Ангел для ОМОНовца

Анастасия Колмогорова, 2022

Моё имя Орлова Александра Александровна. Я жена известного голосового актера, владелица нескольких мебельных фабрик и у меня всё под контролем. Было под контролем, пока не встретила его. Наглый, самоуверенный сын моей помощницы Вадим Чернов ворвался в мою размеренную и распланированную жизнь ураганом, сметая на своем пути выстраиваемый мной годами образ, и абсолютно не слышит слова «Нет!». Но, что самое ужасное, я сама больше не хочу сопротивляться.

Когда кто-нибудь появляется в твоей

жизни, часть тебя говорит:

«Ты ещё совсем не готов».

Другая часть непременно говорит:

«Сделай её своей навсегда».

©Тайлер Хоукинс

«Помни меня» (Remember Me) (2010)

Глава 1. Вадим

— Майор Чернов! Наконец-то!

Я обернулся на голос начальника отдела и поморщился. Вот же ш… Войти в кабинет даже не успел, а уже нашлась работёнка.

— Что опять?

— Митинг! — развёл руками пузатый полковник в униформе МВД. — Поможешь?

А у меня есть выбор? Пацаны ещё после вчерашнего не отошли, а тут снова. И ведь знает же, старый чёрт, что если откажусь, то может приказать и тогда не отвертеться.

— Где?

— На центральной, — ответил Степанко, выравниваясь со мной. — Большое скопление. Мои уже не справляются.

А когда твои хоть с чем-то справлялись? После повышения и перевода в столицу меня ждало просто колоссальное количество работы. Бойцы «ОМОНа» были ни на что не годны. На заданиях вели себя расслабленно, в тренажёрной не появлялись, питались чёрти чем, а меня не собирались и в грош ставить, мол, молодой, с пагонами зазвездился. Ага. Держи карман шире. Из троих с Петры это повышение только Сашке и нужно было. Правда тот остался на старом месте заменять Захарова, и мы ему очень даже завидовали.

Вопреки моим ожиданиям Мову терзали митинги и грабежи. Что ни день, то какое-нибудь дерьмо да случится. Вчера, к примеру, нам с трудом удалось отбить у грабителей банк с заложниками, а сегодня вот — грёбанное недовольство народное! Интересно, Гурьянов хоть на минуту задумывается, что в его столице вот-вот вспыхнет гражданская война?

Войдя в тренажёрный зал, с удовольствием отметил, что все ребята качают мышцы. Тоже бы сейчас присоединился, да вот не успел.

— Ну, что? Готовы поработать? Толпу разогнать?

— Бля! — отозвался самый смелый из всех. — Ещё в норму не пришли. У них там дюрасел в заднице что ли?

Я усмехнулся. С Мишкой мы долго воевали. Он не хотел признавать во мне начальника, потому что старше на десять лет, но через месяц тренировок и нескольких удачных заданий, которые давались им с каждым днём всё легче и легче, эта борьба сошла на «нет». Кажется, мы даже начали находить общий язык.

— Знаю. Но хлюпики из Гвардии не справляются. Нужна наша помощь.

Послышались недовольства и оскорбления, но уже через пять минут мы сидели в «Тигре» в полном обмундировании. За эти два месяца я добился от них полное подчинение и чёткость действий, но некоторых особо упёртых всё же пришлось заменить более покладистыми ребятами. Да, не обошлось без эксцессов, но как иначе? В «ОМОН» работают не плюшевые медведи. По миру до сих пор тут и там вспыхивают боевые действия, и как минимум половина бойцов уже побывала в горячих точках, что меня неслыханно радовало. Наверное, только благодаря им у меня вышло более или менее добиться дисциплины в отрядах. Как ни крути, а те, кто уже побывал по ту сторону мирного времени, уже никогда не смогут жить обычно.

Распределив парней по позициям, принялись зажимать и распугивать бунтующих, однако, нас ждал большой сюрприз. Многие участники имели огнестрел и дымовые шашки, что существенно усложняло работу. Прикрываясь щитами и используя дубинки, мы пытались обойтись без жертв, но всё же пришлось вызывать подмогу и что-то более существенное, но даже резиновые пули не усмиряли толпу. Мне пришлось дать бойцам полную свободу действий и добро на агрессию.

