Чернильный Человек и Девочка с Большим Шарфом

Анастасия Колесинская

Если вы спросите меня о чём эта история, то я отвечу, что она о любви, взрослении, поиске себя и Чернильном Человеке. Потому что в каждой уважающей себя книжке есть любовь, взросление, потерянный я и люди из бумаги и чернил.

2. Зима

О цвете мыслей (начало)

— Я хочу быть Северным Оленем, — заявила Девочка с Большим Шарфом в первый день Зимы, — у них в зависимости от времени года меняется цвет глаз.

— Ну, вся людская одежда разных цветов, и она тоже меняется, — отметила я, — причем не только окрасом.

Зимой люди обрастают пуховыми куртками и пледами, а летом сбрасывают их, будто подражая деревьям, только наоборот.

— Ты судишь о внешнем, — назидательно улыбнулась Девочка с Большим Шарфом, — Антуан де Сент-Экзюпери предупреждал меня, что со взрослыми так бывает.

— Глаза тоже снаружи, — слегка обиделась я.

— Но они связаны с внутренним миром больше, чем вязаный свитер, — заупрямилась в ответ Девочка с Большим Шарфом.

Возразить мне было нечего. Мы помолчали.

— Что же, давай договоримся так, — протянула я спасительную соломинку, — я постараюсь меньше думать о внешних проявлениях людской переменчивости, а ты попытаешься изменить цвет своих мыслей.

И то и другое было очень трудной задачей, но к Весне мы справились.

Закатность

На некоторых людей иногда находит Озарение, а у меня, честно говоря, сплошное Озакатывание в последнее время. Прямо чувствую, как мысль закатывается в банку, ставится в подвал, да и остаётся там на долго-долго-долго. Но тогда хотя бы ясно, что когда-нибудь её можно будет вынуть.

Это как с мячиком: закатывается под диван и уже не достать без длиннорукого взрослого, швабры или других вспомогательных средств. Хорошо, что иногда шоколадка и дружеский разговор помогают вернуть мысль на место.

А ещё похожим образом ведет себя скандал.

Закатился, а как укатить его на место вообще непонятно.

Вместе со временем

— Мы собираемся провести мысленный опыт с маленьким фарфоровым чайником, — радостно сообщила Девочка с Большим Шарфом, вбегая в мастерскую Чернильного Человека. — Ты с нами?

Под «нами» она подразумевала себя, Иноземного Учёного и Поваренную Книгу, которая всегда ревностно следила за любыми кухонными экспериментами.

— Извини, — флегматично ответил Чернильный Человек, — я занят. Сегодня совсем нет времени.

Он медленно запаковывал деревянные дыбы рам с распятыми на них холстами в грубую коричневую бумагу.

— Время есть! — тут же вспылила Девочка с Большим Шарфом, — и сегодня, и… ну… вообще. И всегда будет. А если вдруг время кончится, то мы этого даже не заметим, потому что просто замрём! Так что побежали скорее, думать о посуде и Марсе правда интереснее, чем убираться.

— Время, может, и будет всегда, — вяло ответил Чернильный Человек и принялся разматывать рулон с грязной, неаккуратной ватой, — но у сегодня оно определённо кончится. Как и у меня.

После этого он скорбно замолчал, но Девочка с Большим Шарфом представила, что ему в этот момент подумалось. «Будет очень обидно, если моё время кончится раньше, чем кончится моя жизнь», — прозвучал в её голове буднично-скучающий голос Чернильного Человека, однако никто и никогда не ответит, угадала ли она его мысли.

Проплывая вокруг марсианской орбиты, Звёздный Архитектор коротко сделал в блокноте пару пометок, после чего привычно непостижимо превратил воду в чай посредством заливания кипятком высушенных листьев.

Лишнее прощение

Река, в которую Чернильный Человек и Девочка с Большим Шарфом любили бросать камушки сидя на мосту, замёрзла. Её лёд родился неровным, мутным и шишковатым уродцем, но мы, оставаясь твердолобыми приверженцами традиций, которые сами себе и выдумывали, всё равно решили покататься на коньках именно здесь. Спотыкаясь. Падая. Ударяя колени. Весело смеясь.

