Амазонка

Анастасия Кобякова, 2022

Амазония – прекрасный зелёный магический мир и воительницы, населяющие его часть, это практически всё, что я видела с самого рождения. Я хотела зваться Амазонкой – элитным воином царицы-матери, но боги решили иначе. Я родилась хрупкой и среди сородичей самой слабой. Единственной моей целью в этом мире без мужчин, являлась необходимость доказать матери и всем остальным, что я нисколько не хуже. Но как бы я не старалась, выбиваясь из сил, а доказать ничего не могла. Поэтому царица приняла решение – отправить меня на остров Итаки для зачатия ребёнка, по её мнению только этим я могла оправдать своё существование. Я никогда не перечила матери, вот и сейчас покорно выполнила всё, что она мне приказала. Тогда я не знала о последствиях, не знала, что такое любовь, и что это чувство неожиданно ворвётся в мою судьбу, заставляя меня действовать…

Глава 1

Третья принцесса Латория. Амазония.

Всю жизнь я чувствую себя изгоем,

Они галдят, смеются надо мной,

Мол, посмотри, ну разве ж это воин?

Мужчина в юбке: слабый и чужой.

А я летать хочу свободной птицей

И песни петь, и колыбель качать…

Я не хочу войны, мне ночью снится:

Кровавый меч — команда убивать.

Я просыпаюсь с терпким вкусом крови

На собственных потресканных губах.

Я убежать хочу, но долг и воля,

Как гири две на сломанных весах.

— Латория, Генрита предчувствует скорый шторм, тебе требуется занять свою каюту, пока гнев Посейдона не настиг наш корабль, — подошла ко мне лучшая Амазонка моей матери Илида, получившая приказ доставить меня на остров в целости и сохранности.

— Хорошо, — без лишних слов, согласилась я, после развернулась, и широко расставив ноги, пошла на корму, где располагались самые лучшие каюты.

Сейчас на небе до самого горизонта нельзя найти ни одного, пусть самого завалящего и хилого облачка. Но Генрита никогда не ошибалась в своих предсказаниях, а значит, шторму быть. Воительницы слажено и быстро опускали паруса, закрепляя их канатами к мачтам. Вёсла ещё не сушили, хотели осилить хоть пару миль по нужному курсу. В шторм сохранить верный курс не получится, а это грозит задержкой в пути.

Мне хотелось поскорее сойти на берег, как бы я не любила море, плавания для меня представляли сложность, особенно во время шторма. Про морскую болезнь я молчу, с ней успешно боролась настойка черемшанника с алым корнем солодки. Я говорю про душевный дискомфорт, я ещё слишком молода, чтобы встречаться с Аидом. Море — это сильная стихия, настолько сильная, что я, привыкшая держать ситуацию всегда под контролем, боялась её до ужаса. Да, мне стыдно признаться в своём страхе даже самой себе, а что бы кому-то ещё, не может быть и речи. Не было ни одного человека, кому я могла рассказывать о своих слабостях. Единственную слабость, которую скрыть невозможно — хилое тело, и об этом знала даже самая завалящая воительница. Я, окружённая Амазонками, чувствовала себя как в стане врага, любое слово или действие могло быть расценено, как слабость и недостойное поведение принцессы. Принцессой я была номинальной, всем понятно, что на трон мне никогда не взойти, тем более, мои старшие сестры уже имели каждая по ребенку. А Ронесса через год пойдет ещё раз на встречу с мужчиной. Разломы происходят всё чаще, необходимо увеличивать количество воительниц и восполнять потери.

На нижней палубе послышалась команда:

— Сушить вёсла!

А на верхней усилился топот пробегающих в спешке, укомплектованных в тяжёлое обмундирование, Амазонок. Я не понимала, зачем тут, далеко в море, нужно носить тяжёлые кожаные доспехи с железными корсетами. Против силы Посейдона они ничто, так, особо бронированные жуки и только. Гораздо разумнее было бы наоборот, остаться в повседневной одежде — кожаных обтягивающих штанах, топе и наручах, так необходимых в ближнем бою. Хотя Амазонки предпочитают дальний бой, в нём у воительниц нет равных, но не всегда удаётся держать врага на расстоянии, иной раз приходится встречаться с ним нос к носу. Я говорю, конечно же, о тварях из разлома, других значительных врагов у нас нет.

