешь? Или тебе понравилось знакомство с местными гопниками?

О безопасности Ева не думала, когда отказывалась от предложенной помощи. Может, дело в том, что звучало как издевка?

— Я справлюсь. Спасибо за информацию.

— Как же ты собиралась спать со мной, если боишься сесть в машину?

Достойного ответа, увы, не придумалось. Да и не получилось бы красиво парировать — его спина растворилась в мокрой дымке. Чертыхаясь про себя, Ева припустила за ним. И хотя он дал понять, что мнение о ней невысокое, все же помог и продолжает помогать. Как он выразился, главное, чтобы она к нему не приставала. Вот за это волноваться не стоит — лавочка закрыта. Он подошел к серебристому «Приусу» и открыл дверь слева, как будто приглашая ее.

— Пошутили и хватит!

Она обогнула машину, дернула правую дверь и сконфуженно уставилась на руль.

— Каждый раз обламывается моя попытка изобразить джентльмена.

И хотя не понравилось это «каждый раз», она оставила капризы на дождливой улице. Кое-как пристегнулась, изворачиваясь, чтобы помочь себе левой рукой. Немного волновало, что если он из любителей поболтать в дороге, будет сложно поддерживать беседу — правое ухо слышит хуже.

— Можешь зарядить телефон от прикуривателя. Шнурок должен подойти.

— Спасибо. Как вас зовут?

— Лучше меня не звать. Отвезу тебя и на этом все.

Ева намек поняла и уткнулась в телефон, а он включил радио, пресекая разговоры. Помимо воли она принялась анализировать обстановку в салоне и манеру вождения. Детского кресла нет, но это ни о чем не говорит — вторая машина в семье не редкость. Праворульный гибрид выбирают заботящиеся об окружающей среде личности, не склонные к транжирству и показухе. Вел он без суеты и какого-либо проявления нетерпения, хотя из-за неважной видимости движение было затруднено. Олег водит иначе: не забывает дать дорожным нахалам крепкие прозвища, прокомментировать встретившиеся ситуации и подбеситься, если занято его любимое место во дворе. Так он спускает пар, накопившийся во время работы.

— Твое предложение еще в силе? — неожиданно спросил блондин, останавливаясь перед въездом на территорию дома.

Двадцать минут Ева избегала на него пялиться. Но сейчас развернулась всем корпусом. Так близко она его еще не видела и рассмотрела, что не такой уж он красавчик. Нос крупноват, кожа могла быть ровнее, а уголки глаз опущены, когда он не улыбается. Вот только сейчас улыбается, полагая, что перед его обаянием невозможно устоять. Такая перемена напрягала.

— Боюсь, срок действия истек.

И поскорее отстегнула ремень.

— Хорошо, тогда я делаю свое. Ты, я, локация, — он показал на высотку.

— П-почему вы передумали?

— Я понял, что упустил выгодную сделку.

Ева догадалась, что он развлекается. Может, не со зла, а просто потому, что она ему попалась и надо как-то компенсировать потраченное время.

— Ты не веришь, что я живу в элитном доме, и хочешь взять меня на понт.

— Поздравляю с переходом на новый уровень в нашей игре. Теперь мы на равных

— Ты выиграешь в любом случае. Соглашусь — тебе будет хорошо. Признаюсь, что соврала — ты насладишься зрелищем, как я сяду в лужу. Никаких игр и доказательств. Спасибо, что подвез, — ответила Ева, намереваясь открыть дверцу, но он перегнулся и накрыл ее руку.

— В лужу не надо — простудишься. Ты еще не пробовала, а уже записала меня в хреновые любовники. Хорошо будет всем.

За недели, пока Не́ва решалась подойти, не раз было передумано «а нужно ли». Выбор был сделан головой, после наблюдений и тщательного анализа. Да, он симпатичен, однако окончательное решение будет принято позднее, если откликнутся инстинкты. Когда их пальцы соприкоснулись, у Евы перехватило дыхание — она в ловушке между сиденьем и мужчиной, но совсем не боится, лишь размышляет, что такое самомнение просто обязано быть обоснованным.

— Ладно, давай демо-версию.

— Что, прямо в машине?