Разогнавшись, Девочка с Большим Шарфом запнулась о ледяную кочку и, запищав как птенец, въехала прямо в меня, подспудно окатив остывающим в полёте какао.

— Извини, — замахала она руками-крылышками, — это совсем случайно вышло!

— Ну, — я промокнула носовым платком сладкие капли, и вздохнула, — если не считать того, что тебя и раньше просили не кататься с чашкой в руках, ты не виновата. Так что и прощать не за что.

— В таком случае, — неожиданно твёрдо заключила Девочка с Большим Шарфом, — раз у тебя всё равно есть лишнее прощение, прости не меня.

Она имела ввиду Чернильного Человека, но для него у меня не нашлось лишнего прощения.

Обычная глухота

Однажды, Чернильный Человек и Девочка с Большим Шарфом играли на Рояле. Девочка с Большим Шарфом играла в музыканта, беспорядочно нажимая на все клавиши, которые казались ей добрыми, а Чернильный Человек — в шахматы.

— Мне кажется, те звуки, которые ты издаёшь, не очень похожи на музыку, — сказал Чернильный Человек, делая вид, что он — чёрный слон.

— Я слышала, что музыка — это крик души, — ответила Девочка с Большим Шарфом и резко ударила по белым клавишам локтями, — вот рояль и кричит. К тому же, возможно, у тебя просто нет слуха.

— Скоро его ни у кого в окрестностях не будет, — теперь Чернильный Человек изображал ладью, и потому собирался идти по-прямой. — Прекрати это безобразие, кроха.

Но Девочка с Большим Шарфом осталась глуха к его словам. Возможно, как Бетховен. Возможно, как Морская Звезда. Возможно, как глухомань. Иногда совсем не важно кому ты подобен в своих мечтах и мыслях — окружающие всё равно будут судить тебя по собственным критериям.

Порой, к слову, объективным, как дерево упавшее в пустом лесу и не услышанное, как и моё пение.

Быть может, методы Девочки с Большим Шарфом не так уж и плохи?

В конце-концов, если люди не захотят, они всё равно не услышат вас, как бы громко вы ни кричали.

Преподнесение принятия

— А почему на Солнцеворот мы дарим друг другу подарки? — спросила Девочка с Большим Шарфом из-за закрытой двери, не предпринимая никаких попыток выяснить, чем же я занимаюсь, запершись одна.

— Потому что так принято, — ответила я, порадовавшись неожиданному отсутствию её любопытства и продолжила заворачивать белоснежную tabula rasa в чёрные листы копирки, — к слову, как раз сейчас я готовлю кое-что для тебя.

— Принято? Очень неинтересно. Кто так решил? Кем принято?

— Ну если ты примешь это, значит — тобой.

Вообще-то я имела в виду свой подарок, а не условности, но есть ли разница, когда мы говорим о детях?

Чувство нити

— Кажется, я потеряла нить разговора, — сонно пробормотал я, рассеянно глядя на Иноземного Учёного и Девочку с Большим Шарфом, в рассветных лучах оживлённо обсуждающих теорию Невероятностей.

Всю ночь они пытались убедить меня помириться с Чернильным Человеком, но, как это часто бывает с увлечёнными чем-то своим людьми, в конечном итоге перешли на беседы, интересные и понятные только им.

— Поищи там, где у понимающих людей лежит сочувствие, — язвительно хмыкнула Девочка с Большим Шарфом. В последнее время она очень старательно работала над переменой цвета своих мыслей.

Но я уже клевала носом утренние минутки, и потому не стала объяснять ей, что некоторые нити не просто теряются, а ещё и рвутся.

Записи Девочки с Большим Шарфом

Из Записей Девочки с Большим Шарфом о Мире:

Сегодня я решила поставить увлекательнейший эксперимент. Дело в том, что существует бездумно принятая обществом теория: мол если подколоть или уколоть человека, он надуется. Парадоксально, не так ли? Ведь доподлинно известно, что в вещественном мире происходит ровно наоборот. С воздушными шариками так точно.

В качестве эксперимента я взяла отличную иглу для вышивания и аккуратненько, с точностью исследователя, ткнула ей в одного крайне мрачного Испытуемого, который в момент проведения эксперимента как раз спал, развалившись на диване напротив рояля.

И знаете, что он сказал мне? «Моё терпение лопнуло»!