В какой-то момент меня оттеснили волной от основной группы и зажали. Я остался один против, наверно, пятнадцати, и меня не спасли ни щит, ни оружие. Оставалось только прикрывать голову от пинков, терпеть, стиснув зубы, ножевые ранения и пытаться остаться в сознании, хотя бы пока меня не найдут. Но время шло, кровь покидало вены, тело лихорадило в агонии, а разум подкидывал мрачные мысли. Чёрт. Маринка. Ей всего же четыре года. Моя маленькая конфетка.

С её мамой мы познакомились, когда я учился в академии. Хотел стать пилотом, как мой отец и добился этого. Света тогда мне показалась самой прекрасной женщиной на свете. У нас завязался роман, мы поженились, а потом появилась Маринка. Работа мотала меня по миру, пока я не попал к Захарову в отряд. Полгода среди врагов, месяц дома. Я слепо верил своей жене, пока не стал зарабатывать достаточно денег и не установил дома камеры. Для меня это должно было стать гарантией безопасности моей семьи, а оказалось доказательством измен Светланы. Она не стеснялась ребёнка, играющего в той же комнате, и трахалась с соседом на нашем диване в зале, на нашей кровати, на нашем кухонном гарнитуре. Сука будто ждала, когда я уеду зарабатывать бабки, рискуя собственной шкурой, чтобы она носила меха и отдыхала в Швейцарии или Турции. Я делал всё для неё, вылизал из кожи вон, возвращался с того света, лишь бы она ни в чём не нуждалась, а она делала подарки другому на мои бабки.

Когда же я показал ей записи, она обвинила меня в контроле над её личной жизнью и подала на развод с требованием алиментов. Я платил исправно и даже больше, чем нужно, но однажды приехал проведать дочь не в назначенный день и увидел, как эта тварь лупит двухлетнего ребёнка по голове и обвиняет Маринку в разрушенной жизни. Видите ли, она мешает ей водить в дом хахалей. Я забрал дочь и хитростью лишил Свету прав, а потом и вовсе выбил запрет на приближение. К бывшей жене у меня остались лишь искренняя ненависть и презрение. Мать не должна быть такой.

Попытался подняться с земли, но только закашлялся, сплевывая на белый снег кровь. Вот же ш… Лёгкое подбито что ли? И позвонить не могу — телефон оставил в «Тигре», а рацию забрали ушлёпки. Перевернулся с огромным трудом на спину, усмехнулся и снова закашлялся. Вот блин. Отделали как щенка. Пофигу сколько их, надо было стоять до конца, но чёт впервые в жизни растерялся. Не привык ещё работать против гражданских. Это на войне можно шмалять во всё, что движется, потому что от этого зависит твоя собственная жизнь, а тут от тебя зависят жизни этих заблудших душ, ведь они не только нам вредят, но и себе. Что бы там не думали, но в толпе могут скрываться полные отморозки, которые похищают и насилуют глупых девчонок, рискнувших хапнуть адреналина, чтобы потом вспомнить об этом в старости. Даже здоровые мужики бесследно пропадали на подобных восстаниях, и никто их уже не может найти.

— Эй! Ты живой?!

Открыл глаза и уставился на прекраснейшее создание на этой планете. Девушка. Вся такая белая. Кажется, она альбинос, так же как и Бакс Бани. Белые волосы, ресницы, брови, даже губы белые, но с красными пятнышками по серединке. Настоящий ангел с кудрями. И взгляд такой — напугано-хмурый.

— Ты кто?

Она усмехается моему вопросу и начинает расстёгивать мой бронник.

— Ангел-хранитель, дурень. Куда тебя отвезти?

— В…

Куда? Понятия не имею, а сознание всё-таки отключается.

Мне казалось, что всё тело горит и состоит из сплошной боли. Голова отказывалась думать и воспринимать реальность, делить её с галлюцинациями. Перед глазами мелькали сотни картинок. В одних я был в прошлом, в других видел Ангела. Она то склонялась надо мной, прощупывая лоб и делая уколы, то переодевалась, думая, что я в отключке, и я сам так считал. Она была красива. Светло-серые глаза с более тёмным ореолом, аккуратный подбородок, высокие скулы и длинные вьющиеся волосы. А фигура просто потрясла своей стройностью, хоть и видел со спины.