— Блин, я о поцелуе, — закатила глаза Ева и притянула его, вцепившись в пальто.

Ливень всегда начинается с капли. Сто́ит напоенным влагой тучам потерять крупинку, как стену дождя не остановить. Так же было с блондином. Хватило легкого поцелуя, чтобы она, распробовав тепло и мягкость его капризного рта, потеряла связь с реальностью. Дальнейшее помнилось эпизодически. Затылок вжимается в упругость подголовника. Шерстяная ткань щекотит подушечки пальцев. Его руки нашли особенную точку между лопатками и заставили выгнуться с еле слышным стоном. Платье приглушало ощущения, но чувствительная кожа покрылась мурашками. Она запустила пальцы в его волосы и с наслаждением принялась портить прическу. Оставив одну руку на узкой спине, он провел по ноге, но, добравшись до края чулка, резко отстранился. Ответом ему был разочарованный вздох, но она быстро взяла себя в руки и зафиксировала взгляд на столбике перед тротуаром. Боковое зрение уловило, как хозяин машины нервными движениями расправлял смятый воротник.

— Я Константин, — сказал, как подпись поставил.

Ева с удовлетворением отметила, что его голос стал сиплым, и достала ключи с брелоком для шлагбаума. Константин ухмыльнулся, и под сигнал о не пристегнутых ремнях они въехали на парковку.

— Что ты говорила по поводу обязательств, периодичности и прочих условиях?

— Что это обсуждаемо с тобой.

— Если нам все понравится, чего ты ждешь?

— Повторения.

— Еще чего-то?

— Я не хочу знать, как прошел твой день, кем ты работаешь, как тебя бесят начальник и коллеги. Мне без разницы, есть ли у тебя материальные проблемы. Я понимаю, что сегодня о человеке можно узнать все, начиная с кредитной истории и удаленных постов в соцсетях, заканчивая генеалогическим деревом. Я этого делать не буду и не хочу, чтобы ты копался в моей жизни. На неудобные вопросы отвечать не буду. О твоем здоровье мне интересно лишь то, можем ли мы увидеться для оговоренных целей. Френдиться не будем. Меня не нужно выгуливать. Если у тебя есть другие женщины, держи их от меня подальше. Терпеть не могу разборок. Я предпочитаю спать одна, лучше пиши, а не звони. Если решим прекратить, то говорим открыто. Хочешь что-нибудь уточнить?

— Зачем тебе живой человек? Эти потребности закроет качественная игрушка.

— Не вариант. Мне важен тактильный контакт и поцелуи.

— Как я и говорил: девочка с неудачным опытом.

— Ты говорил, что меня бросили и от меня разит отчаянием. Я не маленькая и знаю, что делаю.

— За формулировку извини, но сути это не меняет. Уверена, что не прицепишься ко мне как репей, когда твоя обида на весь мужской род пройдет?

— Не твои проблемы.

— А если я прицеплюсь?

— Твои проблемы.

— Юношеский максимализм в действии. Точно никаких культурных мероприятий?

— Обсуждаемо, но счет пополам.

— Мне же лучше, — фыркнул блондин и прихватил с собой буханку. — С тебя чай. Считается за пополам?

Возвращаясь домой, Ева каждый раз чувствовала себя героиней иностранного фильма — безопасная территория, светлый холл, скоростные лифты. А какой вид открывался из ее временного пристанища! Слева парк, нынче одетый в теплые оттенки; дальше — бетонная лента проспекта, светящаяся в темноте и, главное, много неба над панорамой города. Она могла часами сидеть на подоконнике и смотреть вдаль.

Не успели они войти в подъезд, как их атаковал рыжий ком, издавая сопение и шкрябая когтями по мрамору.

— Боня! — воскликнула Ева и присела, подставляя пальцы под шершавый язык.

— Бонапарт! Смирно!

Команда подействовала лишь на людей, выпрямившихся и воззрившихся на сухую пожилую даму. Шпиц продолжал попытки запрыгнуть к Еве на руки.

— Здравствуйте, тетя Рая. Как ваша нога?

