Несколько подарков с пометкой «Для Золушки»

Анастасия Косарева

Школьная жизнь жестокая и беспощадная. Стоит облажаться один раз и прозвище «неудачник» будет с тобой до окончания школьных дней.Но главной героине это не грозит, ведь Эля колесит по стране вслед за своей матерью, не давая себе возможности вновь ошибиться в людях.Останется ли она в новом городе, если влюбится и всё-таки найдет друзей? Как она справится с проблемами, если тёмное прошлое настигнет в самый неудачный момент?Плыть по течению или грести против, отбиваясь от врагов веслом?

Глава 5

Я быстро поднялась наверх, в свою комнату. Когда в комнату вошел Науменко, я стояла в одном нижнем белье.

— Выйди, пожалуйста. Я не одета. — грубо бросила я, но мою просьбу оставили без внимания.

Он подошел ко мне со спины и обнял.

— Так, пусти меня. А лучше, выйди из комнаты вообще, пока я маму не позвала! — я вырвалась из объятий и натянула халат.

Науменко подошёл кл мне вплотную и провел пальцем по руке:

— Ты мне нравишься!

— Нестандартный способ подкатить во второй раз, скажу я тебе. — я отвернулась.

— Зайка моя, не сердись на меня.

Он повернул меня к себе и поцеловал. Нахлынули воспоминания с нашей последней встречи. Но только одна фраза сломала всё, что было между нами тогда, и теперь я не отреагировала на поцелуй. Слишком много боли пришлось вытерпеть, чтобы чувство влюблённости просто стереть из памяти.

— Так ты приняла мои слова в серьёз тогда? Ну, должен же был я тебя задеть, сказав, что ты не в моём вкусе.

— Я достаточно слышала тогда, чтобы решить всё окончательно. Только одного никак понять не могу, ты и вправду решил, что можно вот так всё забыть и жить дальше?

— Ну, я много чего тебе не могу рассказать сейчас.

— Милый Серёженька, я позволю убраться из моей жизни самому. Я скрыла наше знакомство от одноклассников, но ты заставляешь меня развязать язык. А что касается твоих сказок, то оставь их себе. Я сыта ими по горло. А сейчас я задам тебе только один вопрос: моя мама знает о том, что мы… знакомы?

— Нет, она ничего не знает. Даже моя мать не знает об этом. А что такое?

— Просто не хочу, чтобы об этом кто-либо знал в принципе.

— То есть?

— Ты всё понял! Не надо прикидываться! Ничего не получится! Я занята. Тогда ты расстался со мной только из-за того, что я отказалась с тобой переспать, но сослался ты на то, что твою любовь выпили, не оставив и глотка. Сейчас же ты решил исправить эту ситуацию или тебе кто-то подарил пол литра этой любви? — говорила я, накидывая халат.

— А ты думаешь, что Слава не такой же, как все?

— Главное, что он не такой как ты.

— Ты уверена в своих словах? — давил на меня Серж. Он подошел так близко, что я почувствовала запах его жевательной резинки со вкусом банана и клубники. Тот, кто был мне всем, стал омерзителен.

— Да. Я уверена на сто процентов!

— Дура!

— Уже нет! — я оттолкнула его от себя.

Науменко опешил.

— Ты порвал со мной тогда. Теперь я буду диктовать условия. Либо мы остаёмся друзьями, и ты ко мне не лезешь, либо мамы узнают, что между нами было и почему мы не вместе, а с ними ещё и пол школы!

— Хорошо. Мы друзья. Уговорила.

Я ликовала. Это была победа над самым серым прошлым.

— А теперь выйди из комнаты, пожалуйста. — холодно кинула я.

— Хорошо. Встретимся завтра в школе.

Науменко вышел и с силой закрыл дверь.

Дни летели. Дом, учеба, Слава. С ним я проводила всё своё свободное время. В школе мы вели себя как друзья, вне неё мы были самой счастливой влюбленной парой.

Некоторые из одноклассников, а именно Соломахина Таня со своей вечной свитой, набивались ко мне в друзья. Она приглашала меня на вечерние посиделки, доставала в классе вечной болтовнёй. И казалось, этому конца и края нет.