Своё полноценное очухивание воспринял день на четвёртый по внутреннему календарю, но не факт. Огляделся вокруг, и обнаружил себя в её спальни. Стильная, современная, в серых тонах, но без признаков жизни, только самый минимум. Ни фотографий, ни мелких предметов интерьера. Кровать, две тумбы по бокам, шкаф-купе, комод. Всё. Даже люстра под потолком была сферической шишкой. Лишь на окнах красивая серая тюль с вышивкой из опадающих листьев более тёмного цвета.

Попытался встать, но рёбра прострелила боль. Сломаны. И явна ни одна кость. Вся грудь и правая рука плотно перебинтованы, скрывая повреждения. Оценить своё состояние было тоже трудно. Во мне, наверное, была лошадиная доза обезболивающего, потому что пальцы на руках онемели. Решив, что нужно поговорить со спасительницей и хотя бы поблагодарить, попытался снова встать и почти получилось, но тут услышал грохот и громоподобный рык своего друга:

— Всем лежать, блять! Рожей в пол, сука! Работает «ОМОН»!

Раздался короткий визг и лепет какого-то мужика, и я обматерил всё на свете. Видать Мишка решил, что я в заложниках или ещё что, поэтому собрал отряд и кинулся меня спасать. Собрав всю волю в кулак поднялся и двинулся к закрытой двери. Голова кружится. Ног не чувствую.

— Чёрный! Где Чёрный, сучка, говори!

Бляяя, щас он её до инфаркта доведёт своим ором. Кое-как дополз и повернул ручку. Картина маслом. Восемь бойцов скрутили на полу какого-то доктора и моего Ангела, которая пытается вырваться, но хватка на затылке не дает это сделать. Шипит, огрызается, матерится. Какая она классная. Горячая такая. Дерзкая.

— Мих. Стой.

Трудно говорить, но внимание я привлёк. Все восемь рыл смотрят на меня и оценивают ситуацию.

— Она помогла.

Это всё, на что меня хватило. Последнее, что я слышал, это отборный мат моего друга.

Очнулся на следующий день. Рядом стояли Грешник и Пёс и внимательно следили за моими движениями, которые были каким-то странными. Я попытался поднять руку, но она настолько резко оказалась возле моего лица, что я сам себе разбил нос, который тут же восстановился.

— Твою мать, Илюха! Ты на мне опыты свои ставишь что ли?

Приятель улыбнулся, прикидываясь невинной овечкой.

— Да не шуми ты так. Всё ж нормально. Через полчаса пройдёт. Я над этим «N-13» только работаю, а проверить не на ком.

С особой осторожностью провёл рукой по волосам и сел, чувствуя лёгкое головокружение и тошноту.

— Девушка. Мне помогла девушка. Она тут?

На меня посмотрели как на придурка. Ясно. Никто ничего им не рассказал толком. Но это даже лучше. Я знал Захарова. Тут же побежит проверять её.

— Мама. Надо позвонить маме.

— Позвонили, предупредили, — отчитался Илья, проверяя мои глаза с фонариком. — Ты был с друзьями на охоте. Выехали спонтанно, а за городом связь не ловила, вот через нас и попросил передать. Не ссы, пилот. Найдём твою пилотку.

И сам же хохотнул над своей шуткой. Дал же Бог родственничков.

Восстановление организма прошло моментально. Уже через час я был как огурчик, хотя фантомные боли всё же присутствовали — разум не так просто переубедить в таком быстром исцелении. Купив в ларьке перекус и растворимый кофе, отправился в тот район, где по идеи она меня и нашла. Я был обязан её отблагодарить и извиниться за своих бойцов, но патрулирование во дворе не дало результатов. Я поднял списки жильцов, поспрашивал во дворах бабулек, сверкая своей ксивой, которая не имела никакого отношения к нужным «органам», но и это результатов не дало. Люди как будто даже и представить не могли, что где-то тут живёт альбинос.