— Добрый вечер, молодежь. Нога ничего, послужит еще. В отличие от этого недоразумения. Ни одной команды не понимает, бестолочь. И ты его совсем разбаловала долгими прогулками. Второй раз за вечер выпросил, бессовестный.

Они разошлись после пары дежурных фраз, во время обмена которыми Ева не сомневалась, что соседка хорошо запомнила Константина. Если бы она не знала, что тетя Рая не выносит сплетников, то начала бы волноваться о приезде брата в течение получаса.

— И про собаку не соврала.

— А про что еще не соврала?

— Что я тебе нравлюсь.

Как ему удается быть притягательным и скотиной одновременно? Ева сложила руки и решила, что обойдется без поцелуев во время подъема. Он словно прочитал ее мысли, остановил взгляд на Евиных губах. Так и доехали до двадцать четвертого этажа: одна делала вид, что ей все равно, второй откровенно этим веселился.

Зато в квартире никто не смог сдержаться. Пальто с вывернутыми рукавами были скинуты на пол, рядом со стуком приземлились мужские туфли с не развязанными шнурками, ботильоны пришлось расстегивать в четыре руки. Тумба у входа лишилась плетеной вазы, и на пол посыпалась мелочевка вроде крема для рук, монет и бумажных платочков. Константин подсадил Еву, и его намерения были недвусмысленны.

— Постой! Я трогала собаку, надо помыть руки.

В отражении над раковиной она встретила незнакомую себя. Всклоченную, с размазанной тушью и покусанными губами. Вот что год воздержания делает с человеком. Вернув себе приличный вид, Ева раскатала обратно длинные рукава. Поймет ли он, если попросить оставить платье? Репутация нормальной все равно не грозит, так почему не чудить в свое удовольствие.

Ева вышла из ванной в полумрак. Квартира-студия просматривалась с любой точки, и Константин быстро нашелся возле окна. Он избавился от пиджака; и белая рубашка, обтягивавшая его плечи и спину, парила в потемках перевернутым треугольником.

Вдруг нестерпимо захотелось обнять его со спины.

Ева подобрала в кулачки подрагивающие пальцы. С каждой секундой в груди становилось теснее, и потребовалось контролировать дыхание. Откуда волнение? Не первый мужчина в жизни.

Но первый, кому предложила встречи без моральных обязательств.

Он развернулся и молча ждал, что она предпримет. Ева с завистью отметила, что, даже будучи на чужой территории, Константин возмутительно расслаблен. Рукава закатаны до локтя, тяжелые часы пропали. Уловив лимонную отдушку кухонного мыла, она испытала облегчение — позаботился об элементарной гигиене рук.

Волнение немного унялось.

В тишине подошла и левой рукой положила на подоконник картонную коробочку. Костя хмыкнул и достал из кармана другую.

— У меня свои.

Понимающе улыбнувшись, Ева подалась к нему как можно медленнее и вдохнула, чтобы прочувствовать аромат, вскруживший голову во время поцелуя в машине.

Кондиционер для белья. Не то.

Глубже вдох.

Вот оно — что-то солено-солярное, как если бы дневное тепло и свежий воздух впитались в кожу.

Константин с его выгоревшим кудрями и золотистым бликам на лице пах так, словно только что воткнул в песок мокрую доску для серфинга. Разгоряченный, пропитанный морской водой и ветром, он вызывал желание прижаться к нему. И целовать, целовать, пытаясь урвать хоть немного света и свободы.

Константин охотно отвечал, изучая ее изгибы и округлости.

Приподняв бедро, просунул пальцы под кружевную резинку, немного оттянул и отпустил. Ева качнулась от неожиданности — ее прежде не шлепали, и тем более не шлепали чулком.

Не больно. Скорее — странно. В итоге приятно. Ведь чтобы сгладить, ее немедленно утешили.

И пусть не там, где шлепнули, а повыше.

Константин подсадил Еву на прохладный подоконник, не позаботившись расправить платье.

Когда обласканная и разогретая кожа коснулась голой поверхности, захватило дух от контраста температур, и против воли вырвалось ругательство.

— Ах ты…

Договорить не удалось — Костя закрыл ей рот поцелуем, и возмущение растаяло как мороженое в гляссе. Снова контрасты.

— Что — я?