Что и следовало доказать. Пф. Всё врут. Как говорил Петроний Арбитр Гай: «Змея верёвки не родит». Хе-хе.

Кстати. Пойду-ка проверю…

Про взбитие

— А ведь детстве вы подавали такие надежды, Барышня! Но увы, мои мечты о вашем кулинарном воспитании разбились, — прошуршала Поваренная Книга с глубокой печалью в страницах. Ей явно не нравилось то, что я творила с рецептом и венчиком.

— Они не разбились, а взбились: с мечтами, как и с яйцами, такое частенько случается. Нужно только приложить ещё чуть больше усилий, — заверила я старое ворчливое издание и не обманула: суфле вышло отличное. Так что и у мечтаний, и у белков всё сложилось вполне неплохо.

Дневник Иноземного Учёного (том 4, запись 51)

Из дневниковых записей Иноземного Ученого:

«Я не врач, и в медицине слаб так же, как в выражении вслух своих мыслей, однако, кажется, моя близкая подруга серьёзно больна.

Всё чаще можно заметить плотные тёмные образования над её головой. Пациентку регулярно мучают апатия и сонливость. Мысли моей несчастной подруги постоянно путаются, она стала реже бывать на солнце и всё больше отказывается от встреч.

Если недуг внезапно обостряется и случается рецидив, её фразы покрываются мелкими язвительностями, которые могут быть опасны для окружающих. Это беспокоит.

Я уже имел печальный опыт наблюдения человека в таком состоянии, и потому крайне переживаю, что болезнь малышки перейдёт в хроническую стадию.

Скорее всего, у неё мрак взглядов. Надеюсь — доброкачественный».

Закапывание

Во время снегопадов Иноземный Учёный обычно совершенно закапывался в делах: работал много и не вставая, продуктивно и скрупулёзно. Пока белые пушистые стаи летели к земле, он складывал числа, перекладывал папки, выкладывал на пол закованные в собственный вес мануалы и прокладывал себе путь к истине, вкладывая в небесную сферу известного искорки своего учения.

Случалось правда, что снегопады оказывали на Иноземного Учёного и иное влияние: он закапывался в себе. Ему было неловко за некоторые события своего прошлого, но вместо того, чтобы оставить их, Иноземный Учёный вновь и вновь перекручивал в воспоминаниях моменты неудач, неловкостей или нерасторопностей.

Как бы то ни было, рано или поздно снег переставал идти, и тогда мы с Чернильным Человеком и Девочкой с Большим Шарфом одевались потеплее, брали лопаты и откапывали дверь Маяка, в котором жил Иноземный Учёный. Открыть её изнутри самому при такой закопанности в продуктах интеллектуальной жизнедеятельности не представлялось возможным.

Другая скатерть

— Что вы читаете, Барышня? — спросила меня Поваренная Книга одним золотистым зимним предвечером.

— Читаю журнал, который мне принёс наш сосед. Про Популярную Науку. Сейчас, например, открыла статью про Скатерть Улама.

— Правда? — теперь в голосе моей собеседницы слышалась щепотка заинтересованности. — И что она, эта скатерть?

— Ну… Один математик нарисовал на листочке в клеточку единицу. А потом двойку, тройку и всякие другие числа по порядку, двигаясь словно бы квадратной спиралью. А потом вдруг оказалось, что простые числа выстраиваются вдоль диагональных прямых, ровненько. Хотя специально их никто не выстраивал. По-моему, очень любопытно.

— А мне кажется, приличным скатертям не пристало заниматься подобными вещами, — подумав, сказала Поваренная Книга и всем своим видом показала неудовольствие поведением скатерти Улама.

Я подошла к ней и взяла на руки, чтобы как-то утешить, но Поваренная Книга так удобно развалилась на столе, вяло демонстрируя мне свои страницы, что склеивать её пришлось до самой ночи. Это произошло очень внезапно.

Всё время, пока я чинила несчастную, она продолжала жаловаться на скатерть Улама, как будто именно поведение последней приводит к упадку всю домашнюю утварь и кухонную братию.

Интересно, почему Поваренную Книгу так раздосадовало то, что какая-то незнакомая скатерть живёт ненадлежащей жизнью? Почему кого-то вообще волнует, как живёт кто-то другой? Вот ведь тайна.