Началось. Темное, почти чёрное небо озарялось яркими всполохами молний, что посылал Зевс, напоминая смертным о своей силе и могуществе. От грома сотрясались деревянные борта галеры, казалось вибрация идёт из самого воздуха, уносясь через водные просторы вглубь, а оттуда с новой силой в виде гигантских волн возвращаясь обратно.

Ветер нарастал, качка усиливалась, волны почти доставали до верхней палубы, тогда как нижней уже давно овладели, проходя через отверстия для весел насквозь корабля и выливаясь с другой стороны. Меня, как наиболее ценный груз, держали в каюте на верхней палубе, в самом высоком месте.

В это время члены команды попеременно вставали к штурвалу, чтобы вовремя поворачивать корабль носом к волнам. Если только галеру развернет боком, то первая же из них перевернёт наш корабль, как букашку с лап на спину.

Качка усиливалась, меня болтало из стороны в сторону. Мелкие вещи давно скатились с полок, стола и сейчас дружной кучей перекатывались от одной стены к другой. Я легко могла к ним присоединиться, но к моему счастью, деревянная кровать каюты намертво приколочена к полу, так же как стол, шкаф и все более-менее крупные предметы. Даже стул, имел специальное место у стены с кожаными креплениями на такой случай.

Почти в полной темноте я лежала на кровати, вцепившись в неё руками и уперевшись в столбики спинки ногами. Сквозь бешеный рёв ветра, раскаты грома и грохота, прокатывающихся по галере волн иногда прорывались крики Амазонок, что сейчас самоотверженно боролись со стихией там, на палубе. И только я, ценный и никчёмный груз, болтаюсь, мокрая от собственного страха в позе морской звёзды, ничего не делая для всеобщего спасения.

Шторм продлился несколько часов, за которые мои руки и ноги одеревенели, а сердце бешено стучало, почти разрываясь при каждом сильном ударе волны. Постепенно мы вырвались из зоны непогоды или же непогода наигравшись, отправилась дальше, оплакав галеру мелким противным дождем, пришедшим на смену сильному жёсткому ливню. Небо очистилось так же быстро, как до этого затянулось густой пеленой туч, качка почти прекратилась, и Амазонки уже разворачивали паруса. Слава Посейдону, значит, ветер попутный.

Пошатываясь, я выбралась на непросохшую палубу, где попала под прицел многочисленных любопытных глаз Амазонок. В очередной раз почувствовала себя жалкой и никчемной, этаким гномом среди людей. Сделав по возможности подобающий принцессе гордый и независимый вид, я подошла к левому борту полюбоваться заходящим на горизонте солнцем.

Солнце в море село быстро, исчезнув с неба за пятнадцать минут. Ко мне же бесшумно присоединилась Илида.

— Во время шторма мы потеряли Вану, — сухо сказала она.

— Вана была достойной Амазонкой, её путь окончен, да станет море её новым домом, — произнесла я положенные в таких случаях слова, а остальные воительницы, сняв луки, пустили зажжённые стрелы далеко над морской гладью.

Отдав честь ушедшей, мы закрыли эту тему, вычеркнули её образ из нашей памяти и сердец, искренне веря, что этим мы поможем ей не заблудиться в загробном мире и быстрее переродиться.

Иногда я представляла, что когда-нибудь и со мной так попрощаются, отдадут последние почести и забудут, словно меня в этом мире никогда не было. С одной стороны обидно, а с другой… С другой, что я такого сделала для Амазонии, чтобы меня помнили, как Крету, в одиночку два дня сдерживающую тварей из разлома или Злату, родившую два раза по тройняшкам, каждая из которых впоследствии стала, как и мать, Амазонкой. Пока я ничто, просто пустое место в истории, а как бы мне хотелось всё изменить.