Я часто вспоминал её образ, когда она нашла меня в той подворотне. Белое пальто, белые волны волос. Такая красивая. Семь дней я потратил на поиски. Мне даже казалось, что я вижу её где-то в толпе, но либо не догонял, либо это были совершенно не те люди. Мне казалось, я схожу с ума в поисках призрака. Всё стало таким незначительным и маловажным, что я уже не обращал внимания ни на что вокруг. Даже на собственную мать, которой с каждым днём становилось только хуже. Пиком стали новости с того самого митинга, где в красках показали, как меня отрезают от основной группы и наносят удары ножом. Мама упала с повышенным давлением и болями в сердце прямо на кухне.

Уже в больнице получил неутешительный вердикт, что требуется пересадка сердца, и к моей одержимости присоединилось чувство вины перед матерью.

— Это вот такая у тебя была охота, сын?! — отчитывала меня мать на больничной койке. Врачи настояли на её госпитализации перед операцией, которую я устроил в Турции, и это только выводило женщину из себя. Она у меня мировая. И коня на скаку остановит, и им же горящую избу потушит. — Был бы жив твой отец, он бы тебе надавал за такую «охоту»! Ты о дочери подумал?! У меня сердце, а если я не переживу операции?

— Мама! — возмутился я на её слова.

— Не мамкай мне тут, зараза! Девочки нужна мать! Тебе жена! Ищи, ирод проклятый!

— Мааам! — уже обречённо протянул.

— Значит так. Пока я буду лежать в больнице, отправишься помогать Саше с её делами.

— У меня у самого работы по горло, чтобы ещё и с Сашечкой твоей возиться! — возмутился я.

Об Орловой Александре я был не особо хорошего мнения. Трудоголик до мозга костей. Я не видел её в глаза и, слава богу, не знаком лично, но то, как они с моей матерью спелись и отдавали свои жизни работе, меня выводило из себя. Надежде Николаевне сорок пять лет, а она по командировкам и сделкам ездит.

— У неё есть муж, в конце концов! Вот пусть он и помогает!

— Не спорь со мной! — прикрикнула и тут же смягчилась. — Война окончена, Вадим. Пора бы тебе о жизни вспомнить. Марине нужен живой отец, а не надгробная плита. Работа у Саши поможет тебе определиться с направлением в личном бизнесе. Ты же не глупый у меня, сы́на. Не нужен тебе этот «ОМОН»!

Я помнил. Я отлично помнил и о жизни, и о смерти. Только что делать, когда заставляешь себя эту жизнь жить только ради матери и дочери. Говорят, в двадцать пять лет молодость только начинается. Что нужно отрываться по полной в клубах и трахать всё что движется, а что не движется — двигать и трахать. Но от этого быстро устаёшь. Да, сперва я погрузился в отрыв с головой, но одинаковые лица, позы, ноги, руки, губы… Всё это чужое, не родное, лишнее. К этому быстро пропадает вкус. Секс становится блеклым, тупым телодвижением.

После долгих споров с матерью, всё же согласился. Не навсегда же это. Только пока Орлова не найдёт временную замену матери, потому что та даже не собирается бросать свою работу. Уже на следующее утро я вёл свою машину к зданию с офисами «Уютный Дом», сверяясь со списком дел, что дала мне мама. Первым пунктом стояло, что надо заехать в кафе и забрать оттуда каждодневный заказ с кофе для начальницы и помощницы. Затем подготовить документы и отнести Орловой на подпись. Ничего пыльного в этом не было, мама занималась денежной волокитой и документацией, пока начальница моталась в другие города и на фабрики, и наоборот. Радовало то, что я редко буду её видеть.

Стоя в кабинете Александры, не мог поверить, что вот этого добилась женщина. Её офис на самом верхнем этаже холдинга её свёкра. Фактически это она владелица мебельной империи, но брачный договор выставил перед ней определённые рамки и условия.

В который раз задумался, неужели деньги стоят загубленной жизни?

— Что вы тут делаете?

Оборачиваюсь на такой знакомы и холодный голос девушки, всё ещё держа в руках кофе, и не могу поверить своим глазам. Мой Ангел и есть Александра.