Но что, если чужой образ мышления всё же заденет меня за ниточки, сшивающие страницы самообладания? Не знаю. Если это всё же случится, то главное — не забыть, что, развалившись, я точно буду выглядеть не слишком-то красиво.

Подарки на Солнцеворот

В день Солнцеворота я подарила Чернильному Человеку двенадцать пряников-звёзд, звёздочки-дольки шоколада, крохотные карамельки и сахарную пудру. Мы всё ещё не разговаривали, и поэтому пришлось написать записку: «если будет лень подниматься на чердак». Теперь у него есть небо, и Млечный путь с молоком будет сладок.

Иноземному Учёному от меня достались: ловец снов с кристалликами и пёрышками, а ещё большая тёплая грелка. Думаю, теперь его сны будут светлыми, и оставаясь в одиночестве, он не будет мёрзнуть у себя в маяке.

Девочка с Большим Шарфом получила калейдоскоп и сборник цитат об упрямстве. Чтобы радоваться тому, как причудливо могут складываться одни и те же стёклышки, если упорно вращать их.

Поваренная Книга приняла из моих рук охапку чистых листов, чтобы её жизнь продолжалась в развитии, а не простом повторении уже сказанного.

Говорят, мы дарим другим то, чего не хватает нам. Какая чушь!

Бритва в подарок

А вот Иноземный Учёный не умел выбирать подарки.

— Что бы ты хотела получить в честь Солнцеворота? — спросил он Девочку с Большим Шарфом.

— Бритву Оккама, — ответила она, разглядывая море с высоты его окна.

— Это решительно невозможно, — слабо запротестовал Иноземный Учёный, — Бритва Оккама — это принцип, а не реальный предмет! Он гласит, что множить сущности без надобности не стоит. Извини. Зато я могу подарить тебе Звёздного Архитектора. Хочешь?

Девочка с Большим Шарфом Медленно отвернулась от окна. Глаза ее горели праведным возмущением.

— Звёздного Архитектора решительно не существует! Это на сколько допущений нужно пойти, чтобы просто предположить, хотя бы на секундочку, что он есть! Для начала…

Иноземный Учёный довольно улыбнулся — аргументы Девочки с Большим Шарфом были блестящими, как клинок на солнце. Иногда мы получаем желаемое не совсем так, как планировали.

Трава за забором

В середине середины зимы Чернильный Человек и Иноземный Учёный поехали в город на электричке. Иноземный Учёный делал записи в дневнике, пряча подбородок в вороте своей странной расшитой бисером одежды, а Чернильный Человек читал. В вагоне мёрзла тишина.

«Я склонен полагать, — написал Иноземный Учёный, — что человек, сидящий напротив, — из известных мне, единственный, кому свойственно делать точные предсказания относительно течения своей и не только жизни. Безусловный пессимизм позволяет ему подготавливаться к худшему, и таким образом всегда добиваться лучших результатов. Я бы так не смог».

«Холодно. — подумал меж тем Чернильный Человек, не отрываясь от книги, — Заболею. Знал ведь, что так будет. Обидно. Но надевать те неудобно-колючие шерстяные носки так не хотелось!».

Умение мыслить в правильном направлении не всегда защищает нас от неприятностей.

Всё проще, чем кажется

— Вы пишите картины, чтобы выразить свои чувства? — спросил Демон Максвелла Чернильного Человека на зимнем семинаре искусств пару лет назад.

— Нет, — ответил Чернильный Человек, со скучающим видом изучая муть на дне своей кофейной чашки.

— Тогда, быть может, чтобы изменить мир? Направить человечество на верный путь, указав людям на их недостатки?

Чернильный Человек покачал головой и перевернул чашку с остатками кофе на блюдце. Ему явно было не интересно.

— Но тогда почему вы творите? Что сподвигает вас к этому? — Демон Максвелла почти что сгорал от любопытства (что в случае с демонами было весьма пожароопасно). Другие критики, восхищённые студенты и просто праздношатающиеся опасливо подошли поближе, чтобы услышать ответ Истинного Гения своего времени.