Но у меня было такое ощущение, что одноклассники что-то скрывали. И я одна не понимала, что же происходит на самом деле. Как же я была далека от правды…

Прошло два месяца. Это время было самым лучшим периодом времени в моей жизни, когда я не задумывалась об обмане, когда я не ждала ножа в спину. Мы гуляли после школы и проводили вместе все выходные, даже уроки делали вместе. Мама сдувала с моего ухажёра пылинки, и, в отличие от Науменко, он не лез ком не с грязными намёками, а терпеливо ждал моего совершеннолетия. Планы были грандиозными.

Сегодня мы собирались с ним идти в боулинг, но он опаздывал. Я кормила своё самолюбие электронным циферблатом телефона. Его всё не было. На звонки он не отвечал, на сообщения тоже. Я волновалась, потому что на дорогах сейчас достаточно идиотов с покупными правами.

Вдруг, мобильник завибрировал. Звонил Науменко. Я нехотя приняла вызов.

— Что ты хотел? — я не желала с ним разговаривать, поэтому старалась отделаться от него как можно быстрее.

— Я был прав тогда. Он такой же, как и все.

— Ты о чем? — я пыталась понять его слова.

— Он у Соломахиной. И они там одни. Теперь дошло?

Он сбросил вызов.

В голове что-то щёлкнуло, и я рванула к однокласснице, которая так мастерски набивалась в подруги в начале учебного года. Не помню, как я дошла до пункта назначения. Очнулась тогда, когда стояла напротив её двери. Я начала звонить. Никто не открывал. Я пнула дверь ногой, и она со скрипом ударилась о стену прихожей. Внутри всё сжалось. Преодолевая страх, я прошла в гостиную. То, что я увидела, не удивило меня ни капли, но оправдало мои самые страшные ожидания. На диване сидел Калинин. Он судорожно пытался расстегнуть рубашку. На коленях Славы, лицом к нему сидела Таня, которая помогала расстегивать пуговицы.

Я хотела облокотиться о стену, но промахнулась и опрокинула вазу. Она звонко разбилась. Ребята на диване прервались и повернулись в сторону источника звука.

–…не буду мешать… — прохрипела я. Голос пропал куда-то вместе с силами, но надо было идти. Надо было бежать оттуда, и я рванула вниз по лестнице, из подъезда вон, бежать… быстрее… быстрее!!!

Мимо проносились люди, машины, витрины магазинов…

Я молилась, чтобы мамы не было дома. И мне повезло. Она увезла кота в ветеринарную клинику. Я заперлась в своей комнате и начала рыдать. Как только я закрывала глаза, всплывала одна и та же картинка. На полу плакать было холодно, и я перебралась на кровать, свернувшись калачиком. Мой плач убаюкал меня.

Порывами дождь барабанил по крыше. Я проснулась. Во рту пересохло, голова болела, в телефоне 16 пропущенных звонков, 13 из которых от Калинина. И сообщения: «Возьми трубку. Нам надо поговорить». Одно я знала точно: не сегодня.

— Чёрт!!! Да не может быть!!! Козёл!

Я швырнула телефон в стену. Аппарат с треском разлетелся на запчасти, а экран стал похож на мозаику. Дрожащими руками, вытирая слёзы, я достала свой старый телефон из ящика стола. Этот мобильник пережил не одно падение.

Было до такой степени паршиво, что хотелось выть и на стены лезть.

Как только я нашла симку в обломках сотового и включила свой старенький кирпич, пришло SMS. Писал Сергей.

«Привет. Чем занимаешься? Мы скоро приедем к вам. Ставь чайник.»

— Вот только этого мне не хватало, — прошипела я недовольно, — Мама, какие гости, твою медь?

Я собрала осколки разбитого телефона и, выбросив их в мусорное ведро в ванной, уперлась в дверь головой. Мое состояние невозможно было описать на этот момент. Мне хотелось верить, что всё будет куда лучше.

Буквально через пять минут за окном раздался скрежет тормозов.