— Сам знаешь, — отмахнулась Ева, найдя занятие поинтереснее перепалки — пыталась расстегнуть молнию на его брюках.

Забывшись, она взялась за бегунок правой рукой и, конечно, не справилась. Но в этот момент Константин преуспел в своем путешествии, — ему-то ничего не мешало — и Ева чуть не подскочила, почувствовав его пальцы.

— Очень гостеприимно.

— Да замолчи ты уже!

Пришла ее очередь затыкать поцелуем. Начало вышло яростным, с прикусыванием губ и колючего подбородка. Это нисколько не отвлекало Константина от своего занятия… Что он творил! Казалось, сведи ноги, и…

Словно разгадав ее намерения, резко убрал руку.

— Еще рано.

И сдернул с подоконника, развернув лицом к окну.

— Не оборачивайся.

Все тело напряглось в предвкушении. И как нарочно, он тянул с основным действом. Подхватил под живот, прижал и поцеловал тонкую кожу на открытой шее.

Ожидание превращалось в разочарование. Ева не любила эту позу и вряд ли решится помочь себе у него на глазах. Заявление «хорошо будет всем» казалось пустыми словами.

Мягким нажимом он дал понять, что нужно прогнуться вперед.

— Нормально?

— Да.

Его пальцы нашли чувствительную точку и начали свой танец синхронно с другими движениями. Тогда Ева вцепилась в край подоконника и смежила веки, подстраиваясь под заданный ритм. За окном в осенней мороси расплывался город, превратившийся в нестройный рой светлячков.

Взрыв был неожиданно скорым и мощным.

В ушах застучало, в животе распустился огненный цветок, затапливая жаром до краев и заставляя кричать в голос.

Вернувшись в реальность, Ева обалдела от произошедшего — не раздеваясь получила ярчайший в жизни оргазм и при этом не старалась ради удовольствия партнера.

Кстати, что с ним?

То, как тяжело он дышал, как крепко ее держал и как его до сих пор потряхивало, она сделала вывод, что все у него хорошо.

Константин оттянул воротник платья и поцеловал в особенное место. Новая волна захлестнула Еву, зарядив тело легкостью. Надо найти у него такую точку. Они ведь обязательно повторят.

— Я не успел ничего понять. Пошли в душ и потом на второй заход.

— Гости вперед, — радушно предложила Ева, съехав с темы совместной помывки. — Чистые полотенца наверху. Новая насадка для зубной щетки в шкафчике над раковиной. Пользуйся всем, что понравится.

Под шум льющейся воды Ева обняла колени и отдалась расслабону. Не зря послушала интуицию — мужчина что надо. А что до его характера, то с ним не жить, пусть ехидничает сколько влезет.

В ванной все стихло, а потом, резко взвизгнув, зажужжала зубная щетка. Спустя три минуты вышел Константин, завернутый только в полотенце, и без стеснения встретил изучающий взгляд. Гордиться было нечем — среднестатистический торс без симптомов регулярной работы над мышцами. Но и стыдиться тоже не стоило. Пропорциональное тело с умеренной мускулатурой, нормальной осанкой, без шрамов и лишнего веса. А если представить, что это тело теперь в ее распоряжении, так и вовсе не на что жаловаться.

Он подошел ближе, и она уловила, что ему понравился ее любимый гель для душа. Из множества вариантов на полках выбрал средство с ароматом сандала. А может, это умелая провокация — запомнил, чем пахнет ее кожа, или увидел банку с заметным расходом и воспользовался именно им.

— Тебя ждет такой же тщательный осмотр, — пообещал блондин, приглаживая влажные волосы. — И полотенце повяжешь на талии, а не как вы, девушки, любите — закрывая все самое интересное.

Ева показала ему язык и скрылась в ванной. Почему-то не беспокоил тот факт, что она оставила в квартире малознакомого человека. До аптечки он не доберется. Не каждый догадается, что она хранит рецептурные препараты и скальпели на виду — в декоративной коробке на стеллаже. Документы вряд ли найдет: паспорт и тому подобное не обитали в женской сумочке, так как были убраны в чемодан.