— Чтобы наблюдать за угасанием своего таланта, каждым мазком вновь и вновь демонстрируя себе, что я уже не могу написать ничего лучшего, чем было в прошлом, — вздохнул Чернильный человек, — а ещё я рисую потому, что не рисовать мне скучно.

Кажется, уроки Иноземного Учёного наконец пошли ему впрок.

Рецепт

Запись, сделанная на полях Поваренной Книги моим почерком:

«Некоторые люди похожи на лимонный сок: пара капель в чёрный чай — и всё сразу становится гораздо яснее. Однако — и кислее тоже».

Об идеальном (Девочка с Большим Шарфом)

— Что ты делаешь? — спросил Чернильный Человек Девочку с Большим Шарфом. Та усиленно поливала белую от утоптанного снега садовую дорожку разбавленной в бидоне зелёной краской.

— Я прочла у Гегеля, что наше лето — это только выкрашенная в зелёный цвет зима, — ответила Девочка с Большим Шарфом, неуверенно разглядывая лужу перед собой, — но результат меня пока что не вполне удовлетворяет.

— Можно попробовать поступить как в книжке про Страну Оз, — предположил Чернильный Человек, — у меня где-то были зелёные стекляшки и старые очки. Я мог бы собрать для тебя зимоисправляющий агрегат.

— Нет, — уверенно сообщила Девочка с Большим Шарфом, поджимая губки, — зелёные очки — это самообман.

— А зелёный снег?

— Это влияние разума на реальность!

Чернильный Человек пожал плечами. Он уважал право Девочки с Большим Шарфом врать самой себе, хотя и полагал, что его предложение куда менее ресурсозатратно.

Дневник Иноземного Учёного (том 4, запись 68)

Из дневниковых записей Иноземного Учёного:

В речи эскимосов одновременно существует 24 слова, служащих, чтобы описать самые разные состояния и формы снега. У саамов для этого используется 41 слово. Полагаю, для наиболее точного выражения своих мыслей, мне стоит придумать не менее десятка окказионализмов, описывающих различные виды одиночества. Это печалит.

Приписка на полях:

В последнем предложении я чувствую странный привкус отсутствия логики. Если тебе претит одиночество, надевай свои унты и отправляйся на прогулку с друзьями, зануда. Если нет — почему бы не насладиться им, проведя время за придумыванием новых слов?

Вывод: мне нравится слово одиноцарственный.

Что делать с усталостью

Самая последняя баночка елового джема была почти готова, и я тяжело опустилась на стул. Всем известно, что это древнее лакомство можно готовить только при свечах, в ночи после Солнцеворота — самые тягучие и холодные, самые длинные. Вот уже вторые сутки я спала лишь несколько часов, ухватив у закутанного в дымку утра мгновения заиндевевшей тишины. Вот уже вторые сутки маленькие пузатые сосуды аккуратно наполнялись и перевязывались бечёвкой, чтобы летом напомнить моим друзьям о сладких порах зимних праздников.

— Ты кажешься очень усталой, — прозвучал в пространстве кухни знакомый скрипучий голос. Я подняла лицо.

— Пожалуй. Но совсем скоро я закончу, и всю усталость можно будет просто из себя выспать.

Чернильный Человек постоял рядом, посмотрел на меня, а потом кивнул головой и вышел. Поваренная Книга сочувственно сморщила корешок.

«Выспать» — это как высыпать и проспать одновременно. Ты опускаешь голову на подушку и закрываешь глаза, а когда спустя долгую-долгую вневременность открываешь их, всё сразу становится как-то до недоумённости легче.

«Интересно, смогу ли я придумать столь же ловкий способ избавляться от неловкости?», — подумала я, глядя в спину Чернильному Человеку.

Соль нашей ссоры продолжала просыпаться на рану как после тяжёлого сна и мы, как не старались, никак не могли проснуться.

Про нонконформизм

Все знали, что мы с Чернильным Человеком просто обязаны помириться, но никто не интересовался нашим мнением на этот счет.

Мы повздорили где-то между Осенью и Зимой, когда снег уже падает, но листья ещё очень яркие, и сочетания красного и белого пугают и отвлекают: это было контрастное время. С тех самых пор разговаривали мало и неохотно, как будто смущаясь присутствия друг друга.