— Ну почему всё сейчас? — я обхватила голову руками, но собралась духом, вытерла слёзы и повернулась к раковине.

Холодная вода обжигала лицо.

— Помнишь? Не раскисать! Соберись, тряпка! — ох, этот чёртов комок в горле.

Я спустилась вниз. На глаза попались мои очки для работы за компьютером:

— Это хоть немного отвлечёт от моих красных глаз.

Дверь открылась, и в прихожую ввалились гости. В руках Сергея была коробка с тортом.

— Здравствуй Эльвира! — произнесла высокая кареглазая блондинка, — Меня зовут София. Я мама этого оболтуса.

— Да, я уже поняла… (помню я твои фотографии в рамочках). Здравствуйте.

— Привет! — крикнул с кухни Науменко.

— Эля, идите пока наверх. Нам с Софией надо кое-что обсудить. Сейчас приедет съёмочная группа. Им понадобилось снимать меня в восемь вечера. Займитесь там чем-нибудь. — мама выглядела уставшей.

— Мама, ты скоро в обмороки падать будешь. Твои синяки под глазами не замажет ни один профессиональный визажист. Ты сегодня ела?

Она закатила к верху глаза:

— Так! Кто тут старшая?

— Наверное, я!

Не успела мама возразить, как в дверях показалась стойка софитов. Съёмочная группа приехала.

Скорчив недовольное лицо, я пошла в комнату. Голова раскалывалась.

— Как ты? — спросил Сергей. — Выглядишь не важно. Я тут принёс тортик и чай. Давай поговорим. Мы давно с тобой не разговаривали по душам.

— Я не в порядке и это факт. За торт с чаем спасибо, а по душам мы с тобой никогда и не разговаривали. — я пыталась сорвать на ком-нибудь свою злость и обиду.

— Тогда давай наверстаем упущенное. — он поставил поднос на письменный стол.

— Что именно тебя интересует? Больно ли мне? Больно. Плохо ли мне? Очень. Но это не больнее, чем ТОГДА. Поверь, я помню.

— Я не это имел в виду. — он положил руку на моё плечо.

Я с силой пихнула её в сторону:

— А что?

— Ты такая счастливая сегодня утром бегала, а сейчас. Лучше бы я не звонил тебе и не говорил кто, где и с кем.

— Ну, лучше горькая правда. — в горле опять образовался комок.

— Таня мне как-то сказала, что Калинин ей нравится еще с седьмого класса. А сегодня книгу ей занес, а там даже дверь не закрыта была. И ведь, вроде, он расстался с ней давно уже. Какого лешего он к ней попёрся?

— Мне всё равно. — выдавила я, глотая слёзы.

— Раз вы не пара, я могу пригласить тебя на свидание.

Я забыла, что плакала. От такой наглости мои глаза стали размером с пятирублевую монету:

— Ты издеваешься надо мной? Какое свидание может быть?

— Обыкновенное! Отвлечёшься от всего, что вокруг. — он наступал, как Гитлер на Россию, с упорством.

Я села за письменный стол и стала ковырять ложкой торт, в надежде, что это всё скоро закончится, если я буду его игнорировать.

— Нет. Извини. Я не могу вот так… не могу.

— Мне хватило взглянуть на тебя, чтобы понять, что творится в душе, — и Сергей подошел ко мне. Он обнял меня за плечи и тихо произнёс:

— Ты мне очень нравишься. Не отказывай мне, пожалуйста.

Я подавилась куском бисквита.

— Ты считаешь, что после того, что было, я соглашусь с тобой куда-либо идти? Ты в своём уме? Или, может, ты опять позовёшь картинки посмотреть?

— Эля, я изменился. Ты же изменилась, неужели я не могу?

— Не знаю. Я никому не хочу верить. Воспоминания слишком давят плечи.

— Я прошу, не отказывай! Я не буду приставать! Честно!

Мне захотелось забыть всё, что произошло за последние 24 часа, включая разговор с Науменко, но понимая, что он так просто не отстанет, обещала подумать. Обещать — не значит встречаться.