Эля оборудовала ванную в лучших традициях самолюбования: целых два зеркала, чтобы видеть себя со всех сторон. Ева не тратила много времени на разглядывание себя, тем более, что отражение обычно не нравилось. Потеря веса негативно отразилась на коже — появились растяжки. Стеснялась не только этого. Правая рука от локтя до костяшек покрыта шрамами. Их видели только врачи.

Ева быстро разделась и по привычке протерла запотевшее зеркало. Кинув мимолетный взгляд, она не смогла его отвести. В Элиных романах было немало пикантных сцен, после которых героиня выглядела соблазнительнее прежнего, и никакая косметика не сравнится по эффекту.

Обычно Ева закатывала глаза, читая подобное, но увидела себя именно такой — румяной, с распухшими губами и поволокой во взгляде. Сложно описать, во что превратилась стрижка. Такую идеальную взъерошенность можно получить только случайно. Ева очень себе понравилась и вместо занудного объяснения о приливе крови к лицу и повышенных гормонах в крови, просто улыбнулась отражению. Вдруг заметила за спиной бардак и нахмурилась. Константин устроил хаос в расставленных по цветам флаконах. Руки зачесались водворить порядок.

После разомлевшую Еву ждал сюрприз — вместо жадного взгляда наткнулась на картину спящего в ее постели мужчины. Поза говорила о том, что он не планировал спать. Лишь ненадолго присел на низкий подиум, под щекой оказалась подушка и его сморило. На нем по-прежнему было лишь полотенце. Чем бы Константин ни зарабатывал на свою «Тойоту», выматывался он до состояния нечеловеческой усталости.

Стало жаль будить человека, способного вырубиться в незнакомой обстановке. В тусклом свете видно, что дышит он глубоко, но лицо его напряжено. Ева притащила из гардеробной два пледа. Одним накрыла Константина, во второй закуталась сама, устроившись на подоконнике. Она собиралась немного почитать с электронной книги, а когда проснется Спящий красавец, действовать по обстановке. Знакомясь с творчеством кого-то из невесткиных конкурентов, увлекательно описывающих придуманные миры, Ева не заметила, как погрузилась в сон.

События показаны от первого лица, как в привычных играх. Ева на пороге оперблока. Зачем она здесь, если не может оперировать? Медленно переводит взгляд на руки. Они невредимые, сгибатели и разгибатели работают, чувствовалось, как короткие ногти врезаются в ладони. Судя по худому запястью, время настоящее. Чертовски реалистично.

— Ты, как всегда, первая пришла на вызов! — проговорил знакомый звонкий голос позади нее.

— Даша! Ты откуда?!

— Какая еще Даша! Или Девочка-без-имени, или Арья. Как откуда? Из приемного. Услышала, что привезли трудный случай, и пришла в надежде, что Борисыч меня пустит.

Ева вспомнила, как подруга фанатела от «Игры престолов» и мурлыкала, что ее имя удачно трансформируется в Арью.

— Давай бегом, может, дадут крючки подержать.

Знакомым маршрутом прошли в предоперационную. Переодеться, натянуть бахилы. Пряча под шапочку свою косу, Ева не могла понять, откуда взялись длинные волосы, у нее теперь короткая стрижка. Согласно протоколу, они принялись скрести руки над мойкой. От нарастающей тревоги тянуло где-то под печенью.

— А кто оперирует? — решилась спросить Ева.

— Там целая команда. Вызвали главного хирурга, сосудистого и других. Видела бы ты сколько приготовили пакетов для переливания.

— Кто пациент?

— Женщина, двадцать шесть лет, попала в ДТП. Состояние критическое. ЧМТ, понятно, вся в переломах-порезах, но хуже всего, что перебита бедренная артерия, — сообщила Ари, держа чистые руки перед собой. Такой была подруга: воплощение идеального ординатора — собранная, готовая к битве за жизнь пациента.

Ева всхлипнула и замотала головой. Какой жестокий сон, почему так трудно проснуться! Не может быть, что Ари войдет и увидит на столе…

— Стой!

Кому кричала — непонятно. Свет погас. Стало холодно и слезы пошли носом. Короткое падение и болезненная встреча с деревянным полом.

Не кафель… куда она попала? Кто помогает ей подняться?