Перед самым началом Весны я тяжело вздохнула, налила в термос морса и пошла в сад, где под старой ивой, рядом с полной льда чугунной ванной Чернильный Человек неспешно размышлял о том, что совершенно ничего не успевает.

— Извини, — сказала я ему, протягивая парящийся на морозе морс в походном стакане. — Давай снова будем лучшими друзьями. Мне очень грустно из-за того, что я не могу тебе рассказать о всяком и разном.

— Я буду очень рад, — тихо и очень честно сказал Чернильный Человек.

Мы помолчали, довольные тем, что всё так хорошо устроилось.

— Только это… Слушай. Мы можем пока никому не говорить, что мы лучшие друзья? — спросила я, разбивая хрупкий лёд тишины.

Чернильный Человек взглядом выразил свое неодобрение, но вслух ничего не сказал.

— Это из-за остальных, — пояснила я. — Они так сильно хотели нас помирить, что если узнают, что мы опять дружим, будут считать, что это их заслуга.

— Значит, ты хотела помириться с самого начала? — с подозрением спросил Чернильный Человек. — И не делала этого потому, что все вокруг этого хотели?

— Давай лучше говорить друг другу красивые слова. Я первая. Нон-кон-фор-мизм.

— Беспринципность, — уронил в снег мой собеседник.

Различные проявления различного

В жутковатом свете алой лампочки Чернильный Человек и Девочка с Большим Шарфом печатали снимки, которые успели отснять за осень и зиму.

— Когда ты проявляешь фотографии, ты являешь миру то, что задумал в момент съёмки, — сказала Девочка с Большим Шарфом тоном размышляющего философа. — Значит ли это, что когда ты рисуешь — проявляешь свои мысли?

Чернильный Человек молча качнул щипцами источник мистического света, и неясные тени нервозно понеслись по замкнутому пространству чердака. Девочка с Большим Шарфом посмотрела на своё отражение в ванночке с водой, оставшейся после промывки.

— Почему ты молчишь? — спросила она немного обиженно.

— Позволяю тебе проявлять инициативу в этом разговоре, — глухомирно ответил Чернильный Человек, который давно научился давать людям право судить о причинах его поступков самостоятельно. Думаю, ему казалось, что это неплохо проявляет их.

Наблюдения Иноземного Учёного (том 9, запись 116)

Из наблюдений Иноземного Учёного о мире:

Явление фотонных сфер зачаровывает меня. Физикам и доморощенным отличникам известно, что свет состоит из фотонов — элементарных частиц без заряда и массы. Вблизи чёрных дыр гравитация очень и очень сильная, сильная настолько, что эти странные штуки, фотоны, вдруг начинают вращаться по орбитам. Кусочки бытия, где это происходит, и называются фотонными сферами.

Если бы я только мог оказаться внутри такой! Ах, эта несбыточная мечта! Ведь если я вдруг попаду внутрь фотонной сферы, то — чисто гипотетически, конечно — смогу взглянуть на свою спину. Серьёзно! Что может быть более загадочным, чем то, что происходит у тебя за спиной? Все знают, что в социуме всё самое интересное случается именно там.

Приписка: Прочёл через несколько часов. Пора сокращать дозы общения с одной юной особой. Она дурно на меня влияет.

Сторона для просмотра

Я играла в шашки сама с собой, пока Чернильный Человек рисовал. Иногда посматривала в его сторону и размышляла над силуэтами, что остаются на акварельной бумаге.

«Думаю, это снежные поля, на которых нет ни единого следа. Прозрачные фигуры двигаются через эти просторы. Они потратили свою телесность на бесполезное и уже не тревожат сугробов», — сказала я мысленно и переставила белую шашку.

«А может быть, это портрет гладкого ночного озера. Тело воды не отражает звёзды, потому что те давным-давно перегорели от усталости?», — выдвинув другое предположение, я повертела в пальцах чёрную шашку.

— Эй, — вслух мой голос прозвучал более решительно и бодро, чем про себя. — Что ты живопишешь сегодня?

— Безнадёжность и пустой трагизм, — прошелестел Чернильный Человек, ополаскивая тонкую кисть.

Как же приятно, когда твои догадки верны! Удовлетворенная его ответом, я начала собирать одинаковые кругляшки в коробку безо всяких обозначений.

Конец ознакомительного фрагмента.